Кроме того, что отец наметил в  пятой  и
шестой книгах  массу  незаконченных  тем,  которые  требовали  развития,  он
оставил в заключении шестой книги посвящение моей покойной  матери,  Беверли
Герберт, которая была его женой на протяжение почти четырех десятилетий. Это
была писательская команда, мама редактировала все книги  папы,  она  служила
камертоном для потока его идей. Поскольку оба они умерли, было  бы  логичным
вообще закрыть эту тему и никогда к ней не возвращаться.
   На мою беду, один парень по имени Эд Креймер не желал отставать  от  меня
со   своей   идеей.   Этот   одаренный   редактор   и   спонсор    множества
научно-фантастических   проектов   хотел   создать   антологию    рассказов,
объединенных тематикой "Дюны". По его замыслу, эти рассказы должны были быть
написаны разными, но хорошо известными авторами. Он убедил меня в  том,  что
это будет интересный и значительный проект, и мы принялись обсуждать вопросы
совместного редактирования этой предполагаемой книги. Детали работы не  были
доведены до окончательного завершения, поскольку перед нами встали  проблемы
юридического и художественного плана. Мы продолжали  ломать  голову  над  их
решением, когда Эд сообщил мне, что  получил  письмо  от  известного  автора
нескольких бестселлеров  Кевина  Дж.  Андерсона,  которого  тоже  пригласили
сотрудничать в создании предполагаемой антологии.  Этот  писатель  предложил
идею, которую он сам назвал  "выстрелом  наугад",  спрашивая  о  возможности
написания книги в формате романа, предпочтительно продолжения  шестой  книги
серии "Капитул Дюны".
   Энтузиазм Кевина в отношении вселенной "Дюны" буквально сочился из каждой
строки письма. Однако я отложил ответ на месяц, не зная, как реагировать  на
подобное предложение. Несмотря на то что  в  мастерстве  Андерсона  не  было
сомнений, я все же колебался, прежде чем принять окончательное решение.  Это
было бы большим решением. Теперь я понимаю, что мне  надо  было  целиком,  с
головой уйти в проект, чтобы, участвуя в нем, я мог создать целостный роман,
верный по духу и букве исходной серии.  Наряду  с  "Властелином  колец"  Дж.
Толкина и несколькими другими произведениями, "Дюна" могла  бы  поспорить  с
наилучшими научно-фантастическими романами, в которых авторы  строили  целые
миры. Для того чтобы не нанести ущерб наследию отца, я не  мог  ошибиться  в
выборе партнера. Мне пришлось прочесть все доступное из произведений  Кевина
Андерсона и собрать о нем необходимые сведения. Вскоре мне стало  ясно,  что
он блестящий писатель, а репутация его безупречна. Я решил позвонить Кевину.
   Мы немедленно сблизились - как  на  личном,  так  и  на  профессиональном
уровне. Не говоря о том, что  он  просто  понравился  мне,  я,  кроме  того,
почувствовал, что между нами возник некий энергетический поток, русло обмена
идеями, которые могли  оказаться  благотворными  для  написания  продолжения
серии. После получения согласия мой  семьи  мы  с  Кевином  решили  написать
прелюдию - но не  отнесенную  в  древние  времена,  а  описывающую  события,
происшедшие за тридцать - сорок лет до времени  любовной  истории  родителей
Пауля,  к  тому  моменту,  когда  планетолог  Пардот  Кинес   был   назначен
императором на  Арракис,  к  тому  времени,  когда  достигла  своего  апогея
смертельная,  разрушительная  вражда  между  Домом   Харконненов   и   Домом
Атрейдесов.  Прежде  чем  приступить  к  написанию  плана,  мы   внимательно
перечитали все шесть книг "Дюны", а я начал составлять алфавитный  указатель
к этой серии романов моего отца.  В  этом  указателе  содержалась  настоящая
энциклопедия характеров, мест и чудес "Дюны". Прежде всего,  нам  надо  было
понять, в каком направлении мыслил папа  дальнейшее  развитие  сюжета.  Было
ясно, что в "Дюне-7" он хотел воплотить нечто монументальное,  и  этим,  сам
того не желая, он  поставил  нас  перед  тайной.  Папа  не  оставил  никаких
заметок. Единственное, что я помнил, так  это  то,  что  он  делал  какие-то
записи на сигнальных экземплярах "Еретиков Дюны" и "Капитула". К  сожалению,
эти сигналы исчезли вскоре после его смерти, и мы не смогли их найти.
   В начале марта 1997 года, когда я наконец воочию познакомился  с  Кевином
Андерсеном и его супругой, писательницей Ребеккой Моеста,  в  наших  головах
буквально взорвалась идея нового сюжета. Словно  охваченные  лихорадкой,  мы
втроем писали свои заметки на клочках бумаги или надиктовывали на  магнитную
ленту. Из этих записок стали формироваться сцены, но тем не менее мы все еще
не понимали, куда вел отец сюжетную линию.
   В последних двух книгах, "Еретики Дюны" и  "Капитул",  он  ввел  в  сюжет
новую опасность - проклятых Досточтимых Матрон, которые угрожали  превратить
в пустыню большую часть галактики. В  конце  "Капитула"  эти  создания  были
загнаны в  угол,  почти  разбиты,  но  здесь  читатель  открывал,  что  сами
Досточтимые Матроны бежали от еще более  страшного  врага,  женщин,  которые
представляли собой ветвь организации героинь романа  -  Преподобных  Матерей
Бене Гессерит.
   Через неполные две недели после нашего знакомства с Кевином мне  позвонил
адвокат, занимавшийся имуществом моих покойных родителей. Он сообщил, что  в
пригороде Сиэтла найдены хранившиеся в банке коробки отца,  о  существовании
которых  нам  ничего  не  было  известно.  Мы  назначили  встречу,  и  я  со
всевозрастающим волнением ждал, когда сотрудники банка  в  моем  присутствии
вскроют коробки. Внутри оказались бумаги и старинные  компьютерные  диски  с
записями, касающимися сюжета "Дюны-7", продолжения "Капитула"! Теперь  мы  с
Кевином точно знали, каково должно было быть развитие сюжета,  и  исходя  из
этого, могли плести ткань событий прелюдии, которая должна была  привести  к
грандиозному финалу серии.
   Испытывая  прилив  энтузиазма,  мы   вновь   принялись   за   составление
предложения книги, которую можно было бы  представить  издателю.  Это  время
совпало с давно запланированной по случаю годовщины  нашей  с  Джен  свадьбы
поездкой в Европу. Я взял с собой новый лаптоп и портативный принтер, и мы с
Кевином все лето обменивались записками по Фед Эксу. К тому  времени,  когда
мы с Джен вернулись в  Штаты,  у  меня  было  предложение  трилогии  на  141
странице - самое большое предложение из  всех,  какие  я  когда-либо  видел.
Указатель "Дюны" и энциклопедий всех  событий  романа  были  закончены  лишь
наполовину, и до окончания оставались месяцы упорного труда.
   Пока  мы  ждали  ответа  издательства,  я  с  удовольствием  окунулся   в
воспоминания о многочисленных беседах с отцом о писательском мастерстве и  о
моих ранних романах, написанных в  восьмидесятые  годы.  Я  вспомнил  о  его
полных любви и внимания тактичных  предложениях  по  улучшению  написанного.
Все, чему я научился у него  -  и  многое  сверх  того,  -  понадобится  для
исполнения этого громадного проекта: написания большой прелюдии к "Дюне".
   Брайан Герберт

   Я никогда не был лично знаком с Фрэнком Гербертом, но хорошо знал его  по
написанным им произведениям. Я  прочел  "Дюну"  в  десятилетнем  возрасте  и
неоднократно перечитывал ее впоследствии; потом я с наслаждением  читал  все
продолжения книги. "Бог-император Дюны" была первой купленной мною книгой  в
твердом переплете (в то время я учился на первом курсе  колледжа).  Позже  я
прочитал все вышедшие книги этого писателя, тщательно просматривая списки на
последних страницах, озаглавленные "Другие книги автора".  Таким  образом  я
познакомился с такими  произведениями,  как  "Зеленый  мозг",  "Хелстромский
муравейник", "Барьер Санта-Рога", "Глаза Гейзенберга", "Пункт  назначения  -
пустота", "Случай с Иисусом" и многие, многие другие.
   На мой взгляд, Фрэнку Герберту удалось достичь вершины  того,  чем  может
быть  настоящая  научная  фантастика:  побуждающей  к  мысли,   амбициозной,
эпической, хорошо разработанной и развлекательной, и все это в рамках  одной
книги. Другие научно-фантастические романы преуспели в одной или  нескольких
из этих областей, но только Герберту удалось добиться успеха сразу во всех в
одной "Дюне". Мне было пять лет, когда я  решил  стать  писателем,  а  когда
исполнилось двенадцать, то я уже знал, что хочу писать такие же  книги,  как
Фрэнк Герберт.
   Учась в колледже, я опубликовал несколько рассказов, а потом начал писать
свой первый роман "Корпорация "Воскрешение", отличавшийся сложным сюжетом  и
в котором речь шла о будущем, когда мертвых воскрешают для того,  чтобы  они
служили  живым.  Роман  изобиловал   комментариями   на   социальные   темы,
религиозными  намеками,  множеством  действующих  лиц  и  (да-да)   сложной,
запутанной интригой. К тому времени я приобрел уже  достаточную  известность
для того, чтобы стать членом Общества научных  фантастов  Америки  и,  самое
главное, получить доступ к директории членов Общества. Там я увидел домашний
адрес Фрэнка Герберта и пообещал себе, что  пошлю  ему  первый,  подписанный
мною, экземпляр своего нового романа, который был практически  сразу  продан
издательству "Сигнет Букс". Однако, прежде чем роман вышел из печати,  Фрэнк
Герберт умер.
   Я с жадностью прочел  последние  две  книги  серии  -  "Еретики  Дюны"  и
"Капитул", в  которых  Герберт  начал  новую  грандиозную  сагу  об  ужасных
событиях, буквально уничтоживших планету Арракис и поставивших  человечество
на грань вымирания.  Именно  на  этом  месте  Фрэнк  Герберт  оставил  сюжет
открытым. Продолжить его он не смог по причине своей смерти. Я знал, что сын
Герберта   -   писатель,   за   плечами   которого   написание    нескольких
научно-фантастических романов.  Я  ждал  и  надеялся,  что  Брайан  закончит
рукопись или  по  меньшей  мере  разовьет  сюжеты,  оставленные  его  отцом.
Когда-нибудь, надеялся я, и  может  быть,  очень  скоро,  почитатели  "Дюны"
получат развязку увлекательного романа.
   Тем временем я сам  сделал  довольно  успешную  писательскую  карьеру.  Я
получил две престижные премии - Брэма  Стоукера  и  "Туманность",  два  моих
триллера  были  куплены  Голливудом  для   экранизации.   Продолжая   писать
оригинальные романы, я нашел в себе мужество написать несколько рассказов на
темы любимых  мною  "Звездных  войн",  "Секретных  материалов".  Я  научился
правилам выведения характеров, оживления  их  силой  воображения  и  овладел
искусством рассказывать собственные  истории  в  рамках  того,  что  хочется
услышать читателю.
   Весной 1996 года я провел неделю в Долине  Смерти  в  Калифорнии,  где  я
всегда любил писать. Днем я пешком ходил по дальним каньонам, воплощая  свои
замыслы в образы и надиктовывая страницы будущих  произведений.  Однажды  во
время  такой  поездки  я  заблудился  и  несколько  часов  плутал  по  дикой
местности, пока наконец не вышел к своей машине. Во время  этой  неожиданной
долгой прогулки по суровой  и  прекрасной  пустыне  мысли  мои  были  заняты
"Дюной".
   После смерти Герберта прошло десять лет, и теперь я  окончательно  решил,
что серия "Дюны" должна получить  увлекательное  завершение.  Мне  настолько
хотелось узнать, чем кончится книга, что я сам был готов написать конец.
   Я не был знаком с Брайаном Гербертом, и  у  меня  не  было  ни  малейшего
основания  надеяться  на  то,  что  он  станет  всерьез  рассматривать   мое
предложение. Но "Дюна" была моим любимым научно-фантастическим романом, и  я
не мог думать ни о какой другой работе. Мысль о продолжении  не  давала  мне
покоя, и я решил, что не будет никакого вреда, если я спрошу...
   Мы надеемся, что вам  понравилось  это  повторное  посещение  мира  Дюны,
который мы увидели нашими глазами. Для нас величайшая честь - просмотреть  и
внимательно изучить оригинальные заметки Фрэнка Герберта, с помощью  которых
мы  смогли   воссоздать   некоторые   из   живых   реалий,   созданных   его
исследованиями, его воображением, его жизнью. Я и сейчас нахожу "Дюну" таким
же увлекательным чтением, каким она казалась мне в тот раз,  когда  я  много
лет назад впервые столкнулся с ней.
   Кевин Дж. Андерсон

   Только потребность в творчестве вносит вклад в  изменения.  Творчество  -
вот что делает творца живым.
   Френк Герберт, из неопубликованного



    Брайан ГЕРБЕРТ и Кевин АНДЕРСОН
    ДЮНА: ДОМ ХАРКОННЕНОВ

    Перевод с английского А.Н. Анваера


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  tp://www.bestlibrary.ru

   Быть первооткрывателем опасно, но  такова  жизнь.  Человек,  не  желающий
рисковать, обречен. Он никогда ничему не научится и никогда не будет  расти.
Он не будет жить.
   Планетолог Пардот Кинес. "Букварь  Арракиса",  написанный  для  его  сына
Лиета

   Когда с юга, завывая, начинали наступать  песчаные  бури,  Пардот  Кинес,
вместо  того  чтобы  искать   надежное   убежище,   предпочитал   заниматься
метеорологическими  наблюдениями.  Его  сын  Лиет  -  мальчику  было   всего
двенадцать лет, но отец воспитал его в суровых традициях фрименского племени
- тем временем со знанием дела рассматривал древнее противопогодное убежище,
которое они с Пардотом нашли на полуразрушенной  испытательной  ботанической
станции. Лиет явно сомневался в работоспособности старых механизмов...
   Мальчик обернулся и бросил взгляд на море дюн, в  сторону  приближавшейся
бури.
   - Ветер демона  в  открытой  пустыне.  Хуласкали  Вада,  -  сказал  он  и
инстинктивно проверил клапаны защитного костюма.
   - Буря Кориолиса, - поправил сына Кинес, используя научный термин  вместо
народного фрименского, который употребил Лиет. - Ветер, дующий  на  открытой
плоской местности, усиливается вследствие вращения планеты вокруг оси. Поток
может при этом достигать скорости семьсот километров в час.
   Слушая  отца,  мальчик  продолжал  деловито  запечатывать   отверстия   в
яйцевидном кожухе убежища, проверяя состояние воздушных  вентилей,  тяжелого
входного люка и сохранность системы аварийного  жизнеобеспечения.  При  этом
мальчик  не  обращал  внимания  на  сигнальный  генератор  и  маяк  тревоги;
статическое  электричество,  возникавшее  в   завихрениях   песчаной   бури,
буквально разрывало в клочья любую электромагнитную волну.
   На планете с мягким климатом Лиет  в  свои  двенадцать  лет  считался  бы
ребенком, но здесь, в суровых условиях фрименской жизни, его опыту и  умению
выжить мог  бы  позавидовать  и  человек,  вдвое  старше  его.  Мальчик  был
подготовлен к встрече с опасностями лучше, чем его отец.
   Кинес-старший задумчиво почесал свою песочного цвета бороду.
   - Такой добрый шторм, как этот, может захватить своим  фронтом  несколько
градусов широты, - сказал  он,  включив  питание  тусклых  экранов  древнего
монитора. - Буря поднимает частицы песка на высоту  до  двух  тысяч  метров,
поэтому пыль падает с неба на протяжении многих дней после окончания шторма.
   Лиет в последний  раз  коснулся  люка,  убедившись  в  его  надежности  и
способности противостоять буре.
   - Фримены называют это явление "эль сайял" - песчаный дождь, - сказал он.
   - Когда ты станешь планетологом, тебе придется пользоваться более точными
техническими терминами, - профессорским тоном изрек Пардот Кинес. - Я до сих
пор посылаю императору свои отчеты, хотя и не столь часто, как следовало бы.
Сомневаюсь, что он вообще их читает.
   Пардот побарабанил пальцами по панели монитора.
   -  Кажется,  атмосферный  фронт  уже  накрыл  нас.  Лиет  поднял  ставень
иллюминатора и увидел надвигающуюся черно-белую стену, переливающуюся огнями
статического электричества.
   - Планетолог должен пользоваться не только научно-техническими терминами,
но и собственными глазами, - наставительно произнес он. - Посмотри  в  окно,
папа.
   Кинес улыбнулся сыну.
   - Пора поднимать капсулу. - Приведя  в  действие  долго  бездействовавший
механизм,  он  с  облегчением  услышал  ровный  гул   двигателей.   Подвеска
сработала. Преодолев силу притяжения, защитная капсула оторвалась от земли.
   Пасть шторма раскрылась, и  Лиет  закрыл  ставень,  надеясь,  что  старый
метеорологический аппарат выдержит удар. Мальчик в какой-то степени  доверял
интуиции отца, но не очень уповал на его практичность.
   Яйцеобразная капсула мягко поднялась вверх, слегка вздрогнув  от  первого
порыва ветра.
   - Ну вот, - сказал Кинес, - теперь начинается наша работа...
   Договорить он не успел.  Шторм  ударил  по  убежищу,  словно  исполинская
дубина, вознеся утлое суденышко в поднебесный мальстрем.

***

   Пардот Кинес и его сын наткнулись на остатки покинутой  много  тысяч  лет
назад испытательной ботанической станции  несколько  дней  назад,  во  время
своих блужданий по дальней части пустыни. Обычно фримены растаскивали  такие
наблюдательные посты, унося в свои поселения самые ценные  предметы,  однако
эту станцию, спрятанную в углублении скалы, фрименские разведчики обнаружить
на смогли, и Кинесы нашли ее остатки в полной сохранности.
   Они с трудом открыли покрытый коркой песка люк и заглянули внутрь, словно
два демона, готовые спуститься в ад. Отцу и  сыну  пришлось  довольно  долго
топтаться на жаре в ожидании, пока  сменится  смертельно  опасный  застоялый
воздух капсулы. Пардот в нетерпении мерил  шагами  рыхлый  песок,  время  от
времени, задерживая дыхание, просовывал голову в отверстие люка, вглядываясь
в темноту. Ему не терпелось начать осмотр.
   Такие ботанические станции строились во времена расцвета старой  империи.
Кинес знал, что тогда эта пустынная планета  не  представляла  собой  ничего
особенного; на ней не было обнаружено никаких полезных  ископаемых,  природа
оказалась  суровой,  и  планету   посчитали   непригодной   к   колонизации.
Переселенцы Дзенсунни  прибыли  сюда  много  поколений  назад  после  веков,
проведенных в рабстве, надеясь основать здесь новый, свободный для себя мир.
   Однако все это было задолго до открытия меланжевой пряности, драгоценного
вещества, которого нет больше нигде во вселенной.  После  открытия  пряности
все круто изменилось.
   Кинес давно  перестал  даже  мысленно  называть  эту  планету  Арракисом,
именем,  внесенным  в  императорский  реестр,   а   пользовался   фрименским
названием: Дюна. Хотя Пардот и стал фрименом, он продолжал оставаться слугой
падишах-императоров. На эту планету  Кинеса  послал  Эльруд  IX  с  заданием
раскрыть тайну пряности, понять, откуда она берется, как  образуется  и  как
можно ее обнаружить. Кинес тринадцать лет прожил среди  местного  населения,
женился на фрименке и воспитал сына, которому тоже предстояло пойти  по  его
стопам и стать следующим планетологом Дюны.
   Пардот Кинес не  переставал  восторгаться  этой  планетой.  Он  буквально
дрожал, предвкушая возможность новых открытий, даже если это было связано  с
риском оказаться в эпицентре песчаной бури...

***

   Древняя  подвеска  капсулы,  сопротивляясь  натиску  кориолисовой   бури,
гудела,  как  растревоженное  осиное  гнездо.  Метеорологический   кораблик,
маленький стальной баллон, носился по воздуху, вращаемый  бешеными  потоками
вихря. Корпус капсулы беспощадно хлестали бичи пыльных торнадо.
   - Это напоминает мне рассветные бури, которые я видел на Салусе Секундус,
- вслух рассуждал Кинес.  -  Удивительное  зрелище  -  весьма  живописное  и
страшно опасное. Сильнейший ветер начинает дуть, словно ниоткуда, и может  в
мгновение ока сокрушить тебя. Беда, если такая  буря  застигнет  в  открытом
поле.
   - Я не хотел бы оказаться в пустыне и  при  песчаной  буре,  -  отозвался
Лиет.
   От сильнейшего порыва ветра один  борт  прогнулся  внутрь  и  треснул.  В
образовавшуюся брешь с  тонким  завыванием  стал  прорываться  воздух.  Лиет
бросился к треснувшей переборке с баллоном, наполненным  пенным  герметиком.
Кинес-младший держал его под рукой, будучи уверенным, что утлая посудина  не
выдержит напора стихии.
   - Мы в руках Божьих, буря может уничтожить нас в любой момент,  -  сказал
он.
   - То же самое сказала бы  сейчас  твоя  мать,  -  сказа