труппы  оперы  на  подмостках,  покинув  Зановар  благодаря  предвидению
старого доцента. Теперь, слыша грошовые оправдания императора, Тирос  не
верил ни одному их слову.
   Его досточтимый учитель не раз говорил:
   - Если обоснования  государственных  мужей  не  согласуются  с  твоей
совестью или с логикой, то ищи в их действиях более глубокие мотивы.
   Реффа видел съемки, сделанные с воздуха камерами,  установленными  на
беспилотных зондах. Видел выжженную землю, уничтоженные ландшафты и свое
сгоревшее дотла здание. Успел ли верный Чаренс увидеть пламя, охватившее
дом и сад? Желудок горел так, словно Тирос проглотил раскаленный уголь.
   Никто не замечал его. Реффа был сейчас одним из всех, таким  же,  как
все. Человеком толпы. Но он запомнил,  что  от  его  дома  остался  лишь
обугленный шрам на поверхности земли. Шаддам, вероятно,  думает,  что  и
здесь он добился успеха. Он думает, что я мертв.
   На красивом с точеными чертами лице Реффы появилось выражение ярости.
Он пошевелился только один  раз  -  чтобы  смахнуть  с  щеки  слезу.  Не
дождавшись окончания открытого заседания  сената,  он  вышел  в  боковую
дверь и, спустившись по мраморной лестнице,  растворился  в  анонимности
большого города.
   У него осталась некоторая часть состояния, не очень маленькие деньги.
У него есть свобода передвижения, которая дается  лишь  тому,  кого  вся
империя считает мертвым. Ему теперь нечего терять.
   Я - скорпион, притаившийся под камнем. Мой  сводный  брат  потревожил
меня, так пусть бережется, я постараюсь ужалить его.
 
*** 
 
   Либо  по  замыслу,  либо  по  какой-то  случайной  прихоти   эволюции
тлейлаксы  не  проявляют  никаких   замечательных   качеств,   достойных
восхищения. Их  внешность  отталкивающе  безобразна.  Как  правило,  они
лживы, и, вероятно, это есть часть  их  генетического  импринтинга.  Они
издают  неприятный  запах,  похожий  на  запах  гниющих  остатков  пищи.
Поскольку я часто имел с ними прямые контакты,  то  мои  суждения  могут
оказаться необъективными. Но один факт не вызывает ни малейших сомнений:
они чрезвычайно опасны.
   Туфир Гават, начальник службы безопасности Дома Атрейдесов
 
   Сидя   внутри   белой   транспортной   капсулы,   приближавшейся    к
исследовательскому павильону, Хайдар Фен Аджидика сунул в рот и разжевал
еще одну пилюлю. Вкус ужасный, но принимать  лекарство  необходимо,  оно
сглаживает его врожденный  страх  пребывания  под  землей.  Он  сглотнул
слюну,  чтобы  избавиться  от  неприятного  привкуса,  и  затосковал  по
славному солнцу Талим, которое согревало священный город Бандалонг.
   Но после бегства отсюда он не вернется в родные края,  нет,  Аджидика
станет основателем новых миров, населенных  убежденными  последователями
новой веры,  которая  зиждется  на  данных  ему  откровениях.  Его  раса
отклонилась в сторону от священного пути, и именно ему  суждено  вернуть
ее на путь истины. Я - истинный посланник Бога.
   Продолжая  движение,  капсула  подъехала  к   стене   с   окнами   из
армированного плаза. Сквозь прозрачные стекла были видны приспособления,
установленные сардаукарами для слежения за  безопасностью  лабораторного
комплекса.  Электронные  глаза  прощупали   Аджидику,   узнали   его   и
отвернулись в сторону. Путь был свободен.
   Капсула остановилась. Добравшись до работы без  всяких  происшествий,
Аджидика вошел в скрипучий лифт и направился на  нижний  уровень.  После
десятилетий  вынужденных  чисток  стало   исключительно   трудно   найти
грамотного техника  для  обслуживания  лифтов.  Но  мастер-исследователь
всегда предпочитал простые системы, в них мало  деталей,  которые  могут
испортиться.
   Он услышал, как за его спиной с мягким стуком закрылись двери  лифта.
В стенку шахты лифта был  вделан  светлокожий  человек,  лицо  его  было
расплющено, тело изуродовано и кое-как собрано заново  в  виде  какой-то
шаржированной механической игрушки.  Эти  биоиксианцы  были  собственным
изобретением   Аджидики,   творческим   изыском    гения,    позволившим
утилизировать трупы, образовавшиеся после пыток, казней и допросов.  Ах,
эта эффективность!
   Ужасные марионетки служили для предостережения.  Уцелевшее  население
надо было страхом удерживать от бунта.  Чудовищные  организмы  выполняли
также вполне обыденные задач:  чистили,  убирали  токсические  отходы  и
химикаты. К сожалению, гибридные химеры не могли  работать  надежно,  но
Аджидика постоянно вносил в конструкции необходимые усовершенствования.
   Аджидика прошел сквозь  биосканер,  который  идентифицировал  его  по
структуре клеток, и вошел в помещение, громадное, как космический ангар.
Здесь хранились новые аксолотлевые чаны.
   Одетые в белые халаты лаборанты и ассистенты работали за уставленными
оборудованием столами. Люди  нервно  взглянули  на  Аджидику  и  удвоили
старание. В воздухе пахло обработанным  моющими  средствами  металлом  и
дезинфекцией, но все запахи перекрывал тяжелый коричный аромат меланжи.
   Амаль.
   В контейнерах, размерами и формой  напоминавших  гробы,  лежали  тела
фертильных  женщин  с  отключенной  высшей   нервной   деятельностью   и
уничтоженными высшими мозговыми  функциями.  Рефлексы  и  органы  чувств
также были разрушены. Аксолотлевые чаны. В  них  не  оставалось  ничего,
кроме  вздутых  маток.  Эти  женщины  были  превращены  в  биологические
фабрики, более эффективные, чем  любые  предприятия,  созданные  умом  и
руками человека.
   Даже на своей родной планете, на Бене Тлейлаксе, они выращивали гхола
и лицеделов в таких "чанах". Никто никогда не видел  женщин  тлейлаксов,
не видел просто потому, что таковых просто не существовало. Любую зрелую
женщину превращали в чан и использовали  для  воспроизведения  избранной
расы.
   В течение многих лет тлейлаксы спокойно  выбирали  для  этого  женщин
среди покоренных иксианцев. Многие из них умирали,  и  Аджидика  мог  по
своему  усмотрению  модифицировать  их  биохимические  процессы,   чтобы
заставить реанимированные организмы производить меланжу. Используя  едва
уловимый язык генетического кода и направленные  точечные  мутации,  эти
чаны  производили  амаль,  а  теперь  и  аджидамаль  -  секрет  секретов
мастера-исследователя.
   Он сморщил нос от запаха тел,  от  отвратительного  женского  запаха.
Трубки и провода связывали каждый  мясистый,  распухший  "контейнер"  со
сложным диагностическим оборудованием. Аджидика не  считал  аксолотлевые
чаны людьми; даже в самом начале своей карьеры он  рассматривал  их  как
женщин.
   В середине помещения двое сотрудников отошли в  сторону,  чтобы  дать
Аджидике подойти к особому чану, искусственно гипертрофированному  чреву
пленной шпионки. Сестры Бене Гессерит Мираль Алехем. Когда ее взяли, она
оказала сопротивление и отказалась, даже под жесточайшими пытками,  дать
какие-либо  показания.  Но  мастер-исследователь   знал,   как   извлечь
информацию из женщины, прежде чем использовать ее в своих целях.  К  его
восторгу, Мираль Алехем в  качестве  аксолотлевого  чана  превзошла  все
иксианские экземпляры.
   После  столь  долгого  срока  использования  кожа  ведьмы   приобрела
оранжевый  оттенок.  Приемник,  присоединенный  к  ее  шее,   постепенно
наполнялся прозрачной жидкостью. Сейчас ее накопилось уже больше  литра.
Это и был вновь синтезированный продукт. Когда полученный в других чанах
амаль прокачивали через кровеносную  систему  Мираль  Алехем,  получался
продукт с иными свойствами - аджидамаль.
   - Мираль Алехем, перед нами стоит таинственная задача. - Как сделать,
чтобы другие чаны тоже продуцировали аджидамаль?
   Глаза, лишенные всяких эмоций, на мгновение  вспыхнули,  в  них,  как
показалось Аджидике, мелькнуло выражение ужаса и необузданной ярости. Но
голосовые связки были уничтожены, разум ликвидирован, поэтому она  никак
не  могла  реагировать   на   слова   мастера-исследователя.   Благодаря
тлейлаксианской технологии ее чрево могло быть принуждено жить в течение
многих столетий. С ее разрушенной нервной системой она  не  сможет  даже
покончить с собой.
   Скоро, совсем скоро, когда он и  его  лицеделы  покинут  Ксуттух,  он
возьмет с собой этот ценный чан и  увезет  его  на  дальнюю,  безопасную
планету. Возможно, ему удастся взять в плен еще несколько ведьм из  Бене
Гессерит и посмотреть, что в их организме позволяет делать из них  столь
совершенные лабораторные чаны. Но сейчас в его распоряжении только  один
такой чан, который он с помощью специальных стимуляторов поддерживает на
максимально возможном уровне производительности.
   Аджидика присоединил отсос к приемнику и отсосал  литр  синтетической
пряности в контейнер, который  принес  с  собой.  В  течение  нескольких
последних дней он принимал аджидамаль и не чувствовал проявлений никаких
побочных эффектов. Все ощущения были на редкость приятными.  Значит,  он
будет принимать больше, намного больше.
   С сильно бьющимся сердцем он прошел в свой кабинет, опустил  защитный
экран  и  запер  дверь,  чтобы  никто  не  мог  войти  и  помешать  ему.
Опустившись в кресло-собаку, безмозглое сидячее животное,  он  подождал,
пока мебель приняла  очертания  его  тела,  запрокинул  голову  и  выпил
теплую, слегка маслянистую жидкость, только что добытую из  тела  Мираль
Алехем. По консистенции жидкость напоминала коровье молоко.
   Внезапно все  тело  Аджидики  потряс  приступ  сильнейшего  кашля,  а
желудок  попытался  извергнуть   обжигающую   кислоту.   Вылив   остаток
содержимого контейнера на пол, он скатился с кресла и сложился  пополам.
Лицо его исказилось; все напряглись, тело вытянулось. Изо  рта  полилась
желтовато-зеленая жидкость, Аджидика рыгнул зловонными  остатками  пищи.
Но большая часть аджидамаля уже успела всосаться в кровь.
   Наступила эйфория, Аджидику начали бить страшные судороги,  и  потерю
сознания он благословил, как долгожданное избавление. Неужели ведьма  из
Бене Гессерит пыталась его отравить? Аджидику  охватила  яростная  жажда
мести.  Он  найдет  поистине  тлейлаксианский  способ   заставить   даже
бесчувственное тело аксолотлевого чана ощутить боль.
   Прошли бесконечно долгие мгновения, прежде чем он  ощутил  и  осознал
окружающий его микрокосм, состоявший из муки,  которой  подверглись  его
душа и тело. Стресс уменьшился, а может быть, его нервы были уже убиты и
перестали ощущать боль.
   Выбравшись из тьмы жуткого кошмара, Аджидика открыл глаза.  Он  лежал
на полу посреди своего кабинета. Вокруг были разбросаны магнитные записи
на проволоке, видеокассеты и чашки Петри. Все  было  измято  и  разбито,
словно он в бреду метался по комнате,  круша  все,  что  попадалось  под
руку. Собака-кресло убралось в угол. Мех животного был разодран, из  ран
торчали сломанные кости. Вонь извергнутой из желудка желчи могла  свести
с ума. Рвотными массами пропиталась одежда, все тело тоже было  измазано
этой мерзостью. Аджидика посмотрел на перевернутый  хронометр  и  понял,
что пролежал в кабинете весь рабочий день.
   Сейчас я должен испытывать голод и жажду. Запах рвоты подавил  в  нем
всякие желания подобного рода, но  нисколько  не  уменьшил  его  ярости,
благодаря которой он только и остался жить. Длинными пальцами он  поднял
с пола осколок стеклянного подноса, выковырял из застывших рвотных  масс
изрядный кусок и положил его на стекло.
   Когда Аджидика вновь стремительно вошел в лабораторию,  все  поспешно
посторонились - сардаукары охраны и ассистенты. Несмотря на его  высокий
ранг, все они невольно сморщились, когда мимо них промчался руководитель
работ.
   Аджидика направился прямо к Мираль Алехем, намереваясь бросить  ей  в
лицо желчь и подвергнуть ее самым немыслимым издевательствам,  хотя  она
вряд ли поняла бы, что с ней  делают.  Неподвижные  глаза  аксолотлевого
чана бесстрастно смотрели вперед, не фокусируя взор.
   Внезапно с Аджидикой начало происходить нечто непонятное. В его  мозг
потоком хлынули новые ощущения, омывшие его психику  и  снявшие  блокаду
разума,  о  которой  он  раньше  даже  не  подозревал.  В  мозг  полился
бесконечный поток данных.
   Это эффект передозировки аджидамаля?  Он  в  совершенно  новом  свете
увидел лежавшие вокруг аксолотлевые чаны. Он впервые  вдруг  понял,  что
каждый из них надо просто соединить с телом Мираль Алехем, чтобы все они
начали производить бесценную субстанцию. Внутренним взором он  уже  ясно
видел, как будет  протекать  процесс.  Он  видел  все  его  подробности,
понимал,  какие  усовершенствования  и  изменения  придется  вносить   в
системы.
   Где-то  сбоку  он  заметил   лаборантов,   которые,   перешептываясь,
наблюдали за начальником своими маленькими темными  глазками.  Некоторые
хотели было ускользнуть, но он заметил это и крикнул:
   - Вернитесь немедленно!
   Люди заметили огонек сумасшествия в глазах Аджидики,  но  подчинились
приказу и вернулись. Каждая новая мысль казалась  Аджидике  откровением.
Вот этих двух ученых надо использовать на  другом  поприще.  Как  он  не
замечал этого раньше? Он вспомнил самые мелкие свои действия в  прошлом,
он воспринимал теперь мельчайшие раздражители, которые раньше ускользали
от его внимания. Теперь каждая мелочь что-то значила. Поразительно!
   Впервые в жизни глаза Аджидики были действительно открыты. Разум  мог
фиксировать и хронометрировать  любое  событие,  которое  он  видел,  он
вспомнил  каждое  слово,  которое  каждый  из  этих   людей   когда-либо
произносил  в  его  присутствии.  Вся  информация   в   полном   порядке
выстроилась в его мозгу, как в  процессоре  компьютера  пребутлерианских
времен.
   Шлюзы открылись, в мозг  продолжала  поступать  информация  о  каждом
человеке, которого когда-либо встречал на своем пути Аджидика. Он помнил
все! Но как такое могло произойти? Это аджидамаль!
   Как молния, просветляя  разум,  сверкнул  стих  из  буддисламического
кредо: для того чтобы достигнуть  с'тори,  не  нужно  понимание.  С'тори
существует вне слов, вне  имени.  Все  произошло  мгновенно,  в  секунду
космического времени.
   Аджидика перестал замечать запах желчи и ее  вкус  во  рту;  это  был
физический план бытия,  а  он  переместился  на  более  высокий  уровень
сознания. Большая доза искусственной пряности открыла  перед  ним  новые
области его собственного сознания.
   В ослепительном новом видении он мог  прозреть  путь  своего  вечного
спасения, милость Бога. Теперь он больше,  чем  когда-либо  раньше,  был
убежден, что должен повести Бене Тлейлакс к святой славе  -  по  крайней
мере тех, кто достоин спасения. Все, кто думает иначе, должны умереть.
   - Мастер Аджидика, -  произнес  дрожащий  голос.  -  Вы  хорошо  себя
чувствуете?
   Открыв глаза, Аджидика увидел, что вокруг него сгрудились ассистенты,
в глазах которых было выражение  озабоченности,  смешанной  со  страхом.
Только один человек нашел в себе мужество заговорить  с  ним.  Пользуясь
своими новыми возможностями, Аджидика посмотрел на  этого  человека.  Он
знал, что этому ассистенту можно доверять и что он будет верой и правдой
служить новому режиму.
   Аджидика поднялся на ноги, все еще держа в  руке  осколок  подноса  с
куском засохшей желчи.
   - Ты - Блин, третий ассистент-оператор у чана номер пятьдесят семь.
   - Это так, мастер. Скажите, вам не нужна медицинская помощь?
   - Мы должны делать божье дело, - парировал Аджидика. Блин поклонился.
   - Меня учили этому с раннего детства.
   Парень выглядел растерянным, но по языку его тела Аджидика понял, что
он искренне стремится угодить старшему. Обнажив в улыбке  мелкие  острые
зубы, Аджидика сказал:
   -  С  этого  момента  вы  -   заместитель   начальника   лаборатории.
Докладывать будете только лично мне.
   В темных глазах Блина мелькнуло удивление. Он расправил плечи.
   - Я готов служить вам в любом качестве, сэр.
   Услышав, как один из ученых  тихо  выразил  свое  недовольство  таким
решением, Аджидика резко обернулся и бросил в  лицо  недовольному  кусок
желчи.
   - Ты, иди и вычисти мой кабинет и  замени  все,  что  там  сломано  и
разбито. Даю тебе четыре часа. Если не  справишься  то  я  поручу  Блину
проследить, чтобы из тебя сделали первый мужской аксолотлевый чан.
   Охваченный ужасом ассистент пулей помчался в кабинет.
   Аджидика улыбнулся Мираль Алехем,  неподвижной  груде  отвратительной
обнаженной плоти, сложенной в похожий на  гроб  контейнер.  Несмотря  на
свои возросшие способности, Аджидика все же  не  мог  до  конца  понять,
действительно ли шпионка Бене Гессерит пыталась его  отравить:  ведь  ее
сознание и подсознание были практически уничтожены.  Казалось,  что  она
совершенно не реагирует на окружающее.
   Теперь  Аджидика  точно  знал,  что  Бог  призрел  его,  могучее  Его
присутствие поведет Аджидику по пути  Великой  Веры  -  по  единственной
тропе  Истины.  Теперь   он   полностью   уверился   в   своем   высоком
предназначении.
   Несмотря  на  боль,  которую  ему  пришлось  испытать,  передозировка
оказалась воистину благословенной.
 
*** 
 
   Невозможно отделить политику от меланжи. Рука об  руку  идут  они  по
всей истории империи.
   Шаддам Коррино IV. "Предварительные мемуары"
 
   Взволнованный разведчик Сиетча Красной Стены вызвал Лиета  Кинеса  на
наблюдательный пункт, скрытый  в  вершине  скалистой  гряды.  Ежеминутно
рискуя  сорваться  вниз,  Лиет  начал  карабкаться  по  отвесной  стене,
цепляясь пальцами за  едва  заметные  трещины.  Вскоре  он  выбрался  на
смотровую площадку. Знойный воздух отдавал перегоревшим порохом.
   - Я вижу человека, который приближается к сиетчу, несмотря на жару.
   Разведчик оказался улыбчивым подростком со слабым детским подбородком
и выражением готовности на лице.
   - Он  идет  один,  -  добавил  мальчик.  Заинтригованный  Лиет  начал
всматриваться в точку, на которую указывал худощавый  юноша.  Прихотливо
извивающиеся струи раскаленного воздуха сверкающим маревом поднимались к
небу от черно-красной лавы утесов, вал которых,  как  крепостная  стена,
вырастал из дюн.
   - Я вызвал еще Стилгара. - Разведчик был полон предвкушения.
   - Это хорошо. У Стила очень острый глаз.
   Лиет инстинктивно вставил в ноздри затычки. Недавно у  него  появился
новый  костюм,   вместо   старого,   безнадежно   испорченного   слугами
императора.
   Он прикрыл ладонью глаза от нестерпимого сияния лимонно-желтого  неба
и пристально всмотрелся в волнующийся океан песка.
   - Удивительно, что Шаи-Хулуд  до  сих  пор  не  поглотил  его.  Кинес
разглядел у горизонта маленькое  пятнышко  размером  не  больше  мелкого
насекомого.
   - Одиночка в пустыне -  все  равно  что  мертвец,  -  глубокомысленно
произнес он.
   - Может быть, это просто глупец, Лиет, но он до сих пор жив.
   Кинес  обернулся  на  голос  и  увидел  Стилгара,  выбиравшегося   из
расщелины на площадку наблюдательного пункта. Этот  похожий  на  хищного
орла человек умел передвигаться по скалам с  неподражаемой  грацией,  но
совершенно бесшумно.
   - Мы поможем ему или убьем? -  В  высоком  голосе  мальчика  не  было
никаких эмоций. Разведчик  явно  хотел  понравиться  этим  двум  великим
людям. - Мы можем взять для племени его воду.
   Стилгар протянул жилистую руку, и мальчик передал ему старый бинокль,
принадлежавший некогда планетологу Пардоту Кинесу. Лиет подозревал,  что
одинокий  путник  мог  оказаться  заблудившимся   солдатом   Харконнена,
изгнанным деревенским жителем или просто идиотом - старателем-одиночкой.
   Настроив оптику бинокля, Стилгар взглянул на приближавшееся  пятно  и
издал удивленный возглас.
   - Он идет как фримен. Походка не правильная, без ритма. - Он увеличил
разрешение и снова приник к окулярам. -Это Тьюрок. Он или ранен, или  до
крайности истощен.
   Лиет отреагировал мгновенно:
   - Стилгар, вызывай спасателей. Спаси его, если сможешь.  Его  рассказ
важнее для нас, чем его вода.
   Тьюрока внесли  в  прохладные  пещеры  сиетча.  Защитный  костюм  был
разорван,