итного поля. Придется аккуратно  двигаться,  чтобы
защитить себя. Элемент опасности заставлял быть настороже, хотя и  будоражил
кровь зрителей. В руке у герцога мулета, стержень, на котором, как флаг, был
прикреплен кусок яркой ткани, которая отвлечет быка  от  реальной  цели,  от
герцога, и направит животное по ложному пути.
   Длинные, оканчивающиеся  остриями  копья  -  бандерильи  были  уложены  в
складки  ткани  мулеты,  чтобы  герцог  мог  быстро  достать  их  в   случае
необходимости. Эти бандерильи с отравленными концами надо всаживать в шейные
мышцы быка, и тогда он  будет  постепенно  слабеть  перед  тем,  как  герцог
нанесет ему последний, завершающий coup de grace .
   Пауль участвовал в такого рода представлениях десятки  раз,  проводя  бои
быков во время всех мало-мальски крупных праздников Каладана. Он был  сейчас
на пике своей формы и  с  удовольствием  демонстрировал  толпе  храбрость  и
умение. Таков был  его  способ  воздаяния  подданным  за  их  преданность  и
верность. Каждый раз ему казалось, что его физические способности  достигают
пика, когда он с мулетой в  руке  балансировал  на  грани  жизни  и  смерти,
отражая нападения свирепого животного. Он надеялся, кроме того, что Кайлея и
Ромбур порадуются представлению и почувствуют себя почти как дома.
   Только однажды, много  лет  назад,  когда  герцог  был  еще  молодым,  он
действительно оказался под реальной угрозой. Бык был вялым, и герцог  сделал
глупость - отключил защитное поле - это было во время тренировочного боя,  и
поплатился за это. Недаром  у  умной  твари  было  два  мозга.  Этот  мутант
превратился в яростное сочетание атакующих рогов и  копыт.  Пауль  забыл  об
этом, но лишь только один раз. Бык ударил его в бок, причинив большую  рану,
Пауль упал на песок и был бы неминуемо растоптан, если бы рядом не оказалось
молодого тогда Туфира Гавата.
   Туфир, забыв о протоколе, выскочил на арену,  вооруженный  только  своими
кулаками, и отвлек быка, напав на него. Бык ударил и его - памятью о том дне
для Гавата  остался  грубый  рубец  на  бедре,  свидетельство  его  глубокой
преданности Дому Атрейдесов.
   Теперь же, стоя  перед  своими  подданными  под  облачным  небом,  герцог
помахал людям и глубоко вдохнул. Фанфары возвестили начало боя.
   Дом Атрейдесов не был ни самым могущественным  из  Домов  Ландсраада,  ни
самым богатым. Но Каладан поставлял много ресурсов: рис-пунди, морскую рыбу,
водоросли, на вспаханных  землях  рос  богатый  урожай  фруктов,  процветали
ремесла - изготовление музыкальных инструментов и резьба по  кости,  которой
занимались аборигены юга. В последнее время возрос  спрос  на  ковры  ручной
работы, которые ткали Сестры-Отшельницы,  члены  религиозной  секты,  жившей
среди холмов Восточного континента. Можно сказать, что на Каладане было все,
что необходимо для нормальной жизни народа, и герцог не  опасался,  что  его
семья останется без средств к существованию. Герцог  был  в  высшей  степени
доволен тем, что сможет оставить своему сыну Лето.
   Салусанский мутант бросился в атаку.
   - Хо-хо, - усмехнулся герцог и взмахнул своей узорчатой мулетой, отступив
вправо. Бык проскочил мимо. Голова  его  двигалась  из  стороны  в  сторону,
угрожая лезвиями многочисленных  рогов.  Один  из  них  двигался  достаточно
медленно, чтобы  проникнуть  сквозь  защитную  преграду,  пульсирующее  поле
Хольцмана, и герцог скользнул еще дальше в сторону, как раз  вовремя,  чтобы
рог только лишь коснулся его амуниции.
   Видя, как близко прошел рог от их любимого вождя, толпа затаила  дыхание.
Герцог спокойно отступил еще на шаг, пропустив быка, который  пролетел  мимо
него, взрывая тучу песка. Зверь резко остановился. Пауль, играя  украшениями
мулеты, извлек из нее одну усаженную остриями бандерилью.
   Он взглянул на герцогскую ложу и отсалютовал бандерильей.  Лето  и  принц
Ромбур в волнении встали со своих мест. Елена  осталась  сидеть,  застыв  на
месте и судорожно вцепившись руками в колени. Выражение лица ее было мрачным
как туча.
   Бык развернулся и сориентировался для следующей атаки.  Салусанские  быки
обычно  испытывают  головокружение   после   резкого   поворота   и   теряют
ориентировку, но этот ни на йоту не замедлил  свои  движения.  Герцог  Пауль
понял, что этот чудовищный противник более энергичен, чем все ранее виденные
им быки, имеет более острое зрение и испытывает большую ярость. Однако Пауль
улыбался. Нанести поражение достойному врагу - это ни  с  чем  не  сравнимое
удовольствие, к тому же этим он доставит радость своим иксианским гостям.
   Герцог продолжал играть с быком, несколько раз пропустив его  мимо  себя,
чем привел в неописуемое возбуждение толпу зрителей. Вокруг Пауля  светилось
частичное защитное поле.
   Видя, что бык нисколько не  устал  после  часовой  игры  и  не  оставляет
серьезных попыток убить его, герцог решил поскорее закончить поединок.  Надо
использовать поле - этому трюку его научили лучшие матадоры Империи.
   Когда во время следующей атаки бык, взрывая песок,  понесся  на  герцога,
его рога рикошетировали от защитного поля, и на этот  раз  животное  наконец
потеряло ориентировку.
   Герцог схватил бандерилью и воткнул  ее  глубоко  в  шейные  мышцы  быка.
Хлынула маслянистая густая кровь.  Пауль  отпустил  древко  бандерильи:  при
малейшем повороте острие начнет выделять яд немедленного  действия,  который
сожжет соединения, которые передают команды от двойного мозга к мышцам.
   Толпа испустила крик, а зверь взревел от  боли.  Он  резко  повернулся  и
пошатнулся,  казалось,  ноги  его  подкосились.  Герцог  подумал,  что   это
подействовал яд, но, к его немалому удивлению, бык резво вскочил на ноги и с
удвоенной энергией бросился на противника.  Пауль  отступил,  но  бык  успел
зацепить рогом цветную ткань мулеты и  порвал  ее  в  клочья,  резко  дернув
головой.
   Герцог  прищурил  глаза  и  ослабил  хватку.  Это  было  гораздо  большим
испытанием, чем он предполагал. Зрители недовольно роптали, и герцог  послал
им храбрую улыбку. Да, трудные бои самые лучшие, и  люди  Каладана  запомнят
этот надолго.
   Пауль извлек вторую бандерилью  и  взмахнул  ею  в  воздухе,  как  мечом,
повернувшись  лицом  к  несущемуся  на  него  могучему,  покрытому   мощными
мускулами быку. У герцога не было больше флажка мулеты, и нечем было отвлечь
животное от корпуса, который зверь теперь расценивал как свою главную  цель.
Оставалась только короткая  бандерилья  и  частичное  защитное  поле.  Иного
оружия у герцога больше не было.
   Он увидел гвардейцев и самого Туфира Гавата, стоявших  на  краю  арены  в
полной готовности прийти к нему на помощь, но удержал  их  жестом  руки.  Он
должен все сделать сам. Не много чести, если телохранители вмешиваются,  как
только дела пошли немного не так.
   Салусанский бык рыл землю копытами, ненавидящим взглядом своих фасеточных
глаз сверля противника. Герцогу показалось, что он видит понимание в  глазах
зверя. Бык понимает, кто такой герцог, и сознательно  стремится  его  убить.
Впрочем, и он сам хочет того же. Они квиты.
   Бык,  набирая  скорость,  бросился  вперед,  прямо  на   герцога.   Пауль
недоумевал,  почему  не  действует  парализующий  яд,  замедляющий  движения
животного. В мозгу  мелькнул  смертельно  страшный  вопрос:  Как  это  могло
случиться ? Я же сам окунул кончики бандерилий в яд. Но был ли это яд?
   Понимая, что это может быть покушением, герцог схватил бандерилью, острие
которой  сверкнуло  в  лучах  прикрытого  тучами  солнца.  Бык  приближался,
извергая из себя почти осязаемую  ярость.  Из  ноздрей,  оставляя  следы  на
черной чешуйчатой морде, текла пена.
   Оказавшись на расстоянии  нескольких  метров  от  герцога,  бык  метнулся
вправо.  Герцог  Пауль  ударил  его  копьем,  но  бык  моментально   изменил
направление. Бандерилья попала в вырост роговой кожи, но не ранила ее  и  не
проникла вглубь. Древко оружия вырвалось из руки герцога, и  короткое  копье
упало на утоптанный песок арены. Зверь по инерции пронесся мимо.
   На какой-то  момент  герцог  остался  безоружным.  Он  отскочил  назад  и
бросился к бандерилье, лежавшей на земле.  Обернувшись  спиной  к  быку,  он
слышал, что тот стоит на месте  и  роет  копытами  песок.  Но  стоило  Паулю
наклониться за бандерильей, как зверь  словно  ураган  сорвался  с  места  и
бросился на врага, опустив свои смертоносные рога к земле.
   Герцог отпрыгнул в сторону, пытаясь уклониться от нападения, но  бык  уже
пробил зону защиты, нырнул под поле Хольцмана  и  ударил  герцога.  Длинные,
искривленные рога вонзились в спину герцога, доставая до легких и сердца.
   Бык взревел, празднуя свое торжество. Это был его  триумф.  К  безмерному
ужасу толпы, бык поддел герцога и поднял его вверх, потом побежал по  арене,
мотая головой из стороны в сторону. По песку разбрызгивалась кровь, капли ее
задерживались на вогнутой поверхности  защитного  поля.  Обреченный  герцог,
безвольно вздрагивая, болтался в воздухе, пронзенный частоколом рогов.
   На трибунах воцарилось гробовое молчание.
   Не прошло и секунды, как Туфир Гават и гвардейцы  выскочили  на  арену  и
превратили своими лазерными ружьями быка в  ломти  дымящегося  мяса.  Момент
движения быка был так мощен, что эти куски разлетелись по всей арене. Голова
тяжело грохнулась на землю.
   Тело герцога взмыло в воздух, описало немыслимый пируэт и упало на спину,
на утоптанный песок.
   В герцогской ложе Ромбур кричал что-то нечленораздельное, не  веря  своим
глазам. Кайлея рыдала, леди Елена тихо  плакала,  уткнувшись  подбородком  в
грудь.
   Лето поднялся на ноги, с его лица схлынула краска. Рот  открылся,  но  он
закрыл его, слова застряли в горле. У него не было таких слов, какими  можно
было бы выразить охватившее его потрясение. Ему хотелось бежать на арену, но
он понимал, что помочь уже ничем нельзя  и  что  он  не  услышит  последнего
прости отца или его напутственных слов.
   Герцог Пауль Атрейдес, великий муж своего народа, был мертв.
   На трибунах раздались горестные вопли и рыдания.  Лето  слышал,  как  они
сотрясают герцогскую ложу. Он не мог оторвать  взор  от  отца,  переломанное
тело которого лежало в крови на песке арены.  Он  знал,  что  это  кошмарное
зрелище отныне будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.
   Туфир Гават стоял рядом, но этот великий воин и ментат уже ничем  не  мог
помочь герцогу.
   Странным диссонансом прозвучал  исполненный  ледяным  спокойствием  голос
леди Елены.
   - Лето, сын мой, - произнесла Елена. - Теперь ты - герцог Атрейдес.

***

   Принцип машинной вакцины: каждое технологическое  устройство  содержит  в
себе орудие противоположного действия, способное в случае  нужды  уничтожить
это устройство.
   Джан Кана, имперский царь-патентовед

   Интервентам не потребовалось много времени для того, чтобы неузнаваемо и,
похоже, навсегда изуродовать облик некогда процветавших  подземных  городов.
Многие невинные иксианцы погибли, многие пропали без вести,  а  К'тэр  ждал,
когда его обнаружат и убьют.
   Во время своих коротких вылазок из  защищенного  убежища  в  город  юноша
узнал, что город Вернии, бывшая столица  Икса,  переименован  тлейлаксами  в
Хилацию. Фанатичные узурпаторы изменили имперский реестр  планет,  и  теперь
девятая планета системы Алкауропс называлась не Икс, а Ксут-тух. -  К'тэр  с
радостью передушил бы всех тлейлаксов, которые попадались ему  по  пути,  но
вместо этого он втайне разрабатывал более хитроумный и тонкий план.
   Он одевался, как  простолюдин,  в  форму  рабочих,  притворяясь,  что  до
вторжения он был обычным бригадиром транспортных линий, всего лишь  на  одну
ступень выше субоидов; такие люди обычно наблюдали  за  работой  бригады  из
двенадцати человек. Он достаточно хорошо  знал  сварочные  работы,  чтобы  в
случае необходимости подтвердить, что работал  именно  на  такой  должности.
Интервенты не ожидали от простых людей никакого противодействия.
   Бене Тлейлакс лишил город души, превратив все вокруг в темный ад.
   К'тэру были ненавистны эти  изменения,  он  не  испытывал  ничего,  кроме
отвращения,  к  тлейлаксианской  мерзости.  И  насколько  он   мог   видеть,
императорские сардаукары помогали этой мерзости по мере своих сил и задач.
   В данный момент К'тэр ничего не мог с этим сделать, приходилось выжидать.
Он остался совершенно один: отец находится в изгнании на Кайтэйне  и  боится
возвращаться, мать погибла, брат стал  гильд-навигатором.  Один  он,  словно
крыса, прячется в развалинах Икса.
   Но даже крысы могут причинить значительный урон неприятелю.
   За прошедшие месяцы К'тэр  научился  смешиваться  с  толпой,  притворяясь
таким же, как все, запуганным простым жителем  Икса.  Он  прятал  взгляд  от
прохожих, держал руки в грязи, волосы его отвыкли от расчески и мыла. Он  не
мог во всеуслышание заявить, что был сыном посла Икса  в  Кайтэйне,  что  он
верно служил Дому Верниусов  -  и  еще  послужит,  если  найдет  способ  это
сделать.  Он  был  вхож  в  Гран-Пале,  сопровождал  дочь  графа.  Если  это
вскроется, то смертный приговор неминуем.
   Самое главное было не  дать  яростным  противникам  техники  открыть  его
защищенное   убежище,   наполненное   разнообразными    высокотехнологичными
устройствами. Его сокровищница -  может  быть,  последняя  надежда  будущего
возрожденного Икса.
   В подземных  гротах  города  он  видел,  как  снимают  вывески  с  домов,
переименовывая районы и улицы. Маленькие  гномы  -  все  мужчины,  ни  одной
женщины - занимают огромные  опустевшие  производственные  помещения,  чтобы
использовать их для гнусных исследований  и  опытов.  Улицы,  площади,  дома
охранялись  прилежными,  не  скрывающими  своей   принадлежности   солдатами
сардаукарской гвардии или лицеделами тлейлаксов.
   Вскоре после своей окончательной победы Мастера Тлейлаксу вышли из тени и
начали направлять гнев повстанцев-субоидов на тщательно выбранные цели. Стоя
позади толпы, одетый в простую грязную  одежду,  К'тэр  видел,  как  рабочие
группами собирались возле промышленного здания, где  когда-то  производились
механические инструкторы рукопашного боя.
   - Дом Верниусов сам навлек на себя эти бедствия, - кричал лидер субоидов,
почти  наверняка  лицедел.  -  Они  снова  начали  делать  мыслящие  машины.
Разрушьте это место!
   Пока уцелевшие  иксианцы  в  ужасе  наблюдали  за  происходящим,  субоиды
разбили окна из плаза и, забросав  небольшое  помещение  тепловыми  бомбами,
подожгли его.
   Исполненные религиозного фанатизма, они выли  от  восторга  и  швыряли  в
огонь камни.
   Мастер Тлейлаксу,  стоя  на  наспех  сколоченной  трибуне,  выкрикивал  в
мегафон подстрекательские слова:
   - Мы - ваши новые хозяева, и мы позаботимся о том, чтобы все  предприятия
Икса работали исключительно в согласии с запретами Великой Конвенции.
   Потрескивало пламя, и некоторые субоиды начали  роптать,  но  большинство
внимательно слушало оратора.
   - Мы скоро  восстановим  предприятия,  и  они  опять  начнут  работать  -
естественно, для субоидов будут созданы гораздо лучшие условия, чем раньше.
   К'тэр посмотрел вокруг, взглянул на горящее здание и почувствовал приступ
тошноты.
   - Все иксианские технологии должны быть проверены специальным религиозным
комитетом на предмет их соответствия закону. Любые  сомнительные  технологии
будут уничтожены. Никто не  посмеет  растлевать  ваши  души,  заставляя  вас
работать на еретических машинах.
   Крик усилился, в горящее здание снова полетели камни.
   К'тэр, однако, отчетливо  понимал,  что  стоимость  такого  захвата  была
непомерно высока для Тлейлаксу, даже если допустить,  что  не  обошлось  без
помощи империи. Поскольку Икс  имел  одну  из  самых  сильных  экономических
систем  в  империи,  то  никто  не   мог   допустить   длительного   простоя
производства.   Тлейлаксы   демонстративно   уничтожат   несколько    мелких
производств, но основной потенциал останется нетронутым и  будет  продолжать
работать, принося доход.
   Несмотря на обещания новых хозяев, субоидов вскоре снова загнали в  цеха,
правда, теперь они работали  под  присмотром  новых  хозяев,  беспрекословно
исполняя  их  приказы.  К'тэр  понимал,  что  скоро  заводы   снова   начнут
производить товары и вырученные деньги потекут на  счета  тлейлаксов,  чтобы
возместить их потери от этой военной авантюры.
   Но секретность и система безопасности, которым так много внимания  уделял
Дом Верниусов, будет работать против завоевателей.  Икс  всегда  был  окутан
завесой таинственности, так кто заметит разницу? Потребители, которые платят
деньги, вряд ли станут интересоваться внутриполитическими  проблемами  Икса.
Весь внешний мир скоро забудет, что здесь  произошло.  Все  покроется  слоем
исторической пыли.
   Именно на это рассчитывают тлейлаксы, думал К'тэр. Весь  мир  Икса  -  он
никогда не сможет называть эту планету Ксуттух - всегда был в Империи  некой
загадкой.., так же как, впрочем, и планеты  Бене  Тлейлакса.  Новые  хозяева
запретили свободный вылет с планеты и установили комендантский час. Выход на
улицу в ночное время карался  смертью.  Лицеделы  вылавливали  "предателей",
находя их в укрытиях, таких же, как  у  К'тэра,  и  казнили  их  без  всяких
формальностей и церемоний. Он не видел  конца  репрессиям,  но  поклялся  не
сдаваться. Это была его планета, и он будет защищать ее всеми доступными для
него средствами.
   К'тэр никому не называл своего имени и  старался  не  привлекать  к  себе
внимания. Он слушал, впитывая все слухи и разговоры, и вынашивал свой  план.
Не зная, кому  можно  довериться,  он  рассматривал  всех  как  информаторов
власти, лицеделов или как оборотней. Иногда  информатора  можно  было  легко
узнать по тем вопросам, которые  тот  задавал:  Где  ты  работаешь?  Где  ты
живешь? Что ты делаешь на улице?
   Других было не так легко распознать, например, что можно сказать о старой
больной женщине, с которой он сам начал разговор. Она не пыталась  ничего  о
нем разузнать, но при всей своей видимой безвредности она оказалась  так  же
опасна, как ребенок, прячущий в кармане гранату.
   - Как интересно ты подбираешь слова, - сказала старуха, хотя  он  сам  не
помнил, как именно строил фразу. - Такие обороты.., ты, видно, из иксианской
аристократии? - Она  со  значением  посмотрела  на  разрушенные  кварталы  в
сталактитах.
   От неожиданности К'тэр начал заикаться.
   - Н-нет,  хотя  я  был  слугой  в  одном  доме  и  там  нахватался  этого
отвратительного маньеризма.  Мои  извинения.  -  Он  поклонился  и  поспешил
ретироваться.
   Такой ответ был неуклюжим и мог  выдать  его  с  головой,  поэтому  К'тэр
выбросил старую одежду и больше никогда не сворачивал  на  ту  узкую  улицу.
После этого случая он стал более внимательно следить за своей  речью,  чтобы
не выдать себя слишком правильными ее оборотами. При возможности он старался
вообще избегать контактов с незнакомцами. К'тэра поразило, что  столь  много
иксианцев оказались оппортунистами, отдав  без  сопротивления  власть  новым
хозяевам, забыв меньше чем за год о Доме Верниусов.
   В первые дни всеобщей растерянности, последовавшие за  поражением,  К'тэр
находил остатки техники, из которых и конструировал  свой  приемник  "Рого".
Вскоре, однако, все технологии,  кроме  самых  примитивных,  были  изъяты  и
объявлены вне закона. К'тэр все еще бродил  по  округе,  разыскивая  остатки
того, что еще можно было  спасти.  Он  считал,  что  риск  стоит  возможного
результата.
   Его борьба могла продолжаться годы, если не десятилетия.
   Он не раз вспоминал о детстве, которое провел вместе с Д'мурром, и хромым
изобретателем  Дэви  Рого,   который   испытывал   к   мальчикам   дружеское
расположение. В своей частной лаборатории, скрытой в угольном пласте в  коре
планеты,  он  рассказал  им  о  многих  принципах,  показал  некоторые  свои
неудачные изобретения. Глаза мастера  горе