в моей власти прощать тебя, и не у меня ты должен
просить прощения. Ты - жрец!
   Он поднял взгляд на гневное лицо Одраде.
   Парадокс полностью завладел сознанием Альбертуса. Бог наверняка есть!
Но Бог обычно бывал очень далеко - и столкновения можно  было  избежать.
Завтра - это еще один день жизни. Только и всего. И  вполне  можно  было
допустить несколько небольших грешков,  может  быть,  одну-другую  ложь.
Просто на нынешний момент. Или большой грех, если искушения слишком  ве-
лики. Предполагалось, что Боги более внимательны с великими  грешниками.
И всегла оставалось время принести покаяние.
   Одраде всмотрелась в Альбертуса сверлящим взглядом Защитной Миссионе-
рии.
   "Ах, Альбертус, - подумала она. - Теперь ты стоишь перед таким предс-
тавителем рода человеческого, для которого не существует секретов  между
тобой и твоим Богом".
   Для Альбертуса его нынешнее положение мало чем отличалось от смерти -
та же невозможность избежать высшего и окончательного  приговора  своего
Бога. Это отняло его силы, отняло волю. Все его религиозные страхи  про-
будились и сфокусировались на Преподобной Матери.
   Самым сухим тоном, не прибегая даже к Голосу, Одраде сказала:
   - Я хочу, чтобы этот фарс немедленно закончился.
   Альбертус попытался сглотнуть. Он понял всю безнадежность лжи, хотя у
него и промелькнула шкодливая мыслишка - а не  соврать  ли?  Он  покорно
поглядел на лоб Одраде, где край головного убора ее стилсьюта туго впил-
ся в кожу и проговорил голосом, немногим превышавшим шепот:
   - Преподобная Мать, это только потому, что мы чувствуем себя  обездо-
ленными. Ты и тлейлаксанец отправляетесь в пустыню с  нашей  Шиэной.  Вы
оба научитесь от нее и... - его плечи поникли. - Почему ты берешь  тлей-
лаксанца?
   - Этого хочет Шиэна, - солгала Одраде.
   Альбертус открыл и закрыл рот, ничего не сказав. Она увидела, как его
затопляет принимание того, что есть.
   - Ты вернешься к своим товарищам с моим  предупреждением,  -  сказала
Одраде. - Само выживание Ракиса и вашего жречества зависит только от то-
го, как хорошо вы будете мне повиноваться. Вы не будете  ни  в  чем  нам
препятствовать! Что до этих пустых измышлений против нас - Шиэна  откры-
вает нам все ваши злые замыслы!
   Тогда Альбертус ее удивил! Он покачал головой и испустил глухой  сме-
шок. Одраде уже успела заметить,  что  многие  из  жрецов  находят  удо-
вольствие в поражении, но она не подозревала, что они могут саркастичес-
ки улыбаться даже над своими собственными неудачами.
   - Я нахожу твой смех надуманным, - проговорила она.
   Альбертус пожал плечами и постарался вернуть прежнее выражение своего
лица, прежнюю маску. Одраде различала на нем уже несколько таких  масок.
Фасады. Он носил их слоями. И, глубоко под всеми этими защитными  слоями
- осторожный себялюбец, истинный лик которого сумела разглядеть Одраде.
   "Я должна усилить его себялюбие", - подумала Одраде и резко  оборвала
его, когда он попытался заговорить.
   - Ни слова больше! Ты будешь ждать моего возвращения из пустыни. Пока
что ты мой посланник. Доставь мое послание в  точности,  и  ты  получишь
награду, даже большую, чем можешь вообразить. Не сумеешь этого сделать -
переживешь муки Шайтана!
   Одраде наблюдала, как Альбертус поспешно покидал двор: плечи  сникли,
голова склонилась вперед, словно ему не терпелось преодолеть расстояние,
после которого его слова станут слышны родне. Одраде подумала, что в це-
лом это сделано хорошо: рассчитанный риск и очень опасно для нее  лично.
Она была уверена, что убийцы на балконах наверху ждут сигнала от Альбер-
туса. А теперь страх, уносимый им с собой, так же  опасно  заразен,  как
любая чума, с чем Бене Джессерит отлично знаком за тысячелетия своих ма-
нипуляций. Учение Ордена называло это "направленной истерией". И  сейчас
Одраде нацелила ее прямо в сердце ракианского жречества. На страх  можно
положиться, особенно сейчас. Жрецы покорятся. Осталось страшиться только
нескольких еретиков, не боящихся заразиться страхом.


   Нам известно, что на предметы нашего  осязаемого  чувственного  опыта
можно повлиять по выбору - и по сознательному  выбору,  и  по  бессозна-
тельному. Это является доказанным фактом, не требующим от нас веры в то,
будто некая сила внутри нас протягивает руку и  касается  мироздания.  Я
обращаюсь к прагматическим взаимосвязям между верой и тем, что мы  опре-
деляем как "реальности". Все наши суждения несут  тяжелый  груз  древних
верований, перед которым  мы,  Бене  Джессерит,  склонны  быть  уязвимей
большинства людей. Не достаточно то, что мы осознает это и настораживаем
себя против этого. Альтернативные интерпретации всегда  должны  удостаи-
ваться нашего внимания.
   Верховная Преподобная Мать Тараза. Довод на Совете

   - То, что ты делаешь - слишком опасно, - сказал Тег. - Мне  приказали
защитить тебя и укрепить. Я не могу позволить этому продолжаться.
   Тег и Данкан стояли в длинном, отделанном деревянными панелями, холле
на входе в гимнастический зал не-глоуба. Была вторая половина дня по  их
условному времени, с которым они сжились. Лусилла только что удалилась в
гневе после яростной перепалки.
   Последнее время почти каждая встреча Данкана  и  Лусиллы  приобретала
характер битвы. В этот раз она стояла в дверях гимнастического  зала,  -
плотная фигура, плавные формы делали ее стройнее, обоим мужчинам очевид-
на соблазнительность движений.
   - Как долго, по-твоему, я буду ждать, чтобы выполнить то, что  прика-
зано мне?
   - До тех пор, пока ты или кто-нибудь еще не скажет мне, что я...
   - Таразе требуется от тебя такое,  чего  никто  из  нас,  находящихся
здесь, не знает! - сказала Лусилла.
   Тег постарался унять накапливающуюся с обеих сторон злость:
   - Пожалуйста. Разве не достаточно того, что Данкан продолжает  совер-
шенствовать свое боевое мастерство? Через несколько дней я  начну  нести
постоянное дежурство снаружи. Мы сможем...
   - Ты можешь перестать вмешиваться в мои дела, чтоб тебя!  -  огрызну-
лась Лусилла. Она повернулась всем телом и зашагала прочь.
   Теперь, увидев жесткую решимость на лице Данкана,  Тег  почувствовал,
как яростно сопротивляется его мозг - мозг ментата -  вынужденному  без-
действию. Если бы только он мог все спокойно обдумать, все бы встало  на
свои места!
   - Почему ты сдерживаешь дыхание, башар?
   Голос Данкана словно пронзил Тега, ему потребовалась вся  сила  воли,
чтобы вернуться к нормальному дыханию. Он ощущал чувства Данкана  и  Лу-
силлы в этом не-глоубе, как приливы и отливы,  временно  огражденные  от
других сил.
   "ДРУГИЕ СИЛЫ".
   Даже ментат может показаться идиотом в присутствии других сил,  несу-
щихся через мироздание. В мироздании могут существовать люди, чьи  жизни
сплавлены с такими силами, которые он не способен вообразить. Перед  та-
кими силами он будет соломинкой, плывущей в пене диких потоков.
   Кто способен кинуться в такое смятение и невредимым выбраться из  его
волн?
   - Что может, по всей вероятности, сделать Лусилла, если я продолжу ей
сопротивляться? - спросил Данкан.
   - Пробовала ли она на тебе Голос? - спросил Тег. Его собственный  го-
лос показался ему чужим.
   - Однажды.
   - Ты устоял? - отдаленное удивление где-то внутри него.
   - Я научился этому от самого Пола Муад Диба.
   - Она способна парализовать тебя и...
   - Я так понимаю, ей запретили насилие.
   - Что есть насилие, Данкан?
   - Я иду в душ, башар. Ты идешь?
   - Через несколько минут, - Тег сделал глубокий вдох, ощутив как  бли-
зок он к истощению. Этот день в гимнастическом зале и  все  последующее,
выжало его, как тряпку. Он смотрел, как уходит Данкан. Где  же  Лусилла?
Что она планирует? Как долго сможет она ждать? Вот главный  вопрос,  еще
более усиленный их отрезанностью от времени.
   И опять он ощутил эти приливы и отливы, влиявшие на три их жизни.
   "Я должен поговорить с Лусиллой! Куда она пошла? В  библиотеку?  Нет!
Но прежде я должен еще кое-что сделать".
   Лусилла была в комнате, которую она выбрала под  свои  личные  покои:
небольшое помещение с резной кроватью, занимавшей нишу в одной из  стен,
пастельно-голубые тона с более темными оттенками синего. Непристойные, с
грубыми намеками, узоры вокруг нее говорили о том, что это была  комната
любимой гетеры Харконненов. Она легла на кровать и закрыла глаза,  чтобы
не видеть сексуально непристойные фигуры на потолке алькова.
   "С Тегом надо будет разобраться".
   Это надо будет сделать так, чтобы не оскорбить Таразу и  не  ослабить
гхолу. Тег - трудная проблема, особенно его способность мыслить  катего-
риями, почти такими же, какими пользуются Бене Джессерит.
   "Преподобная Мать, родившая его, разумеется!"
   Что-то передалось от такой матери такому ребенку. Это началось в  ут-
робе и, вероятно, не кончилось даже тогда, когда они окончательно разде-
лились. Он никогда не подвергался этой всепожирающей трансмутации,  про-
изводящей богомерзости... Нет, не то. Но он обладал тонкими и  истинными
силами. Рожденные от Преподобных Матерей,  заучивают  вещи,  невозможные
для других.
   Тег отлично знал, как Лусилла смотрит на любовь во всех ее проявлени-
ях. Она заметила это однажды на его лице в апартаментах Оплота.
   "Расчетливая ведьма!"
   Он с не меньшим успехом мог бы произнести это вслух.
   Она припомнила, как наградила его благосклонной, с выражением превос-
ходства, усмешкой. Это было ошибкой, унижавшей их обоих. Она  ощутила  в
таких мыслях зачаток симпатии к Тегу. Где-то внутри ее брони  были  тре-
щинки, несмотря на всю тщательную подготовку Бене Джессерит. Учителя  не
раз предупреждали ее об этом.
   - Для того, чтобы внушить настоящую любовь, ты тоже  должна  ее  ощу-
щать, но только временно. И одного раза вполне достаточно!
   Отношение Тега к гхоле Данкана Айдахо было очень красноречиво. Тега и
притягивал, и отталкивал его юный воспитанник. "Как и меня".
   Может быть, было ошибкой не соблазнить Тега.
   Во время сексуального обучения Лусиллы, учителя делали упор на  исто-
рические сопоставления, анализируя Иные Памяти Преподобных Матерей, поз-
волявшие черпать из полового сношения новые силы, не теряясь и не  расс-
лабляясь в нем.
   Лусилла сконцентрировала свои мысли на мужском  в  Теге,  ощутив  при
этом отклик ее женского "я", ее плоть пожелала, чтобы Тег  был  рядом  с
ней, доведенный до сексуального пика - готовый для момента тайны.
   Легкая шаловливость пробудилась в сознании Лусиллы. Не оргазм. Не на-
учные ярлыки! Это был чистейшей воды жаргон  Бене  Джессерит  -  "момент
тайны" - высшая специализация  Геноносительницы.  Погружение  в  длинную
непрерывность Бене Джессерит требовало этой концепции. Лусилла была выу-
чена глубоко верить в одновременность действия научных знаний, под руко-
водством Разрешающих Скрещивание и "момента тайны", превосходящего любое
знание. История и наука Бене Джессерит гласили о неизменном  присутствии
инстинкта продления рода в психике. Лишение  биологического  рода  этого
инстинкта грозит его гибелью.
   "Сеть безопасности".
   Лусилла собирала сейчас свои сексуальные силы так, как  может  делать
только Геноносительница Бене Джессерит. Она сфокусировала свои мысли  на
Данкане. Сейчас он пойдет под душ и будет думать о  вечерней  тренировке
со своей учительницей, Преподобной Матерью.
   "Я скоро пойду к моему ученику, - подумала она. - Важный урок  должен
быть им выучен, или он не будет полностью подготовлен для Ракиса".
   Таковы были инструкции Таразы.
   Лусилла полностью сосредоточила свои мысли на Данкане. Она уже  почти
видела стоящим его обнаженным под душем.
   Как же мало он понимает, чему он может научиться!
   Данкан одиноко сидел в раздевалке рядом с  душевыми,  примыкавшими  к
гимнастическому залу. Он был погружен в глубокую печаль, вновь переживая
памятную боль тех старых ран, которую никогда не ведала его нынешняя мо-
лодая плоть.
   Кое-что никогда не меняется! Орден снова играет в свои старые-преста-
рые игры.
   Он оглядел это место Харконненов, отдела иное темными панелями.  Ара-
бески, вырезанные в стенах и на потолке, странные  узоры  мозаики  пола.
Чудовища и восхительные человеческие тела, переплетенные вдоль  одних  и
тех же определяющих линий,  которые  невозможно  отделить  взглядом,  не
приглядевшись.
   Данкан поглядел на свое тело, изготовленное для него тлейлаксанцами с
их асклольтными чанами. Он до сих пор по временам чувствовал себя стран-
но. В смертный миг своей исходной жизни, который он так хорошо помнил  -
он сражался с полчищами сардукаров, предоставляя  своему  юному  герцогу
шанс спастись - он был зрелым человеком, давно возмужавшим во  множестве
испытаний.
   Его герцог! Пол был тогда не старше, чем эта плоть Данкана. Воспитан-
ный, впрочем, так, как всегда были воспитаны Атридесы: верность и  честь
- превыше всего остального.
   "После спасения от Харконненов, они и меня воспитали таким".
   Что-то внутреннее не позволяло ему отклониться от этого древнего дол-
га. Он знал источник этого, знал, каким образом это было в него  заложе-
но.
   И это оставалось.
   Данкан поглядел на кафельный пол. Слова были выложены в кафеле  вдоль
бортика, ограждавшего коробочку душа. И это была надпись, в которой одна
часть его "я" узнавала древность со времен старых Харконненов, а  другая
часть видела надпись на слишком хорошо знакомом галахе.
   МОЙСЯ ВСЛАСТЬ, МОЙСЯ ДО БЛЕСКА, МОЙСЯ ДОЧИСТА, МОЙСЯ.
   Древняя надпись повторялась по всему периметру помещения, словно  эти
слова могли сами по себе изменить что-то в Харконненах,  которых  Данкан
вспомнил.
   Над дверью в душ еще одна надпись:
   ИСПОВЕДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ И ОБРЕТИ ЧИСТОТУ.
   Религиозные увещевания в крепости Харконненов? Изменились ли  Харкон-
нены за столетия, прошедшие после его смерти? Данкану трудно было в  это
поверить. Эти слова были тем, что, вероятно, строители просто нашли под-
ходящим.
   Он скорее ощутил, чем услышал Лусиллу, входившую в комнату позади не-
го. Данкан встал и застегнул застежки своей туники, которую подобрал се-
бе в нуллентропных ларях (Но только после того, как спорол все харконне-
новские знаки отличия!).
   Не оборачиваясь, он сказал:
   - Ну, что еще, Лусилла?
   Она погладила ткань туники вдоль его левой руки.
   - У Харконненов были богатые вкусы.
   Данкан спокойно проговорил:
   - Лусилла, если ты еще раз коснешься меня  без  моего  разрешения,  я
постараюсь убить тебя. Я так сильно постараюсь, что тебе, очень  вероят-
но, придется убить меня.
   Она отпрянула.
   Он поглядел ей в глаза.
   - Я не какой-нибудь чертов племенной жеребец!
   - По-твоему, именно этого мы от тебя хотим?
   - Никто мне до сих пор так и не сказал, чего же вы от меня хотите, но
твои действия очевидны!
   Он покачался на пальцах ног. Что-то  непробуженное  внутри  него  ше-
вельнулось, и заставило его пульс участиться.
   Лусилла внимательно его разглядывала. "Проклятие Майлзу Тегу!" Она не
ожидала, что сопротивление примет такую форму. Не было сомнения  в  иск-
ренности Данкана. Словами тут ничего не добиться, и он не уязвим для Го-
лоса.
   ПРАВДА.
   Это была единственная возможность, оставшаяся у нее.
   - Данкан, я не знаю в точности, что Тараза ожидает от тебя на Ракисе.
Я могу предположить, но моя догадка может оказаться неправильной.
   - Предположи тогда.
   - На Ракисе есть юная девушка, едва перевалившая за  десять  лет.  Ее
зовут Шиэна. Ей подчиняются черви Ракиса. Каким-то образом Орден  должен
заполучить ее талант в свое собственное хранилище способностей.
   - Да, что я только могу...
   - Если бы я знала, я бы наверняка это сейчас тебе сказала.
   Он расслышал ее искренность под неприкрытой отчаянностью.
   - А что ее талант может иметь общего с этим? - осведомился он.
   - Это знает только Тараза и ее советницы.
   - Они хотят создать что-то удерживающее меня, иго-то, от  чего  я  не
смогу убежать!
   Лусилла уже пришла к такому же заключению, но не ожидала,  что  и  он
так быстро это разглядит. Юношеское лицо Данкана  скрывало  ум,  который
работал по путям, неведомым ей. Мысли Лусиллы быстро понеслись в ее уме.
   - Контролируй червей, и ты сможешь оживить старую религию, - это  был
голос Тега от двери, позади Лусиллы.
   "Я не слышала, как он появился!"
   Она повернулась всем телом. Тег стоял там с одним из древних лазерных
пистолетов Харконненов, небрежно держа его пристроенным на  левой  руке,
сопло пистолета наведено на нее.
   - Это гарантия того, что ты будешь меня слушать, - сказал он.
   - Как долго ты уже слушаешь здесь?
   Его гневный взгляд не изменился.
   - С того момента, как ты призналась, что не знаешь, чего Тараза  ожи-
дает от Данкана, - сказал Тег. - Не знаю и я. Но  я  могу  сделать  нес-
колько предположений ментата - ничего определенного, но  весьма  возмож-
ное. Скажи мне, если я не прав.
   - О чем?
   Он взглянул на Данкана.
   - Одно из того, что тебе было ведено сделать с ним - это сделать  его
неотразимым для большинства женщин.
   Лусилла постаралась скрыть свое глубокое разочарование.  Тараза  пре-
достерегала ее, чтобы она скрывала это от Тега возможно  дольше,  теперь
скрывать это стало бесполезно. Тег прочитал ее поведение с помощью своих
чертовых способностей, заложенных в него его чертовой матерью!
   - Накапливается большое количество энергии, нацеленной  на  Ракис,  -
сказал Тег. Он прямо поглядел на Данкана. - Неважно, что тлейлаксанцы  в
него заложили, он несет отпечаток древнего человечества в  своих  генах.
Это то, в чем нуждаются Разрешающие Скрещивание?
   - Чертов племенной жеребец Бене Джессерит! - сказал Данкан.
   - Что ты собираешься делать с этим оружием? - спросила  Лусилла.  Она
кивнула на древний лазерный пистолет в руках Тега.
   - С этим? Я даже не вставил в него зарядную обойму, - он опустил  ла-
зерный пистолет и отложил его в угол, рядом с собой.
   - Майлз Тег, ты будешь наказан! - проскрежетала Лусилла.
   - С этим придется подождать, - сказал он. - Снаружи почти ночь. Я был
на поверхности под прикрытием жизнеутаивающего поля. Бурзмали здесь  по-
бывал. Он оставил мне знак, что прочел мое послание, которое  я  оставил
ему под видом следов животных на стволах деревьев.
   В глазах Данкана появились искры бодрости.
   - Что ты будешь делать? - спросила Лусилла.
   - Я оставил новые отметины, назначающие свидание. А  сейчас,  мы  все
отправимся в библиотеку. Мы как следует изучим карты. Мы запечатлим их в
нашей памяти. По крайней мере, нам хоть следует знать, где  будем  нахо-
диться, когда побежим.
   Она соблаговолила коротко кивнуть.
   Данкан наблюдал за ее движением лишь одной  частью  своего  сознания.
Его ум уже переметнулся на древнюю экипировку в библиотеке  Харконненов.
Он - тот самый, кто способен  показать  Лусилле  и  Тегу  как  правильно
пользоваться ей, как вызывать древние карты Гиди Прайм, датированные тем
временем, когда строился этот не-глоуб.
   С исходной памятью Данкана как путеводителем, и  своими  собственными
современными знаниями об этой планете, Тег постарался привести  карту  в
современный вид.
   "Станция лесной охраны" стала "Оплотом Бене Джессерит".
   - Сперва это была часть харконненовских охотничьих угодий,  -  сказал
Данкан. - Они охотились на человека, как на дичь, которую  выращивали  и
готовили специально для этой цели.
   Под осовременивающей рукой Тега исчезли города. Некоторые города  ос-
тавались, но они сменили названия. Ясай, самый близкий из больших  горо-
дов, на древней карте был обозначен прежним названием Барони.
   У Данкана от воспоминаний взгляд стал жестким.
   - Вот там они меня и пытали.
   Припомнив о планете все возможное, Тег отметил на карте  неизвестное,
и, символическими обозначениями Бене Джессерит, места, где, по  уверению
людей Таразы, они могли бы найти временное убежище.
   Эти самые места Тег и хотел доверить только памяти.
   Еще уводя их в библиотеку, Тег сказал:
   - Я сот