чарование Эрики было настолько сильным, что она  едва  заметила,  как
его рука скользнула по цепи, оттолкнув ее пальцы. Добравшись до конца, Селиг
намотал цепь на кулак и пошел к двери, таща Эрику за собой.
   Она и не подумала протестовать, по крайней мере пока они не добрались  до
лестницы. Когда он начал спускаться, девушка отпрянула, натянув цепь.
   - Ты можешь отпустить цепь. Я... Селиг обернулся и поднял брови:
   - Разве я не предупредил, что ты к ней привыкнешь?
   - Не понимаю, - нахмурилась Эрика.
   - Ты думала, что я причиню тебе такую же боль, какую причинила мне, Эрика
Бессердечная? Снова эта улыбка - предостережение.
   - Нет, я не смог бы сделать подобное с женщиной..,  даже  с  тобой.  Есть
другие способы, такие, как боль унижения и позора.
   Он дернул за цепь, и Эрика, пошатнувшись, едва не свалилась вниз.
   - И не медли больше! Не отставай! Иди за мной!
   Никаких пыток.., и тем не менее  пытка.  Теперь  по  крайней  мере  Эрика
знала, что ее ждет. Не обычная месть, а стыд и отвращение к себе  на  каждом
шагу, пока  ее  гордость  не  будет  сломлена.  Эрика  скорее  предпочла  бы
физическую боль, но у нее нет выбора. Селиг уже все решил... И все-таки  ему
не победить ее! Селиг может принуждать ее, втаптывать в грязь, но  Эрика  ни
за что не позволит превратить себя в бессловесное животное!
   Он продолжал спускаться.  И  хотя  гнев  и  ярость  душили  девушку,  она
старалась держаться к Селигу как можно ближе,  чтобы  никто  не  сомневался,
будто она следует за ним добровольно,  так  что  в  глазах  собравшихся  он,
сжимавший в кулаке "сворку", выглядел по меньшей мере смешным.
   Они оказались в зале, и краска бросилась  в  лицо  девушки,  когда  взоры
присутствующих устремились на нее. Но она по-прежнему высоко держала  голову
и смело встречала все взгляды, даже родных Селига, ожидавших его за столами,
вокруг огромного бочонка с элем.
   Леди Бренна неодобрительно покачала головой. Кристен  возмущенно  поджала
губы. Лорд Ройс, очевидно,  забавлялся  происходящим.  Только  лицо  Гаррика
оставалось бесстрастным, как всегда при виде Эрики.
   Что же касается остальных, то они немедленно отвлеклись от своих занятий,
чтобы наблюдать за происходящим. Эрика надеялась лишь  на  то,  что  в  тени
великолепия Селига она будет просто незаметна, особенно  в  жалких  отрепьях
служанки, которые ее заставили надеть. Коричневато-серое нижнее платье  было
слишком коротким и обнажало щиколотки, закованные в кандалы. Кроме того, оно
было чересчур тесно в груди, хотя этого и  не  было  видно  из-за  наружного
коричневого платья, слишком свободного и подпоясанного обрывком веревки.
   Селит подвел ее прямо к тому месту, где собралась его семья.  Все  сидели
за столами, кроме Гаррика, который, поставив ногу  на  край  скамьи,  оперся
локтями на бедро.
   Селиг вел себя так, словно уже был здесь раньше и, ненадолго отлучившись,
сейчас вернулся. Он сел  напротив  родных,  Эрика  же,  не  получив  никаких
приказов, осталась стоять у него за  спиной.  Кристен  немедленно  вскочила,
возможно потому, что уничтожающий взгляд, которым  она  одарила  брата,  мог
гораздо лучше подействовать теперь, когда он больше не возвышался над ней.
   - Это невыносимо. Селит! - начала она.
   - Не хочешь даже справиться о моем здоровье, сестрица?
   Кристен, мгновенно  проглотив  все,  что  собиралась  сказать,  процедила
сквозь зубы, выдавливая каждое слово:
   - Голова больше не болит?
   - Почти.
   Кристен наклонилась вперед и ударила кулаками по столу:
   - Тогда повторяю, это нестерпимо,  и  не  спрашивай  меня,  в  чем  дело,
безмозглый болван, ты и сам все прекрасно понимаешь. Решил  привлечь  к  ней
внимание короля?
   Но Селиг безразлично пожал плечами:
   - Рабов довольно часто заковывают в  цепи.  Не  такое  уж  это  необычное
зрелище.
   При этих словах Эрика сжалась  и  отвернулась,  словно  не  желая  больше
ничего слышать. Но Селит лишь добавил  что-то  на  незнакомом  ей  кельтском
языке, на который перешла и Кристен. Поскольку  Эрика  ничего  не  понимала,
можно было пока не обращать внимания на брата и сестру.
   - Да, рабов-мужчин, - согласилась тем временем Кристен.  -  Но  последней
женщиной, на которую надели здесь кандалы, была я. И  если  даже  Алфред  не
заметит девчонку, что помешает ей попросить у него помощи? И не  думай,  что
он не прислушается к датчанке. Наоборот, он особенно  внимательно  выслушает
ее.
   Услышав это, в спор вступил Ройс. Кристен так до конца и не простила мужа
за то, что он ее отшлепал, и его страстная натура не  могла  долго  выносить
холодного приема, оказываемого женой в постели. Поэтому он поспешил  принять
ее сторону, но вовсе не из-за того, что ее доводы были разумными, это  имело
гораздо меньше значения, чем страстные объятия.
   - Кристен права,  -  заявил  Ройс  зятю.  -  Алфред  может  действительно
попросить тебя освободить даму. И только последний глупец  решится  отказать
королю без достаточно веской причины.
   - Не волнуйся, мои объяснения удовлетворят короля, - заверил Селиг.
   - Тебе это может показаться несправедливым, но короли не всегда считаются
с желанием и необходимостью возмездия.
   - Особенно когда месть может угрожать  мирной  жизни  их  королевства,  -
вмешалась Кристен.
   - И им не нравится, что мужественные достойные воины убивают друг  друга,
затевая между собой распри, когда могут  отдать  жизнь  в  войне  за  своего
короля, - добавил Ройс.
   Разгорелся нешуточный спор, но Бренна не видела необходимости вступать  в
него, как, впрочем, и Гаррик, который воспользовался возможностью подойти  к
Эрике.
   - Так он сделал из тебя ручную рабыню? Слово "ручная" звучало  еще  более
оскорбительно, чем просто "рабыня", поскольку именно это и делал  Селит.  Он
обращался  с  ней,  как  с  домашним  животным,  предназначенным   для   его
развлечения, пытаясь создать из него покорное, ничуть не опасное, но слишком
глупое существо, чтобы его можно  было  спускать  с  поводка  или  оставлять
одного.
   Отец Селига впервые заговорил с девушкой, хотя и довольно  часто  навещал
сына. Оставалось гадать, так же  он  жесток,  как  Селит,  если  без  всякой
жалости говорит о ее унижении. Но по его бесстрастному лицу Эрика ничего  не
смогла прочесть.
   - Он думает, что  обратил  меня  в  рабство.  Вызывающий  ответ  заставил
Гаррика тихо рассмеяться.
   - Вот и моя жена тоже так считала. Она ни за что не желала признать  меня
своим хозяином.
   Эрика не верила своим ушам. Неужели и мать и дочь были когда-то  рабынями
тех мужчин, за которых потом вышли замуж?
   Неудивительно, что эта мысль так легко посетила Селига! Он просто следует
семейной традиции.
   Эрика невольно поежилась. Но по крайней мере ее не ждет подобная  судьба.
На это так же трудно рассчитывать, как на обретение свободы в ближайший час.
Никакой надежды.
   - Но вышло так, что именно она завладела мною, моими душой и  сердцем,  -
продолжал вспоминать Гаррик. - И знаешь, как Бренна добилась этого, девушка?
   - Мне все...
   - Неукротимой волей и несгибаемой гордостью, - перебил он  Эрику.  -  Она
была пламенем в стране льдов, красавицей с сердцем и умением воина.  Сначала
она вызвала во мне  восхищение,  а  потом  украла  сердце.  Сможет  ли  твоя
гордость преклониться перед Селигом?
   Эрике очень хотелось, чтобы Гаррик ни о чем ее не расспрашивал  и  вообще
не замечал.
   - Нет, - сухо ответила она. - Но не для того,  чтобы  вызвать  восхищение
Селига, а ради меня самой.
   - Твой гнев легко понять.
   - Гнев - это малая часть того, что я питаю к  твоему  сыну,  -  объяснила
Эрика.
   Гаррик задумчиво посмотрел на девушку:
   - Подобное обращение с тобой.., весьма прискорбно,  но  крайне  необычно.
Селиг никогда не был жесток с женщинами.
   -  Хочешь  сказать,  что  он  не  обращает  в  рабство  каждую,   которая
приказывает его высечь?
   - Не стоит сердиться на меня, дитя, - мягко упрекнул Гаррик.  -  Я  хотел
лишь сказать, что он в жизни не обидел женщину. Он преклоняется перед ними.
   - Если не считать меня.
   - Если не считать тебя, - согласился он. Эрике показалось,  что  разговор
закончен. За ее спиной все еще горячо спорили. Но Гаррик не отошел  от  нее.
После нескольких мгновений неловкого молчания он заметил:
   - Вижу, моя дочь безоглядно бросилась защищать тебя. Давно я не видел  ее
такой свирепой.
   -  Да  твоя  дочь  и  пальцем  не  пошевелит,  чтобы  помочь  мне,  -  не
сдержавшись, насмешливо фыркнула Эрика. - Ей  просто  ненавистен  самый  вид
этих цепей.
   - Не будь так уверена в этом! Поведение Селига сбивает Кристен с толку.
   - Но не тебя?
   - Не совсем.
   - Хочешь сказать, что  мужчина  понимает  желание  отомстить  лучше,  чем
женщина? Сомневаюсь.
   - Значит, теперь и ты жаждешь возмездия? Эрика удивилась, но  не  столько
вопросу, сколько невольно вырвавшемуся ответу:
   - Я даже не думала об этом. Все, о чем я  могу  мечтать,  -  свобода!  Но
почти уверена, что со временем мне придет мысль и о мести.
   - Будем надеяться, что до этого ты получишь свободу, - кивнул Гаррик.
   Удивление Эрики все росло.
   - Значит, ты не одобряешь того, что делает Селиг?
   - Жестокость и бессердечие не в его характере. Именно поэтому Кристен так
расстроена. Но я чувствую, что Селиг рано или поздно пожалеет о том, что так
поступил с тобой.
   - Разве ты не мог настоять, чтобы Селит положил этому конец?
   Гаррик улыбнулся неожиданно доброй улыбкой.
   - Ты, кажется, не заметила, Эрика из Гронвуда, что мой  сын  достиг  того
возраста, когда больше не нуждается в наставлениях отца. Все, что я могу,  -
это лишь дать ему совет - И посоветуешь ему?..
   - Только не в отношении тебя. Моя жена и я решили не вмешиваться.
   Еще один крошечный огонек надежды угас. Эрика с  горечью  отвернулась  от
Гаррика, чтобы еще раз взглянуть на дружную  семью.  Но  почему-то  из  всей
семьи остались лишь Селиг и Ройс. Эрика обратила внимание, что  Селиг  давно
присматривался к ней и, возможно, слышал большую часть ее разговора с отцом.
   Подбородок девушки, хотя и едва заметно, вызывающе поднялся, но ей тут же
напомнили о том, кто она теперь: шею резко сдавило, и, опустив глаза,  Эрика
увидела, как Селит медленно наматывает цепь на  руку.  Еще  немного,  и  она
снова склонится перед ним.
   Он не зашел так далеко, но теперь девушка стояла почти рядом с ним, и ему
пришлось поднять глаза.
   Позади него, на столе, стоял принесенный кем-то деревянный поднос с едой,
хотя до обеда было еще далеко.
   Фрейя милостивая, за эти две недели он успел столько съесть, что  хватило
бы на целую армию, однако женщины этого дома, как  видно,  решили  откормить
его, словно гуся к празднику.  Интересно,  каким  же  великаном  он  был  до
нападения?!
   - Можешь сесть рядом и поесть, если согласна назвать меня хозяином!
   - Для тебя у меня, пожалуй, найдется немного  другое  название.  -  Глаза
девушки еле заметно сузились. Селит усмехнулся, явно поняв намек:
   - Тогда будешь есть из моих рук, на полу! Эрика даже удивилась, что Селиг
не добавил: "Подобно собаке".
   - Благодарю, я совсем не буду есть. - Она покачала головой.
   - Ошибаешься. Будешь. Иначе можно заболеть, а мне очень важно,  чтобы  ты
была здорова. Так что еда необходима, а вот одежда, думаю, совсем ни к чему.
   Эрика побелела как снег. Неужели он осмелится  обнажить  ее  перед  всеми
этими людьми?! Есть ли лучший способ добиться ее окончательного унижения?! И
что ему стоит исполнить свою угрозу? Но все мысли о  покорности  и  смирении
почему-то исчезли, а настроение было самым  что  ни  на  есть  воинственным,
возможно, потому, что Эрика поняла: раньше или  позже  все  равно  до  этого
дойдет, что бы она ни делала.  Селиг  намеревается  добиться  своего  любыми
способами. Так не все ли равно когда?
   - Делай что хочешь, - сказала она, как могла беззаботнее.
   - Совершенно верно, девчонка, именно так я и поступлю.
   Селит рассмеялся,  заметив,  как  она  сжалась  и  явно  приготовилась  к
худшему. Значит, он опять взял верх.
   Какое удовольствие.., нет, наслаждение, словно  после  любовной  схватки.
Нет, он не намерен потерять все это лишь из-за споров с королем.
   - Но на сегодня, - продолжал он, - ты получила передышку. Сестра  убедила
меня, что не в моих интересах показывать тебя саксонскому  королю.  Придется
подождать, пока  он  покинет  этот  дом,  а  уж  потом  посмотреть,  что  ты
предпочтешь: есть из моих рук.., или называть меня хозяином.
   Эрике оставалось лишь надеяться, что король переберется вместе  со  своим
двором в Уиндхерст и останется тут навечно. Было невыносимо думать,  что  ей
придется пережить после его отъезда.

Глава 25

   Следующие два дня Эрика  в  основном  провела  в  одиночестве.  Она  даже
радовалась этому, хотя почти все время приходилось  сидеть  в  углу  спальни
Селига. Он не только запер девушку сразу после того, как привел  ее  наверх,
до прибытия короля, но и приковал к стене.
   Очевидно, Селиг не хотел рисковать и боялся ее  побега.  С  того  дня  он
никогда не забывал делать это. Эрику даже  немного  забавляло,  что  он  мог
подумать, будто она попытается сломать себе шею, выпрыгнув из окна. А может,
думал, что Эрика утопится в лохани грязной воды, так и не вылитой  с  самого
утра, поскольку слуги были слишком заняты, ублажая короля и придворных.
   Эти придворные... Трижды в дверь скреблись дамы, все, судя  по  выговору,
саксонские леди, в поисках Сели-га, который, должно быть, ненадолго вышел из
зала.
   Эрике оставалось только гадать, сколько раз он занимался с ними любовью в
этой самой комнате: ведь эти трое безошибочно  нашли  его  спальню.  Но  где
Селит развлекает их сейчас, когда эта комната уже занята,  как,  впрочем,  и
все остальные?
   Пришла Эда и, как обычно, принесла еду и ночной горшок, поскольку  у  нее
было не больше сил, чем у Эрики, чтобы отстегнуть цепь  от  стены,  а  Селиг
теперь совсем редко бывал здесь. Старая служанка уже не глядела  на  девушку
так неодобрительно, как вначале, и  в  глазах  даже  светилось  нечто  вроде
жалости, что не слишком нравилось Эрике.
   Рано или поздно она все равно получит свободу! Пусть только брат узнает о
том, что произошло! Ведь сама девушка еще не поддалась жалости к себе  и  не
хотела ее от других.
   Вчера Эда дружелюбно болтала о короле и придворных,  даже  не  ожидая  от
Эрики  ответа,  которого  и  не  получила.  Очевидно,  Алфред  путешествовал
налегке, не со всем двором, и должен был уехать через несколько  дней,  хотя
эта новость отнюдь не обрадовала Эрику.
   Сегодня, однако, Эда не трещала без  умолку,  а  впервые  позволила  себе
сделать странное замечание:
   - Ты не можешь представить, как напоминаешь мне мою Кристен.., разве  что
та была настоящим воином! После такого Эрика не могла смолчать:
   - Хочешь сказать, что я не из храбрых?
   - Ты не жалуешься, миледи, и позволяешь этому негодяю творить все, что он
захочет! Эрика не верила собственным ушам:
   - Но я не представляю, как противиться ему!
   - Неужели? Милорд Ройс был куда безжалостнее!  Викинги  уничтожили  почти
всю его семью. Но Кристен быстро образумила его. И  заставила  расковать  ее
только потому, что ненавидела свои цепи. Селит знает, как ты страдаешь,  или
делаешь вид, что тебе все равно?
   Эрика вела себя именно так.
   - Селит желает отомстить мне. И обрадуется, если узнает, как мне плохо, -
оправдывалась Эрика.
   - Этот молодой человек в  жизни  никому  не  мстил,  -  фыркнула  Эда.  -
Сомневаюсь, что он действительно этого добивается!  Ты  воюешь  с  настоящим
волокитой! Он просто создан, чтобы  угождать  женщинам,  и  никогда  еще  не
обидел ни одну. Если он поймет, сколько мук причиняет тебе, думаю, просто не
вынесет этого.
   После ухода Эды Эрика долго раздумывала над ее словами.
   Да, Селит, возможно, не привык причинять боль женщинам, но он  достаточно
быстро постигает это искусство.., нет, пожалуй, это несправедливо.  Он  ведь
ни разу не сделал ей  больно.  Несколько  царапин,  которые  она  сама  себе
нанесла, не в счет. А растертые ноги.., этого не  случилось  бы,  превозмоги
она гордость и напомни о башмаках. И это Кристен ударила  ее  и  избила  бы,
если бы Селит сразу не остановил сестру.
   Пока еще Эрика бесконечно страдала лишь от стыда и потери свободы,  хотя,
конечно, будет ужасно, если она в  скором  времени  не  вернется  домой.  Но
неужели Селиг может смягчиться? Права ли Эда? И забудет ли он о мести,  если
поймет,  как  велики  ее  терзания?  Если  Эрика  начнет  ныть,  плакать   и
жаловаться...
   При одной мысли о таком поведении Эрика  невольно  покраснела.  Нет,  она
просто не способна  на  это..,  разве  что  окончательно  потеряет  надежду.
Гордость не позволит ей опуститься так низко. Но ведь есть еще и брат! Эрика
уедет отсюда и никогда больше не увидит этих  людей,  никто  не  напомнит  о
перенесенных здесь унижениях... Никогда.  Нет,  это  не  правда.  Как  можно
забыть Селига Хаардрада, ведь он день и ночь стоит перед  глазами.  И  Эрика
боялась, что его образ еще долго не поблекнет.
   Предмет фантазий Эрики появился после обеда, и на лице его сияла  улыбка,
которой она так боялась. Первым делом Селит снял цепь с крюка, но  не  отдал
ей в руки, как обычно, а вместо этого поднял с пола.
   - Повезло тебе, девчонка, - весело заметил он. - То  дельце,  которое  мы
должны уладить, может не ждать до отъезда Алфреда.
   Эрика застонала про себя, осознав, о чем он говорит.
   - Почему нет?
   - Ройс устроил охоту для короля и придворных, так  что  их  не  будет  по
крайней мере полдня. Только несколько человек осталось в доме, как, впрочем,
и большинство дам.
   - А почему ты решил не ехать? Или слишком переутомился от развлечений?
   - Зря надеешься, девчонка! Боюсь, я должен тебя разочаровать,  -  ответил
он, пытаясь говорить извиняющимся тоном, что, впрочем, плохо удавалось.
   - Просто предпочитаю проводить время.., с тобой.
   - Жаль, что не испытываю того же желания.  Селит  рассмеялся.  Он  был  в
превосходном  настроении  и  просто  бурлил  от  предвкушения  еще   больших
удовольствий. Ему  наверняка  все  равно,  какой  ответ  он  получит.  Любой
послужит его цели.
   - У тебя было немало времени поразмыслить над моим ультиматумом...
   - Я совсем не думала о нем, - поспешно солгала Эрика.
   Но уловка не удалась.
   - Печально, конечно, но вовсе не обязательно, - с  удовольствием  объявил
Селиг. - Не стоит долго задумываться, чтобы решить, станешь ли  ты  называть
меня хозяином или нет, сможешь ли ничего не носить, кроме  цепей,  или  нет.
Что ты выбираешь, Эрика Бессердечная?
   - Ни то ни другое.
   - Хочешь есть из моих рук, у моих ног? Больше я тебе этого не  предлагаю.
Может, когда-нибудь потом, но не сейчас.
   - А я не принимаю ни одного предложения.
   - Наоборот. Я сказал бы, что ты достаточно ясно дала понять, какой  выбор
сделала.
   Эрика быстро отпрянула, но цепь не дала  отойти  далеко,  и  Селигу  было
достаточно дернуть, чтобы девушка вернулась на прежнее место.
   - Я уже сказала,  что  ничего  не  желаю  слышать  о  твоих  смехотворных
предложениях, - охваченная тревогой, она повысила голос.
   Селиг ответил тоном, каким обычно говорил с неразумными детьми:
   - Разве тебе не предоставили выбора? Ты должна смириться с тем, что есть,
и если уже решила, как поступишь...
   - Нет!
   - Тогда прошу прощения, но могу поклясться, что ни  разу  не  услышал  из
твоих уст слово "хозяин". Готов признать, что  ошибся,  если  повторишь  его
сейчас.
   Губы Эрики сжались так  плотно,  что  побелели.  Однако  Селиг  вовсе  не
рассердился, увидев это. Наоборот, рассмеялся.
   - Нет? - сказал он за нее. - Оказывается, я с самого начала был прав!  Ты
решила выставить перед всеми свои жалкие прелести?! Уверен, что оставшиеся в
зале найдут это зрелище чрезвычайно забавным.  Ну,  а  теперь  можешь  снять
одежду.
   Есл