успокойся.
   Он затрясся и сжал ее руки в своих. Она пыталась отклониться и  заглянуть
ему в лицо, но он слишком крепко прижал ее  к  себе  и  подозрительно  шумно
засопел.
   - Уоррик? - спросила она испуганно. - Вы.., вы ведь не плачете?
   Он затрясся еще сильнее. Ровена нахмурилась. Он наконец отпустил  ее,  но
только взглянул на ее лицо - и его сдерживаемый до сих пор  смех  перешел  в
громкий хохот. Ровена вскрикнула от раздражения и ткнула  его  в  грудь.  Он
обхватил ее лицо обеими ладонями и начал целовать ее, но оттого, что он  еще
смеялся, то были прерывистые  поцелуи,  по  крайней  мере  вначале.  Но  она
оказалась еще достаточно рассержена и вцепилась ему в волосы обеими  руками,
притянув его к груди. И это положило конец его развлечению и через некоторое
время - ее раздражению.
   Они оба были почти без сознания, когда наконец оторвались друг от  друга.
Она забралась к нему на  колени,  а  он,  прижав  ее  щеку  к  своей  груди,
поглаживал ее по бедру.
   - Ты глупышка. Ты даже не можешь спорить, потому что слишком беспокоишься
о том, чтобы не задеть чужие чувства.
   Они были в зале не одни, но в основном никто не обращал на них  внимания.
Ровену это не беспокоило. Удивительно,  еще  несколько  дней  назад  она  бы
умирала от стыда, если бы он ее так держал на глазах  у  всех.  И  несколько
дней назад Уоррик не сказал бы ей ничего подобного.
   Она усмехнулась.
   - Большинство женщин страдают от своего сочувствия.  Вы  недовольны  тем,
что я женственна, Уоррик?
   Он хмыкнул.
   - Я просто хотел сказать, что есть время быть безжалостной, и есть  время
- быть женственной. Сейчас, однако, мне нравится твоя женственность.
   Она выпрямилась и прижалась своим телом еще плотнее к нему.
   - Такая женственность для вас достаточна? - сказала она с соблазнительным
мурлыканьем.
   - Это скорее безжалостность - или ты хочешь, чтобы я понес тебя в кровать
прямо сейчас?
   Действительно, она бы вовсе не возражала, но сказала вместо этого:
   - Вы не забыли, что приказали приготовить ванну?
   - Если ты говоришь это для того, чтобы охладить мой пыл,  то  ты  забыла,
что эту ванну я заказал - с тобой в ней.
   - Нет, я не забыла, но похоже, она будет опять холодная,  -  предупредила
она.
   - Ты возражаешь?
   - Разве я тогда возражала?
   Он снял ее с колен.
   - Иди тогда и принеси вина. Я думаю, теперь ты от него не откажешься?
   - Нет, я думаю, что не откажусь.
   Ровена еще не привыкла к такой словесной игре.  Щеки  ее  пылали,  сердце
стучало. Да, после всего, что было, она, похоже, все еще  пленница  -  своих
собственных желаний. Однако, возможно, что и Уоррик тоже.

Глава 40

   - Я послал человека на  Джильдское  Поле  разведать  обстановку.  К  тому
времени, когда он вернулся и сказал, что  там  ничего  нет,  я  получил  уже
сообщение об армии, которая движется на север в сторону Фулкхеста.
   - Так вы знали про армию, которая прячется в ваших лесах?  -  воскликнула
Ровена. - Вы позволите мне пытаться убеждать вас так и эдак, предупреждая об
опасности, в то время как вы...
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Уоррик. - Разве я не выслушал  тебя  от
слова до слова?
   - Вы смеялись, слушая меня, - негодующе произнесла она.
   - Не над всем.
   Она замолчала.  Он  опять  спрашивал  имя  ее  брата.  Потом  он  пытался
выяснить, где расположены ее земли, думая,  возможно,  что  Гильберт  где-то
там. Он совсем рассердился, когда она не ответила ему на  эти  расспросы,  и
Ровена могла только догадываться, насколько же он зол на Гильберта.
   Они еще не покидали комнаты нынешним  утром,  хотя  Уоррик  поднялся  еще
несколько часов назад. Войско Гилберта или то,  что  от  него  осталось,  не
осадило замок ночью и не похоже было, что  собирается  это  сделать  теперь.
Однако Ровена спросила его, почему он вернулся прежде времени в Фулкхест. Об
этом он теперь и рассказывал ей - когда она его не прерывала.
   Он подождал немного, увидел, что она молчит, и продолжил:
   - Поскольку мы не обнаружили эту армию после первого похода, я счел более
благоразумным вернуться домой. Это было то, что я мог ожидать  от  д'Эмбрея,
выманить меня из Фулкхеста и атаковать его в мое  отсутствие.  Вместо  этого
здесь оказался твой брат, который решил воспользоваться тем, что  меня  нет.
Интересно, возможно, д'Эмбрей натолкнулся на армию твоего брата  и  подумал,
что это моя. Если так, то он наверное был в бешенстве, решив, что я разгадал
его план.
   А Уоррик был бы в крайнем  бешенстве,  если  бы  узнал,  что  ее  брат  и
д'Эмбрей - одно и то же лицо.
   Он мог  бы  догадаться  сейчас  об  этом,  Ровену  удивляло,  как  он  не
додумался, ведь только одна армия была обнаружена в лесах. Но чтобы прийти к
верному заключению, ему пришлось бы признать, что это злейший  враг  схватил
его и приковал в Киркбурге, и было похоже, что он готов принять любую другую
версию,  даже  безумно  малоправдоподобную,  лишь  бы  не  вспоминать  этого
неприятного момента своей жизни.
   Она слишком долго не признавалась ему. Сразу же, когда он сказал, что  не
убьет ее, надо было сказать ему правду. Теперь, если он  узнает,  то  решит,
что она молчала, потому что находилась в сговоре с  Гилбертом  и  соблазняла
его, чтобы выведать его планы.
   В конце концов, как он может поверить в  то,  что  она  ненавидит  своего
сводного брата, когда по ситуации кажется, что она действовала вместе с  ним
против Уоррика?
   Если она скажет правду, то не только  вызовет  его  гнев,  и  он,  скорее
всего, опять начнет мстить.  Она  не  перенесет  такого  теперь,  когда  она
испытывает такие сильные чувства к этому человеку.
   Она знала, глупость - позволить себе эти чувства.  Милдред  предупреждала
ее о такой возможности. Она посмеялась тогда, но сейчас не видела, как могла
бы этого избежать,  поскольку  все  происходило  незаметно  для  нее  самой.
Причина, наверное, в проклятом желании, которое так переполняло ее, что  она
не могла его контролировать. И трудно ненавидеть человека, который доставлял
ей столько удовольствия в постели. Еще труднее плохо относиться к тому,  кто
проявил такую мягкость к ней.
   Она закончила расчесывать свои волосы и стала заплетать их  в  косу.  Она
опять одела свой желтый корсет. Это не вызвало никаких замечаний  ни  вчера,
ни пока еще сегодня.
   Она повернулась к нему спросить:
   - Вы не думаете, что д'Эмбрей попытается еще что-нибудь сделать?
   Уоррик откинулся на спину на кровати, где он сидел и наблюдал за ней.
   - Я не собираюсь давать ему такую возможность. Я буду у его  замка  через
два дня.
   Пальцы Ровены, заплетавшей косы, замерли, ком подступил к горлу.
   - Возле которого? У него их несколько.
   - Да, и некоторые под его контролем, на которые он не имеет права. Но его
главная крепость, замок Эмбрей, я возьму. Надеюсь, к тому времени  он  будет
там.
   Если Гилберта не будет, то мать Ровены, там наверняка. Леди  Анна,  может
быть, наконец освободится из-под власти Гилберта - или нет, если Гилберт  не
захочет сдаваться, и бой перейдет на территорию замка, тогда она может  быть
убита.
   - Вы и ваши люди - убиваете всех,  когда  берете  замок?  -  нерешительно
спросила она.
   - Разве кто-нибудь был убит в Киркбурге?
   - Киркбург не защищался, - напомнила она ему. - Эмбрей будет.
   - Мужчины всегда гибнут в сражениях, Ровена, но население я не трогаю.  -
Затем он сел. - Почему ты спрашиваешь? Может быть, ты мне объяснишь,  почему
беспокоишься о людях, которых даже не знаешь...
   - Не надо меня запугивать так прямо с утра. Я просто подумала о  женщинах
и детях. Есть ли семья у этого лорда, жена, мать?
   - Никого, поскольку его отец умер.., нет,  действительно,  есть  вдова  с
дочерью, но они ему не родные.
   - И все же, я слышала, ты убиваешь всю семью, когда идешь на врага.
   Он усмехнулся:
   - Про меня говорят множество всяких вещей.  Едва  ли  половина  из  этого
правда.
   Он не ответил ей прямо то, чего она так хотела услышать, и она спросила:
   - Значит, ты не убьешь этих женщин, хотя  они  имеют  отношение  к  лорду
Эмбрею?
   Он наконец рассердился.
   - Если бы я был способен убивать женщин, Ровена, ты бы не задавала сейчас
такие глупые вопросы.
   Она отвернулась от него, но он успел заметить, как ее задели  его  слова.
Он подошел к ней сзади и притянул к себе.
   - Я не хотел, чтобы это так прозвучало,  просто  прояснил  суть  дела,  -
сказал он. - Ты думаешь, мне приятно слышать эти твои  вопросы,  по  которым
ясно, каким дурным ты меня считаешь?  Я  думал,  ты  уже  не  считаешь  меня
страшным.
   - Н-нет.
   - Почему?
   Она повернулась и посмотрела  на  него  вверх,  но  внезапно  покраснела,
смутилась и опустила глаза. Тихим, дрожащим голосом она сказала:
   - Потому что вы не обижаете женщин, даже если  у  вас  есть  причины  для
этого. Извините меня, Уоррик. Я не должна была позволять себе  заходить  так
далеко, но.., мне не нравится, что вы уходите на войну.
   - Я рыцарь...
   - Я знаю, и рыцари - всегда в боях и сражениях. Женщинам не нравится это.
Вы.., вы надолго уезжаете? Он обнял ее крепче.
   - Да, возможно, на несколько месяцев. Тебе будет не хватать меня?
   - Когда с меня спадет половина моих обязанностей? Он шлепнул ее по заду.
   - Это не правильный ответ твоему господину.
   - Это ответ тому человеку, который причисляет меня  к  вилланам.  У  меня
есть другой ответ для мужчины, который меня любит. О нем я буду тосковать, и
молиться за него, и считать дни, пока он вернется живым...
   Он стиснул ее руками. Его губы желали ее. Он был возбужден, и она поняла,
что ему, должно быть, понравился ее ответ. Она только хотела бы,  чтобы  это
не было правдой.

Глава 41

   Уоррик оторвался от своей холодной трапезы, когда открылся полог палатки.
На губах его появилась улыбка, когда он увидел, кто это.
   - Проклятье, что ты здесь делаешь, Шелдон? И не говори  мне,  что  просто
проезжал мимо.
   - Я сопровождал дополнительный груз из Фулкхеста. Ты можешь  рассчитывать
на кусок свежей свинины вместо той дряни, которую ешь сейчас. Там по крайней
мере дюжина жирных поросят.
   - Мы здесь не в таком уж плохом положении, - ответил Уоррик. -  Когда  мы
прибыли, в деревне созревал хороший урожай, и я предупредил, чтобы ничего из
урожая не отвозили в замок, но позволил всем крестьянам привозить на продажу
продукты сюда.
   Шелдон рассмеялся.
   - Обычно осаждающие не столь удачливы. Уоррик пожал плечами.
   - На первый взгляд, мне повезло. Но все равно, оказалось, что замок очень
хорошо обеспечен. Уже месяц длится осада, а они пока не ограничивают себя  в
еде, насколько мне известно.
   - Ладно, я привез немного требухи для тебя.
   - Черт возьми!
   - Еще небольшую горку камней для стрельбы. Я видел, ты привез  из  Туреса
баллисту. Ну, а я привез тебе валуны. Уоррик довольно рассмеялся.
   - Это будет  оценено,  потому  что  большая  часть  моих  попала  в  этот
проклятый ров. А теперь скажи мне, что ты здесь делаешь, ведь  это  не  твоя
война.
   Шелдон в свою очередь пожал плечами.
   - С того времени, как собрали урожай, я  схожу  с  ума  от  безделья.  Ты
превратил наши окрестности в столь законопослушные, что ничего интересного у
нас не случается. А  после  смерти  Элеоноры  нет  жены,  которая  могла  бы
удержать меня дома. Вот мне и остается либо объезд  границ,  либо  ехать  ко
двору - который я терпеть не могу, -  либо  предложить  тебе  свою  компанию
недельки на две.
   - Я тебя очень рад приветствовать, хотя у нас ты будешь скучать не меньше
чем дома.
   -  Ну,  в  твоей  компании  мне  никогда  не  скучно,   Уоррик.   Но   ты
подразумеваешь, что будешь просто продолжать осаду?
   - Это не в моих привычках - просто осаждать, мы задаем им жару.
   - Сколько башен вы используете?
   - Три мы сожгли и обломками заложили ров. Я строю еще две.
   -  Это  должно  деморализовать  осажденных,  видеть,  что  к  вам  пришли
подкрепления. Но ты поймал этого волка или он удрал?
   - На прошлой неделе он еще посылал к черту наших  герольдов,  но  сам  не
показывался на стенах, чтобы не осчастливить моих лучников. Правда, здесь  у
нас был пожар на первой  неделе.  Не  знаю,  то  ли  какой-то  бравый  иомен
пробрался со стен замка к нам в лагерь и учинил его или это какие-то растяпы
здесь в лагере, но в возникшей сумятице и неразберихе, я думаю, целое войско
могло бы слезть со стен замка и бежать. Есть также и такая вероятность,  что
д'Эмбрея вообще здесь не было и его констебль отвечает от его имени.  Я  был
бы огорчен, если так.
   - Да, но если так случится и  сейчас,  я  разберу  замок  по  камешку  до
основания.
   - Это было бы расточительством. Если тебе он не нужен, отдай его Малдуиту
в качестве приданого за Беатрис. Пусть она теперь беспокоится и охраняет его
от бежавшего хозяина - если ты его до того времени не настигнешь.
   Уоррик усмехнулся.
   - Тонкая месть по отношению к лорду Рейнарду за его попытку сосватать мне
невесту против ее воли. Он и д'Эмбрей в чем-то стоят друг друга. -  Но  тебе
не кажется, что лучше отдать его Эмме?
   Шелдон выглядел испуганным.
   - Боже правый, не надо быть столь милостивым к нам! Ферма  или  небольшая
усадьба - будет очень мило для Ричарда. Он едва надел доспехи, и, я  уверен,
лорд Джон посвятил его в рыцари просто из жалости.
   Уоррик расхохотался, услышав такое. Ричард был учеником, это  правда,  но
все трое сыновей Шелдона, не достигнув еще двадцати лет, под стать  отцу  во
владении воинским искусством.
   - Лучше я пока посмотрю, смогу ли захватить Эмбрей, - продолжал Уоррик.
   - Ну, в этом можно не сомневаться, учитывая какое у тебя войско здесь.  Я
захватил с собой сто человек.
   - Это очень приятно.
   - Но они не нужны, - фыркнул Шелдон. - Где ты достал столько людей?
   - Безземельных рыцарей сейчас сколько угодно. Те, кто  присоединяется  ко
мне, уже не занимаются беззаконием и не участвуют в политических  махинациях
двора. Мои воины честные и прямые, мои воины не топчутся в  нерешительности,
ожидая, пока высокие лорды утрясут свои дела. Поэтому те,  кто  предпочитает
сражаться...
   - Но ведь это будет твоя последняя компания.  Что  ты  будешь  делать  со
своим войском во время мира? Уоррик пожал плечами.
   - По крайней мере половину я сохраню. У меня достаточно  владений,  чтобы
прокормить их. Что касается остальных, я, возможно,  предложу  им  службу  у
юного Генриха. Ходят слухи, что он вернется все же на трон.
   Шелдон довольно улыбнулся.
   - Значит, ты уже не придерживаешься нейтральной  позиции  в  политических
вопросах?
   - Я сражался за Стефана, только когда это подходило мне, и один раз  даже
выступил против его сторонника, который  был  мне  враждебен.  Однако  я  бы
приветствовал короля, который вернет нам опять мир, чтобы в старости мне  не
пришлось самому заниматься этим. Я верю, что Генрих может это сделать.
   Шелдон был согласен с ним, и они заговорили о том,  как  обстоят  дела  в
лагере Генриха. Шелдона посетил недавно Честер, чтобы прощупать его позицию.
С Уорриком, когда он последний раз был в Лондоне,  тоже  беседовал  один  из
сторонников Генриха. Похоже было, что дело идет опять к гражданской войне, и
вассалы Генриха желали выяснить заранее, на кого они могут рассчитывать.
   Но это было дело  будущего.  Шелдон  перешел  к  своим  более  неотложным
заботам.
   - Я собирался привезти с  собой  Ричарда,  но  по  пути  мы  заглянули  в
Фулкхест, и я уже не мог оторвать его от будущей невесты.  Ты  не  поверишь,
как она изменилась, Уоррик. Я почти был расположен уже сказать  моему  сыну,
что вы переменили решение и решили выдать ее за  меня,  а  не  за  него,  но
сомневаюсь, что он понял бы шутку.
   - Ну, а как ее манеры? - спросил Уоррик. - Заметно улучшение?
   - Твоя маленькая леди-вилланша сотворила чудеса за  это  короткое  время.
Она сшила Эмме  новый  гардероб  и  обучила  ее  всем  тонкостям  управления
хозяйством замка. Точно, теперь никто не скажет, что Эмма росла  в  деревне.
Она грациозна, разговаривает мягко и...
   - Довольно, Шелдон! Ричард может взять ее.
   - Ну, тогда я согласен принять ее как невестку, а не как невесту.
   Уоррик фыркнул.
   - Никакого сомнения. - Затем спросил беспечно:
   - И как учительница Эммы? Что поделывает?
   - А, право, ты  же  не  видел  ее  несколько  месяцев?  Уоррику  не  надо
напоминать об этом. Он жаждал попасть домой. Впервые с того времени, как  он
был мальчишкой, у него появилась причина,  чтобы  стремиться  домой,  и  его
раздражало, что он не мог отлучиться.
   - Как здесь дела с женщинами?  -  спросил  Шелдон.  -  Есть  какая-нибудь
заслуживающая внимания?
   - Я не знаю, - прорычал Уоррик. - Ты не ответил на мой вопрос. С  Ровеной
все в порядке? Она достаточно ест? Эмма не утомляет ее?
   Шелдон рассмеялся.
   - Нет. Она придает красоту и грацию твоему дому. Эмма  обожает  ее.  Твои
слуги преданы ей. Мелисант предпочитает компанию Ровены любой  другой  леди.
Да, даже твоя младшая дочь немного исправила свои  манеры  с  тех  пор,  как
уехала Беатрис. Похоже, ты можешь за это  сказать  спасибо  своей  маленькой
Ровене.
   - Может быть, я должен был привезти ее сюда, - сухо сказал Уоррик. -  Она
бы мигом покорила для меня замок Эмбрей.
   - Я слишком превознес ее заслуги?
   - Сказка - и ни к чему. Я уже принял решение насчет новой жены.
   Шелдон на мгновение побледнел, а затем взорвался.
   - Ты не мог! Скажи, ты не мог! Черт побери, Уоррик, я мог бы  поклясться,
что ты испытывал нежность к леди Ровене.  Значит,  она  не  имеет  владений?
Значит, нет у нее семьи? И это имеет для  тебя  значение?  Кто  та,  другая,
леди? Что она может дать тебе  такого  важного,  что  ты  рискуешь  получить
вторую Изабеллу?
   Уоррик пожал плечами.
   - Она говорит, у нее есть какие-то владения, но из-за  какого-то  глупого
упрямства она не желает мне сказать где.
   - Она не желает? Ты говоришь... Уоррик усмехнулся.
   - Да, маленькая девица околдовала меня, как ты и думал. И  поскольку  она
уже покорила мой замок, я вынужден сделать ее его хозяйкой на самом деле.

Глава 42

   Ровена рассмеялась, когда Эмма, сморщив нос,  принюхалась  к  прогорклому
жирному запаху кипящего варева.
   - Я действительно  должна  знать  все  обо  всем?  Даже  о  приготовлении
свечей?
   - Тебе повезет, если у тебя будет кто-то умеющий это  делать.  Если  нет,
найми кого-нибудь или обучи кого-либо  из  слуг  этому  делу.  А  если  твой
мыловар знает только, как приготовить грубое мыло, а не более мягкое, как ты
предпочитаешь, и ты не будешь его иметь только потому, что  торговец  просит
за него слишком большую цену?
   Эмма покраснела, как это случалось  с  ней  всегда,  когда  она  задавала
глупый вопрос.
   - Я надеюсь, Ричард оценит, что мне приходится делать ради него.
   - Он очень оценит, если хозяйство будет  хорошо  налажено.  Он  не  будет
заботиться об огне для кухни, о корове, которая потерялась, или о  торговце,
который пытался содрать с вас безумную цену за перец. Ричард  должен  видеть
быстро приготовленные яйца и рыбу у него на столе, улыбку у тебя на  лице  и
рассказывать, как он проводит свой день, который ни в чем не похож на  твой.
Потом он будет пить со своими друзьями и хвастаться им,  что  у  него  самая
замечательная жена на белом свете. Она никогда не  ноет,  не  надоедает  ему
вещами, которые ему не интересны, и очень редко залезает в его кошелек.
   Эмма смутилась.
   - Значит, жена в действительности должна быть этаким подобием святости?
   - Нет, конечно, - ответила Ровена,  уводя  ее  подальше  от  невыносимого
запаха кипящего жира. - Если бы я, по несчастью, все же была  бы  еще  женой
этого развратника Лионса, то могла бы покупать перец  за  бешеные  деньги  и
пережаривать ему рыбу. Я просто  даю  тебе  общие  советы,  моя  милая,  те,
которые давала мне моя мать. Ты сама найдешь способ, как тебе  обращаться  с
Ричардом, не  бойся.  Теп