егодовать на правду, даже если она ранит.
   Тег потер свои губы. Желание заговорить переполняло его, но время для
необратимого броска еще не наступило.
   - Разве тебя не удивляет, что я помышлял об убийстве Шванги? -  спро-
сил Данкан.
   Тег крепко держал себя в руках. Даже покачивание головой  могло  быть
истолковано как ответ.
   - Я думал подсунуть что-нибудь в ее питье, - сказал Данкан. - Но  это
был бы путь труса, а я не трус. Кем бы я ни был, но я не трус.
   Тег сохранял безмолвную неподвижность.
   - По-моему, тебя действительно волнует, что случится со мной,  башар,
- сказал Данкан. - Но ты прав, мы никогда не будем  товарищами.  Если  я
выживу, я превзойду тебя. Потом... нам будет слишком поздно  становиться
товарищами... ты сказал правду.
   Тегу не удалось удержать глубокий вздох из-за пришедшего к нему пони-
мания ментата: признаки силы в гхоле неизбежны.  Совсем  недавно,  может
быть как раз в этом алькове, как раз сейчас, этот  юноша  перестал  быть
ребенком, а стал мужчиной. Осознание этого опечалило Тега. Это произошло
так быстро! Не было нормального перехода посередине.
   - Лусиллу на самом деле не заботит, что происходит со мной, так,  как
заботит тебя, - сказал Данкан. - Она  просто  следует  приказаниям  этой
Верховной Матери Таразы.
   "Еще не пора!" - предостерег себя Тег. Он облизнул губы.
   - Ты все время противился действием Лусиллы, - сказал Данкан. -  Что,
по-твоему, она, предположительно, должна со мной сделать?
   Момент наступил.
   - А что, по-твоему, она должна сделать? - требовательно вопросил Тег.
   - Я не знаю!
   - Истинный Данкан Айдахо знал бы.
   - Ты знаешь! Почему ты мне не скажешь?
   - От меня требуется только помочь тебе восстановить твою исходную па-
мять.
   - Тогда сделай это!
   - На самом деле, сделать это можешь только ты.
   - Я не знаю как!
   Тег передвинулся вперед на самый край своего кресла, но не заговорил.
"Точка броска". Он чувствовал, что отчаяние Данкана не дошло еще до пре-
дела.
   - Вы знаете, что я могу читать по губам, сэр? - спросил Данкан. - Од-
нажды, я поднялся на наблюдательную башню. Я видел, как Лусилла и Шванги
стоят внизу и разоваривают. Шванги сказала: "Неважно, что он так юн!  Ты
сама знаешь, что обязана выполнить".
   Опять погрузившись в напряженное молчание, Тег пристально поглядел на
Данкана. Это было так похоже на Данкана - тихонько передвигаться по все-
му Оплоту, подглядывая, выискивая знания. И он опять бессознательно  за-
нимался тем же - сам подглядывал и высматривал... но совсем другим обра-
зом.
   - Я не думаю, что ей необходимо убить меня, - сказал Данкан. - Но  ты
знаешь, что ей полагается сделать, потому что  ты  ей  препятствовал,  -
Данкан стукнул кулаком по столу. - Ответь мне, черт тебя подери!
   "Ага, полное отчаяние!"
   - Я могу сказать тебе лишь, что ее намерения  идут  вразрез  с  моими
приказами. Мне было приказано самой Таразой укрепить твою личность и ох-
ранять от вреда.
   - Но ты говоришь, что в моей подготовке был... был изъян!
   - По необходимости. Это было сделано, чтобы подготовить тебя к  восс-
тановлению исходной памяти.
   - Что я, как предполагается, должен сделать?
   - Ты уже знаешь.
   - Говорю тебе, не знаю! Пожалуйста, научи меня!
   - Ты делаешь многое, не будучи этому научен. Разве мы учили тебя  не-
повиновению?
   - Пожалуйста, помоги мне! - это был вопль отчаяния.
   Тег заставил себя соблюдать ледяное спокойствие.
   - А чем же еще, ко всем дьяволам, я занимаюсь?
   Данкан стиснул оба кулака и грохнул ими по столу так, что чашка  зап-
рыгала. Он полыхнул глазами на Тега. Вдруг  на  лице  Данкана  появилось
странное выражение - ПОНИМАНИЕ чего-то в его глазах.
   - Кто ты? - прошептал Данкан.
   КЛЮЧЕВОЙ ВОПРОС!
   Голос Тега был как хлыст, внезапно бьющий по беззащитной жертве:
   - А кто я, по-твоему?
   Лицо Данкана исказилось в глубочайшем отчаянии.  Он  мог  лишь  зады-
хаться, заикаясь:
   - Ты... ты...
   - Данкан! Прекрати эту чушь! - Тег вскочил на ноги и поглядел на Дан-
кана с напускной яростью.
   - Ты...
   Правая рука Тега словно выстрелила по дуге -  открытая  ладонь  резко
ударила Данкана по щеке.
   - Как ты осмеливаешься ослушиваться меня? - и удар левой ладонью, та-
кая же оглушительная пощечина. - Как ты смеешь?
   Данкан отреагировал так быстро, что Тег пережил полный  шок,  как  от
удара электрического тока. Ну и скорость! Хотя в нападении Данкана  были
отдельные элементы, но все слилось в одно  мгновенное  движение:  бросок
вперед, обе ноги на стуле и прыжок со  стула,  используя  это  движение,
чтобы нанести удар правой рукой в уязвимые нервы предплечья Тега.
   Натренированно увернувшись в сторону, Тег, как  цеп,  взметнул  левую
ногу над столом, нанося удар в пах Данкану. И все же Тег  не  успел  ус-
кользнуть. Ребро ладони Данкана продолжило движение и  попало  почти  по
колену левой ноги Тега. Вся нога онемела.
   Данкан распластался на столе, стараясь соскользнуть назад. Тег  левой
рукой ухватился за стол, опираясь на него, другой рукой рубанул по осно-
ванию позвоночника Данкана, по той связке, что была умышленно  ослаблена
упражнениями последних дней.
   Данкан простонал, когда парализующий огонь прострелил все  его  тело.
Другой человек просто остался бы неподвижно вопящим, но Данкан лишь зас-
тонал, продолжая в своем нападении тянуться к Тегу.
   С беспощадной необходимостью Тег продолжал причинять все большую боль
своей жертве, следя за тем, чтобы Данкан  неотрывно,  в  каждую  секунду
своей величайшей муки, смотрел ему в лицо.
   "Следи за его глазами!" - наставляла инструкция. И Беллонда, подкреп-
ляя это наставление, предупредила: "Его глаза будут смотреть  как  будто
сквозь тебя, но звать он тебя будет Лито".
   Много позже, Тег затруднился бы вспомнить во всех  подробностях  свои
переживания во время процедуры пробуждения Данкана. Он знал, что продол-
жал действовать, как было ему приказано, но память затуманилась, оставив
плоть свободной выполнять приказания. Как ни странно, но  всплыл  другой
акт неповиновения: мятеж на Церболе, когда сам он был в среднем  возрас-
те, но уже башар с грозной репутацией.
   Он надел свой лучший мундир без медалей (такая тонкость) и направился
по обожженным полуденной жарой, перепаханным битвами полям Цербола.  Со-
вершенно не вооруженный, наперерез надвигавшимся мятежникам!  Многие  из
нападавших были обязаны ему своими жизнями. Большинство из  них  некогда
служили ему с глубочайшей преданностью. Теперь они были в яростном непо-
виновении. И присутствие Тега на их пути как будто говорило надвигавшим-
ся воинам: "Я не надену медалей, потому что это напомнит вам, что я сде-
лал для вас, когда мы были товарищами. Я не буду ничем, что говорило бы,
что я один из вас. На мне только мундир, утверждающий, что я все еще ваш
башар. Убейте меня, если ваш протест зашел так далеко".
   Когда большинство нападавших побросало свое оружие и  подошло  вплот-
ную, некоторые командиры преклонили колени перед старым башаром, и он им
возразил:
   - Раньше вам никогда не надо было склоняться передо мной или вставать
на колени! Ваши новые вожди научили вас дурным привычкам.
   Позже он сказал мятежникам, что с некоторыми их обидами он согласен -
на Церболе жестоко злоупотребляли. Но он также их предостерег.
   - Одна из самых опасных вещей в мироздании, это невежественные люди с
реальными поводами для обид. Нигде это так не приближается к  опасности,
как в образованных и разумных обществах. Вред, который мстительный разум
может причинить, невозможно даже представить. Тиран покажется  добрейшим
отцом по сравнению с тем, что вы вот-вот могли натворить!
   Все это было правдой, но мало могло помочь в том, что  ему  приказано
было сделать с гхолой Данкана Айдахо - вызвать умственную  и  физическую
муку в почти безжизненной жертве.
   Легче всего припоминался взгляд глаз Данкана. Они не стали расфокуси-
рованными, глядели словно прямо в лицо Тега, даже в мгновения последнего
вопля:
   - Проклятие тебе, Лито! Что ты делаешь?
   "Он назвал меня Лито".
   Тег, хромая, отошел на два шага. Нога его покалывала и ныла там,  где
ее поразил Данкан. Тег заметил, что дышит тяжело и находится на  пределе
своих сил. Он был слишком стар для таких упражнений,  да  и  проделанное
вызывало в нем чувство глубокого омерзения к самому себе.
   Однако, завершение пробуждения полностью сохранилось в его сознании.
   Он знал, что над пробужденным гхолой тяготеет бессознательное прокля-
тие убить кого-то, кого он любит. Разбитая психика гхолы  восстанавлива-
ется с никогда не заживающими шрамами. Но пробуждение становится  тяжким
испытанием и для того, кто проводит его.
   Двигаясь медленно, наперекор измотанным мучениями нервам и  мускулам,
Данкан соскользнул со стола и встал, прислонясь к своему стулу, дрожа  и
грозно взирая на Тега.
   Инструкции Тега гласили: "Необходимо стоять очень спокойно.  Не  дви-
гаться. Пусть он смотрит, сколько ему угодно".
   Тег стоял неподвижно, как было ему предписано.  Память  о  мятеже  на
Церболе покинула его ум: он знал, что было проделано тогда, а  что  сей-
час. До некоторой степени эти два события были схожи - как тогда, так  и
сейчас, он мог сказать: "Это сделано для твоего собственного блага".
   Но действительно ли во благо - то, что они делают с этим гхолой  Дан-
кана Айдахо?
   Тег гадал, что происходит в сознании Данкана. Тегу много  рассказыва-
ли, и он много чего знал об этих моментах, но все слова  были  бессильны
описать увиденное. Глаза и лицо Данкана выражали крайнюю  степень  внут-
реннего смятения - кошмарное подергивание рта и щек,  взгляд,  прыгавший
во все стороны.
   Медленно, изощренно долго в своей медлительности, лицо Данкана  расс-
лабилось,  но  тело  продолжало  трепетать.  Он  чувствовал  болезненную
пульсацию во всем теле, отдаленную ноющую и колющую боль, которая  нахо-
дилась как бы в ком-то другом. Однако, было четкое ощущение пребывания в
этом непосредственном моменте - что бы и где бы это ни было. Его  память
рвалась из сетей. Он внезапно ощутил неуместность  своего  пребывания  в
таком юном теле, неподходящем для его жизни еще до гхолы. Метания и  пе-
рекручивания сознания были его внутренним состоянием.
   Инструкторы Тега говорили: "У него были  налагаемые  гхолой  шоры  на
воспоминания жизни до гхолы. Некоторые из этих первоначальных воспомина-
ний хлынут в него широким потоком, другие будут возвращаться  медленнее.
Хотя никакой путаницы не возникнет до тех пор, пока он не припомнит  мо-
мент своей первой смерти". Беллонда сообщила Тегу известные  подробности
этого фатального момента.
   - Сардукар, - прошептал Данкан. Он поглядел вокруг  себя  на  символы
Харконненов, которыми был переполнен неглоуб. - Имперская группа вторже-
ния в мундирах Харконненов! - волчья улыбка искривила его рот. - Как они
должны были это ненавидеть!
   Тег сохранял бдительное молчание.
   - Они убили меня, - проговорил Данкан. Это прозвучало простой конста-
тацией факта, и тем большим холодом повеяло от этой фразы, произнесенной
ровным, бесчувственным голосом. По  нему  пробежала  и  утихла  жестокая
дрожь. - По крайней мере, дюжина их в маленьком помещении, - он поглядел
прямо на Тега. - Один из них обрушился на меня, как мясник, прямо на мою
голову, - он заколебался, его глотка судорожно работала. Взгляд не отры-
вался от Тега. - Я предоставил Полу достаточно времени, чтобы спастись?
   "Отвечать на все его вопросы правдиво".
   - Он спасся.
   Теперь они подошли к решающему  моменту.  Откуда  взяли  тлейлаксанцы
клетки Айдахо? Тесты Ордена показывали, что клетки исходные, но подозре-
ния оставались. Тлейлаксанцы сделали что-то особенное с этим гхолой. Его
воспоминания могли стать ценным ключом к этому.
   - Но Харконнены... - проговорил Данкан. Его  воспоминания  об  Оплоте
тоже распутались. - О, да. О, да! - его сотряс звериный смех. Он  испус-
тил оглушающий победоносный рык над  давно  мертвым  бароном  Владимиром
Харконненом. - Я расплатился с тобой, барон! О, я расплатился с тобой за
всех, кого ты уничтожил!
   - Ты помнишь Оплот и то, чему мы тебя научили? - спросил Тег.
   Айдахо озадачено нахмурился, по его лбу пролегли глубокие морщины.
   Данкан ощутил незавершенность. Что-то внутри него  оставалось  подав-
ленным. Пробуждение было незаконченным. Он  сердито  поглядел  на  Тега.
Есть ли что-то  большее?  Тег  был  с  ним  просто  зверем.  Необходимое
зверство? Вот, значит, как нужно восстанавливать гхолу?
   - Я... - Данкан покачал головой из стороны в  сторону,  как  огромное
раненое животное перед охотником.
   - Ты обладаешь всеми своими воспоминаниями? - настаивал Тег.
   - Всеми? О, да. Я помню Гамму, когда она была Гиди Прайм -  пропитан-
ная, как губка маслом, пропитанная, как губка кровью,  дьявольская  дыра
Империи! Да, конечно, башар. Я был прилежным учеником.  Полковой  коман-
дир! - он опять рассмеялся, странно по-взрослому для такого  юного  тела
запрокинув голову.
   Тег внезапно ощутил прилив глубокого удовлетворения, намного  глубже,
чем облегчение. Все сработало так, как ему говорили.
   - Ты ненавидишь меня? - спросил он.
   - Ненавижу тебя? Разве я не говорил тебе, что буду благодарен?
   Данкан резко поднял руки и поглядел на них, провел взглядом по  всему
своему юному телу.
   - Какое же искушение! - пробормотал он. Он уронил руки и сосредоточил
взгляд на лице Тега, ища опознаваемых признаков.
   - Атридесы, - сказал он. - До чего же вы все чертовски похожи!
   - Не все, - сказал Тег.
   - Я говорю не о внешнем сходстве, башар, - его взгляд сделался туман-
ным. - Я спрашивал о моем возрасте, - долгое молчание, затем: - Боги ве-
ликие! Сколько же времени прошло!
   Тег сказал то, что ему было предписано сказать:
   - Орден нуждается в тебе!
   - В этом незрелом теле? Что я должен сделать?
   - Я и вправду не знаю, Данкан. Тело созреет, и я так предполагаю, что
Преподобная Мать объяснит тебе все.
   - Лусилла?
   Данкан резко поглядел вверх на разукрашенный потолок, затем на альков
и скабрезные часы там. Он припомнил, как входил сюда с Тегом и Лусиллой.
Место было тем же самым, но оно стало другим.
   - Харконнены, - прошептал он. Он устремил на Тега полыхающий  взгляд.
- Ты знаешь, сколь многих из моей семьи Харконнены пытали и убили?
   - Одна из архивариусов Таразы предоставила мне записи об этом.
   - Записи? По-твоему, слова могут об этом поведать?
   - Нет. Но это единственный ответ, который есть у меня на твой вопрос.
   - Черт тебя побери, башар! Почему вы, Атридесы, всегда были до  такой
степени правдивыми и честными?
   - Я думаю, это выведено в нашей породе?
   - Совершенно верно, - голос принадлежал  Лусилле  и  доносился  из-за
спины Тега.
   Тег не обернулся. Сколько она услышала? Как давно она здесь  находит-
ся?
   Лусилла подошла и встала рядом с Тегом, но взгляд ее был  прикован  к
Данкану.
   - Я вижу ты это сделал, Майлз.
   - Буквальное выполнение приказаний Таразы... - сказал Тег.
   - Ты оказался очень умен, Майлз, - сказала она. - Намного умнее,  чем
я тебя когда-либо считала. Твоя мать была бы жестоко  наказана  за  твое
обучение.
   - А! Лусилла-соблазнительница, - сказал Данкан. Он взглянул на Тега и
опять перевел взгляд на Лусиллу. - Да, теперь я  могу  ответить  на  мой
другой вопрос - что ей предполагалось со мной сделать.
   - Они называются Геноносительцы, - сказал Тег.
   - Майлз, - сказала Лусилла, - если ты усложнишь мою задачу, не допус-
кая выполнить то, что мне велено, я поджарю тебя на вертеле.
   Выражение ее голоса вызвало дрожь в Теге. Он знал, что ее угроза была
метафорой, но  все,  что  подразумевалось  за  этой  угрозой,  было  ре-
альностью.
   - Пиршество наказаний! - сказал Данкан. - Как же мило.
   Тег обратился к Данкану:
   - Нет ничего романтичного в том, что мы с тобой сделали, Данкан. Я  и
раньше помогал Бене Джессерит в делах, которые оставляли у меня  чувство
замаранности, но никогда прежде не чувствовал  себя  таким  запачканным,
как сейчас.
   - Тихо! - приказала Лусилла. В этом приказании Голос использовался на
полную мощь.
   - Те из нас, кто принесли  истинную  клятву  верности  Ордену,  имеют
только одну заботу - выживание Бене  Джессерит.  Выживание  не  какой-то
личности, но выживание самого Ордена. Обманы, плутни -  все  это  пустые
слова, когда вопрос стоит о выживании Бене Джессерит.
   - Ох, проклятие твоей матери, Майлз! - то, что  Лусилла  не  скрывала
своей ярости, являлось комплиментом.
   Данкан уставился на Лусиллу. Кто она? Лусилла? Он  почувствовал,  как
взбудоражена его память. Лусилла не тот же самый  человек...  совсем  не
тот же самый и все же... Кусочки и крохи были те же самые. Голос. Черты.
Он резко увидел опять лицо женщины, которое мелькнуло перед ним на стене
комнаты Оплота.
   "Данкан. Мой сладкий Данкан".
   Из глаз Данкана хлынули слезы. Его собственная мать - еще одна жертва
Харконненов. Замученная пытками... кто знает, чем  еще?  Никогда  он  не
увидит ее вновь, ее "сладкий Данкан".
   - Боже, как бы я хотел убить одного из них прямо сейчас, -  простонал
Данкан.
   И опять он сосредоточил взгляд на  Лусилле.  Сквозь  слезы  ее  черты
расплылись и это облегчило сравнение. Лицо Лусиллы имело  те  же  черты,
что и лицо леди Джессики, возлюбленной Лито Атридеса. Данкан взглянул на
Тега, опять на Лусиллу, стряхнув этим движением слезы с  глаз.  Лица  из
памяти расплывались и сливались в эту настоящую Лусиллу, стоявшую  перед
ним. Сходство... но никогда не то же самое. Никогда не то же самое.
   ГЕНОНОСИТЕЛЬНИЦА.
   Он догадался. Чистая ярость Данкана Айдахо вспыхнула в нем.
   - То, чего ты хочешь, это мой ребенок в твоем чреве,  Геноносительни-
ца? Я знаю, вы не просто так называетесь Матерями.
   Лусилла ответила, голос ее был холоден:
   - Мы обсудим это в другое время.
   - Давай обсудим это в подходящем месте, - предложит Данкан.  -  Может
быть, я спою тебе песенку. Не такую хорошую, какую мог  бы  спеть  Гурни
Хеллек, но достаточно хорошую, чтобы приготовить тебя к небольшому разв-
лечению в постели.
   - Ты находишь это забавным? - спросила она.
   - Забавным? Нет, но я вспомнил о Гурни. Скажи мне,  башар,  его  тоже
воскрешали из мертвых, да?
   - Во всяком случае, мне это не известно, - ответил Тег.
   - Ах, вот был певец! - проговорил Данкан. - Он мог убить вас,  распе-
вая, и при этом ни разу не сфальшивить.
   Сохраняя все ту же ледяную манеру, Лусилла сказала:
   - Мы, Бене Джессерит, научились избегать музыку. Она пробуждает слиш-
ком много ненужных чувств. Чувств памяти, разумеется.
   "Вполне понятно, она хочет вызвать  пугливое  благоговение,  косвенно
напоминая таким образом об Иных Памятях и других силах Бене Джессерит".
   Но Данкан только громче рассмеялся.
   - Просто стыд, - сказал он. - Вы так много теряете в жизни.
   И он начал мурлыкать старый мотив Хеллека:
   "Взгляни на друзей, на дружбу прежних дней..."
   Его ум возвращался к этим новым ощущениям возрожденных воспоминаний и
опять он почувствовал жадное прикосновение чего-то могущественного,  что
лежало захороненным внутри него. Чтобы это ни было, это было жестоким, и
касалось это Лусиллы, Геноносительницы. В своем мозгу он ярко  видел  ее
мертвой и тело ее - плавающим в крови.


   Люди всегда хотят чего-то большего: непосредственной радости или  бо-
лее глубокого чувства, называемого ими счастьем. Это один из секретов, с
помощью которых ми приводим в жизнь наши проекты.  Это  ЧТО-ТО  БОЛЬШЕЕ,
предположительно, увеличивает власть над людьми, не способными дать  ему
имя или (что намного чаще) даже не подозревающими о  его  существовании.
Большинство людей, бессознательно реагирует на такие скрытые силы. Таким
образом, нам надо только вызвать  к  существованию  просчитанное  ЧТО-ТО
БОЛЬШЕЕ, определить его и придать ему форму, и тогда люди  последуют  за
нами.
   Секреты Руководящей