то отошлет его обратно, и таким образом все решится само собой. Но
Алин упустила из виду, что жених и сам не очень спешил. Увидев,  как  восемь
человек спешиваются у входа в дом, она поняла, что так оно и было.
   Однако Алин не торопилась менять свои планы. Она  по-прежнему  надеялась,
что личное свидание отца с графом Петровским может принести большую  пользу,
а кроме того, была убеждена,  что  если  застать  человека  врасплох,  можно
многого достичь. С другой стороны, возможно, было  бы  вернее  поговорить  с
графом до того, как отец предупредит его о ее, как он называл их, "вопиющих"
привычках. В общем, в личной встрече  есть  свои  плюсы,  и  Алин  прекрасно
понимала, что в  своей  привычной  одежде  она  выглядит  далеко  не  лучшим
образом.
   На кого ей, черт возьми, производить впечатление в конюшнях?
   Хотя, по правде говоря, девушка не думала, что кардинец прибудет со  всей
своей свитой, да еще и с дюжиной лошадей, навьюченных всякой поклажей.  Судя
по виду, ее нареченный не имел обыкновения  путешествовать  налегке,  а  это
говорило  о  том,  что  он  -  один  из  тех  испорченных   и   избалованных
аристократов, которые приходят в ужас от одной  лишь  мысли,  что  придется,
возможно, заночевать под открытым  небом,  и  всегда  имеют  наготове  слуг,
удовлетворяющих их самые пустячные нужды.
   Сама Александра ни разу  в  жизни  не  просила  никого  сделать  для  нее
что-нибудь такое, что не могла бы сделать сама. Дарье дозволялось следить за
чистотой  гардероба  хозяйки,  но  на  этом  все  ее  обязанности  горничной
заканчивались.
   Никем не замеченные, Александра и Никишка подъехали к гостям.
   Кардинцы не посчитали нужным отвести лошадей в конюшни,  и  поэтому  двое
слуг вышли из дома, чтобы позаботиться о них, но не слишком в том преуспели:
среди лошадей было несколько чистокровных породистых животных, но не слишком
хорошо  выезженных;  они  нервничали  и  беспокоили  других,  более  смирных
лошадей.
   Среди них оказался и жеребец, и Князь Миша тут же зафыркал на него, мотая
головой, но Александра успокоила его нежными словами и, спешившись,  уже  не
обращала на него внимания, так как была уверена, что Князь будет вести  себя
смирно. Ее взгляд остановился на человеке, которого  сразу  же  выделила  из
числа остальных. Судя  по  виду,  он-то  и  был  ее  женихом.  Его  выдавало
изысканное платье. Честно говоря, Алин не ожидала,  что  он  окажется  таким
красивым. Темно-каштановые волосы,  ярко-синие,  как  у  младенца,  глаза  и
бороздки на щеках, обещавшие ямочки, когда  он  улыбнется.  Алин  удивилась,
отметив открытое выражение его лица, благодаря  которому  он  казался  таким
простым, доступным и даже  внушающим  симпатию.  Он  был  единственным,  кто
услышал  их  приближение  и  повернул  голову,  но  не  успел  взглянуть  на
баронессу: его внимание целиком приковал Князь Миша.
   К такой  реакции  Александра  привыкла,  она  ждала  ее  и,  естественно,
преисполнилась немалой гордости: оба ее лучших жеребца,  Князь  Миша  и  его
отец Гордость Султана, были чистокровными породистыми конями,  белоснежными,
с роскошными длинными гривами, глубокими синими глазами, и ни  у  одного  из
них сквозь густую и  гладкую  шерсть  не  пробивалось  ни  единого  пятнышка
розовой кожи.
   Потомство этих прекрасных представителей лошадиного племени  пользовалось
колоссальным  спросом,  и  цены  на  жеребят  были  баснословно  высоки.  Но
Александра никогда не продавала своих "деток" тому, кого не считала знатоком
по части породистых лошадей, и,  если  понимала,  что  будущий  владелец  не
способен холить их так,  как  она,  у  того  не  было  ни  Малейшей  надежды
заполучить лошадей из ее личного табуна.
   Но, судя по всему, ее нареченный был  настоящим  знатоком.  Он  любовался
конем, и, образно выражаясь, у него буквально текли слюнки.  Это  позабавило
Александру, и, хотя лишиться коня  было  для  нее  равносильно  смерти,  она
согласилась бы откупиться от жениха Князем Мишей. Конечно,  для  начала  она
предложила бы ему одну из своих кобыл или  какого-нибудь  мерина,  ведь  все
лошади и жеребята были отменного  качества.  Впрочем,  невооруженным  глазом
было видно, что этот человек уже влюбился в Князя Мишу.
   Александра спешилась и, желая проверить свою догадку, спросила достаточно
громко, чтобы услышала вся компания:
   - Кто из вас Василий Петровский? - Василий, разглядывавший в этот  момент
большую  помещичью  усадьбу,  обернулся  и  увидел  перед   собой   существо
неопределенного пола. Он терялся в догадках до тех пор, пока его  взгляд  не
уперся в пару замечательных грудей, выступавших из выреза старого шерстяного
кафтана. Конечно, бриджи ее были слегка мешковаты, но зато  сапоги  облегали
ногу, как вторая кожа, обрисовывая красивой формы икры.
   Вне всякого сомнения, девушка ему понравилась. Такой бюст всегда оказывал
на него сильное воздействие, но у нее было нечто  более  ценное  -  красивые
черты лица и гладкая, без единого изъяна кожа, еще хранившая  следы  летнего
загара, что говорило  о  крестьянском  происхождении.  Аристократки  боялись
загара  как  огня.  Кроме  того,  у  девушки  были  высокие  скулы,   слегка
порозовевшие от ветра, и тонкий прямой носик, пожалуй,  чересчур  изысканный
для крестьянки, почти аристократичный. Ее полный чувственный рот,  не  менее
пленительный, чем  грудь,  будил  игривые  мысли.  Правда,  сбивал  с  толку
маленький, но упрямый подбородок; однако на  него  можно  было  не  обращать
внимания. Из-под меховой шапки  выбивались  волосы,  казавшиеся  светлее  ее
загорелой кожи, однако красиво изогнутые брови  были  светло-каштановыми,  а
длинные густые ресницы, оттенявшие миндалевидные глаза, были почти черные, и
все вместе  производило  впечатление  чего-то  необычного,  экзотического  и
чрезвычайно привлекательного.
   Что ж, возможно, его краткое пребывание здесь не будет, в  конце  концов,
таким уж неприятным, подумал Василий и, улыбнувшись, поклонился девушке.
   - Я перед вами, любовь моя. А с кем имею честь?
   Александра  тут  же  забыла  о  темноволосом,   по-прежнему   поглощенном
созерцанием Князя Миши, и круто повернулась  к  заговорившему.  Значит,  она
все-таки ошиблась...
   Но эта мысль тут же  вылетела  у  нее  из  головы,  впрочем,  как  и  все
остальные. Кажется, она даже перестала  дышать,  чувствуя,  как  желудок  ее
словно покатился куда-то вниз, к ногам.
   Увидев эту знакомую реакцию на свою  внешность,  Василий  заулыбался  еще
шире. Едва не задохнувшись, Александра наконец жадно втянула воздух, и  щеки
ее покрылись жарким ярко-малиновым румянцем: ей  показалось  даже,  что  они
дымятся. Черт возьми, что это: шок или он просто выставил ее полной дурой  и
она до сих пор не может собраться с силами,  чтобы  найти  достойный  ответ?
Нет, наверное, это все-таки шок, потому что никто  никогда  не  предупреждал
ее, что мужчины могут выглядеть так!
   Он был весь золотистый: мягкие  локоны  цвета  расплавленного  золота  на
висках и за ушами, у него была золотисто-смуглая кожа и глаза Цвета  свежего
меда. Он был невероятно красив, но  типично  мужской  красотой:  черты  лица
безупречно правильные, чуть запавшие щеки, прямой орлиный нос, густые, четко
очерченные брови и красивой формы губы, возможно, слишком  чувственные.  Это
сочетание завораживало.
   Усилием  воли  Александре  удалось  взять  под  контроль   взбаламученные
чувства. Так вот он какой, Василий Петровский!  И  предполагается,  что  она
выйдет за него замуж? Боже, ну  и  шутка!  Выйти  замуж  за  мужчину,  более
красивого, чем она сама?
   Да ни за что на свете!
   Теперь, когда в голова у нее слегка прояснилось, Алин вспомнила  о  своем
плане и подошла к Василию ближе, с опозданием заметив, что он высок,  добрых
три аршина ростом. Его длинный камзол, туго стянутый  в  талии,  обнаруживал
военную выправку и крепкое сложение, талия же была тонкой, и  девушка  нашла
это тоже обескураживающим. Ее отец был выше его и гораздо плотнее,  но  сила
этого человека, прямого, как струна,  производила  несколько  даже  пугающее
впечатление.
   Александра была не робкого десятка  и  умела  скрывать  свой  страх,  да,
собственно говоря, она и не боялась его. В конце концов он ведь не ее муж, а
только обручен с нею, а скоро она сумеет устранить и эту угрозу.
   - Боюсь, я показалась вам дурочкой, - сказала она самым обыденным  тоном,
- но я была несколько изумлена. В конце концов,  не  каждый  день  случается
видеть мужчину красивее меня самой.
   Его спутники захихикали, засмеялся и синеглазый,  которого  она  поначалу
приняла за своего жениха. Алин была крайне разочарована, что не он  оказался
графом Петровским, потому что с ним поладить было бы куда проще. Она бросила
на синеглазого короткий задумчивый взгляд, и насмешливое выражение исчезло с
его лица.
   Вновь переключившись на золотистого Адониса, Александра заметила, что тот
покраснел. Просто поразительно, как  однообразно  мужчины  реагируют  на  ее
откровенность - во  всяком  случае,  незнакомые.  Она  вовсе  не  собиралась
смутить его своей прямотой, но ощутила безотчетное удовольствие оттого,  что
ей это удалось. Когда он перестал улыбаться, Александра  почувствовала  себя
увереннее и уже собралась было представиться, но вдруг неожиданно вспомнила,
что он назвал ее.., как? "Любовь моя"? Даже не зная, кто она такая? Она едва
не рассмеялась оттого, что этот человек пытался любезничать с ней, точнее, с
первой попавшейся особой женского пола у порога  своей  нареченной  невесты.
Это говорит о его характере больше, чем любая личная беседа!
   Алин запретила себе смеяться, но не смогла скрыть довольной улыбки. Какая
удача! Она с нетерпением предвкушала, как расскажет отцу  о  том,  как  этот
образец чести и добродетели пытался с ней заигрывать.
   Алин прикинула, не стоит ли еще немного поморочить ему голову  -  просто,
чтобы посмотреть, насколько далеко он зайдет, прежде  чем  узнает,  кто  она
такая. По правде  говоря,  это  было  весьма  соблазнительно,  а  уж  она-то
великолепно умела играть в такие игры. С другой стороны, зачем  прибегать  к
хитрости, если и честное поведение может помочь добиться цели.
   Продолжая улыбаться, она произнесла:
   - Разрешите представиться, граф. Я - Алин Русинова.
   - Алин - это Александра?
   - Да.
   Поведение Василия мгновенно изменилось. Его глаза цвета меда оглядели  ее
с головы до ног, но на этот  раз  они  были  полны  невыразимого  презрения,
граничащего с отвращением, и ничто не могло быть Александре более приятно!
   Она одарила графа ослепительной улыбкой, от которой у того захватило дух,
хоть Александра этого и не заметила.
   - Я вижу, мы оба обманулись в своих ожиданиях, но не отчаивайтесь. Дело в
том, что я не хочу выходить за вас замуж.
   Василий чуть не лишился дара речи: у него на языке вертелись те же  самые
слова.
   - Не хотите?
   - Ни в малейшей степени, -  заверила  она.  -  Сожалею,  но  вы  напрасно
потратили время на поездку сюда. Вы должны настоять, чтобы мой  отец  как-то
компенсировал вам это, когда вы расторгни-, те нашу помолвку. И  на  случай,
если до вашего отъезда мы не увидимся, хочу сказать, что встретиться с  вами
было весьма любопытно.
   С этими словами она повернулась и, словно, взлетела в седло своего белого
жеребца, настолько плавно и легко было ее движение.
   Она дала коню шпоры, и скоро оба они - конь  и  всадница  -  скрылись  за
углом, а негодяй-казак последовал за ними.
   Нечасто графу Василию Петровскому случалось  терять  дар  речи,  особенно
из-за женщины. Она даже не бросила  на  него  прощального  взгляда,  а  лишь
произнесла свою маленькую речь и, казалось, тут же выбросила его из  головы.
Нет, женщины никогда с ним так не обращались!
   Подошел Лазарь и тоже посмотрел туда, куда скрылась Александра  Русинова.
Не поворачивая головы, Василий сказал:
   - Если ты засмеешься, получишь в зубы. Лазарь не смеялся, но, вне всякого
сомнения, улыбался.
   - Ты думаешь, это меня остановит? Было  известно,  что  эти  двое  готовы
сцепиться по самому ничтожному поводу. Штефан отправил Лазаря с  Василием  в
качестве телохранителя и напутствовал друзей шутливой просьбой не  поубивать
друг друга хотя бы до возвращения в Кардинию. И шесть воинов, выделенных для
сопровождения  Штефаном,  должны  были  не  допустить  этого,  равно  как  и
предательского нападения разбойников, кишмя кишевших на горных перевалах.
   - Во всяком случае, продолжать тебе будет значительно труднее! - пообещал
Василий.
   - Безусловно, но чем ты недоволен! Ты должен плясать от радости! Тебе уже
не нужно выставлять себя подонком, она и без того совершенно  прямо  сказала
именно то, что ты хотел услышать, и  при  том  без  всяких  усилий  с  твоей
стороны.
   - Совершенно прямо! -  передразнил  Василий.  -  Ты  все  прослушал,  как
всегда. Эта маленькая крестьяночка тоже не хочет выходить за меня замуж,  но
желает, чтобы инициатива исходила от меня,  а  ты  знаешь,  что  я  не  могу
разорвать помолвку, как бы мне ни хотелось - Да, но благодаря ее неожиданной
откровенности ты уже гораздо ближе к цели и  наполовину  выиграл  битву,  не
сделав ни единого выстрела. Может, объяснить ей твое положение  и  она  сама
расторгнет помолвку? Она на твоей стороне, мой друг. Ты ей не нужен.
   Выпалив это, Лазарь наконец не удержался и  разразился  смехом.  Ей-богу,
ситуация была ужасно смешной, а гнев Василия еще забавнее.  Ну  разве  можно
представить себе, что женщина, у которой оказалась возможность  выйти  замуж
за Василия - или по крайней мере вообразившая, что такая возможность  у  нее
имеется, - не воспользовалась удобным случаем в то время, как  сотни  других
готовы были чуть ли не на убийство, лишь бы оказаться на ее месте.
   - Кстати, -  Лазарь  решил  подлить  масла  в  огонь,  -  по-моему,  твое
великолепное презрение не произвело на нее никакого впечатления,  да  оно  и
понятно: я ведь видел, как ты на нее смотрел, пока  не  узнал,  кто  она  на
самом деле!
   Лазарь замолк, потому что его душил смех.
   - Господи, представляю, какие физиономии будут у Штефана и Симона! Да они
просто мне не поверят!

Глава 7

   - Прошу вас, Василий. Вы ведь разрешите мне называть вас так?
   Не дожидаясь ответа, Константин грузно уселся за  свой  письменный  стол.
Его кабинет как нельзя более соответствовал  образу  хозяина  -  немолодого,
степенного и не любящего пышности человека  -  и  напомнил  Василию  кабинет
собственного отца до того, как после смерти  мужа  Мария  превратила  его  в
швейную комнату.
   - Хотя мы никогда не встречались, мне кажется, я знаю вас  всю  жизнь,  -
начал Константин, - ведь ваш отец только о вас и говорил.  Он  так  гордился
вашими успехами и очень переживал, что не  имеет  возможности  брать  вас  с
собой в путешествия и на охоту, но ваше образование было  важнее,  особенно,
если учесть, что вы обучались у тех же наставников,  что  и  крон-принц.  Он
гордился  вами  еще  и  потому,  что  сам  не  мог  воспользоваться   такими
преимуществами, ибо до женитьбы не имел Связей  с  королевской  фамилией.  Я
знаю, что он собирался взять вас с  собою  в  Россию  после  того,  как  вам
исполнится восемнадцать. Я вспоминаю его, когда...
   Константин  предавался  воспоминаниям  еще   более   часа.   От   Василия
требовалось только время от времени  вставить  пару  реплик,  а  в  основном
слушать, и он слушал жадно, узнавая о своем отце такие вещи, о которых и  не
подозревал,  и  раздражение,  которое  он  поначалу  испытывал   к   барону,
постепенно ослабевало, а когда Константин окончил свою речь  словами:  "Мне,
знаете ли, до сих пор не хватает его", - прошло совсем.
   Смешно сказать, но Василий чувствовал, что чертовски близок к тому, чтобы
расплакаться, а ведь он не плакал с тех пор,  как  перестал  быть  маленьким
ребенком, и теперь эти подступавшие к глазам слезы  буквально;  душили  его.
Ему тоже недоставало отца, но только сейчас он понял, до какой  степени.  Он
был в ярости оттого, что отец умер так рано, но, когда гнев прошел,  Василий
ощутил угрызения совести, в особенности потому, что ему  так  и  не  удалось
подружиться с Сергеем так, как Штефан подружился со  своим  отцом  Шандором,
став уже взрослым мужчиной.
   Василий представлял себе встречу с бароном совсем иначе, и  конечно,  все
его предположения пошли прахом, не говоря уж о встрече с  невестой,  которая
оказалась довольно неожиданной.
   Сказать, что он  ожидал  увидеть  совсем  другую  женщину,  было  бы  еще
преуменьшением. Василий рисовал в своем воображении  избалованную  и  пустую
аристократку, которую можно легко запугать.  Но  как,  скажите  на  милость,
запугать эту  дерзкую  бабенку?  Она  говорила,  что  хотела,  с  бесстыдным
пренебрежением к  приличиям.  Она  одевалась  как  крестьянка,  вернее,  как
крестьянин. И ездила на лошади так, словно была рождена в седле. Казалось, в
ее натуре нет ни робости, ни застенчивости. И, кроме того, она, черт возьми,
не хотела выходить за него.
   Василий сам не мог понять свои чувства, но уж облегчением, как решил было
Лазарь, там и не пахло. Его  отвергли.  Отвергли!  Это  был  особый,  точнее
сказать, единственный в своем роде опыт в его жизни.
   Впрочем, нет, не совсем так.  Таня  ведь  тоже  отвергла  его,  когда  ей
сказали, что он тот самый король, за которого ей предстоит выйти замуж.
   - За вашего короля я не выйду даже, если  мне  за  это  заплатят,  -  она
заявила тогда и только смеялась, когда ей  говорили,  что  она  -  принцесса
Татьяна Яначек и с младенчества обручена с будущим королем  Кардинии.  Хотя,
даже если бы Таня  этому  и  поверила,  ничего  бы  не  изменилось,  ибо  ее
презрение к Василию было равно его презрению к ней.
   Впрочем, тогда он не чувствовал себя отвергнутым.  И  такой  досады,  как
сейчас, не  испытывал  тоже.  А  больше  всего  Василия  бесила  собственная
неспособность точно понять, что его тревожит.  Однако  граф  был  достаточно
осмотрителен, чтобы скрыть свои чувства от барона.
   Первоначально он  собирался  предстать  перед  Константином  Русиновым  в
облике совершенно неприемлемого зятя. Основываясь на своем опыте  общения  с
женщинами, он полагал, что невеста будет счастлива заполучить такого мужа, и
значит - заставить  девушку  отказаться  от  мысли  о  браке  будет  гораздо
труднее, чем вывести из терпения и отвратить от себя ее отца. Но после того,
как Василий услышал, с какой искренней любовью и уважением барон отзывался о
его отце, он понял, что не  сможет  этого  сделать,  по  крайней  мере,  тем
очевидным и грубым способом, как собирался.
   Ему уже пришлось солгать, объяснив свою задержку тем,  что  один  из  его
спутников заболел, в то время как  на  самом  деле  медлил  сознательно,  по
несколько дней задерживаясь в каждом городишке, а в  одном  -  так  даже  на
целую неделю из-за хорошенькой рыженькой бабенки, хотя любое  промедление  в
известном смысле затрудняло путешествие, потому что приближалась зима,  а  с
нею - и холода. Он надеялся, что если все-таки  придется  везти  в  Кардинию
Александру Русинову,  то  погода  будет  лишним  поводом  этого  не  делать.
Конечно, граф собирался  подать  невесте  еще  много  куда  более  серьезных
поводов покончить с этой нелепой помолвкой,  но  готов  был  использовать  и
любые средства, включая погоду.
   Но теперь планы его кампании пришлось пересмотреть, во всяком  случае,  в
той части, которая касалась барона. Василий не желал обесчестить своего отца
недостойным поведением в глазах этого человека.
   С другой стороны, он вовсе не обязан вести  себя  наилучшим  образом,  и,
возможно, ему удастся разочаровать Константина, если тот просто не найдет  в
будущем зяте некоторых, нужных качеств или ему не понравится его  взгляды  и
манеры. Василий был готов притвориться кем угодно, но  кем  именно,  он  мог
только гадать.
   - О вашей дочери, господин Русинов.
   - Да, я