ы его высекли  на  конюшне!  Как  он
посмел так обращаться с тобой?
   - Что ж, ты меня и раньше предупреждал, - вздохнула Коринна,  -  а  я  не
прислушалась.
   Она не замедлила поведать Расселу о своих планах и была  крайне  удивлена
его реакцией. Он не только не стал отговаривать,  но  и  выразил  готовность
сопровождать ее в путешествии.
   - Я еду с тобой, - решительно заявил он.
   - Зачем тебе это, Рассел? Это вовсе не увеселительная поездка. Я  еду  на
Гавайи с определенной целью.
   - Знаю. Но ведь ты не можешь ехать одна. Кто-то должен тебя сопровождать.
К тому же тебе с Б„рком не справиться.
   - Отец говорит то же самое, - с некоторым беспокойством ответила Коринна,
- только напрасно вы оба меня запугиваете. В конце концов  я  не  ребенок  и
могу сама о себе позаботиться.
   - Я вовсе не считаю тебя ребенком, но смогу тебе помочь.
   Коринна тут же оценила, насколько полезным может оказаться такой  спутник
в качестве бывшего жениха.
   - Отлично, Рассел. Я очень тебе признательна. Ты уже понял,  что  я  и  в
мыслях  не  имею  заводить  каких-либо  любовников,  а  собираюсь   устроить
спектакль. И хочу сразу тебя предупредить,  что  не  стоит  рассчитывать  на
перемены в наших отношениях.
   - Коринна, я тебя понимаю. Обещаю не быть навязчивым.
   - Клянешься?
   - Клянусь!
   - Хорошо. Но у меня есть еще одно условие. Ты  позволишь  мне  возместить
все твои расходы на эту поездку.
   - Но  это  же  смешно!  -  расхохотался  Рассел,  радуясь  в  душе  этому
предложению.
   У него не было ни малейшего желания добавлять к своим бесконечным  долгам
еще один, и тоже не маленький. Тем не менее он принялся энергично спорить  с
Коринной, отлично зная, что она все равно настоит на своем.
   - Давай договоримся, что я нанимаю тебя как  сопровождающего,  -  заявила
Коринна, - либо я плачу тебе, либо еду одна. Выбирай. Я не желаю ни  у  кого
быть в долгу.
   - Хорошо, хорошо, - вздохнул Рассел, - если это -  единственное  условие,
которое позволит мне тебя сопровождать, я согласен.
   - Отлично, - улыбнулась Коринна, даже не подозревая, что Рассел  разыграл
перед ней целый спектакль, - но только не забудь: ты сам вызвался  ехать  со
мной. Я не просила. Мы едем послезавтра, так что поторопись.
   - Почему так скоро?
   - А зачем откладывать? Чем скорее я покончу с Беркеттов, тем скорее будет
отомщена моя честь.

Глава 17

   До самого отъезда дочери Сэмюэль Бэрроуз не оставлял попыток удержать  ее
от опасного путешествия. Даже на перроне,  когда  поезд  вот-вот  готов  был
тронуться, отец продолжал свои увещевания.
   - Обещай, детка, что, если у  тебя  возникнут  трудности,  ты  немедленно
вернешься домой.
   - Обещаю, папа.
   - Я должен был дать вам согласие, - со вздохом добавил Бэрроуз, обращаясь
к Расселу, - и очень сожалею об этом, Дрейтон. Видит Бог, я был не прав.
   - Надеюсь, вы не откажетесь  от  своего  намерения,  сэр,  когда  Коринна
получит развод, - смиренно ответил Рассел, -  уверен,  что  мне  удастся  ее
переубедить.
   - Можете в этом не сомневаться, - вздохнул Бэрроуз, - я  очень  рад,  что
дочь едет под  вашей  охраной.  Надеюсь,  что  вам  удастся  уберечь  ее  от
неосторожных поступков, - добавил он, обращаясь уже не только к Дрейтон,  но
и к Флоренс.
   - Разумеется, если это только  будет  в  человеческих  силах,  -  ответил
Рассел и за себя, и за служанку.
   Поездка  на  вокзал  была  для  Коринны  первым  выходом  в  город  после
устроенного Джейрдом скандала, и она была счастлива, что не встретила никого
из  знакомых.  Она  была  уверена,  что,  когда  вернется  домой,   совершив
задуманное, мнение окружающих уже не будет волновать ее так сильно.
   Путешествие на поезде оказалось  на  удивление  приятным.  Дорога  заняла
неделю, а следующую неделю они провели, ожидая пароход, в Сан-Франциско.
   Праздничный, веселый город очаровал всех троих. Здесь жизнь била  ключом,
и по сравнению с Фриско, как его называли коренные  жители.  Бостон  казался
унылым и скучным. Коринна пыталась представить себе,  что  тут  творилось  в
разгар  "золотой  лихорадки".  Сколько   отчаянных   искателей   приключений
мгновенно богатело и столь же стремительно теряло свое богатство! Сколько их
погибло в тщетных попытках добраться до несметных сокровищ! То были времена,
когда все было возможно.
   Во Фриско она с Расселом посетила самый шикарный в  городе  игорный  дом,
куда допускались только очень богатые люди. Наконец-то исполнилась  заветная
мечта Коринны: сыграть в "неограниченную"  игру.  Она  выиграла  пять  тысяч
долларов, но почему-то это ее совсем  не  обрадовало.  Джейрд  уничтожил  то
упоение, которое раньше приносила игра.
   Джейрд стал ее проклятием, и куда бы она ни поехала, куда  бы  ни  пошла,
казалось, он следовал за нею. Чем ближе были таинственные острова, тем  чаще
Коринна думала о Джейрде. По ночам, оставшись одна и глядя  в  потолок,  она
напрасно гнала от себя воспоминания о его поцелуях и ласках, напрасно давала
себе клятвы забыть все и не думать о нем.
   Это было мучительно, но очень скоро ее страдания сменились более тяжкими.
Как только корабль вышел в море, у Коринны началась морская болезнь, которая
приковала ее к постели на все три недели плавания. Она почти ничего не  ела,
похудела и осунулась. Тошнота мучила ее днем и ночью,  и  Коринна  почти  не
спала, непрестанно проклиная Джейрда за все свои страдания.
   Когда наконец корабль вошел  в  гавань  Гонолулу,  Коринна  была  слишком
слаба, чтобы встать с постели без посторонней  помощи.  Только  неистребимое
желание поскорее ступить на твердую землю помогло  ей,  оперевшись  на  руку
Флоренс, покинуть каюту и выйти на палубу.
   Коринну ожидал  приятный  сюрприз.  Стоял  декабрь  -  самое  холодное  и
ветреное время в Бостоне, - а здесь, в Гонолулу, небо было безоблачно синим,
солнце радостно рассыпало теплые лучи, а с океана дул  легкий  свежий  бриз.
Нежный сладкий аромат разливался в воздухе.
   - Чувствуете, какой  здесь  прекрасный  воздух?  Это  цветы,  -  сообщила
Флоренс, - я теперь все знаю о Гавайях. Всю дорогу я читала разные книжки об
этих островах. Приезжих тут приветствуют, надевая  им  на  шею  гирлянды  из
цветов. Хорошая традиция, правда, мисс?
   Служанка и после свадьбы по привычке называла Коринну "мисс".
   - Гирлянды?
   - Ну да, такие огромные венки из тропических цветов. Это вам  не  Бостон,
мисс. Здесь все круглый год цветет, -  Флоренс  продолжала  делиться  своими
познаниями, обмахиваясь платком. - Мы  теперь  в  тропиках,  мисс,  так  что
придется привыкать к жаре.
   - А мне нравится.
   - Сейчас-то, конечно, хорошо. Но ведь это у них зима,  а  говорят,  летом
здесь так жарко, что малихинис с трудом это переносят. Хорошо  бы  до  этого
вернуться домой.
   - Что это за малихинис?
   - Так здесь называют  новичков.  -  Флоренс  не  без  некоторой  гордости
отвечала на расспросы хозяйки.
   - Ты столько всего узнала, - улыбнулась Коринна, - и должна мне  побольше
рассказать о здешних обычаях.
   Флоренс почувствовала, что хозяйка  ее  чуть-чуть  поддразнивает,  но  не
обиделась и назидательно добавила:
   - Никогда не мешает знать побольше о том месте, куда направляешься. Среди
пассажиров почти никто здесь раньше не был, зато капитан - знаток этих мест.
От него-то я все и узнала.
   - Ты права. Мне бы тоже следовало почитать что-нибудь о Гавайях,  пока  я
валялась в постели, вместо того чтобы стонать и жалеть себя.
   - Еще  не  поздно.  Все  равно  вам  потребуется  несколько  дней,  чтобы
отлежаться и окрепнуть.
   - Чем скорее мы снимем дом, тем быстрее я поправлюсь, Флоренс.  Послушай,
а куда подевался Рассел?
   - Пошел за багажом. Он найдет экипаж и будет ждать нас на набережной.
   Коринна и Флоренс спустились по трапу и  прошли  сквозь  толпу  туземцев,
которые,  приветствуя  приезжих,  надевали  на  каждого  гирлянду  цветов  и
предлагали свежие фрукты. Тут же музыканты исполняли национальные мелодии, а
смуглокожие красавицы островитянки танцевали. Местные жители  были  одеты  в
яркие  живописные  костюмы,  которые,  как  сообщила   Флоренс,   назывались
саронгами.
   Коринне преподнесли не одну, а целых две гирлянды, и  она  приняла  их  с
благодарностью, но надеть не смогла. Сладкий запах незнакомых  цветов  сразу
одурманил и вызвал тошноту.  Схватившись  за  руку  Флоренс,  она  с  трудом
добрела до скамейки в тени развесистого дерева.
   - Флоренс, мне нужно передохнуть.
   - Не волнуйтесь, мисс. Посидите в тенечке, а я  принесу  вам  чего-нибудь
вкусненького. Удивительно, что вы на ногах еще держитесь,  ведь  три  недели
ничего не ели.
   Флоренс ушла и через минуту вернулась, неся огромный ананас,  разрезанный
на ломти, и корзиночку с гуаявой, кокосами и какими-то неведомыми фруктами.
   - Что это, Флоренс? - спросила Коринна.
   - Не знаю, мисс. Но говорят,  что  вкусно.  Попробуйте-ка  лучше  ананас.
Посмотрите, какой он спелый и сочный.
   Коринна поднесла к губам сочный ломоть и неожиданно почувствовала приступ
тошноты.
   - Забери это скорее!
   - Вам не понравилось, мисс?
   - Убери, - простонала Коринна, чувствуя, что последние силы ее оставляют,
- я думала, тошнота пройдет, как только мы сойдем на землю.
   - Коринна,  деточка,  а  вы  уверены,  что  это  морская  болезнь,  а  не
что-нибудь другое? - испуганно спросила Флоренс. -  Все  давно  должно  было
пройти. Ведь сейчас нет никакой качки!
   - О чем это ты говоришь?
   - Сами знаете о чем. Вы могли забеременеть.
   - Ну что ты глупости говоришь? Я бы знала это.
   - Вы были так заняты вашими планами, как бы  побольнее  отомстить  своему
муженьку, что обо всем остальном и позабыли. Ну-ка скажите, когда у вас были
последние месячные?
   - Не помню! - с раздражением ответила Коринна.
   - А вы вспомните, постарайтесь!
   Через  несколько  секунд  Коринна  с  ужасом  поняла,   что   после   той
отвратительной ночи в игорном доме месячные не приходили. Она побледнела,  в
ее огромных глазах застыл ужас.
   - Нет, нет!
   - Кори, что толку теперь пугаться и возмущаться. Этот дьявол оставил  вас
с ребеночком.
   - Я не хочу этого ребенка, Флоренс! Почему я такая несчастная! Теперь вся
моя жизнь пойдет прахом.
   - Сейчас  уже  ничего  не  поделаешь.  Плачь  не  плачь,  а  ребеночек-то
растет...
   - Я его не оставлю!
   - Это уж вы сами решайте. - Флоренс  явно  не  одобряла  столь  жестокого
отношения хозяйки к невинному, еще не родившемуся существу. -  Но  сейчас  о
другом надо думать: где мы будем жить  и  где  вы  будете  рожать.  О  ваших
неразумных планах придется забыть, да оно и к лучшему. А не вернуться ли нам
назад, Кори, пока не поздно? С тем же пароходом, на котором приехали.
   При одной мысли о том, что придется  снова  ступить  на  палубу,  Коринне
стало совсем плохо.
   - Нет, еще  одного  плавания  я  не  вынесу.  Мне  даже  думать  об  этом
невыносимо. Придется остаться здесь. И я вовсе не собираюсь отказываться  от
своих планов. - Уже совсем окрепшим голосом Коринна добавила:
   - Просто они  будут  приведены  в  исполнение  не  так  скоро,  как  было
задумано.

Глава 18

   Коринна пряталась в тени увитого зеленью балкона и равнодушно смотрела на
чужой город, кипящий у подножия холма. Потягивая лимонад, она вздрагивала  и
хмурилась, чувствуя, как шевелится в ней ребенок.
   На столике была разложена почтовая бумага,  но  Коринна  никак  не  могла
заставить себя написать хоть строчку.
   Она сейчас была способна только на одно чувство - жалость к  самой  себе.
Флоренс ушла на базар. Рассел отправился развлекаться в город, и при мысли о
том, что он весело проводит время в компании новых  друзей,  ей  становилось
еще тоскливее. Правда, Коринна  заперла  себя  в  четырех  стенах,  опасаясь
встретить Джейрда, но от этого было не легче. Она твердо решила прятаться от
нескромных глаз до тех пор, пока не родится ребенок, чтобы его отец  никогда
не узнал о существовании сына или дочери. Тяжело вздохнув, Коринна принялась
за письмо. "Дорогой отец, - вывела она на  чистом  листе  и  задумалась.  Ей
предстояла сложная задача: не солгать и в то же время не  сказать  ничего  о
том, что волновало ее больше всего. - С тех пор, как я тебе  писала,  у  нас
ничего не изменилось. Мы живем все в том же доме на холмах, который я  сняла
сразу по приезде.  Он  весь  в  цветах,  очень  красивый  и  удобный.  Ты  и
представить себе  не  можешь  здешнего  многообразия  красок  и  постоянного
благоухания, которое разносится в воздухе. У меня есть сад, и я ухаживаю  за
ним сама, стараюсь побольше узнать обо всех экзотических растениях,  которые
меня окружают. Так что ты можешь догадаться, что я отнюдь  не  злоупотребляю
развлечениями.
   Здесь гораздо жарче, чем у нас в Новой Англии, и  мне  в  моем  положении
привыкнуть  к  этому  особенно  трудно.  Спасает  только  то,  что  наш  дом
расположен высоко на холмах, и здесь намного прохладнее, чем в  низине.  Но,
несмотря на это, и у нас жара спадает только к вечеру, когда  начинает  дуть
океанский бриз. Если бы ты только знал, с каким нетерпением я его жду.
   Чувствую я себя превосходно. Доктор уверяет, что до родов остался  месяц.
В последнем письме ты спрашиваешь, не изменила  ли  я  своего  мнения.  Нет,
папочка, все остается по-прежнему. Я не  намерена  оставлять  у  себя  этого
ребенка. Он будет постоянно напоминать мне о том, о чем я больше всего  хочу
забыть, и поскорее.
   Ты пишешь мне о материнских инстинктах, какие я должна якобы  испытывать.
Поверь, к этому ребенку я испытываю только одно чувство -  ненависть,  такую
же точно, как и к его отцу, который никогда ничего не должен узнать о  своем
ребенке. Это часть моей мести".
   Коринна перечитала написанное. До чего же чудовищно  это  звучало!  Какой
безжалостной и гадкой она будет выглядеть в глазах отца. Но  виновник  всему
Джейрд, и только он. Это он научил ее ненавидеть,  а  она,  по  его  словам,
действительно оказалась отличной ученицей.

   "Папа, я вовсе не забыла о своих планах, - продолжала Коринна, - и  после
родов, как только  моя  фигура  обретет  прежние  формы,  я  их  обязательно
выполню. Я совсем не сильно потолстела, так что вряд  ли  это  займет  много
времени.
   Джейрд живет здесь же, в городе.  Рассел  его  разыскал  и  выяснил,  что
сейчас он занят строительством отеля на малонаселенном участке  побережья  в
Вайкики. Он ведет свой обычный образ жизни, и здесь никто  не  знает  о  его
женитьбе. Уверяю, что он не испытывает никаких сожалений по поводу того, что
сделал со мной.
   Он просто забыл о моем существовании. О том, что я приехала  в  Гонолулу,
он даже и не подозревает. Я нигде не бываю.  Флоренс  выходит  в  город,  но
Джейрд в Бостоне никогда ее не видел. Рассел тоже не сидит  дома.  Он  завел
здесь разные знакомства, но уверяет меня, что избегает тех мест, где мог  бы
встретиться с Джейрдом.
   Как видишь, есть надежда, что мое присутствие на острове и  впредь  будет
оставаться для него тайной, пока я сама не захочу объявить о себе.
   Это ожидание стоит мне огромного труда, а  бездействие  стало  совершенно
невыносимым. Ты ведь знаешь: я никогда не отличалась терпением.  И  подумать
только, с чего все началось!  Мне  не  терпелось  получить  свое  состояние.
Кстати, о деньгах. Всю  сумму,  которой  ты  снабдил  меня,  я  благополучно
довезла и поместила в местный банк под хороший процент, так что  хотя  бы  в
этом отношении ты можешь быть совершенно спокоен.
   Постараюсь вскоре послать тебе следующее письмо, только,  пожалуйста,  не
жди, что я буду подробно описывать появление ребенка  на  свет.  Я  даже  не
взгляну на него. Раз уж решила от него отказаться, лучше  ничего  о  нем  не
знать: ни как он выглядит, ни какого он пола. Я вообще не считаю  его  своим
ребенком. Это ребенок Джейрда, и  только  его.  Доктор  рассказал  мне,  что
местные жители на редкость чадолюбивы,  и  уже  нашел  для  ребенка  хорошую
семью. Об этом, по крайней мере, можно больше не беспокоиться.
   Папочка, посылаю тебе свою любовь и надеюсь, ты простишь  свою  беспутную
дочь за то, что она отнимает у тебя  внука.  Пойми,  просто  не  смогу  жить
вместе с ним. Попытайся понять меня.
   Твоя несчастная и любящая дочь,
   Коринна Бэрроуз Б„ркетт".

   Коринна тяжело вздохнула и сложила листок пополам. Конечно, такое  письмо
вовсе не вызовет  у  отца  восторга,  впрочем,  ему  все  письма  дочери  не
нравились: слишком много в них было горечи и озлобленности. Сколько раз отец
обвинял ее в холодности. Кстати, и Джейрд говорил то же самое. Наверное, оба
были правы. Да, она холодная женщина, но сильная. А ведь женщиной  быть  так
нелегко! Запечатав письмо, Коринна пошла в дом.  Скоро  вернется  Флоренс  и
отнесет его на почту.
   В доме царили  безмолвие  и  прохлада.  Даже  повар-немец,  которого  они
недавно наняли, куда-то ушел. Тишина показалась Коринне невыносимой,  и  она
спустилась в сад, где всегда могла найти себе занятие.
   Когда через полтора часа к дому подъехал экипаж,  из  которого  выскочила
Флоренс, нагруженная корзинами с овощами, фруктами, мясом и  рыбой,  Коринна
этого даже не заметила - так она  была  поглощена  подравниванием  изгороди,
представлявшей собой глухую стену из зелени, в  которой  сверкали  красил  и
желтые цветы.
   - Кори, посмотрите на себя, - возмутилась  Флоренс  при  виде  хозяйки  с
запачканными  землей  руками  и  раскрасневшимся  лицом,  -  да  вы   просто
поджарились на солнце.
   - А чем мне еще заниматься? В саду мне всегда хорошо, - ответила Коринна,
стирая рукой пот со лба, - не волнуйся, я уже все закончила.
   - Знаете, Кори, когда так жарко, надо по крайней мере  работать  в  тени.
Удивляюсь, как это вы не упали в обморок на этом солнцепеке. Пойдемте в дом,
моя милочка, приготовлю вам ванну.
   Флоренс взяла Коринну  под  руку  и  повела  в  дом.  На  пороге  женщины
остановились и с  удовольствием  оглянулись  на  сад:  они  до  сих  пор  не
переставали удивляться буйству  и  разнообразию  цветов.  Почва  здесь  была
настолько плодородна, а климат настолько благоприятен, что  стоило  воткнуть
растение в землю, и оно тут же начинало бурно цвести и разрастаться.  За  те
несколько месяцев, что они прожили на  острове,  стараниями  Коринны  дворик
перед домом превратился в благоухающий сад.
   Сам дом утопал в зелени и цветах. Это было чудесное место для  отдыха,  и
даже  печальные  обстоятельства,  приведшие  их  сюда,  не  могли   омрачить
очарования этого райского уголка.
   - Вот что. Кори, посидите здесь в тени, в этом кресле, - заявила Флоренс,
- я сейчас разгружу провизию, наполню ванну и приду за вами.
   - Не понимаю, почему я разрешаю тебе обращаться со мной, как с  ребенком,
но прохладная  ванна  мне  сейчас,  конечно,  не  помешает.  Поясница  снова
разболелась.
   - Не знай я вас с самого детства, я бы подумала, что срок у  вас  гораздо
больше того, что вы называйте, - неожиданно сказала Флоренс, глядя на  живот
хозяйки.
   - Ну, не говори глупостей, - недовольно перебила ее Коринна и  откинулась
на спинку соломенного кресла-качалки.
   Оставшись одна, она подумала, что Флоренс, сама того не подозревая,  была
права. Роды могли начаться не сегодня завтра. И  хотя  томительное  ожидание
становилось невыносимым, Коринна вовсе не желала ускорить  этот  день,  ведь
тогда пришлось бы объяснять Флоренс, что она с Джейрдом была вместе  задолго
до венчания, а эту унизительную тайну она никому не собиралась раскрывать.
   Легкий порыв ветра принес упоительный запах цветущих гардений, и  Коринна
сделала глубокий вдох. Неожиданно ее  тело  пронзила  острая  боль.  Слишком
много раз она сегодня наклонялась, копаясь  в  земле.  Коринна  разозлилась:
теперь она лишилась своей последней радости - работы в саду.  Этот  ребенок,
не успев появиться на свет, уже лишил ее всего, не дав взамен ничего,  кроме
тошноты, неудобства и боли.
   Как же она его ненавидела! Это