азывать. Александра пришпорила Князя Мишу, тот встал на  дыбы,
и Василию пришлось удерживать своего чалого, метнувшегося в сторону.  Прежде
чем он успел справиться со своей лошадью, Александра ускакала.
   Минут на пять  девушка  оказалась  предоставленной  самой  себе  и  могла
обдумать происшедшее. Внезапно Василий догнал ее и,  буквально  выдернув  из
седла, усадил на  лошадь  рядом  с  собой.  Это  было  неожиданно  и  крайне
неприятно. Василий усадил ее так, как ему  было  удобно,  и  Алин  оказалась
угнездившейся между его бедер, а его руки сжимали ее, как тиски.  Александра
тут же вспомнила вчерашние ощущения.
   Но она, совладев с собой, уставилась на графа в упор негодующим взглядом:
   - И что вы собираетесь делать теперь, Петровский, после того как  сваляли
дурака на глазах у всех?
   - Продолжай, продолжай, любовь моя, а я пока поищу какое-нибудь  укромное
местечко.
   Александра уже открыла  рот,  чтобы  ответить  ему  должным  образом,  но
передумала. Терзай яростно облаивал чалого, а тот нервно переступал  с  ноги
на ногу и приплясывал на месте. Братья Разины, все трое,  подскакали  сзади,
и, чтобы показать, что они здесь не  просто  так,  Никишка  схватил  поводья
Князя Миши.
   Они ничего не сказали, по крайней мере пока, но Александра и не хотела их
вмешательства - не дай Бог, они пробудят в графе все самое худшее!  В  конце
концов ситуация была опасна только для ее чувств.
   - Я жду ответа, - напомнила девушка.
   - Отгони собаку, - лаконично сказал Василий.
   Будь Александра в ином положении, она бы рассмеялась, но вместо этого  ей
пришлось солгать:
   - Терзай меня не слушает, если считает, что я в опасности.
   - У тебя самые вымуштрованные лошади, каких я только видел, и думаешь,  я
поверю, что ты не выдрессировала свою собаку?
   С его стороны это был нечестный ход, потому  что  для  Александры  лошади
являлись предметом ее радости и гордости, и она поневоле была польщена  тем,
что граф заметил, как она хорошо их воспитала. Кроме  того,  Алин  не  могла
позволить нанести ущерб лошади, даже если она принадлежала Василию, и к тому
же ей хотелось побыстрее слезть с его  колен.  Она  окликнула  Терзая  таким
тоном, что пес немедленно понял ее и подчинился.
   Лай прекратился. Огромный жеребец тотчас успокоился, и Василий заметил:
   - А теперь сделай то же самое со своими казаками.
   Но Алин считала, что одной уступки более чем достаточно.
   - Когда они залают, я это сделаю, - сварливо ответила она.
   - Я сделаю вид, что не слышал.
   - А я сделаю вид, что не заметила, как ты свихнулся!
   Внезапно Алин услышала его смех.  Девушка  вовсе  не  собиралась  шутить,
однако ошибиться не могла - это был  самый  настоящий  смех,  граф  искренне
веселился. Он выронил поводья, и лошадь встала.
   - Самое время, - заметила Алин, но, по-видимому, слишком поторопилась.
   Василий не дал ей возможности спешиться, а повернулся к Разиным:
   - Мы с моей невестой хотим побеседовать -  нам  надо  лучше  узнать  друг
друга. Поезжайте вперед. Нам не требуется эскорт для нашей беседы.
   Разумеется, они не подчинились. С  минуту  братья  смотрели  на  Василия,
потом переключились на Александру, а та была в такой ярости, что,  казалось,
сейчас зарычит. Василий намеревался добиться еще одной уступки или, что  еще
хуже, натравить ее на  собственных  людей.  Знал  ли  он  заранее,  что  она
уступит, или отступил бы сам, не добившись  желаемого?  Но  Алин  решила  не
рисковать.
   Она кивком дала понять своим друзьям, чтобы те не беспокоились  о  ней  и
удалились. Ее жест был едва заметен, и Алин  рассчитывала,  что  Василий  не
увидит ее знака. И действительно - он последовал за Разиными и за остальными
всадниками, правда, не торопясь, ленивой рысцой.
   Но как только они оказались за пределами слышимости, Василий заметил:
   - Мудрый поступок.
   Александра не выразила желания уточнить, что он  имел  в  виду,  и  прямо
спросила:
   - У вас нет необходимости знакомиться со мной поближе, как и у  меня  нет
никакого желания узнать вас получше. Так в чем же дело?
   - Дело в том, что вы должны осознать свою зависимость от меня, хотите  вы
или нет.
   - Я смотрю, вы уже приняли решение, верно? - заметила она кислым тоном. -
Но без моего содействия у вас все равно ничего не выйдет.
   Его руки обвили ее чуть крепче, а губы оказались у самого уха Алин:
   - Тогда, может быть, вы дадите  мне  кое-какие  обещания?  -  Голос  его,
казалось,  предназначался  исключительно  для  обольщения,  и  именно  такое
действие и произвел на Алин. Упершись  локтем  ему  в  живот,  она  получила
возможность дышать, но и то только потому, что  Василий  не  ожидал  от  нее
этого тычка.
   - Никаких обещаний, Петровский, ни одного. Мы уже достаточно побеседовали
и выяснили все, что требовалось. Поэтому теперь спустите меня на землю.
   - Только когда вы самым любезным образом скажете "пожалуйста", - прошипел
он так сухо, как только было возможно.
   Наверное, он разозлился за то, что она ткнула его локтем в живот. Но Алин
и сама была рассержена тем, что он довел ее до паники и вынудил ударить.
   - Убирайтесь к черту, - рявкнула она, но безрезультатно:  граф  продолжал
ехать размеренным  шагом,  по-прежнему  держась  на  большом  расстоянии  от
остальных спутников.  Его  молчание  говорило  о  том,  что  он  не  услышал
желанного слова, и Александра терялась в догадках: сколько еще им  предстоит
страдать в такой неудобной позе? Неужели граф так же упрям, как она?
   - Помнится, мне говорили, что у  вас  есть  сестры,  -  нарушил  молчание
Василий, обнаруживая некоторый, хоть и слабый интерес к ее персоне. - Они..,
такие же, как вы?
   Что это? Любопытство? Или тактический ход перед тем,  как  нанести  новое
оскорбление?
   - Они ничуть на меня не  похожи,  -  неуверенно  отозвалась  Алин.  -  Мы
никогда не были особенно близки. У них свои интересы, у меня - свои.
   - А  ваш  интерес  -  коневодство?  Почуяв  в  его  тоне  осуждение,  она
воинственно ответила:
   - Если я женщина, это не значит, что...
   - Я не хотел вас обидеть, - перебил он.
   - Не хотели? Сомневаюсь. Впрочем, ваше мнение меня не интересует! Его тон
сразу стал суше:
   - Я так и предполагал;
   Граф  опять  умолк,  и  Алин  решила,  что  могла  бы  слегка  восполнить
недостаток сна. Его рука поддерживала ее спину. И оставалось только положить
голову ему на грудь...
   - Обычно, - внезапно заметил  Василий,  -  когда  женщина  находится  так
близко от меня, я перестаю контролировать себя, но вы в своей нелепой одежде
не похожи на женщину, если не считать вашей  прекрасной  груди.  Пожалуй,  я
могу сдержаться. На какое-то время.
   Глаза  Александры  недоверчиво  округлились,  и  мысли  о  сне  мгновенно
покинули ее, а мысли об избавлении, напротив, нахлынули с удвоенной силой.
   Но пока она еще не была готова сказать "пожалуйста".
   - Это не смешно, Петровский.
   - По правде говоря, я тоже не нахожу эту шутку  забавной,  поскольку  она
касается и меня.
   Алин опять решила не уточнять, уверенная, что объяснение не  доставит  ей
удовольствия.
   - Отпустите меня.
   - Скажите "пожалуйста".
   - Отпустите, черт бы вас побрал! Девушке  показалось,  что  граф  наконец
собрался уступить ее просьбе,  потому  что  переложил  поводья  в  ту  руку,
которой поддерживал ее сзади. При этом другая его рука оказалась  свободной,
но вместо того чтобы помочь  Александре  спуститься,  Василий  приподнял  ей
подбородок так, что она была вынуждена смотреть ему прямо в лицо  и  видеть,
как он наклоняет голову, приближая свои губы к ее губам.
   - Я старался, - хрипло сказал граф.
   На секунду у Александры прервалось дыхание:  она  поддалась  гипнозу,  но
сразу же очнулась и в страхе, что вернутся вчерашние ощущения, закричала:
   - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
   На  какое-то  мгновение  Алин  Показалось,   что   он   раздосадован   ее
уступчивостью. Но затем радость победителя возобладала: в  следующую  минуту
Александра оказалась уже на земле, и граф смотрел на нее сверху вниз,  и  на
губах его играла самодовольная улыбка.
   - Это урок тебе, любовь моя, - высокомерно сказал  он.  -  Лучше  сдаться
сразу, ибо чем дольше ты будешь упорствовать, тем хуже для тебя.
   Урок или предупреждение? Но  Алин  не  стала  гадать,  говорит  ли  он  о
волшебном слове, которого наконец добился, от  нее  или  уже  имеет  в  виду
помолвку.
   - В таком случае, вы сами нуждаетесь в уроке, Петровский, - возразила она
и громко окликнула:
   - Терзай!
   Почти мгновенно овчарка оказалась рядом и  разразилась  таким  громким  и
свирепым  лаем,  что  на  этот   раз   жеребец   Василия   испугался   и   с
головокружительной скоростью понесся  через  ближайшее  поле,  и  Александра
улыбнулась, наблюдая  за  не  слишком  успешными  попытками  графа  обуздать
животное. Ей пришлось пройти пешком, пока ее не увидели  братья  Разины,  но
Алин ничуть не была смущена или расстроена и даже рассмеялась, потрепав свою
собаку:
   - Он хочет поставить все точки над i, но  у  нас  есть  свои  условия,  и
боюсь, они ему не понравятся. А как ты считаешь. Терзай?
   Следующая неделя прошла без всяких  приключений,  возможно,  потому,  что
Василий и  Александра  всячески  избегали  разговоров  друг  с  другом.  Они
предпочли бы и вовсе не видеться, но это оказалось невозможным, хотя Василий
прилагал все усилия, чтобы постоянно находиться в голове колонны.
   Дважды они разбивали лагерь прямо у дороги, и, хотя Александра  опасалась
возражений со стороны привередливого  щеголя  и  даже  прямых  столкновений,
этого ни разу не случилось. Впрочем, если бы она могла проникнуть  в  тайные
чувства Василия, то узнала бы, как была близка к тому, чтобы вызвать  ссору,
но за это короткое время Василий уже понял,  что  лошади  для  нее  -  самое
важное и она ни на йоту не уступит, когда речь идет об их безопасности.  Да,
по правде сказать, граф и сам не очень любил путешествовать в темноте.  Если
бы он и вздумал возражать, то только из духа противоречия, хотя при нынешнем
его умонастроении такое было вполне возможно.
   "Досадно, - подумал он, - но мои действия оказались не слишком успешными.
Пожалуй, Лазарь прав, не стоит полностью предоставлять  матери  решать  свою
судьбу". Он по-прежнему верил, что Мария запретит ему жениться, едва увидит,
как далека Александра от идеала  дамы,  даже  несмотря  на  то,  что  она  -
баронесса. Но все-таки оставалась слабая вероятность, что  матери  придет  в
голову попробовать перевоспитать Александру и искоренить  ее  недостатки.  И
хотя сам Василий был уверен, что перевоспитать ее  невозможно,  он  понимал,
что если уж мать пожелает взять дело в свои руки, его мнение не будет играть
никакой роли.
   Он решил не обращать на Александру внимания, но оказалось, что  это  тоже
не выход. Никакая другая женщина  не  потерпела  бы  с  его  стороны  такого
невнимания и в отместку сразу же заявила бы бурный  протест.  Но  Александра
казалась  чрезвычайно  довольной  таким  положением,  и   это   его   ужасно
раздражало. Может, следовало бы сначала соблазнить ее, а потом уж  перестать
обращать на нее внимание? Чертова баба! Неужели она ни в чем  не  похожа  на
других женщин?
   В те редкие моменты, когда им случалось перекинуться словом,  он  включал
свое презрение на полную мощность,  но,  казалось,  девушку  это  ничуть  не
трогает. Василий начинал уже подозревать, что она находит  его  презрение  в
какой-то степени забавным. В поведении Алин он тоже не мог  заметить  ничего
обнадеживающего: ни легкого движения губ, ни прищуренных  глаз.  Когда  Алин
смотрела на него, ее взгляд не выражал буквально ничего, и такое  равнодушие
невольно вызывало подозрения.
   Проблема заключалась в том, что,  когда  речь  заходила  о  его  невесте,
Василий чувствовал себя не в  своей  тарелке.  Он  слишком  привык  иметь  с
женщинами дело лишь в определенной плоскости, очаровывая их своим обаянием и
привлекательностью, но ни  то,  ни  другое  на  Александру  не  действовало,
особенно, когда он старался вызвать у нее презрение к себе.
   С его стороны  было  ошибкой  целовать  Алин  и  еще  большей  ошибкой  -
попытаться сделать это снова даже, если он и хотел таким  образом  заставить
ее отказаться от угрозы и впредь устраивать сцены на публике. Да-да, это был
серьезный просчет, потому что лучше бы не знать, как  идеально  подходит  ее
тело к его собственному, не знать о том, что губы ее  на  вкус  -  настоящая
амброзия, волосы - чистый шелк, а кожа на ощупь напоминает теплый бархат.  А
когда ее восхитительные груди прижались к его телу... Воспоминание  об  этом
было мучительно...
   Но еще больше он ошибся, не  исследовав  эти  груди  более  основательно,
когда представилась такая возможность,  потому  что  теперь  Василий  грезил
только о том, как он их ласкает,  проводит  по  ним  языком,  кусает  их,  и
воображал, как Александра стонет от наслаждения, оказавшись в его  объятиях.
Василий гнал эти мысли прочь, но они возвращались, не давая ему покоя.
   - Не могу понять, ограждают ли  тебя  ее  спутники  от  еще  одной  сцены
которую может устроить Александра, - заметил Лазарь  мимоходом,  -  или  же,
наоборот, подстрекают ее не подпускать к себе никого.
   Они сидели за ужином в отдельной комнате, которую им  отвели  по  просьбе
Василия: по сути дела, это  был  не  более  чем  скромных  размеров  альков,
выходящий одной стороной в общую комнату, где  ужинали  остальные  спутники.
Василий посмотрел туда, чтобы понять, о чем говорит Лазарь, и  заметил,  что
Никишка с Тимофеем наперебой стараются  добиться  расположения  служанки,  а
самой кухарке что-то нашептывает  их  старший  брат  Федька  в  другом  углу
комнаты.
   На этой маленькой почтовой станции почти не было прислуги, и обе  женщины
были уже заняты.
   Так продолжалось всю неделю.  Какая  бы  женщина  ни  появлялась  в  поле
зрения, казаки немедленно завладевали  ее  вниманием  и  временем.  Впрочем,
Василий был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать на это внимание.
   - Чем бы они ни занимались, - пробормотал граф, - они делают это  не  для
моего блага.
   - Почему бы тебе завтра не проехать вперед до ближайшего  городка  и  там
разгуляться как следует, - предложил Лазарь.  -  Я  мог  бы  составить  тебе
компанию.
   - Блестящая мысль, но я не уверен, что, если я  последую  твоему  совету,
там не появится и Александра.
   " К тому же тогда придется оставить ее ночевать в лагере на лоне  природы
без своей защиты и покровительства, а в конце концов защищать невесту -  его
долг, хочет он этого или нет.
   С отвращением Василий пояснил:
   - Или я буду при ней, или она объявится в первом  же  городишке,  который
попадется на пути, и устроит там сцену, когда выяснит,  что  я  уединился  с
какой-нибудь бабенкой, и тогда уж точно отрежет ей уши, как обещала.
   Лазарь разразился смехом, но Василий нахмурился, не находя в этом  ничего
забавного.
   - По правде говоря, - заметил Лазарь, - я слышал, что она  гораздо  лучше
управляется с кнутом, чем с ножом.
   - Кто тебе это сказал?
   - Один из ее конюхов. Какая-то  история  о  молодом  лейтенанте,  который
дурно обошелся с одной из ее лошадей.
   Василий застонал:
   - Значит, у нее и вправду есть склонность к насилию.
   - Только когда речь идет о ее собственности. - Лазарь снова расхохотался.
- А ты, мой друг, относишься к этой же категории.
   Василий ничего не ответил и, помолчав, поинтересовался:
   - А у тебя, Лазарь, есть какие-нибудь успехи?  Как  всегда,  Лазарю  было
нетрудно понять ход его мыслей, даже если Василий что-то не договаривал.
   - Из-за этого  заговора  против  нас  мне  уже  дважды  давали  отпор,  -
признался он, догадываясь, что  речь  идет  о  женщинах,  -  но  пойми  меня
правильно. Я не жалуюсь. Я получаю гораздо большее удовлетворение, наблюдая,
как ты рвешь на себе волосы.
   - Не заметил, - сухо возразил Василий, -  но  для  друга  ты  слишком  уж
радуешься, и мне это обидно.
   Лазарь ухмыльнулся, не проявляя ни малейшего раскаяния:
   - По крайней мере хоть один из нас получает удовольствие от этой поездки.
Помедлив, Василий спросил:
   - Ну, а как там моя Немезида?
   - Почему бы тебе самому не взглянуть?
   - Потому что меня тошнит при виде того, как она ест, - солгал Василий,  а
правда заключалась в том, что ему было мучительно видеть, как Александра ест
руками, а потом облизывает пальцы -  это  выглядело  чертовски  эротично,  и
всякий раз возбуждало Василия. Поэтому он решил есть в одиночестве.
   - По правде  говоря,  сейчас  она  целиком  занята  музыкантами,  которые
недавно забрели сюда.
   Обежав глазами комнату, Василий заметил музыкантов, сидевших  в  углу,  и
успокоился только,  убедившись,  что  все  трое  были  далеко  за  пределами
среднего возраста и не могли представлять интереса  для  молодой  женщины  -
разве только своим искусством.
   Василий уселся на свое место, удивляясь самому себе: зачем,  в  сущности,
было утруждать себя? Какое,  черт  возьми,  ему  дело  до  того,  кто  может
привлечь внимание Александры? Ему было на это наплевать, и в  доказательство
он повернулся к Лазарю и предложил:
   - А почему бы тебе не соблазнить ее?
   - Почему бы мне "что"?
   - Черт возьми, не ори так! - зашипел Василий. - Я вовсе не думал шутить!
   - Ну да, а все-таки пошутил, - с чувством ответил Лазарь.
   - Тогда у меня будут законные основания отправить ее  восвояси...  Теперь
ты понимаешь, что я серьезно. Право, не  знаю,  почему  мне  раньше  это  не
пришло в голову.
   - Но ведь она не из тех, кого ты готов забыть на следующий день и  делить
с кем попало, Василий. Она - твоя нареченная невеста, выбранная твоим  отцом
и одобренная матерью, по крайней мере, заочно, - стало  быть,  речь  идет  о
твоей будущей жене.
   - Я пытаюсь изменить это положение и нуждаюсь в помощи друга.
   - Но это уже грязь. Теперь тебе остается только добавить, что ты готов  и
мне оказать подобную услугу.
   - И ты знаешь, что я бы это сделал. Лазарь в этом не сомневался. Он знал,
что Василию не знакомо чувство ревности. Но  дело  заключалось  в  том,  что
Александра была не похожа на других женщин, хотя,  судя  по  всему,  Василий
предпочитал этого не замечать.
   - Это ничего не даст, раз она знает, что может заполучить тебя, - заметил
Лазарь. - Она даже не смотрит на меня, а если случайно и взглянет, то  ясно,
что не видит. Честно говоря, я никогда не встречал женщины,  которая  бы  не
интересовалась мною столь явно.
   - Но ты можешь хотя бы попробовать? Лазарь скорчил гримасу, но кивнул:
   - И когда же я должен совершить это чудо? Сегодня?
   Казалось, этот вопрос застал Василия врасплох и даже испугал его.
   Он нахмурился:
   - Да нет, пожалуй, не стоит  спешить,  иначе  у  тебя  не  будет  никаких
шансов. Не пожалей времени и все хорошенько обдумай. У тебя  на  размышления
целая ночь.
   - Не возражаю, - охотно согласился Лазарь, не сомневаясь,  что  его  ждет
поражение.
   Тем временем музыканты заиграли зажигательную народную песню. Трое мужчин
встали из-за стола и пустились в пляс. Это был один из  русских  танцев,  по
традиции исполняемых только мужчинами.
   Близнецы-казаки  с  презрением  наблюдали   за   танцорами.   Александра,
по-видимому, поддразнивала их, потому что внезапно они поднялись  с  мест  и
тоже начали плясать, и Василий был вынужден признать, что они танцуют  более
заразительно и с куда большей сноровкой.
   Граф и сам знал этот танец, хотя уже много лет не танцевал его.
   Для него требовались крепкие  бедра  и  исключительное  чувство  ритма  и
равновесия, потому что во  время  танца  приходилось  выделывать  немыслимые
пируэты... И тут Василий  не  поверил  своим  глазам.  Александра  не  могла
осмелиться присоединиться к ним... Однако она это сделала. Она уже танцевала
с мужчинами, а тех, казалось, это  ничуть  не  удивило.  Все  больше  наро