му исходу.  Бутылочка  была  почти
пуста.
   Когда Амелия открыла глаза, в них застыло умопомрачение  и  отрешенность.
Она узнала стоявшую около кровати Леони и прошептала:
   - Что вы здесь делаете?
   - Сколько вы выпили этого снадобья? - спросила Леони, подняв бутылочку.
   - Достаточно. Я прибегала к нему раньше, но.., но всегда при самых первых
признаках. Никогда не откладывала так поздно.
   - Но почему, Амелия?
   Та поразилась, видя явное сочувствие Леони.
   - Почему? А зачем мне нужен ребенок? Я ненавижу детей!
   Сочувствие Леони стало иссякать.
   - Значит, вы готовы убить дитя моего господина? - спросила она в ужасе. -
Если оно вам не было нужно, зачем вы так долго ждали?
   - Оно было нужно для.., но когда вы уехали..,  умоляю,  оставьте  меня  в
покое!
   - Именно так мне и хочется поступить и оставить вас умирать  из-за  вашей
глупости! - От возмущения в голосе Леони звучал металл.
   - Нет, прошу вас, помогите мне! - воскликнула Амелия. -  Я  уже  лишилась
ребенка, и теперь Рольф прогонит меня.
   - Вы в этом убеждены? - спросила Леони.
   - Когда Рольф женился на вас, то потерял ко  мне  интерес,  -  простонала
Амелия. - Я думала, что и дальше останусь с ним, но он этого не захотел.
   - Амелия, объясните толком, о чем вы говорите.
   - Я не хотела возвращаться ко двору, - со вздохом ответила Амелия.  -  Вы
даже не знаете, что там за жизнь. Приходится соперничать  с  более  молодыми
женщинами, всегда приходится...
   - Расскажите мне про Рольфа, - настаивала Леони, повысив голос.
   - Я солгала ему, - объяснила Амелия. - Я сказала, что жду  ребенка,  а  в
действительности ничего не было.
   Она открыто посмотрела Леони в глаза и рассказала ей всю правду.
   - Ребенок не от Рольфа - от Эварарда Я  использовала  его,  чтобы  зачать
ребенка на тот случай, если вы не сразу надоедите  Рольфу.  Я  действительно
думала, что вы  ему  наскучите.  Когда  же  он  вернулся  сюда  и  не  сразу
отправился за вами в Першвик, я решила, что он больше не любит вас,  поэтому
ребенок мне не был нужен как предлог для того, чтобы остаться здесь.
   Леони внушала себе, что не  должна  выдавать  своих  чувств,  и  лицо  ее
осталось бесстрастным. От услышанных откровений  любовь  к  Рольфу  с  новой
силой вспыхнула в душе Леони, ее охватило желание броситься к нему и  обнять
его. Но она не собиралась показывать Амелии, как много эти слова значили для
нее. Когда все слова будут произнесены и все дела  будут  сделаны,  они  оба
должны хоть в какой-то  мере  сохранить  чувство  собственного  достоинства,
поэтому Леони заставила себя не давать воли охватившим ее чувствам.
   Решив, что этого можно добиться, лишь быстро сменив тему  разговора,  она
произнесла:
   - Эварард ужасно огорчен. Он неумен, но он любит вас.
   - Любит? - с горечью отозвалась Амелия. - Что это -  любовь?  Мой  первый
муж тоже любил меня, пока на мне не женился. После свадьбы его  интересовали
только другие женщины. Как вы думаете, почему я была так уверена, что  Рольф
не захочет бросить меня после вашей свадьбы? Ведь мужчины не думают о  своих
женах.
   - Амелия, думаю, что так бывает навсегда. Амелия вздохнула.
   - Рольф действительно заботиться о вас.
   - Может быть, Эварард тоже будет заботиться о вас,  если  вы  дадите  ему
такую возможность. Он видит ваши недостатки, но все равно любит вас. Он знал
про своего ребенка?
   - Нет. Если бы я призналась ему, то непременно сказала бы,  что  дитя  от
Рольфа. Я все время откладывала разговор, потому что, откровенно говоря,  не
хотела обидеть его.
   Амелия без колебаний была готова обидеть Рольфа и меня,  мрачно  подумала
Леони. Однако после исповеди Амелии она поняла, что способна простить ее.
   - Тогда я не вижу причины, почему он  должен  что-то  знать  об  этом,  -
сказала Леони, обращаясь к Амелии.
   - А Рольф?
   - Я не настолько беспристрастна, когда речь идет о нем. Я ничего  ему  не
скажу. Скажите вы.
   - Но он убьет меня, если узнает, что я обманывала вас обоих!
   - Думаю, что не убьет, Амелия. По-моему, узнав правду, он успокоится.  Но
если вы не пообещаете все ему рассказать, я оставлю вас здесь и ..
   - Как вы жестоки, леди Леони!
   - Вовсе нет. Я просто люблю моего мужа и не допущу, чтобы он был  огорчен
потерей ребенка, которого считал своим.

Глава 48

   Мальчик был прекрасен. Леони увидела его сразу же, как только  спустилась
вниз по лестнице, выйдя из спальни Амелии. Рядом с мальчиком стоял Рольф.  У
мальчика были густые вьющиеся черные волосы. Он робко смотрел на Леони, пока
она шла к нему. В свои восемь лет он был копией Рольфа.
   Она перевела вопросительный взгляд на Рольфа, и он объяснил:
   - Пока ты не сделала ошибочных выводов,  скажу,  что  он  похож  на  меня
потому, что доводится мне племянником.
   Леони улыбнулась.
   - Неужели я могла подумать иначе? Нахмурившись, Рольф познакомил  жену  с
Симоном д'Амбером, потом увлек ее в сторону.
   - Несколько дней назад я отправил его к леди Розе, где  он  и  оставался.
Мне не хотелось, чтобы он находился рядом. Но ты теперь здесь, поэтому...
   - Но ты не говорил мне, что он приедет к нам в гости.
   - Мой брат умер, - простодушно объяснил Рольф, -  и  мальчик  приехал  не
просто в гости. Мы с братом не слишком любили друг друга, но это к  делу  не
относится, - с горечью продолжал он. - Его вдову  заботило  благополучие  ее
детей, и потому она обратилась ко  мне.  Когда  брат  умер,  она  уехала  из
Гасконии и нашла пристанище у друзей в Нормандии. Там я и  провел  последний
месяц, Леони.
   Она широко раскрыла глаза.
   - Так вот почему... Я удивлялась, почему ты так долго не ехал в  Першвик.
Значит, все это время ты даже не знал, что я жила там?
   - Я узнал об этом, лишь вернувшись в Англию. Сэр Эварард  направил  тогда
гонцов, но они меня не нашли. Вдова брата была в отчаянии от ожидания всяких
напастей. Она никому не доверяла. Она  боялась,  что  могущественные  лорды,
живущие по всей Гасконии, попытаются захватить ее детей или ее  саму,  чтобы
завладеть имуществом брата.
   - Могло ли такое произойти? -  тихо  спросила  она,  переведя  взгляд  на
мальчика.
   - Нет. Земли  в  Гасконии  принадлежали  нашей  семье  по  прямому  указу
королевы,  а  следовательно,  самого  Генриха.  Ей  нужно  было  всего  лишь
обратиться к Генриху с просьбой назначить опекуна.
   - Или обратиться к тебе.
   - Да. Действительно, я согласился принять на себя такую  ответственность.
Я отправил трех моих племянниц вместе с их матерью в  Гасконь,  но  мальчика
решил пока оставить у себя. Брат уделял ему мало времени, поэтому он слишком
долго рос в окружении женщин.
   - Мой господин, но ведь и здесь есть женщины, - поддразнила его она.
   - Я хочу поближе узнать его, Леони,  -  резко  объявил  Рольф.  -  Ты  не
возражаешь? Леони опустила глаза, скрывая улыбку.
   - Конечно нет, мой господин.
   Рольф покачал головой. Почему вдруг она так  переменилась?  Куда  исчезла
вспыльчивость, которую он наблюдал всего  лишь  утром?  Она  вела  себя  так
покорно, так учтиво.
   Он осторожно продолжал:
   - Мне нужно найти человека, которому я могу доверять, чтобы он  поехал  в
Гасконь управлять поместьем и присматривать за вдовой и  моими  племянницами
до тех пор, пока они не вырастут и не смогут выйти замуж.
   - Нельзя ли мне предложить сэра Пьерса? -  спросила  Леони.  -  Он  лучше
всего подходит для того, чтобы присматривать за хозяйством,  где  так  много
женщин. Возможно даже,  что  вдова  ему  полюбится  и  он  надумает  на  ней
жениться.
   - Пьере? Надумает жениться? Да ни в коем случае!
   - Как знать, мой господин? А сейчас прошу тебя -  оставь  Симона  на  мое
попечение, пока ты побудешь у леди Амелии.
   Рольф нахмурился.
   - Я в скором времени скажу ей, что она должна уехать  отсюда.  Не  думай,
Леони, что я забыл.
   - Мой господин, я этого не думала. Но она.., больна. Я  предупредила  ее,
чтобы она несколько дней, может быть неделю, провела в  постели.  -  По  его
лицу было видно, как он удивлен, но не успел Рольф произнести ни слова,  как
Леони решительно сказала:
   - Иди к ней, мой господин, она хочет поговорить с тобой. А когда  вы  обо
всем поговорите, - она помолчала, - приходите ко мне, потому что  мне  нужно
многое тебе сказать.
   Рольф был настолько ошеломлен, что  не  стал  спорить.  Он  повернулся  и
направился к лестнице, а Леони смотрела ему вслед.

***

   Леони сидела в зале  и  ласково  разговаривала  с  Симоном.  Он  держался
застенчиво и был неразговорчив.  Она  пыталась  внушить  ему,  чтобы  он  не
беспокоился, но это удавалось плохо, потому что она  и  сама  была  охвачена
волнением.
   Через полчаса Рольф спустился в зал, едва сдерживая ярость. Он не  сказал
Леони ни слова, а схватил ее за руку и через весь зал увлек в  сад.  Там  он
отпустил ее и начал топтать одуванчики.
   - Знаешь ли ты, как я ненавидел этот твой сад, когда ты начала  приводить
его в порядок? кипя, воскликнул он. - Амелия говорила мне, что я  не  должен
взваливать на тебя хозяйственные заботы, а ты тем не  менее  без  надобности
проводила здесь время. Я много раз подумывал о том, чтобы напустить коня  на
эти проклятые растения!
   Леони едва не задохнулась от смеха.
   - Твой конь мог бы очень серьезно заболеть, если бы ты  это  сделал,  мой
господин. Он свирепо воззрился на нее.
   - Не шути, Леони. Как ты думаешь, почему я просил тебя быть моим писарем,
раз и сам мог бы с этим справиться? Я считал, что это единственное  занятие,
которое ты бы не отказалась делать  ради  меня.  Ты  отказывалась  от  всего
остального. И именно тогда, когда ты сделала мой дом пригодным для  житья  и
доставила мне тем самым огромную радость, ты позволила ей приписать себе все
твои заслуги! Но почему, Леони, почему?
   - Значит, ты так легко поверил в ту абсурдную мысль, будто  она  способна
навести здесь порядок, с горечью сказала она.
   - Я был легковерен, мадам? Как ты могла утвердиться в той нелепой  мысли,
будто я не захочу, чтобы ты распоряжалась моим хозяйством?
   - И опять ты говоришь бессмыслицу, - отозвалась она.
   - Будь я проклят! Я не вижу в этом ничего смешного! Почему ты ни разу  не
рассказала мне о тех глупостях, которые она тебе наговаривала?  Если  бы  ты
поговорила со мной, стало бы ясно, что она обманщица, и тогда ты бы поверила
мне, что я не люблю ее.
   - Могу задать тебе такой же вопрос. Ты верил ее болтовне так  же,  как  я
верила ей.
   - Это не относится к делу!
   - Неужели? - Она приблизилась к нему и  неуверенно  коснулась  рукой  его
груди. В ее сияющих глазах светилась ласка. -  Почему  ты  так  сердит,  мой
господин?
   Глядя ей в глаза, он совершенно потерял голову.
   - Потому что.., потому что я  в  конце  концов  поверил,  что  ты  любишь
меня.., но ты ни разу этого не сказала. Я говорил, что люблю тебя - Когда же
ты это говорил? - воскликнула она.
   - Той ночью в Лондоне - Ты был пьян, - убежденно произнесла она.
   - Не настолько пьян, чтобы забыть об этом. И я спросил тебя, любишь ли  и
ты меня. Только.., только не могу вспомнить, что ты ответила.
   Ее охватила радость, волны светлой радости.
   - Я сказала, что любить тебя будет легко, - тихо ответила она.  -  Так  и
получилось. Я люблю тебя, мой господин.
   - Рольф, - по привычке поправил он, обнимая ее.
   - Да, Рольф.
   Она тихо вздохнула, а потом муж поцеловал ее со всем теплом и всей  силой
своей любви.
   Он взял Леони на руки и понес в их комнату. Все видевшие их улыбались, но
никто не произнес ни слова. Пришло время прекратить сплетни о хозяине и  его
жене.
   Пока Рольф, держа ее  на  руках,  стремительно  поднимался  по  лестнице,
направляясь в комнату, она крепко прижималась к нему и  улыбалась,  думая  о
том, какой он упрямый - совсем как она сама, добрый  и  сильный.  Позже  она
расскажет ему об их  ребенке  и  о  том,  как  глупая"  гордость  так  долго
заставляла их враждовать. Но это будет потом.
   Пока же ей хотелось думать только об их  любви,  хотелось  показать,  как
глубоко и страстно она любит его.



    Джоанна ЛИНДСЕЙ
    АНГЕЛ ВО ПЛОТИ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Красота Анджелы  не  давала  покоя  многим,  но  с  юных  лет  сердце  ее
принадлежало прекрасному Брэдфорду. Он был сыном плантатора-миллионера,  она
- дочерью бедняка. Казалось, у Анджелы нет ни малейшей надежды  на  счастье,
но жизнь щедра на сюрпризы...

   Моей матери, чья любовь и поддержка для меня бесценны.
   Автор

Глава 1

   Анджела Шеррингтон бросила в камин еще одно полено.
   - Черт бы меня побрал! - выругалась она,  глядя  на  взметнувшийся  столб
искр и упавшие на пол угольки.
   Надо же было сделать такую глупость - израсходовать все спички! И  теперь
она вынуждена была поддерживать огонь весь день и всю ночь. Иначе как выжить
здесь, в этой лачуге, которую Анджела называла своим домом?
   Еще раз бросив раздраженный взгляд на камин, Анджела  вышла  на  узенькое
крыльцо, прилепившееся к однокомнатной хибаре. Она мечтала о  ветерке.  Было
душно и жарко - не меньше восьмидесяти градусов <Около  27  С.>.  Она  снова
выругалась. В этом безрадостном  1862  году  со  спичками  было  напряженно.
Впрочем, война сделала дефицитом чуть ли не все, что нужно для жизни,  и  ей
следовало быть бережливее.
   Ферма Шеррингтонов, если ее вообще можно  было  так  назвать,  находилась
менее чем в четверти мили от реки Мобил и в нескольких часах езды от  города
Мобила, одного из крупнейших городов в Алабаме. Вокруг виднелись голые поля,
среди которых стояла развалюха с прогнившими стенами и  протекающей  крышей.
Когда-то  давно  домишко,  должно  быть,  знавал  лучшие  времена,   о   чем
свидетельствовали остатки побелки ,на стенах. На  крыльце  были  два  ветхих
плетеных стула и большой деревянный ящик, служивший столом.
   Анджела заставила себя войти в дом и  начала  месить  тесто  на  кухонном
столе. Жара сводила с ума - сзади горел камин, раскаленное солнце  за  окном
светило в лицо'. Плюс еще и тревога за отца. Он отправился  вчера  в  Мобил,
чтобы продать собранное зерно. Должен был  возвратиться  в  тот  же  день  к
вечеру, но так и не вернулся, и  в  четвертый  раз  в  своей  жизни  Анджела
провела ночь в одиночестве. И все четыре раза приходились на военное время.
   Тяжело вздохнув, Анджела выглянула в окно и посмотрела на рыжее поле. Они
с отцом планировали сегодня его вспахать и приготовить под посадку гороха  и
фасоли. Анджела могла бы начать работу самостоятельно, если  бы  у  них  был
хотя бы еще один мул. Но второго мула у них не  было,  а  старую  Сару  отец
запряг в фургон. Черт побери, куда же он запропал?
   Анджела проснулась еще до зари. Она любила заниматься уборкой  по  утрам,
потому что летом только в эти часы в доме было достаточно прохладно.  Дом  у
них небольшой, но никто не скажет, что она не поддерживает в нем чистоту.
   Анджела вытерла с лица пот. Она попыталась отбросить тревожные мысли,  но
это ей не удавалось. В трех предыдущих случаях  отец  не  вернулся  к  ночи,
потому что хватил лишнего после продажи зерна. Она хотела надеяться, что и в
этот раз он всего лишь напился, а не ввязался в какую-нибудь драку.
   Анджела привыкла сама о себе заботиться и  сейчас  боялась  вовсе  не  за
себя. Даже дома отец частенько напивался и затем отлеживался в  постели.  Ей
это было не по душе, но она ничего не могла сделать. Уильям  Шеррингтон  был
пьяницей.
   В силу необходимости Анджела начала охотиться. Иначе можно было с  голоду
умереть, дожидаясь, когда отец выйдет из пьяного оцепенения, Одним выстрелом
она могла убить бегущего мимо кролика.
   Да,  она  могла  сама  о  себе  позаботиться,  но  это  не  уменьшало  ее
беспокойства об отце.
   Через  некоторое  время  звук  подъезжающего  фургона  заставил   Анджелу
радостно  встрепенуться.  Давно  пора!  В  одно  мгновение  ее   раздражение
улетучилось. Сейчас отец расскажет все новости.
   Но к высоким кустам можжевельника  приближалась  не  старушка  Сара.  Две
серые кобылы тащили за собой запыленную, заляпанную грязью повозку. А правил
лошадьми человек, которого Анджела меньше всего хотела видеть.

Глава 2

   Билли Андерсон осадил лошадей. Всю дорогу он мчался так,  словно  за  ним
гналась  армия  янки.  Шанс,  которого  Билли  давно  дожидался,  неожиданно
представился ему сегодня  утром,  когда  он  узнал,  что  Уильям  Шеррингтон
валяется пьяный на улице, а его дочь  осталась  дома  одна.  Билли  хмыкнул,
перебирая в уме события дня.
   Утро началось как обычно. Жаркое солнце быстро  прогнало  прохладу  ночи.
Предстоял  еще  один  душный  день,  который  наверняка   станет   очередным
испытанием для нервов и самолюбия.  Билли  лениво  потянулся,  потер  глаза,
пытаясь согнать дремоту. Прежде чем открыть отцовскую лавку, он выглянул  на
улицу. Торговцы зазывают покупателей, слуги спешат на рынок, дети  резвятся,
пока одуряющая жара не загонит их в прохладу дома.
   Все как обычно, подумал Билли. Хорошо, что в Алабаме в отличие от  других
южных штатов не шли  бои.  Союзная  армия  находилась  за  пределами  штата,
поэтому  для  многих  алабамцев  война  была  понятием  абстрактным.   Билли
презрительно фыркнул. Янки - трусы, каждый, у кого есть  голова  на  плечах,
это знает. Конфедерация выиграет войну, это лишь вопрос времени. Дела  снова
пойдут в гору. И отец Билли вылезет из долгов.
   Билли издал продолжительный вздох и потянулся,  пытаясь  изгнать  сон  из
своего жилистого тела. Он подошел к большому столу, на котором был  разложен
товар, и ткнул пальцем в рулон хлопчатобумажной ткани, лежавшей поверх более
дорогих - шерстяных и шелковых - отрезов. Он уже не мог припомнить, когда  у
него последний раз покупали даже самую дешевую хлопчатобумажную ткань.
   Сейчас были трудные  времена  для  всех  без  исключения.  Но  долго  так
продолжаться  не  может.  И  в  один  прекрасный  день  эта   лавка   станет
собственностью Билли. Хотя сердце, у него  и  не  лежало  к  торговле.  Если
честно, его не интересовало ничего, кроме женщин.
   Билли ухмыльнулся, неторопливо подошел к длинному прилавку, где  хранился
ящик с деньгами, и тяжело опустился на трехногий стул.  Пригладив  рыжеватые
волосы, Андерсон-младший затем расположил стул таким образом,  чтобы  спинка
его уперлась в полки, а сам юноша смог положить ноги на прилавок.
   Сэма Андерсона хватил бы удар, если бы он увидел сына в  такой  позе.  Но
Сэм Андерсон вряд ли появится раньше чем через час, поскольку вчера допоздна
засиделся со своими дружками. Отец Билли  любил  играть  в  карты,  кости  и
другие азартные игры, и Билли научился сохранять  спокойствие  ,  когда  его
отец говорил:
   - Всего один крупный выигрыш - и мы вылезем из долгов.
   Однако фортуна  была  отнюдь  не  на  стороне  Сэма  Андерсона,  как  это
случалось до войны. Он проигрывал и брал взаймы, снова проигрывал и влезал в
еще большие долги.
   Билли насторожился, когда зазвенели крохотные колокольчики над дверью. Он
вытаращил глаза от удивления, когда увидел двух  входящих  в  лавку  молодых
женщин. На их запястьях висели отделанные кружевами яркие цветастые зонтики.
В  одной  из  них  Билли  узнал  девятнадцатилетнюю   Кристал   Лонсдейл   -
могущественную принцессу плантации "Тени", в  другой  -  ее  подругу  Кендиз
Тейлор. Кристал была великолепна; особенно  впечатляли  ее  большие  голубые
глаза и мягкие белокурые волосы. На вкус Билли она  была,  возможно  слишком
худощава, но безусловно красива и относилась к числу самых престижных невест
в графстве.
   Кендиз Тейлор была несколькими годами старше  Кристал.  Из-под  ее  синей
шляпки  выбивались  черные,  цвета  воронова  крыла  волосы,  а   прозрачная
голубизна глаз удивительно напоминала чистое лазурное небо на утренней заре.
Она была дочерью друга Джекоба Мейтленда, к которому приехала  погостить  из
Англии. Красотой она не уступала Кристал и отличалась изыс