Аджидики,  говорившего,  что
граф находится у него в полной безопасности, Фенринг  оставался  начеку,
дожидаясь удобного случая, чтобы бежать. Он воочию убедился в  том,  что
принимавшие  большие  дозы  синтетической  пряности  люди,   включая   и
сардаукаров, страдали от  тяжелых  побочных  эффектов.  Это  было  очень
плохо...
   Мелкорослый тлейлаксианский ученый,  чье  поведение  с  каждым  часом
становилось все более хаотичным и непредсказуемым,  провел  все  утро  в
кабинете, показывая столбцы цифр имперскому министру по делам  пряности,
чтобы  убедить  Фенринга  в  том,  что  увеличение   производства   надо
поддержать, чтобы немного продлить программу изысканий.
   - Императору придется вначале расходовать  продукт  малыми  порциями,
раздавая его самым верным своим слугам. Только  немногие  получат  такой
благословенный дар. Только немногие из самых достойных.
   - Да, конечно, хм-м.
   У Фенринга было много вопросов относительно  синтетической  пряности,
но сейчас было слишком опасно их задавать. Пришлось  сидеть  за  столом,
вникать в документы, протоколы и просматривать  голографические  фильмы,
отснятые Аджидикой.
   Мастер-исследователь  был  полон  неконтролируемой  нервной  энергии.
Остренькая  мордочка  с  застывшим  взглядом  маленьких  крысиных   глаз
выражала упрямство, соединенное с надменностью и высокомерием.  Аджидика
уже воображал себя полубогом.
   Все инстинкты Фенринга предупреждали об опасности; он с удовольствием
убил бы этого гнома, покончив со всеми неприятностями одним ударом. Даже
при том, что  Аджидику  тщательно  охраняли,  такой  опытный  боец,  как
Хазимир, нашел бы тысячу способов совершить убийство,  но  бежать  после
этого не было никакой  возможности.  Он  видел  фанатичную  преданность,
гипнотическую власть, которую приобрел мастер-исследователь  над  своими
людьми и, что еще хуже, над сардаукарами.
   Произошли и другие, не менее тревожные, изменения.  В  последние  дни
население Икса заволновалось и перестало изъявлять  прежнюю  покорность.
Количество актов саботажа возросло в десять  раз.  На  стенах  появились
сатирические граффити,  похожие  на  цветы,  распускающиеся  в  пустынях
Арракиса, когда по утрам на песок выпадает скудная роса.  Никто  не  мог
понять, почему все это началось после стольких лет оккупации.
   Ответом  Аджидики  стало  предложение  еще  туже   закрутить   гайки,
ограничить и без того эфемерную свободу и  уменьшить  заработную  плату.
Сам Фенринг никогда не одобрял драконовские  методы,  которые  тлейлаксы
применяли к населению Икса, считая такую политику  близорукой.  День  за
днем волнения становились все сильнее, а гнет усиливался, но это было то
же самое, что пытаться закрыть легкой крышкой кипящий котел.
   Дверь кабинета мастера-исследователя с  треском  распахнулась,  и  на
пороге выросла могучая фигура подполковника  Кандо  Гарона.  У  молодого
командира  сардаукаров  были  всклокоченные  волосы  и   мятые   грязные
перчатки, словно теперь ему не надо было придерживаться  правил  ношения
военной формы. Вслед за собой подполковник  втащил  маленького,  слабого
человечка - рабочего-субоида.
   Зрачки глаз Гарона были лихорадочно расширены, сами глаза  бегали  из
стороны в сторону, словно выискивая новую жертву.  Челюсти  были  сжаты,
губы кривились от звериной ненависти,  смешанной  с  низким  торжеством.
Подполковник был больше похож на разъяренного быка, нежели на  командира
дисциплинированного подразделения  имперских  войск.  Фенринг  ощутил  в
груди холодок страха.
   - Что это? - возмущенно взвизгнул Аджидика.
   - Мне кажется, что это субоид, - сухо произнес Фенринг.
   Тлейлакс скорчил недовольную физиономию.
   - Уберите прочь это грязное создание.
   - Сначала послушайте,  что  он  говорит.  -  Гарон  швырнул  бледного
рабочего на пол.
   Субоид привстал на колени и принялся поворачивать голову из стороны в
сторону, не вполне понимая, где он  и  в  какую  страшную  передрягу  он
попал.
   - Я сказал тебе, что делать, - рявкнул Гарон и пнул несчастного.
   Субоид упал, едва  не  задохнувшись  от  боли.  Гарон  наклонился  и,
схватив пленника за ухо, повернул его так, что едва не оторвал. Из  раны
потекла кровь.
   - Говори!
   - Принц вернулся, - сказал субоид и принялся повторять эту фразу, как
мантру. - Принц вернулся. Принц вернулся.
   Фенринг почувствовал, что у него на затылке зашевелились волосы.
   - О чем он говорит? - спросил Аджидика.
   -  О  принце  Ромбуре  Верниусе,  -  ответил  Гарон,   снова   ударил
несчастного субоида и  велел  ему  рассказывать  дальше,  но  несчастный
только стонал, повторяя все ту же фразу.
   - Он говорит о последнем живом представителе изгнанного  и  лишенного
прав рода Верниусов, хм-м? -  произнес  задумчиво  Фенринг.  -  В  конце
концов, он действительно жив.
   - Я знаю, кто такой Ромбур Верниус! Но прошло  столько  лет.  Неужели
кто-то еще помнит об этом?
   Гарон схватил субоида за волосы и ударил  головой  об  пол,  заставив
громко вскрикнуть от боли.
   - Стоп! - крикнул Фенринг. - Сначала его надо допросить.
   - Он больше ничего не знает. - Гарон сжал кулак и ударил беспомощного
человека по спине. Фенринг услышал, как ломаются  ребра  и  позвоночник.
Озверевший, превратившийся в палача,  подполковник  ударил  субоида  еще
раз.
   Рабочий харкнул на пол сгустком крови, дернулся и умер.
   Потный от возбуждения сардаукар выпрямился. Глаза его блестели, как у
дикого, почуявшего кровь зверя. Он огляделся, словно ища,  кого  бы  еще
убить. Форма была заляпана кровью, но подполковник  не  обращал  на  это
никакого внимания.
   - Это всего лишь субоид, - презрительно фыркнул Аджидика. - Вы правы,
подполковник, от него не получишь никакой ценной информации.
   Мастер-исследователь сунул маленькую ручку в карман и  достал  оттуда
таблетку прессованного амаля.
   - Это вам. - Он бросил таблетку Гарону, который со сверхъестественной
ловкостью поймал ее на лету и отправил в рот, как дрессированная собака,
получившая поощрение хозяина.
   Дикие глаза Гарона уставились на Фенринга. Потом офицер направился  к
двери, оставив на полу окровавленный труп.
   - Пойду найду следующего для допроса.
   В это время в кабинете резко зазвучал сигнал тревоги. Фенринг вскочил
на ноги, а мастер-исследователь огляделся - больше с  раздражением,  чем
со страхом. Он не слышал воя  таких  сирен  за  все  двадцать  два  года
пребывания на Иксе.
   Но подполковник Гарон по звуку понял, что это значит.
   - Это сигнал атаки внешнего противника!
   Военный флот Атрейдеса прошел сквозь атмосферу Икса  и  обрушился  на
систему обороны сардаукаров. Атакующие корабли  приземлялись  в  каньоне
прибытия, многочисленные закрытые ворота которого служили  для  ввоза  и
вывоза грузов.
   Устроенные К'тэром взрывы ошеломили сардаукаров  и  вывели  из  строя
системы оповещения и контроля.  Ослепшие  орудия  класса  "земля-воздух"
оказались беспомощными, лишившись  управления.  Скучавшие  на  периметре
рубежей обороны тлейлаксы были поражены нападением, грянувшим  как  гром
среди ясного неба.
   С кораблей Атрейдеса был открыт огонь,  плавивший  броневые  плиты  и
раскалывавший скалы.  Сардаукары  попытались  организовать  оборону,  но
после стольких лет безмятежной оккупации их  оружие  было  предназначено
больше для подавления внутренних беспорядков и пресечения  проникновения
мелких групп шпионов.
   Ведомый  Дунканом  Айдахо  флот  прибыл  на  Икс  точно  по   боевому
расписанию. На поверхность планеты  приземлялись  военные  транспорты  и
оттуда выскакивали солдаты,  готовые  к  рукопашным  схваткам  в  тесных
подземных переходах,  где  нельзя  было  применять  лазерное  оружие.  С
боевыми кличами  своего  герцога  и  принца  Ромбура  армия  вступила  в
сражение.
   Битва за Икс началась.
 
*** 
 
   Нет  никакой  тайны  в  источнике,   откуда   любовь   черпает   свою
необузданную силу. Эта сила берет свое начало  в  самой  жизни  -  диком
вихревом потоке, возникшем в незапамятные древние времена.
   Леди Джессика, запись в дневнике
 
   Когда  у  Джессики  начались  роды,  Бене  Гессерит  встретил  их  во
всеоружии. Лишь немногие понимали причину такой  повышенной  готовности,
но все Сестры знали, что на свет должен появиться очень важный ребенок.
   Залитый солнечным  светом  родовой  зал  был  оборудован  по  личному
проекту Анирул. При этом большое внимание было уделено соблюдению правил
древнего искусства фэн-шуй, так же как и освещению и циркуляции воздуха.
В подвешенных над столом плавающих емкостях росли  филарозы.  серебряные
орхидеи и поритринские кораллы. Помещение, расположенное в верхнем этаже
императорского дворца, было открыто оку  вселенной,  так  как  достигало
нижнего края облаков, регулировавших погоду Кайтэйна.
   Джессика лежала на  спине,  сконцентрировавшись  на  функциях  своего
организма, окружающей обстановке, а более всего на ребенке, стремившемся
выйти из ее чрева.  Она  избегала  взгляда  Преподобной  Матери  Мохиам,
боясь, что выражение глаз сможет выдать ее с головой. Я и раньше не была
покорной, сопротивлялась ее диктату, но никогда не  делала  этого,  если
знала о серьезных последствиях непослушания.
   Скоро Община Сестер узнает ее страшную тайну,
   Убьет ли меня Преподобная Мать за предательство? В первые часы  после
родов Джессика будет полностью уязвима. В глазах  ее  старой  наставницы
провал плана будет большим преступлением, чем любое предательство.
   В промежутках между схватками Джессика вдыхала аромат цветов и думала
о далеком Каладане, где ей так хотелось быть  вместе  с  герцогом  и  их
ребенком. "Я не стану бояться..."
   Мохиам сидела рядом, внимательно наблюдая за состоянием своей любимой
ученицы. Леди Анирул,  изможденная  болезнью,  тоже  настояла  на  своем
присутствии при родах, несмотря на строгие возражения медицинской Сестры
Йохсы. Но кто может помешать Матери  Квисаца  присутствовать  при  таком
событии? Приняв  большую  дозу  транквилизаторов,  Анирул  заявила,  что
голоса на время оставили ее в покое и стихли.
   При появлении императрицы Джессика приподнялась, чтобы выразить  свое
почтение, но Анирул погрозила ей пальцем.
   - Надень родильную рубашку, которую мы для тебя  приготовили.  Ложись
на спину и сосредоточься на своей мускулатуре. Приготовь  душу  и  тело,
как тебя учили. Я не допущу, чтобы что-то пошло  не  так  после  трудов,
длившихся девяносто поколений.
   Йохса подошла к Анирул и тронула ее за руку.
   - Миледи, шейка только начала раскрываться.  Мы  позовем  вас,  когда
приблизится срок. Еще осталось немного времени, и вы можете...
   Анирул перебила Медицинскую Сестру:
   - Я сама родила пять дочерей императору, и Джессика будет слушать мои
советы.
   Джессика послушно сняла  свою  одежду  и  натянула  на  себя  длинную
шелковую родильную рубашку, которую принесла  с  собой  Анирул.  Рубашка
была такой легкой и гладкой, что роженица едва ощущала  ее.  Взобравшись
на  прихотливо  изогнутый  родильный   стол,   Джессика   ощутила   укол
предвкушения, заглушившего страх. Когда я сойду с этого  стола,  у  меня
будет сын. Сын Лето.
   В течение девяти месяцев она вынашивала и защищала своим  материнским
чревом этого младенца. Всего лишь двенадцать дней назад,  до  того,  как
Мохиам посвятила ее в тайну Квисац-Хадераха, Джессика  думала  только  о
любви к герцогу, о том, как, нужен  ему  сын  после  трагической  гибели
Виктора.
   Стоя рядом с Анирул, Мохиам скривила губы в улыбке.
   - Джессика хорошо справится со своим делом, миледи. Она  всегда  была
моей лучшей ученицей. Сегодня она покажет, что хорошо усвоила мои уроки.
   Джессика, подавленная мыслью о том,  что  могут  сделать  с  ней  эти
могущественные женщины, желала только одного: чтобы рядом с  ней  сейчас
был ее герцог. Он ни за что не позволил бы им нанести  вред  ей  или  их
ребенку. Предыдущий вечер они провели  вдвоем,  лежа  в  одной  постели.
Прикосновения его тела к ее разгоряченной коже и  его  нежность  значили
для Джессики больше, чем минуты самой неистовой страсти.
   В приглушенном  свете  ночных  светильников  она  заметила  перемену,
происшедшую с Лето. Он снова стал самим собой, сильным Лето  Атрейдесом,
которого она полюбила, когда он не был  подавлен  обрушившимся  на  него
несчастьем.
   Но сегодня он должен выступить в Ландсрааде. У герцога Великого  Дома
есть более важные обязанности, чем присутствовать при родах наложницы.
   Сейчас Джессика, повинуясь  естественному  ходу  вещей,  улеглась  на
спину и закрыла глаза. У нее не было  иного  выхода,  кроме  послушания,
сотрудничества с Преподобными Матерями Бене  Гессерит  и...  надежды.  Я
смогу родить им другого ребенка, девочку,  в  следующий  раз.  Если  они
оставят меня в живых.
   Джессика понимала, что предвосхитила планы  Бене  Гессерит  на  целое
поколение. Но генетика неопределенная наука, это игра высшей, не  вполне
осознанной силы. Может ли мой сын стать тем, кого  они  ждут?  Это  была
пугающая, но одновременно и радостная мысль.
   Она открыла глаза и увидела, что к ее столу,  словно  два  стражника,
подошли две медицинские сестры и встали  по  обе  стороны  от  Джессики.
Объясняясь между собой на неизвестном даже Джессике  языке,  эти  сестры
изучили  показания  медицинских  приборов,   прикоснувшись   несколькими
датчиками к коже роженицы. Стоя в изножье  стола  вместе  с  медицинской
Сестрой  Йохсой,  Анирул  внимательно  следила  за  происходящим  своими
глубоко  запавшими  глазами.  Поднявшись  со  смертного  одра,   супруга
императора  вникала  в  каждую  деталь  и  давала  указания,   заставляя
раздражаться и нервничать медицинских сестер.
   Йохса была вынуждена уделять внимание как Джессике, так и Анирул.
   - Прошу вас, миледи, успокойтесь, это  всего  лишь  нормальные  роды.
Джессика не  нуждается  в  вашем  внимании  и  присутствии.  Пожалуйста,
возвращайтесь в свои покои и отдохните. У  меня  есть  новое  лекарство,
которое поможет вам смирить голоса Другой Памяти. - Йохса сунула руку  в
карман.
   Анирул раздраженно оттолкнула маленькую женщину.
   -  Вы  ничего  не  понимаете  и  только   пичкаете   меня   какими-то
лекарствами. Моя подруга Лобия пытается меня о  чем-то  предупредить.  Я
должна слушать, и не затыкайте мне уши.
   Йохса заговорила укоризненным тоном:
   - Таких вещей нельзя делать без помощи других Сестер.
   - Вы не забыли, кто я? Я - Сестра тайного ранга, и  роды  Джессики  -
моя первейшая ответственность. Не смейте мне возражать. -  Она  взяла  с
хирургического столика лазерный нож. - Если я прикажу вам воткнуть  этот
нож себе в сердце, вы сделаете это, - сказала Анирул угрожающе.
   Две медицинские сестры отшатнулись, не зная, как себя вести.
   Анирул продолжала пылающим взором смотреть на Сестру Йохсу.
   - Если я решу, что ваше присутствие угрожает выполнению  проекта,  то
без колебаний убью вас, так что, берегитесь.
   Мохиам поспешила вмешаться в спор.
   - Голоса что-то посоветовали вам, миледи? Вы слышите их сейчас?
   - Да, и сейчас они кричат даже громче, чем обычно. Мохиам взяла Йохсу
под руки и отвела подальше от разъяренной Анирул.
   - Леди Анирул, присутствовать при этих особенных родах - ваше  святое
право и прямая обязанность, но я очень прошу вас не мешать  работе  этих
женщин.
   Все еще сжимая в руке лазерный нож и борясь с гвалтом голосов  Другой
Памяти, продолжавших звучать в  ее  голове,  Анирул  вздрогнула,  словно
приходя в себя,  и  села  на  подвесной  стул  рядом  с  Джессикой.  Две
медицинские сестры переместились другому краю стола,  но  Мохиам  жестом
велела им делать свое дело.
 
*** 
 
   Не обращая внимания на весь этот хаос,  Джессика  спокойно  дышала  и
старалась применять  методики  успокоения,  которым  когда-то  учила  ее
Мохиам...
   Анирул попыталась унять свою ярость и волнение, чтобы  не  загрязнять
родильный зал своими отрицательными эмоциями.
   Звериные страсти овладели сознанием  Матери  Квисаца,  голоса  Другой
Памяти пытались пробиться сквозь пелену внешних расстройств и внутренних
переживаний. Анирул  впилась  зубами  в  свою  руку.  Если  в  ближайшие
несколько часов что-то пойдет не так, то программа Общины  Сестер  будет
отброшена назад на несколько столетий, а может  быть,  ее  и  вообще  не
удастся восстановить.
   Этого не должно произойти ни в коем случае.
   Анирул вдруг с удивлением  увидела  зажатый  в  ее  ладони  нож.  Она
положила его на столик, но так, чтобы можно  было  легко  дотянуться  до
инструмента.
   - Прости, дитя мое. Я не хотела тебя расстроить, - пробормотала  она.
Она заговорила почти молитвенным тоном:
   -Сейчас очень важно применить технику  прана-бинду,  чтобы  безопасно
провести ребенка по родовым путям.
   Она посмотрела на блестевшие на хирургическом столике инструменты.
   - Я сама перережу пуповину твоей дочери.
   - Я готова начать, - объявила Джессика. - Сейчас я усилю схватки.
   Как они возненавидят меня, когда узнают, что я сделала.
   Она принялась очень скрупулезно применять технику Бене  Гессерит  для
управления всеми родовыми мышцами, регулируя  не  только  потуги,  но  и
схватки. Что сделает леди Анирул? В ее глазах сверкал огонь безумия,  но
способна ли жена императора на убийство?
   Джессика поклялась себе быть все время начеку и  защитить  сына  Лето
любыми возможными способами.
 
*** 
 
   Император  все  еще  выступает  от  лица  народа  и   избранного   им
Ландсраада, но великий совет все больше и  больше  скатывается  на  роль
второстепенной, подчиненной силы, а народ  стремительно  превращается  в
лишенных  корней  пролетариев,  в  толпу,  возбуждаемую  и   управляемую
демагогами.  Мы  находимся  в  процессе  становления  военно-полицейской
империи.
   Премьер-министр Ришеза Эйн Калимар. Речь в Ландсрааде
 
   Скорая и впечатляющая демонстрация силы. Шаддам  был  весьма  доволен
произведенным эффектом. Арракис, как, впрочем, и  вся  империя,  никогда
больше не станут прежними.
   Неожиданно, без всякого предупреждения,  над  пустынными  ландшафтами
Арракиса в пыльном небе зависла армада кораблей Гильдии.  Пять  кораблей
длиной по двадцать километров каждый встали  на  стационарную  орбиту  в
виду главного города Карфага.
   Изумленный  до  глубины  души  Харконнен  стоял  на   балконе   своей
резиденции и смотрел в темное ночное небо. От вида напоминавших северное
сияние ионизационных разрядов по спине барона бежали мурашки.
   - Проклятие, что происходит?
   Подвешенный на воздушном поясе Харконнен ухватился за  перила,  чтобы
не уплыть в сторону. В глубине души он жалел, что не вернулся  на  Гьеди
Первую, как планировал две недели назад.
   По темным улицам гулял прохладный ночной ветер. Над  головой,  словно
разбросанные в темном море драгоценные камни, сверкали  находившиеся  на
низкой орбите лайнеры. Городская стража Карфага  поднялась  по  тревоге.
Солдаты вышли из казарм, а народ под  предлогом  закона  о  чрезвычайном
положении загнали в дома, запретив людям показываться на улицах.
   В комнату вбежал ординарец, больше напуганный событиями в  небе,  чем
своим хозяином Харконненом.
   - Милорд барон, посланник Гильдии доставил с лайнеров  обращение.  Он
желает говорить с вами.
   Барон, стараясь сохранить достоинство, надул жирные щеки.
   - Мне очень любопытно знать, понимают ли они  сами,  что  делают  над
моей планетой?
   Производство меланжи превзошло все ожидания императора,  несмотря  на
похищение части пряности. Дому Харконненов нечего бояться, даже учитывая
капризы и непостоянство Шаддама.
   - Должно быть, произошла досадная ошибка.
   Ординарец включил экран  и  отрегулировал  панель  управления,  чтобы
добиться устойчивой связи. В громкоговорителе раздался грубый голос.
   - Барон Владимир Харконнен, ваши  преступления  раскрыты.  Гильдия  и
император решат меру  вашей  ответственности  и  выберут  наказание.  Вы
предстанете пере