говор с сестрой прошлым  вечером,
и  действительно  умно  то,  что  она  задумала.  Она  не  знает,  за  какое
преступление Уоррик превратил тебя  в  пленницу,  никто  не  знает,  но  она
планирует приписать тебе кражу.
   Ровена прикрыла глаза, потому что вдруг поняла.
   - Она скажет, что я украла что-нибудь у нее.
   - Да, и не что-нибудь, а ее наиболее ценную игрушку - жемчужное ожерелье,
подаренное Уорриком. Мелисант поддержит ее, скажет, что только тебя видела в
комнате перед  тем,  как  оно  пропало.  Беатрис  потребует  потом  обыскать
ткацкую, а также комнату Уоррика, а именно там она спрячет в укромном  месте
ожерелье, чтобы подтвердить твою вину.
   - И она даже не будет настаивать на том, чтобы меня посадили  в  темницу.
Это будет сделано в любом случае до возвращения Уоррика, а он может поверить
наговору. Он так часто называл меня маленьким воришкой. Он  будет  принужден
наказать меня, сурово - возможно...
   - Это не твоя забота, детка. Что случится с  тобой  до  его  возвращения,
именно то, чем и надеется Беатрис удивить Уоррика. Ровена нахмурилась.
   - Но Джон Гиффорд...
   - Его нет. Там другой тюремщик, известный  своими  злоупотреблениями  над
пленниками. Ровена побледнела.
   - Я.., я видела его.
   - И это еще не все. Беатрис будет  настаивать  на  твоем  допросе,  чтобы
якобы узнать, что еще украдено. Ты знаешь, как допрашивают пленников?
   - Пытка?
   - Да. Эта стерва надеется, что  ты  будешь  изуродована,  и..,  и  потому
Уоррик не захочет больше тебя видеть, и еще более - что ты  потеряешь  бэби.
Вот чем она думает уязвить его, потому что знает - все знают, как  он  хочет
сына, пока и незаконного.
   - Все, меня тошнит.
   - Я понимаю, - сочувственно сказала Милдред.
   - Нет, действительно тошнит.
   И Ровена выбежала в умывальную.
   Когда Ровена  вернулась,  Милдред  смочила  полотенце  холодной  водой  и
положила ей на лоб. Ровена с благодарностью посмотрела на нее и спросила:
   - Когда она собирается это осуществить?
   - Когда Беатрис опоздает к вечерней трапезе. Это будет  ее  объяснение  -
что она хотела надеть ожерелье и не нашла его. Но ты сможешь уйти до того. Я
приготовила тебе сумку с едой и одеждой - кое-что  из  твоей,  но  также  из
одежды служанки, потому что тебе надо соответственно  одеться,  чтобы  можно
было незаметно передвигаться. Я спрятала сумку  в  прихожей,  и  все  ждала,
когда ты выйдешь сюда.
   - Я слишком долго спала.
   - А, так наш план работает?
   - Твой план, ну да, похоже на то, - Ровена усмехнулась. - Но  это  теперь
не имеет значения.
   - Нет, будет иметь большое значение, когда вернется Уоррик. И тебе  вовсе
не нужно уходить далеко. В лиге отсюда есть лес,  достаточно  густой,  чтобы
спрятать целую армию. Будь там поближе к опушке, и я пошлю Уоррика за тобой,
как только смогу объяснить ему, что было необходимо, чтобы ты ушла.
   - А ты не пойдешь со мной, Милдред?
   - Мое отсутствие заметят слишком быстро, а это привлечет внимание к тому,
что и тебя нет. А так они не начнут искать, пока Беатрис не обвинит тебя.  И
тебе легче будет выйти незамеченной в одиночку, мне надо быть  здесь,  чтобы
убедить Уоррика в том, что Беатрис лжет.
   - Ты забываешь, что он не слушает оправданий - по крайней мере от нас,  -
сказала Ровена тихим голосом.  -  Если  я  должна  уйти,  то  лучше  мне  не
возвращаться. Турес не слишком далеко отсюда...
   - Это добрых три дня ходьбы пешком, - воскликнула Милдред с ужасом.
   - Но мои люди там помогут мне или спрячут меня, пока я  смогу  придумать,
как освободить мать из замка Эмбрей.
   - Ровена, не может быть и речи о таком далеком переходе пешком  и  одной.
Положись на Уоррика. Дай время, он поймет, что к чему. Я чувствую это.
   Ровена покачала головой.
   - У меня нет такого доверия. И теперь, когда думаю об этом,  я  не  хочу,
чтобы человек, который так испортил своих детей, воспитывал  моего  ребенка,
понимаешь, Милдред?
   - Его ошибка в том, что он этим не занимался, но вспомни, у них  не  было
матери, которая бы за ними могла постоянно присматривать.
   - Милдред, сейчас не время обсуждать этот предмет, - нетерпеливо оборвала
ее Ровена. - Скажи мне только, как я смогу пройти ворота.
   Что Милдред была недовольна тем, что ей не дают обсудить эту  тему,  было
очевидно по натянутому выражению ее лица.
   - Там только один сторож у  внешних  ворот.  Ты  пройдешь,  пока  я  буду
отвлекать его. Однако, если ты столь решительно настроена бежать, подожди  в
лесу один день, - нет, лучше, два дня, пока здесь поутихнет. Я  смогу  тогда
присоединиться к тебе.
   Ровена обняла ее с облегчением. - Спасибо.
   - Благодари меня после того, как я всю дорогу до Туреса буду  брюзжать  и
говорить, какую глупость ты совершаешь.

Глава 34

   Лес - не самое приятное место для  одинокой  женщины,  особенно  когда  в
каждом звуке ей чудится подступающий к ней вор или убийца.  Небо  затянулось
тучами еще до захода солнца, так что не было видно луны. Время тянулось  для
Ровены  бесконечно.  Она  пыталась  заснуть  и  не  могла,  единственным  ее
утешением стало то, что дождь так и не пошел.
   Она не чувствовала никакого удовлетворения от того,  что  ей  так  удачно
удалось бежать.  Земля  была  слишком  жесткая,  и  даже  шерстяная  накидка
служанки, накинутая поверх ее собственной одежды, не спасала  от  холода.  В
лесу она переоделась в свою собственную одежду в знак протеста против  того,
что ей пришлось тайком, в крестьянской одежде,  бежать  из  крепости.  Яркий
желтый  корсет  и  алая  накидка  -  вот  что  она  надела  на  себя,  чтобы
почувствовать себя самой собой, не  запуганной  угрозами  жестокого  дракона
Фулкхеста.
   Фулкхест..,  она  бы  желала,  чтобы  хватило  смелости   дождаться   его
возвращения, но у нее совсем не было той  уверенности  в  нем,  что  была  в
Милдред. Он мог быть не столь жестким, как она думала о нем поначалу, но все
же способен на жестокое возмездие и суд, и она не сомневалась  в  том,  что,
если он поверит, что она украла ожерелье, то будет наказана как любой другой
вор.
   Был  конечно  шанс,  что  ей  будет  дана   возможность   доказать   свою
невиновность, но вряд ли, учитывая его мнение  о  ней,  -  ничего  хорошего,
спасибо Гилберту - и она не может рисковать.
   Ровена почувствовала, что сама  испытывает  некоторое  желание  отомстить
этой маленькой юной леди за то, что она вынудила ее бежать из крепости. Леди
никогда не покидают свой дом без надлежащего вооруженного  эскорта.  И  даже
крестьянки обычно выходят в сопровождении одного или двух стражей.
   Но она была здесь совершенно одна, только с маленьким  кинжалом,  который
Милдред положила ей в сумку для защиты. Милдред положила также два  красивых
корсета, которые Ровена сможет продать, если достигнет города, но  это  было
очень большое "если", и  слишком  много  неприятных  вещей  может  случиться
прежде.
   Когда она подумала об этих неприятных возможностях, ее мысль очень  легко
переключилась на надежду, что Беатрис де Чевил все же  получит  когда-нибудь
вознаграждение, которое она заслуживает.
   Если злоключения Ровены  когда-нибудь  закончатся,  она  может  появиться
перед Беатрис как призрак,  требующий  возмездия..,  да;  это  будет  просто
возмездием. Уоррику пришлась бы по душе такая идея.
   Эта мысль развеселила ее, и на ее губах появилась улыбка перед  тем,  как
она, наконец, заснула. Но шум леса не давал ей  спать  спокойно,  она  часто
просыпалась, встревоженная чем-либо, пока, наконец, не открыла свои глаза на
рассвете - и увидела стоящего над ней всадника.
   Она быстро села, ущипнув себя за руку. Но это был  не  сон.  Ее  разбудил
храп лошадей, на которых приближались  всадники.  Она  оглянулась.  Их  было
около дюжины, и они сейчас ее настигнут. О Боже.
   Она не стала дожидаться, чтобы узнать, кто  они  такие.  После  нервозной
ночи Ровена запаниковала и, схватив свой маленький  кинжал,  она  с  размаху
саданула сидящего на лошади воина по ноге.
   Мужчина закричал, но другой, подскакавший к нему  воин  прикрыл  ему  рот
рукой. Ровена не видела этого, она вскочила и  побежала  в  чащу  леса,  где
лошади не могли бы пройти.
   Но они могли,  они  преследовали  ее,  трое  из  тех,  посмеиваясь  такой
занятной охоте, и это испугало ее. Она знала, что случается с женщиной, если
мужчины поймают ее в лесу или в поле.
   Они настигли ее. Она слышала это, несмотря на оглушительный  стук  своего
сердца. Она слышала кляцание оружия, но ее  движениям  мешали  широкие  полы
юбки, и она никак не могла одной свободной рукой приподнять  их  достаточно,
чтобы они ни за что не  цеплялись.  Это  будет  плохо,  если  она  зацепится
одеждой за какой-нибудь куст или ветку.
   И она действительно зацепилась и упала, выронив попутно нож, потом  вновь
вскочила на  ноги.  Не  было  смысла  искать  сейчас  кинжал,  но  обе  руки
освободились, и она смогла наконец справиться с полами юбки, но это  удалось
ей слишком поздно, потому что один из мужчин уже подошел очень близко.
   Если  бы  она  вовремя  заметила  опасность,  то,  возможно,  сумела   бы
уклониться, поскольку такая возможность была. Он смог схватить только  конец
ее накидки, однако этого оказалось достаточно,  она  потеряла  равновесие  и
больно упала на спину. Если бы накидка была завязана у нее на горле, а не на
плечах, она, вероятно, лежала бы сейчас со сломанной шеей.
   В первый момент, как Ровена упала, то  была  уверена,  что  сломала  себе
позвоночник, настолько жуткую боль она ощутила. Но прежде  чем  поняла,  что
жива и могла бы бежать дальше, было уже поздно.
   Другие двое мужчин остановились по бокам. Они  схватили  ее,  но  она  не
настолько была напугана, чтобы не попытаться лягнуть того, кто подошел к ней
спереди, и не забыла также, что надо кричать как можно громче.
   Ее крик был столь пронзителен, что мужчины  тут  же  остановились,  чтобы
воткнуть  ей  в  рот  кляп.  Она  сопротивлялась  и  уворачивалась  и  вдруг
услышала...
   - Подожди, я знаю ее, - сказал один из мужчин.
   - Ты бредишь. Как ты можешь...
   - Боже праведный, это наша леди. - В голосе  его  ощущалось  безграничное
изумление, изумление Ровены было даже  большим.  Их  леди?  Она  подумала  о
Туресе, но ей не казались знакомыми лица этих мужчин - потом она  припомнила
одного и тяжело вздохнула.  Ее  догадка  подтвердилась,  когда  она  увидела
четвертое лицо, наклонившееся над ней, и услышала голос,  который  надеялась
никогда больше не слышать.
   - Ровена?
   Он не ждал ответа. Внезапно догадавшись, что здесь произошло, он  опустил
кулак на головы трех мужчин, которые сгрудились позади  нее.  Затем  сводный
брат поднял ее и прижал к своей груди так крепко, что она едва могла дышать.
   - Как ты здесь очутилась?
   Вопрос  прервал  дикую  смесь  захлестнувших  ее  чувств   -   страха   и
негодования. Ну, если кто-нибудь должен был найти ее, почему именно Гилберт?
И она не знала, что ему отвечать, разве что  действительно  рассказать,  что
произошло с ней с тех пор, как она видела его в последний раз в Киркбурге.
   Но она не стала говорить ему всей правды.
   - Я была пленницей в замке Фулкхест, но в конце концов сумела бежать...
   - Он захватил тебя? Я сходил с ума от горя, тогда как ты была у  него?  -
Он немного отпустил ее, когда задавал вопросы, но теперь прижал опять к себе
и сказал с искренним сожалением:
   Я думал, ты умерла. Никто в Киркбурге не мог объяснить, что с тобой.
   Серьезность в его тоне странным образом заставила  Ровену  почувствовать,
как она его ненавидит.
   - Я не удивляюсь, - сказала она осторожно. - Он послал  меня  прямиком  в
темницу, прежде чем слуги из Киркбурга вылезли из укрытий.
   - Его темницу! - вскричал Гилберт в изумлении. Его люди зашикали на него,
чтобы он умерил голос. Он только взглянул на них, потом  перевел  взгляд  на
Ровену. - Он, должно быть, свихнулся. Разве ты не сказала ему, кто ты?
   Она посмотрела на него, удивляясь его глупости.
   - Ты думаешь, я должна была  признаться  ему  в  этом,  когда,  как  тебе
известно, он мечтает уничтожить тебя и захватить все твои владения?  Он  уже
захватил мои, только потому, что они под твоей опекой. Или ты думаешь, он не
убил бы меня просто, чтобы получить все оставшиеся у  меня  поместья?  Я  не
сказала ему ничего, кроме того, что я леди Киркбурга. -  Затем  ей  пришлось
соврать, чтобы поддержать его первоначальное заблуждение, что Уоррик  явился
в Киркбург за ним. - Он послал меня в тюрьму, потому что  был  в  ярости  от
того, что не захватил тебя.
   Гилберт выглядел виноватым и подтвердил свои чувства, сказав:
   - Прости, Ровена, прости меня. Я не думал, что это будет для тебя опасно,
иначе не оставил бы там, но я плохо соображал тогда.
   А когда он соображал лучше или без алчности, которая туманила его  мозги?
- хотелось ей спросить, но он вел ее той же тропой, какой она пришла в  этот
лес, и она вместо этого внезапно спросила:
   - А что ты делаешь здесь, Гилберт?  Ты  что,  думаешь  взять  осадой  эту
сильнейшую крепость?
   - Нет, не совсем, и все же я захвачу ее ночью.
   - Как?
   - Я послал ему вызов. Если он не глуп, то будет  подозревать  ловушку  и,
значит, возьмет с собой для безопасности большую часть  своих  людей.  -  Он
вдруг остановился и возбужденно спросил:
   - Ты ведь можешь это подтвердить? Ты не знаешь, сколько людей он с  собой
взял?
   - Я не видела, как он уезжал, - уклончиво сказала она. - И у меня не было
времени считать оставшихся воинов, когда я бежала оттуда.
   Он был разочарован, но продолжал, привлекая ее опять ближе к себе.
   - Не важно. Он должен был взять с собой большую часть своих воинов. Зачем
ему их оставлять, когда,  как  ты  верно  заметила,  Фулкхест  -  сильнейшая
крепость, способная выдержать осаду даже с десятком людей.
   - Но тогда, как же ты захватишь ее?
   Он повернулся и взглянул на нее с усмешкой.
   - С десятком людей.
   - А,  конечно,  какую  глупость  я  спрашиваю.  Он  дернул  ее  за  руку,
показывая, что недоволен ее саркастическим тоном.
   - Я планировал подобраться под покровом темной ночи.
   - У них есть стража.
   - Нет, они не вышлют стражу, если я приеду по  делу  от  короля  Стефана,
имея письмо с его печатью.
   - А ты?
   - Что?
   - Ты по делу от короля?
   - Конечно, нет, - раздраженно отмахнулся он. - Но письмо  настоящее.  Мне
здорово повезло, что я достал его, потому что оно  действительно  направлено
сюда.
   - Ты убил гонца? Он остановился.
   - Почему ты вешаешь на меня все грязные делишки, о которых слышишь?
   - Нет, не все, только те, на которые ты способен. Он скривился.
   - Какая разница, как я заполучил  это  письмо.  Оно  открывает  для  меня
Фулкхест. Или, возможно,  я  верну  им  сбежавшую  пленницу,  -  добавил  он
угрожающим тоном.
   Она бы хотела этого. Она должна предупредить тех,  кто  находится  внутри
крепости.
   Он должен думать, что испугал ее своей угрозой, поэтому она  замолчала  и
не произнесла ни слова, пока они не подошли к другим  воинам,  оставшимся  у
лошадей.
   Она узнала некоторых из Киркбурга, рыцарей Лионса, то есть людей, которые
должны были бы служить теперь брату Лионса, а не Гилберту.
   Ровена замерла, когда осознала это.  Благословение  Божие,  они  даже  не
знают, что Годвин умер? Или они слепо последовали за Гилбертом,  считая,  по
неведению, что он имеет право на их службу, поскольку Годвин приказал им это
перед тем, как умер?
   Да, они должны знать, что Годвин умер, так как Гилберт упоминал, что  они
заезжали в Киркбург уже после его разрушения. Может быть,  они  обманываются
насчет условий брачного контракта? Но  этот  контракт  уже  не  имеет  силы,
поскольку Лионе не смог его подтвердить. И никто не  знает  об  этом,  кроме
нее, Гилберта, Милдред - и Уоррика. Гилберт, конечно, ничего не  сказал  им.
Скорее, даже намекнул, что будет ребенок.
   Интересно, почему он не спрашивает ее  об  этом?  Но  вдруг  она  поняла.
Гилберт уже получил то, чего желал, то, чего  он  добивался  посредством  ее
брака, - войско Лионса. И он замышляет грубый удар  против  Уоррика,  захват
его главной крепости и, очевидно, его дочерей. Гилберт близок к выигрышу,  и
это благодаря ее браку, поскольку теперь он может  действовать  так  быстро,
что ребенок уже не имеет значения.
   Уоррик.., он сойдет с ума от ярости. И Гилберт сможет диктовать ему любые
условия, захватив в замке его дочерей, - включая собственную жизнь Уоррика.
   Она должна что-нибудь предпринять. Ее не волнует то, что волнует Уоррика,
но она помнит его смех, его страсть, и  этот  нежный  поцелуй  на  прощание,
проклятье, она не может подумать о том, что он умрет. И она не хочет,  чтобы
Гилберт выиграл эту войну.
   Ей бы хотелось найти кого-нибудь из людей Лионса,  которые  могли  бы  ей
поверить, что брачный контракт сейчас уже не имеет  силы.  Но  если  Гилберт
узнает об этом, он, без сомнения, изобьет ее до смерти. Он даже может  убить
ее в порыве безумного гнева, и она не добьется своего.
   Но все же, что она может сделать? Добраться до крепости или убедить людей
Лионса, но так, чтобы Гилберт об этом не узнал, что они не  обязаны  быть  у
него на службе.
   Конечно, надо попробовать  и  то,  и  другое,  потому  что  даже  если  с
Гилбертом останутся только его люди, он все же  может  попытаться  захватить
Фулкхест.
   Ровена дождалась, пока Гилберт заметит, что она рассматривает его людей.
   - И это твоя армия, братец? - невинно спросила она. - Я думала, мой  брак
принесет тебе больше выгоды.
   - Не будь дурочкой. Мое войско спрятано глубже в  этом  лесу.  Через  два
часа после наступления темноты они двинутся к  замку  и  будут  ждать  моего
сигнала, что ворота открыты.
   - Если ты сможешь проникнуть внутрь. Я все же думаю, тебя не пустят.  Они
очень осторожны. Похоже, он предупредил  их,  чтобы  они  опасались  обмана,
поскольку это ты вызвал его на поединок, а он тебе  не  доверяет.  Фулкхеста
нельзя назвать кретином.
   - Ты пытаешься оскорбить меня?
   - Конечно. Ты думаешь, я забыла, что ты заставил меня сделать?
   - Замолчи! - прошипел он, уводя ее подальше от стоящих  вокруг  людей.  -
Если у тебя такая хорошая память, припомни также, что твоя мать до сих пор у
меня в руках.
   Этого было достаточно. Ровена  кивнула,  чувствуя,  как  будто  громадная
тяжесть опять опускается ей на плечи. Как она могла думать, что  ей  удастся
взять верх над Гилбертом? Он всегда выигрывает  в  сражении  с  ней,  просто
зная, что надо сказать, чтобы она  почувствовала  себя  крайней  уязвимой  и
беспомощной.

Глава 35

   Солнце показалось совсем ненадолго этим утром,  а  потом  небо  заволокло
тяжелыми дождевыми тучами. Ровена хотела бы, чтобы пошел дождь. А почему  бы
и нет? Она чувствовала себя настолько несчастной, что ее тошнило. Почему эти
мужчины никогда ничего такого не чувствуют?
   Только шесть  человек  из  них  сидело  неподалеку  от  нее,  по-видимому
отдыхая. Гилберт послал еще двоих на наблюдательный пост у  моста,  где  они
могли считать входящих и выходящих из замка людей.
   Этим оставшимся он не приказывал охранять ее. Они  видели  в  ней  теперь
свою леди, поэтому их долг - охранять ее, что включало в себя и то,  что  ее
нельзя оставлять одну. Но оставаться здесь - означает,  что  она  не  сможет
предупредить людей, которые  ничего  не  подозревают  в  неприступном  замке
Фулкхест.
   Он связал ей руки своими угрозами.  Пока  Гилберт  не  умрет,  ей  нельзя
делать что-либо вразрез с  его  планами  -  если  только  она  не  придумает
что-нибудь, о чем он не узнает, что это ее рук дело.
   Конечно, она может попытаться убить Гилберта. Но тогда  его  люди  скорее
всего убьют ее, а она не могла себе позволить такого самопожертвования, нет,
не ради человека, который мечтает только мстить ей.
   Она  могла  бы  рассказать  Гилберту,  что  Уоррик  является  тем   самым
человеком, которого он захва