ка, но иногда  другого  способа
прогнать боль попросту нет, - запинаясь,  пробормотал  Уильям.  Бедняга  сам
задыхался, стараясь сдержать слезы. Однако он был  прав,  прав  полностью  и
безоговорочно. Мария не желала бы, чтобы они  скорбели,  и  предупредила  об
этом внучку.
   Но Анастасия все же всхлипнула, оплакивая  не  столько  бабушку,  которая
обрела избавление от неотступной боли  и  не  одобрила  бы,  чтобы  по  той,
которая прожила столь чудесную полную жизнь, лили слезы, сколько собственное
одиночество.

***

   Сэр Уильям помог ей вырыть  могилу.  Немало  куда  более  сильных  мужчин
предлагали свою помощь, но Анастасия наотрез отказалась.  Остальные  уважали
Марию, благоговели перед ее даром, побаивались, но не любили.
   По старинному цыганскому  обычаю  все,  чем  владела  покойница,  включая
кибитку,  было  либо  уничтожено,  либо  сожжено.  Но   Анастасия   нарушила
многовековую традицию, отпустив лошадей Марии на  волю  вместо  того,  чтобы
убить, как обычно делалось, если поблизости не было зоркого надзора властей.
Кроме того, она сохранила кольцо, подаренное Марии первым мужем.
   - Именно его я любила больше остальных, - часто говаривала  Мария,  когда
они сидели вечерами у костра и говорили о  тех  многих,  женой  которых  она
становилась. - Он подарил мне твою мать.
   Кольцо ничего не стоило, так, дешевая безделушка, но  для  Анастасии  оно
было дороже всех драгоценностей мира, потому что  принадлежало  когда-то  ее
дедушке и бабушке, и лишь поэтому она будет хранить его. Уильям  хотел  было
отправиться в Хаверс и заказать каменную плиту на могилу, но  Анастасия  его
отговорила, открыв последнее желание бабки.
   - Мое тело будет покоиться здесь, а память уйдет с тобой, - сказала она в
ту ночь, когда открылась, что умирает. - Но  мое  имя  я  хочу  сохранить  в
тайне. Если я должна лечь в чужую землю,  пусть  никто  ничего  обо  мне  не
знает.
   - Когда-нибудь я сама положу  плиту,  -  пообещала  Анастасия,  -  только
безымянную.
   В эту ночь все члены табора положили на холмик что-то из еды:  таков  был
долг семьи по отношению к усопшей, иначе ее дух придет  и  станет  тревожить
живых. Так по крайней мере утверждали старые предания. Правда,  это  правило
не относилось к друзьям и знакомым, но все почтили Марию.

Глава 21

   -  О,  мы  чудесно  повеселимся!  Великолепно,  Уилл!  Не  знаем,  как  и
благодарить  тебя  за  то,  что  разрешил  поучаствовать  в  этом  маленьком
розыгрыше!
   Сэр Уильям вспыхнул и что-то пробормотал;  женщины  радостно  захихикали.
Анастасия, наблюдавшая за ними, едва сдержала улыбку.
   Она столько всего наслушалась об этих леди по пути в Лондон! Все они были
ближайшими приятельницами Уильяма,  которого  знали  с  детства.  Почти  его
ровесницы, они, однако, вели бурную светскую жизнь. Он любовно  именовал  их
своими сестричками, а те, в свою очередь, испытывали к нему столь же  нежные
чувства.
   Виктория Сиддонс недавно овдовела - уже в четвертый  раз!  Последний  муж
оставил ей не только немалое состояние, но и высокий титул, так что вот  уже
несколько лет она была одной из самых ярких звезд на лондонском небосклоне и
весьма часто давала балы и приемы. Получить  от  нее  приглашение  считалось
большой честью.
   Рейчел Бесборо тоже вдовела, но уступила  Виктории  пальму  первенства  в
количестве мужей, поскольку прожила со своим  маркизом  душа  в  душу  более
пятидесяти лет, прежде чем Господь призвал его к себе. У  нее  была  большая
шумная семья, множество детей и внуков, хотя она предпочитала  жить  одна  и
часто гостила у подруг.
   Элизабет Дженнингс так и не вышла замуж, оставаясь, как она шутила, самой
дряхлой старой девой во всем Лондоне, но так как она была сестрой Рейчел, то
недостатка в любящих родственниках у нее не было.
   Утром заговорщики собрались в большой  гостиной  дома  леди  Виктории  на
Беннет-стрит, где остановились Уильям  и  Анастасия  со  времени  приезда  в
столицу на прошлой неделе. Анастасия стояла на  табурете,  терпеливо  вынося
вторую и, можно  было  надеяться,  последнюю  примерку  и  связанные  с  ней
мучения, которым подвергала девушку личная модистка Виктории. Богатый модный
гардероб, обещанный Уильямом, был почти готов. Только этого  и  ждали  дамы,
чтобы представить Анастасию высшему  обществу.  Леди  Рейчел  вела  длинный,
ежедневно пополнявшийся список всех модных мест и знатных домов,  в  которых
девушке было необходимо показаться.
   Леди Элизабет составила свой  собственный  список,  куда  включила  самых
известных  и  прожженных  сплетниц,  которых  она  ежедневно  и  с  завидным
постоянством навещала.
   - Самое важное - заранее  подготовить  декорации  и  обставить  сцену,  -
объявила она, вернувшись после первого такого  визита.  -  Леди  Баском  уже
умирает от желания познакомиться с тобой, девочка, а к завтрашнему дню к ней
присоединятся все ее приятельницы. Клянусь, за сегодняшний день  она  успеет
объездить не  менее  сорока  домов  и  всюду  растрещится,  как  сорока.  Не
спрашивайте, каким образом она этого добьется, потому что я не знаю.
   Они решили, что некоторая таинственность  только  подогреет  любопытство,
так что Элизабет старательно выполняла каждый пункт своего списка  и  каждой
кумушке  рассказывала  что-нибудь  новенькое  относительно  происхождения  и
появления Анастасии в столице. По ее словам, мать  девушки,  младшая  сестра
Уильяма, сбежала в молодости с неким молодым человеком и произвела  на  свет
Анастасию. Необходимо было создать достаточно правдоподобную и в то же время
благопристойную историю. Леди буквально ночей не спали и от души веселились,
придумывая совершенно невероятные ситуации. В их воображении она становилась
то дочерью наследника некоей европейской королевской династии,  то  ребенком
богатого турецкого работорговца, то, что соответствовало  истине,  отпрыском
русского  князя.  И   все   это   под   величайшим   секретом   передавалось
законодательницам школы злословия. Весь Лондон кипел и бурлил.
   Уильяму поручили узнать, прибыл ли в Лондон маркиз, каковы его  привычки,
обычаи и какие дома он посещает. В конце концов они пошли на такой труд ради
него, и будет несправедливо, если он не увидит Анастасию во  всем  блеске  и
новых нарядах.
   Едва, как  выразилась  Элизабет,  сцена  была  подготовлена,  приглашения
посыпались градом. Анастасию, которой еще только предстоял дебют в обществе,
желала видеть на своем приеме или балу каждая светская дама, и все благодаря
талантам Элизабет. Никогда еще слухи не были столь противоречивыми!
   Однако первое появление  Анастасии  в  свете  должно  было  произойти  на
маскараде, который давала леди Виктория на будущей неделе. Но  Кристофера  в
списке приглашенных не было: неизвестно, успел ли он  прибыть  в  Лондон,  а
кроме того, оставалась опасность, что он способен  разоблачить  новоявленную
наследницу или, наоборот, предъявить на  нее  супружеские  права.  Все  было
возможно, вот почему дамы сгорали от волнения. От них  зависело,  завертятся
ли колеса событий. Но предсказать исход задуманного было не в их власти.
   Их лихорадочная деятельность, суета, суматоха,  вечерние  беседы  помогли
Анастасии превозмочь тоску. И дело было  не  только  в  потере  единственной
родственницы и ссоре с "мужем на одну ночь". Пришлось расстаться с цыганами:
людьми,  с  которыми  выросла,  которым  была  небезразлична  и  о   которых
вспоминала с любовью. Она попрощалась с ними, хотя не сомневалась,  что  это
не навсегда.  Цыгане  никогда  не  прощались  навечно,  если  только  их  не
разлучала смерть. Спроси их, и они скажут, что всегда готовы встретиться  со
старыми друзьями в своих скитаниях.
   Заветный день наконец настал.  Даже  Анастасия,  отрешившись  от  обычной
апатии, почувствовала  необычайное  возбуждение,  хотя  не  ожидала  увидеть
сегодня Кристофера: ведь  его  намеренно  исключили  из  списка.  Не  стоило
заранее раскрывать все карты.  Главная  их  цель  -  заинтриговать  беднягу,
заставить его пожалеть  о  потере.  Пусть  страстно  захочет  вернуть  жену,
преодолеет все со словные предрассудки, забудет о том,  что  подобает  и  не
подобает знатному маркизу, о приличиях и этикете. Они покажут ему, как легко
можно забыть о преградах и препонах, особенно  если  правда  будет  известна
лишь немногим.
   И какая ирония заключалась  в  том,  что  она  предстала  перед  строгим,
чопорным, застывшим в сознании собственного  благородства  обществом  собой!
Да-да, именно цыганкой, в том же золотом костюме, как в роковую ночь,  когда
она приворожила Кристофера. Но собравшимся,  которым  не  терпелось  увидеть
новую звездочку на лондонском  небосклоне,  она  показалась  необыкновенной!
Прекрасной! Они влюбились в нее с первого взгляда! Первый бал Анастасии имел
оглушительный успех.
   И хотя Анастасия настояла на том, чтобы обойтись без неприкрытой лжи, она
все-таки старалась избегать слишком прямых и откровенных вопросов.  Конечно,
важно сохранить покров таинственности, как  постоянно  напоминали  ее  новые
друзья.
   - Пусть гадают. Пусть предполагают. Но никогда, ни за что не открывай им,
как обстоят дела. Шути, улыбайся,  кокетничай  и  ускользай,  как  рыбка  из
сетей.
   Но это оказалось легче легкого:  недаром  цыгане  славились  хитростью  и
изворотливостью, искусства" ми, которые она изучила с самого рождения,  хотя
сама редко применяла подобные таланты.
   Ночь прошла  на  удивление  гладко,  и  Анастасия  обзавелась  множеством
поклонников,  превзойдя  все  ожидания  дам  и  сэра  Уильяма.   Одиннадцать
предложений: три вполне приемлемых, хоть и сделанных под влиянием внезапного
порыва, - предложения руки и сердца, восемь куда  менее  соблазнительных,  а
вернее говоря, просто непристойных, на которые она даже не посчитала  нужным
обратить внимание. Причем один юный джентльмен повел себя как полный  идиот,
бросившись на колени посреди зала и  во  весь  голос  потребовав  стать  его
женой. Двое других сцепились не на жизнь, а  на  смерть,  и  дело  дошло  до
кулачной драки.
   Кристофер, разумеется, не показался. И хотя стало известно, что он уже  в
Лондоне, трудно сказать, слышал ли он о новой королеве света. Однако  завтра
снова поползут сплетни и рано или поздно дойдут и до него.  Это  всего  лишь
вопрос времени.

Глава 22

   Вернувшись в столицу, Кристофер маялся и терзался, не  в  силах  войти  в
обычное русло и вести прежнюю  жизнь.  Он  поспешно  закончил  свои  дела  в
Хаверстоне  и,  к  величайшему  потрясению  своего  управляющего,  дал   ему
отставку. Однако даже не  попытался  найти  нового.  И  вообще  не  прилагал
никаких усилий заняться чем-то, кроме того как сидеть у камина  и  неотрывно
смотреть в огонь, перебирая в памяти все, связанное с Анастасией Стефановой.
Что он сделал не так? Где ошибся? И как вернуть прошлое?
   Он не мог, как ни старался, выкинуть ее из головы. Прошло уже  почти  две
недели с рокового дня их ссоры,  но  она  постоянно  стояла  перед  глазами.
Обнаженная, разъяренная, придавленная его телом к  постели,  извивающаяся  в
страстном порыве... Эти картины преследовали его, как мстительные  призраки,
которые не желали исчезать.
   Он не выдержал и вернулся в табор, хотя клялся всеми страшными клятвами и
давал себе слово, что ни за что не сделает этого, что  видеть  ее  в  данных
обстоятельствах все равно бесполезно. Уже через два дня после расставания он
помчался туда, пусть и не был уверен, что скажет  при  встрече.  Но  никаких
объяснений не потребовалось.
   Он не  поверил  своим  глазам,  когда  не  увидел  цыганского  табора  на
привычном месте. Изумление быстро сменилось яростью, такой неукротимой,  что
он едва не послал за ними представителей закона. Они  обещали,  что  оставят
его  собственность  в  полном  порядке,  а  вместо  этого   успели   кого-то
похоронить, а рядом  с  безымянной  могилой  возвышалась  груда  обожженного
дерева и металла, очевидно, остатки сгоревшей кибитки.
   Однако не успел Кристофер въехать в Хаверс-Таун, чтобы обратиться к мэру,
как гнев его улегся. К тому времени он наконец понял, кто  упокоился  в  его
земле. Бабушка Анастасии. И если это правда, как  же,  должно  быть,  горюет
девушка! И как ни странно, он жаждал утешить ее. Но сначала предстояло найти
пропажу.
   Это Кристофер и пытался  сделать,  разослав  сыщиков  по  всем  окрестным
городам. Но следы цыган  так  и  не  отыскались.  Они  исчезли.  Совершенно.
Полностью. Словно растворились в  воздухе.  И  именно  тогда  он  впервые  и
заподозрил, что может никогда больше не увидеть ее.
   Маркиз как раз, по своему обыкновению, смотрел в огонь, когда  эта  мысль
пришла ему в голову, и он, схватив кочергу, ударил в стену  около  камина  с
такой силой, что  пробил  дыру.  У  Дэвида  и  Уолтера,  бывших  свидетелями
происшествия, хватило ума не произнести ни слова, хотя  приятели  обменялись
многозначительными взглядами.
   На  следующий  день  они  вернулись  в  Лондон,  где  друзья   немедленно
предоставили маркиза самому себе и его хандре. Правда, он почти  не  заметил
их отсутствия, настолько мало обращал внимания на их  усердные  попытки  его
развеселить.
   В привычку у молодых людей вошло в конце недели  посещать  многочисленные
увеселительные сады, особенно когда им некуда было пойти, поэтому  в  первую
же субботу после приезда Дэвид и Уолтер снова явились  в  дом  Кристофера  с
тем, чтобы вернуть прежнего старину Кита.
   В некоторые сады добирались только речной баркой, иного доступа не  было.
Эти заведения были настолько популярны, что многие лондонцы имели свои барки
исключительно для того, чтобы посещать их с друзьями, а не стоять в  очереди
за  наемными,  дожидаясь,  пока   суденышко   перевезет   очередную   партию
пассажиров. В их компании эта честь принадлежала Дэвиду, поскольку  он  имел
собственный маленький причал на берегу реки.
   Сады были и в самом деле прекрасно устроены и служили местом  развлечений
не только для  аристократов,  но  и  для  всего  Лондона.  Некоторые,  вроде
Нью-Уэллса около Лондонского курорта, даже выставляли в  клетках  диковинных
животных, например, гремучих змей,  летающих  белок,  и  вскоре  становились
чем-то вроде зоопарка. В других были построены театры, где шли  еженедельные
представления. И разумеется, все могли похвастаться ресторанами,  кофейнями,
чайными,  беседками,  уединенными  уголками,  тенистыми  аллеями,   уличными
разносчиками, музыкой, танцами и  игорными  павильонами,  где  удовлетворяли
свою страсть игроки обоего пола.
   Самые   старые   сады,   сад   Купера,    Марибон-Гарденз,    Рейнло    и
Воксхолл-Гарденз, славились вечерними концертами, маскарадами и изумительной
иллюминацией, так украшавшей их по ночам,  делавшей  похожими  на  сказочные
дворцы. Остальные заведения были просто не слишком удачным подражанием.
   На сегодняшний вечер Уолтер выбрал  Дом  развлечений  в  Пакра-Уэллсе,  в
северном Лондоне. Кристофер согласился, хотя  сам  не  знал  почему.  Скорее
всего ему было просто все равно. Однако по прибытии они  отправились  не  на
поиски веселья, а к галерее с минеральными водами, где его друзья  настояли,
чтобы он непременно выпил стакан водички, по слухам,  изумительное  средство
от ипохондрии и сплина, изгоняющее  камни,  улучшающее  пищеварение  и  тому
подобное, очищающее тело и разгоняющее по жилам кровь.
   Кристофер, даже  в  своем  подавленном  состоянии,  едва  не  рассмеялся.
Очевидно, друзья шли на все,  чтобы  избавить  его  от  мрачных  мыслей,  им
завладевших. Правда, он не слишком верил в целебную силу минеральных вод, но
в угоду приятелям, не скрывавшим свои  намерения,  осушил  целую  бутылку  и
попросил дать ему несколько с собой.
   Выйдя из галереи, они наткнулись  на  целую  компанию  знакомых,  которые
действительно явились сюда развлекаться. Двое  из  пятерых  были  известными
остроумцами, и, вероятно, именно потому  Дэвид  предложил  присоединиться  к
веселому обществу в  надежде,  что  им  удастся  растормошить  Кристофера  и
одержать победу там, где они потерпели поражение.
   Дэвид понятия не имел, что только усугубит положение,  но  именно  так  и
произошло. И все из-за молодого человека по имени Адам Шеффилд, который  был
в еще худшем настроении, но в отличие от Кристофера не стеснялся  жаловаться
во весь голос.
   - Ну как мне встретиться с ней, если я не могу даже  увидеть  ее  вблизи?
Старая ворона весьма тщательно отбирает тех, кого  приглашает  к  себе.  Под
лупой она их рассматривает,  что  ли?  Или  одни  лишь  ангелы  достойны  ее
гостьи?
   - Дело не только в ее балах и приемах,  малыш.  Если  хочешь  знать,  она
вообще далеко не всякого пускает в дом. Бал или не  бал,  но  ты  не  можешь
просто так заехать к леди Сиддонс. Даже визит наносят  только  знакомые  или
те, кого они рекомендуют. Иначе тебя просто не пропустят.
   - Можно подумать, эта карга не знакома со всем Лондоном!
   - Нужно было попросту ворваться без приглашения на ее дурацкий  праздник!
К тому же я слышал, что это был костюмированный бал. Никого  не  удивило  бы
появление еще нескольких рыцарей и купидонов. Жаль, что сразу не сообразили!
   - Думаешь, я не пытался;'! - возопил Адам.  -  Как  по-твоему,  почему  я
опоздал на встречу с вами? Но швейцар у входа чуть не пересчитывал  всех  по
головам и требовал назвать имя. А если его не  было  в  списке,  безжалостно
указывал на дверь.
   - Говорят, ее отцом был знаменитый матадор, - сообщил кто-то, чем  вызвал
поток возражений и расспросов.
   - Что такое матадор?
   - Ну, знаете, эти испанцы помешаны  на  бое  быков.  Так  вот,  тот,  кто
сражается с быком на арене, и есть матадор.
   - Вздор! - рассмеялся другой. - Чушь и бессмыслица! Она дочь  болгарского
короля.
   - В жизни не слышал о таком.
   - Можно подумать, это имеет какое-то значение...
   - Вы оба ошибаетесь. Мне точно известно: не короля, а принца из  какой-то
страны, где все фамилии имеют одинаковое окончание, что значит "сын или дочь
такого-то". В данном случае - "дочь Стефана".
   - Все это не важно, - настаивал третий. - Кому какое дело, кто ее папаша,
главное, что мать из порядочной английской семьи. Вот это  мне  известно  от
самого сэра Уильяма Томпсона, чьей сестрой она была.
   - Значит, девчонка - племянница Томпсона?
   - Именно.
   - В таком случае ясно, почему леди Сиддонс взяла ее  под  свое  крылышко.
Сэр Уильям вот уже несколько столетий живет по соседству с ней.
   - Вот болван! Не настолько же они дряхлые в конце концов! Что ты  мелешь!
Кроме того, откуда ты все это пронюхал? Насколько я знаю, в этих  кругах  ты
не вращаешься!
   - Нет, зато моя маменька не вылезает от  леди  Сиддонс.  Кто,  по-твоему,
проболтался мне, что Анастасия  Стефанова  станет  гвоздем  сезона?  Матушка
разве что не приказала мне попытать  счастья.  Во  всяком  случае,  довольно
прозрачно намекнула, что была бы рада, добейся ее  отпрыск  успеха.  И,  как
послушный сын, я просто обязан сделать все ради счастья маменьки.
   -  И  это  когда  никто  еще  толком  ее  не  видел?  Но   почему   такая
таинственность? В чем тут дело? К чему столь строгий присмотр?
   - Она, конечно, гостья леди Сиддонс, но это еще не объясняет,  почему  до
сегодняшнего вечера ее никому  не  показывали.  До  сих  пор  никто  не  мог
похвастаться знакомством с ней.
   - Ну зато сегодня чуть  не  весь  проклятый  свет  имеет  такой  шанс,  -
пожаловался еще один. - Иначе с чего бы бедняге Адаму так  досадовать!  Там,
должно быть, половина мужчин Лондона.
   - Ну, не половина, - сухо и с некоторой злобой бросил третий. - Вероятно,
только те, что с толстыми кошельками, чего никак не скажешь о нас.
   - Говори за себя, старина, - самодовольно перебил старший. - Мои  карманы
достаточно туго набиты, чтобы купить любую невесту  и  заинтересовать  самую
привередливую охотницу за мужьями, но и я не получил  приглашения.  И  скажу
тебе, Адам, что, если она