похищенный  у
Харконненов документ с точным указанием мест размещения складов  пряности  и
расположения военных складов.
   Стилгар  откинул  занавеску  и  встал  у  входа,  застыв,   как   статуя.
Бесстрастный немигающий взгляд  его  темно-синих  глаз  упирался  в  дальнюю
стену.
   Лиет  сразу  понял,  что  случилось  что-то  из  ряда  вон  выходящее,  и
заподозрил  неладное.  Он  сражался  бок  о  бок  со  Стилгаром,  вместе  им
приходилось убивать  врагов  и  уничтожать  харконненовские  базы  во  время
бесстрашных налетов.  Фрименский  командир  продолжал  хранить  молчание,  и
встревоженный Лиет встал.
   - В чем дело, Стил? Что случилось?
   - Ужасная новость, - заговорил наконец Стилгар. Его слова падали  в  душу
Лиета, как тяжкие слитки свинца.
   - Твой  отец  умма  Кинес  погиб  в  пещере  в  Гипсовом  Бассейне.  Его,
лейтенанта Оммума и большую  часть  рабочей  команды  завалило  обрушившейся
горой.
   Фарула едва слышно вскрикнула. Лиет лишился дара речи.
   - Но этого не может быть, - сказал он, придя в себя. - Ему так много надо
было еще сделать. Он хотел...
   Фарула уронила на пол один из своих  кувшинов.  Он  разбился,  и  пахучий
порошок из толченых листьев рассыпался по выщербленному полу.
   - Умма Кинес умер среди растений, которые всегда были мечтой его жизни, -
сказала женщина.
   23-4 - Это был достойный конец, - произнес Стилгар. Некоторое время  Лиет
был не в силах произнести ни слова. Мысли метались, против воли  в  сознании
появлялись образы и воспоминания. Но ясно было  только  одно:  дело  Пардота
Кинеса надо продолжать во что бы то ни стало.
   Умма воспитал себе достойную смену. Лиет Кинес сам возглавит  работу.  Из
того, что только сейчас сказала Фарула, Лиет понял, как фримены будут из уст
в уста передавать весть о трагической смерти своего пророка. И каждый  новый
рассказ  будет   обрастать   все   более   сказочными   подробностями.   Это
действительно был достойный уммы конец. На ум пришли  слова,  сказанные  ему
когда-то отцом:
   - Символизм веры может надолго пережить саму веру.
   - Мы не можем взять воду погибших, как это принято среди нашего  племени,
- сказал Стилгар. - Наши мертвые погребены слишком глубоко в горе. Мы должны
оставить их в этой могиле.
   - Так и должно быть сделано, -  заговорила  Фарула.  -  Гипсовый  Бассейн
станет  святыней.  Умма  Кинес  умер   вместе   со   своим   лейтенантом   и
последователями, чтобы отдать воду планете, которую он так любил.
   Стилгар прищурился и торжественно посмотрел на Лиета.
   - Мы не позволим  пророчеству  уммы  умереть  вместе  с  ним.  Ты  должен
продолжить его труд, Лиет. Фримены прислушаются  к  словам  сына  уммы.  Они
последуют за тобой.
   Лиет Кинес наклонил голову. Знает ли мать о том, что случилось?  Стараясь
сохранить самообладание, Лиет расправил плечи, на которые, как  он  понимал,
ляжет теперь неслыханно тяжелая ответственность. Он не только  должен  будет
продолжить миссию отца, нет, теперь он должен будет нести куда более  тяжкое
бремя. Когда-то его  отец  подписал  важный  документ,  и  Шаддам  Четвертый
утвердил его без всяких замечаний.
   - Отныне я являюсь имперским планетологом, - громко объявил Лиет Кинес. -
Клянусь вам, что преобразование Дюны будет продолжено и доведено до конца.

***

   Человек, стоящий  перед  выбором  между  жизнью  и  смертью,  должен  его
сделать, иначе он обречен на вечные колебания.
   Из книги принцессы Ирулан "В доме моего отца"

   Во дворе городского госпиталя  Кала-Сити,  перед  входом,  стояла  статуя
прапрадеда Лето по отцовской линии, герцога Миклоша Атрейдеса. Бронза статуи
позеленела от времени и была покрыта толстым слоем пыли и  птичьим  пометом.
Проходя мимо безмятежного изваяния  предка,  Лето  машинально  поклонился  и
торопливо поднялся к двери по широким мраморным ступеням.
   Лето все еще слегка прихрамывал, но раны его уже затянулись, и  наступило
почти полное физическое выздоровление. Теперь герцог встречал  каждый  новый
день, не испытывая былой безысходности и безнадежного отчаяния.  Взлетев  по
лестнице на верхний этаж госпиталя, он совсем не запыхался.
   Ромбур пришел в сознание.
   Личный врач герцога, который продолжал лечить Ромбура в ожидании  приезда
бригады доктора Юэха, встретил Лето в коридоре.
   - Мы начали общаться с принцем, милорд герцог. Одетый в белое медицинский
персонал колдовал у системы жизнеобеспечения, которая, как и  много  месяцев
до этого, была соединена с многочисленными аппаратами трубками и  проводами.
Приборы тихо жужжали  и  мигали  разноцветными  индикаторами.  Но  теперь  в
настроении людей, работавших с принцем, обозначился явный перелом.
   Остановив Лето, который хотел подойти ближе к клинотрону, врач сказал:
   - Ромбур, как вы знаете, перенес тяжелую травму правой  половины  головы,
но человеческий мозг - замечательный инструмент. Даже мозжечок взял на  себя
часть функций  большого  мозга.  Информация  нашла  новый  путь  по  сложным
межнейронным путям.  Думаю,  что  это  обстоятельство  значительно  облегчит
работу бригады, которой предстоит создать киборра.
   Тессия,  глядя  внутрь  похожего  на  саркофаг  колпака,  склонилась  над
принцем.
   - Я люблю тебя, Ромбур, тебе никогда не придется в этом сомневаться.
   В  ответ  из  динамика   раздались   слова,   воссозданные   акустическим
синтезатором.
   - Я.., тоже.., люблю.., тебя.., и.., буду.., любить.., всегда.
   Слова звучали отчетливо и  ясно,  но  были  разделены  длинными  паузами,
словно Ромбур еще не полностью овладел речью.
   Герцог был поражен до глубины души. Как я мог даже думать  о  том,  чтобы
отдать тебя тлейлаксам?
   Сквозь прозрачный плаз колпака были видны лоскут покрытой шрамами кожи  и
кости - все,  что  осталось  от  Ром-бура,  -  соединенные  с  питающими  их
системами. Врач снова заговорил:
   - Сначала мы могли только  говорить  сами,  используя  иксианский  код  -
систему стуков. Но теперь  нам  удалось  подключить  синтезатор  к  речевому
центру пациента.
   Уцелевший глаз  принца  был  широко  открыт,  в  нем  теплилась  жизнь  и
сознание. Лето долго смотрел в изуродованное до полной  неузнаваемости  лицо
друга, не зная, с чего начать разговор.
   О чем он думает ? Как долго он уже знает, что с ним случилось ?
   Из динамика послышались слова:
   - Лето.., дружище.., как.., поживают..,  наши..,  коралловые..,  геммы..,
в.., этом.., году? Ты.., не.., нырял.., за.., ними?
   Лето едва не упад от радости и рассмеялся.
   - Очень хорошо, принц, мы еще поныряем за ними..,  и  очень  скоро.  -  К
глазам герцога подступили жгучие слезы. - Прости, Ромбур, но ты заслуживаешь
того, чтобы знать правду.
   Обрубок тела принца лежал неподвижно,  лишь  кое-где  под  кожей  изредка
подергивались уцелевшие мышечные волокна. Искусственный голос в динамике был
начисто лишен эмоций и интонаций.
   - Когда.., я..,  стану..,  киборгом..,  мы..,  сделаем..,  специальный..,
костюм. И.., правда.., поныряем. Подожди.., и.., ты.., увидишь.
   Каким-то непостижимым образом Ромбур сумел смириться с тем, что  пережил,
с  утратой  тела  и  с  нерадостной  перспективой.  Его  доброе   сердце   и
неистребимый оптимизм в свое время помогли Лето пережить раннюю утрату отца.
Теперь наступил черед герцога помочь другу.
   - Замечательно, - сказал врач. Ромбур, не отрываясь, смотрел на Лето.
   - Я.., хочу.., харконненовского.., пива.
   Лето засмеялся. Стоявшая слева от него Тессия изо всех сил схватилась  за
руку герцога. Изувеченному принцу  придется  еще  преодолеть  океан  боли  -
физической и душевной.
   Ромбур,  казалось,  ощутил  этот  перепад  в  настроении  Лето,  и  снова
заговорил, на этот раз речь его лилась более гладко.
   - Не.., печалься.., обо.., мне.  Радуйся.  Я..,  жду..,  когда..,  мне..,
заменят.., недостающие.., части. - Лето наклонился ближе  к  другу.  -  Я..,
иксианец.., и мне.., не.., привыкать.., к машинам.
   Все это казалось Лето нереальным, попросту невозможным, но,  однако,  все
происходило в действительности и было явью. На протяжении многих веков  идея
создания  киборгов  занимала  умы  ученых,  но  все   попытки   создать   их
заканчивались провалом - организм отторгал синтетические детали.  Психологи,
со  своей  стороны,  утверждали,  что  разум  человека  никогда  не   сможет
примириться с вторжением механики в организм. Этот  глубоко  засевший  страх
уходил своими корнями в давние времена, когда люди боялись  мыслящих  машин,
во времена до Великого Джихада. Вероятно, доктору Веллингтону  Юэху  удалось
решить проблему. Результат будет виден со временем. Осталось только ждать  и
надеяться.
   Но   даже   если   искусственные   части   тела   приживутся   и   начнут
функционировать, Ромбур все равно  будет  двигаться  так  же  неуклюже,  как
старые механические роботы Икса. Работа будет нелегкой, и Ромбур никогда  не
сможет овладеть тонкими движениями. Не оставит ли  Тессия  такого  глубокого
инвалида и не вернется ли на Баллах, в Общину Сестер?
   В юности Лето слышал рассказы отца и его ветеранов  о  раненых  солдатах,
которые  проявляли  чудеса  твердости  духа  перед  лицом  страшных  увечий,
сделавших их инвалидами. То были рассказы о торжестве человеческого духа над
самыми страшными телесными уродствами. Лето впервые сам увидел такое чудо.
   Принц Ромбур Верниус был самым храбрым человеком из всех, кого знал Лето.
***

   Две недели спустя с Ришеза прибыл доктор Веллингтон Юэх  в  сопровождении
своей команды из  двадцати  четырех  человек  -  мужчин  и  женщин.  Команда
прилетела на трех кораблях,  два  из  которых  были  загружены  приборами  и
материалами.
   Герцог  Лето  Атрейдес  лично  следил  за  тем,  как  его  люди  помогали
разгружать транспортные челноки. Озабоченный каждой мелочью, доктор Сук едва
нашел время, чтобы представиться герцогу, и тотчас  направился  к  кораблям,
чтобы  руководить  перевозкой  приборов  и  деталей,   предназначенных   для
протезирования.
   Наземные грузовики перевезли персонал и груз в госпиталь, где Юэх заявил,
что  намерен  немедленно  осмотреть  пациента.  Когда  они  вошли  в  здание
госпиталя, доктор Юэх сказал герцогу:
   - Я восстановлю его тело, сэр, но потребуется некоторое время,  чтобы  он
привык и приспособился к своему новому телу.
   - Ромбур сделает все, о чем вы его попросите. В палате Лето и Юэх застали
прежнюю картину - Тессию, склонившуюся над  постелью  своего  возлюбленного.
Доктор неслышно обошел систему, посмотрел  на  соединения  трубок,  прочитал
показания диагностических аппаратов, а потом  подошел  к  раненому,  который
посмотрел на врача единственным глазом, странно выглядевшим в  изуродованной
плоти.
   - Приготовьтесь, Ромбур Верниус, - сказал Юэх,  погладив  длинный  ус.  -
Первую операцию я намерен сделать завтра.
   Палата наполнилась синтетическим голосом принца.
   - Я жду того.., момента.., когда смогу.., пожать вам руку.

***

   Любовь - древняя сила, сыгравшая свою роль в свое  время,  но  не  нужная
ныне для сохранения вида.
   Аксиома Бене Гессерит

   Глядя вниз с высокой прибрежной скалы, Лето ясно видел,  как  его  личная
гвардия занимает у полосы прибоя позиции по его приказу, которому герцог  не
дал никакого разумного объяснения.  Озабоченные  душевным  состоянием  Лето,
Гурни, Туфир и Дункан не спускали с него глаз, как  ястребы  Атрейдесов,  но
герцог знал, как усыпить их бдительность.
   Золотистое солнце поднялось уже довольно высоко, но синее небо  было  еще
затянуто слабой утренней  дымкой.  На  Лето  были  надеты  белая  рубашка  с
короткими рукавами и грубые походные брюки - очень удобная и ни  к  чему  не
обязывающая одежда. Он глубоко вздохнул и снова посмотрел вниз. Может же он,
в конце концов, хоть немного побыть просто человеком.
   Джессика поспешила вслед за ним в низко вырезанном купальном костюме.
   - О чем вы думаете, милорд?
   На лице женщины застыло  выражение  сосредоточенности.  Может  быть,  она
думала, что Лето сейчас прыгнет с высоты, как  это  совсем  недавно  сделала
Кайлея. Наверное, Гават послал Джессику, чтобы она последила за последним из
Атрейдесов.
   Взглянув  на  гвардейцев,  собравшихся  на  берегу,  Лето  едва   заметно
улыбнулся. Несомненно, они готовы поймать его на руки, если он действительно
вздумает броситься вниз.
   - Я их отвлекаю, чтобы улизнуть. - Он взглянул в овальное лицо  Джессики.
Эту женщину, прошедшую подготовку в Бене  Гессерит,  было  не  так-то  легко
одурачить, да Лето  и  не  пытался  этого  делать.  -  Хватит  с  меня  этих
разговоров, советов и невыносимого прессинга... Мне надо ускользнуть в такое
место, где меня оставили бы в покое.
   Джессика коснулась его руки.
   - Если их не занять, то они пошлют вместе со мной целый караул.
   Было видно, как Дункан Айдахо начал заниматься с солдатами, показывая  им
приемы, которым он научился в Школе Гиназа. Лето обернулся к Джессике:
   - Ну, теперь я могу спокойно уйти.
   - Вот как, и куда же вы направляетесь? - нимало не  смутившись,  спросила
женщина. Лето нахмурился, но Джессика не дала ему  вставить  даже  слово.  -
Милорд, я никуда не отпущу вас одного. Если вы не  хотите  сопровождения  из
гвардейцев, то вам придется довольствоваться моим обществом.
   Он взвесил ее слова,  потом  махнул  рукой  и  указал  на  зеленые  крыши
ангаров, расположенных у края ближайшего летного поля.
   - Наверное, с тобой легче совладать, чем с целой армией.
   Джессика последовала за герцогом по сухой жесткой  траве.  Лето  все  еще
буквально излучал волны горя и тоски. То, что он всерьез раздумывал о сделке
с тлейлаксами, говорило о том, что герцог действительно находился  на  грани
безумия. Правда, в конце концов он все же принял верное решение.
   Джессике оставалось лишь надеяться, что это  был  первый  шаг  к  полному
исцелению.
   В ангаре, куда они вошли, стояло несколько орнитоптеров; у  некоторых  из
них были открыты капоты двигателей. Над ними  колдовали  механики,  стоя  на
подвесных  платформах.  Лето  сразу  направился  к  одному   орнитоптеру   -
изумрудно-зеленой машине с красными ястребами Атрейдесов  на  нижней  кромке
крыльев.  Машина  была  приземистая,  с  двухместной  кабиной,  но   сиденья
располагались спина к спине, а не друг за другом или  рядом,  как  это  было
принято в большинстве конструкций.
   Мужчина в сером комбинезоне, заметив приближение герцога, выпрямился.
   - Осталась пара мелочей, милорд.
   У механика были чисто выбритая верхняя губа и коротко  стриженная,  седая
местами борода, придававшая ему сходство с обезьяной.
   - Спасибо, Кено. -  Лето  рассеянно  провел  рукой  по  обтекаемому  боку
машины.
   - Это гоночный орнитоптер моего отца, - сказал он Джессике. - Он  называл
его "Зеленым ястребом". На нем я учился летать, делал мертвые петли, пике  и
бочки. - Лето позволил  себе  горькую  улыбку.  -  Это  обычно  приводило  в
бешенство Гавата, который не мог видеть, как лихачит герцог  с  единственным
наследником на борту, подвергая себя и  его  ненужному  риску.  Правда,  мне
кажется, что отец делал это специально, чтобы позлить его.
   Джессика внимательно осмотрела необычное воздушное судно.  Узкие  крылья,
загнутые кверху, нос разделен на две аэродинамические секции.  Тем  временем
механик закончил регулировку двигателя и закрыл капот.
   - Все готово, сэр.
   Лето помог Джессике сесть на заднее кресло, а сам уселся на место пилота.
Страховочные ремни застегнулись  автоматически.  Зашипели  турбины,  и  Лето
вывел машину из ангара на взлетную полосу. Кено помахал рукой. Теплый ветер,
пока не закрылся колпак кабины, вольно играл волосами Джессики.
   Лето коснулся рычагов и кнопок приборной доски, деловито и умело управляя
орнитоптером и не обращая внимания на Джессику. Зеленые  крылья  укоротились
для стремительного вертикального взлета и  сложились  вдоль  почти  пополам.
Взревели турбины, и орнитоптер свечой взмыл в воздух.
   Переведя крылья в горизонтальный режим, Лето, не  снижая  скорости,  взял
влево и пролетел над самой кромкой берега. Солдаты подняли к небу изумленные
глаза, провожая своего герцога, который улетал от них  на  неистово  машущем
крыльями орнитоптере.
   - Они видели, что мы летим к  северу  вдоль  побережья,  -  крикнул  Лето
Джессике. - Но сейчас мы их обманем. Я  пролечу  еще  немного,  пока  мы  не
скроемся из глаз, а потом поверну на запад. Они ни за что на свете не смогут
нас догнать.
   - Мы будем одни. - Джессика надеялась, что настроение  герцога  улучшится
после путешествия в глушь, но она останется с ним в любом случае.
   - Я всегда чувствую себя одиноким, - безучастно произнес в ответ Лето.
   Орнитоптер, как и обещал Лето, круто свернул в сторону и  низко  пролетел
над рисовыми полями и низенькими деревенскими хижинами.  Крылья  выдвинулись
из корпуса на всю длину и стали похожи на крылья огромной хищной птицы.  Под
ними появились сады, узкая извилистая река  Сиуби  и  невысокая  одноименная
гора - самая высокая точка расстилавшейся вокруг равнины.
   Они летели на запад почти целый день,  не  встретив  на  пути  ни  одного
воздушного судна. Ландшафт постепенно изменился,  став  более  холмистым,  а
потом и гористым. Увидев внизу какое-то подобие древней альпийской деревушки
на берегу горного озерка. Лето снова изменил направление полета. Вскоре горы
уступили место травянистой равнине и каньону с  крутыми  отвесными  стенами.
Лето наконец уменьшил размер крыльев и пошел на снижение к  глубокому  руслу
узкой реки.
   - Каньон Агамемнона, - сказал Лето. - Видишь террасу? Он указал в  нужную
сторону.
   - Эту террасу соорудили древние каладанские дикари,  потомки  которых  до
сих пор живут здесь. Чужестранцы бывают тут очень редко.
   Внимательно присмотревшись, Джессика заметила внизу смуглых  черноволосых
людей, которые исчезли из виду, когда орнитоптер  углубился  в  пространство
между скалами.
   Лето направил орнитоптер вниз по склону горы, пока не снизился  до  русла
широкой реки, которая, вспениваясь, быстро  текла  с  гор.  Машина  полетела
вдоль извилистого русла над водой, освещенной заходящим солнцем.
   - Какая же здесь красота, - едва не задохнулась от восхищения Джессика.
   В ответвлении каньона река стала совсем узкой,  обнажив  желтый  песчаный
берег. Крылья сложились, и орнитоптер сел на песок с мягким,  едва  заметным
толчком.
   - Мы с отцом часто летали  сюда  порыбачить.  Лето  открыл  люк  в  борту
орнитоптера и извлек из багажного  отсека  автоматическую  палатку,  которая
раскрылась сама, одновременно воткнув колья в песок. Джессика и Лето  внесли
в палатку пневматические стулья, двуспальный мешок, багаж и ужин.
   Некоторое время они сидели  на  берегу  и  беседовали,  глядя  на  закат,
который окрасил в волшебные цвета каньон и  извилистое  русло  горной  реки.
Солнце зашло за горизонт, и стало прохладно. Они прижались друг к  другу,  и
Джессика положила голову на плечо  Лето.  Из  реки  на  мгновение  выскочила
крупная рыба и снова скрылась в стремнине.
   Лето сумрачно молчал, и Джессика отодвинулась от герцога, чтобы заглянуть
в его подернутые туманом серые глаза. Чувствуя,  как  напряглась  его  рука,
сжимавшая ее ладонь, она приникла к нему в долгом горячем поцелуе.
   Несмотря на жесткие инструкции, данные  ей  Преподобной  Матерью  Мохиам,
Джессика нарушила все правила поведения Сестры  Бене  Гессерит.  Забыв  свои
намерения, забыв верность  Ордену,  она  просто  влюбилась  в  герцога  Лето
Атрейдеса.
   Они держались за руки и смотрели на реку.
   - Знаешь, у меня до сих пор бывают ночные кошмары, - сказал он. - Я  вижу
Виктора, Ромбура, огонь взрыва... - Он закрыл руками лицо. -  Я  думал,  что
мне удастся уйти от призраков, если я прилечу сюда.
   Он посмотрел на нее выгоревшим взглядом:
   - Мне не надо было брать тебя с собой.
   Ветер усилился. Он дул вдоль каньона, захлопали  занавески  палатки.  Над
головой стал