м - жестяная коробка с  полудюжиной  свежеиспеченных
лепешек; были там и бобы, они разогревались прямо в миске. Настоящий пир,  с
точки зрения Демьена.
   - Что это за мясо? - спросил он, когда ему вручили тарелку.
   - Дикие степные куры.
   Птички не слишком большие, но зато их было две,  причем  одна  лежала  на
тарелке у Демьена вместе с тремя лепешками и половиной  банки  бобов.  Он  с
жадностью принялся жевать и не сразу заметил, что тарелка всего одна  и  его
спаситель ест прямо с решетки.
   - Извините, - начал было он, но юноша прервал его:
   -  Не  говорите  глупостей.  Тарелки   здесь   роскошь,   а   не   первая
необходимость. К тому же там, внизу, речка, в ней можно помыться.
   Помыться? Это звучало заманчиво.
   - Но у вас, наверное, нет мыла?
   - Такого, к какому вы привыкли, конечно,  нет,  -  последовал  загадочный
ответ. - Возьмите ил со дна речки, тут  все  так  делают.  Он  сотрет  любую
грязь, которая к вам прилипла.
   Конечно, примитивно,  но  таковы  обстоятельства:  ночевка  под  открытым
небом, минимум предметов  первой  необходимости.  Еда,  однако,  отменная  и
главное - вовремя. Демьен так и сказал:
   - Спасибо, что поделились ужином. Без этого я бы дольше не выдержал.
   Еще одна полуулыбка, столь затаенная, что Демьен с трудом ее заметил.
   - Вы считаете, что я мог бы  все  это  съесть  один?  Вы  проглотили  мой
завтрак... Ладно-ладно, больше не  извиняйтесь.  Вообще-то  утром  лучше  не
терять времени и доесть остатки, а не готовить заново.  Но  я  не  настолько
спешу, чтобы отказаться от ловли кроликов.
   Теперь, когда они, так сказать, отобедали вместе и живот  у  Демьена  был
набит, пусть и не до отказа, к нему вернулось любопытство.
   Демьен начал с того, что напомнил юноше:
   - Я так и не узнал вашего имени. Светло-карие глаза  взглянули  на  него,
прежде чем парень снова опустил их, разливая кофе.
   - Может, потому, что я не сообщил его, как это сделали вы.
   - Если вы предпочитаете...
   - Просто у меня его нет, - прервал Демьена мальчик. - По крайней мере оно
мне неизвестно.
   Это было не совсем то, что Демьен ожидал услышать.
   - Но ведь вас как-то называют?
   - Меня называют Малышом.
   - А-а-а. - Демьен улыбнулся: такое прозвище нередко встречалось в  досье,
которые ему давали, однако оно всегда сопровождалось каким-нибудь именем.  -
Как, например, Малыш Билли?
   Парнишка фыркнул:
   - Нет, это значит, что я еще слишком молод, чтобы заниматься таким делом.
   - Каким же?
   Малыш передал Демьену кружку с кофе, и тот едва ее  не  выронил,  услышав
ответ:
   - Я охочусь за преступниками.
   - Я.., э-э.., не принял бы вас за полисмена.., то есть я имею в виду, что
вы не выглядите...
   - Как кто?
   - Как служитель закона.
   - То есть вроде шерифа, что ли? Разумеется, нет, кто бы  меня  выбрал  на
эту должность в мои-то годы?
   Демьен думал то же самое и потому был крайне удивлен.
   - Тогда чего ради вы охотитесь за преступниками?
   - Само собой, ради вознаграждения.
   - Прибыльное дельце?
   - Очень, - ответил Малыш.
   - Можно узнать, сколько вы задержали с начала вашей деятельности?
   - Пятерых.
   - Я видел не так уж много объявлений о розыске, - заметил Демьен, хотя на
самом деле в тех досье, которые ему показывали,  объявлений  было  полно.  -
Скажите, такие объявления чаще предлагают вознаграждение за мертвого или  за
живого?
   - Если вы спрашиваете, многих ли я убил, то отвечу  вам:  ни  одного,  по
крайней мере до сих пор. Ранил, это было. А одному из  этих  пяти  предстоит
свидание с палачом, и встретится он с ним еще до Нового года.
   - И закоренелые преступники  принимают  вас  всерьез?  -  поинтересовался
Демьен".
   На губах у Малыша снова промелькнула все та же неопределенная улыбка.
   - Редко, - признался он, - но вот эта штука заставляет  их  относиться  к
делу серьезно.
   Пистолет оказался у него в руке в мгновение ока. Ясно,  что  он  прятался
под пончо, но Демьен даже заметить не успел, когда Малыш выхватил оружие.
   - Что ж, оружие обычно обращает на себя внимание, - согласился Демьен.
   Это было самое большее, что он мог допустить. Юноша был  чересчур  молод,
чтобы совершить то, что числил за собой. Даже если бы он  был  на  несколько
лет старше, Демьен и то  засомневался  бы.  В  те  времена  подростки  имели
обыкновение хвастаться великими  делами,  чтобы  произвести  впечатление  на
сверстников.
   Однако Демьен благоразумно не сводил глаз с пистолета, пока тот снова  не
исчез в складках пончо. Когда Демьен вернул  хозяину  кружку,  пистолет  был
спрятан в кобуру и Малыш налил кофе себе.
   - Вы живете поблизости? - задал Демьен следующий вопрос.
   - Нет.
   - А вообще кто-то здесь живет? Ударение, с которым Демьен произнес  слово
"кто-то", вызвало у парня короткий смешок.
   - В этих местах вы далеко от проторенных дорог, мистер Ратледж.
   - Я не шучу, - сухо заметил Демьен и добавил:
   - Но вы-то, надеюсь, знаете, где мы находимся? Короткий кивок.
   - В одном или двух днях пути к югу от Коффивилла, думаю.
   Название ничего не говорило Демьену, кроме того, что это  не  тот  город,
что ему нужен; очевидно, дилижанс увез его гораздо  дальше  к  югу,  чем  он
предполагал, и пешком он прошагал тоже больше, чем надо, и прошел поворот  в
нужном направлении.
   - Коффивилл - ближайший город?
   - Вот уж не знаю, так ли это. Тут не мои края.
   - Тогда что же вы здесь делаете?
   - У меня есть дельце в Коффивилле... По крайней мере надеюсь, что есть.
   Больше Малыш ничего не  добавил.  Демьен  начинал  подозревать,  что  его
собеседнику вообще неприятны все эти расспросы - слишком уж коротки были его
ответы. А Демьен  просто  радовался  возможности  поговорить,  пока  ему  не
намекнули, чтобы он занимался собственными делами...
   - Хочется думать, что я не ходил кругами. Скажите, а мы близко к дороге?
   Медленное покачивание головой.
   - Я  стараюсь  избегать  дороги,  насколько  могу.  Здесь  вы  мало  кого
встретите, а я предпочитаю путешествовать в одиночку.
   Сказано было достаточно прямо, и Демьен даже покраснел.
   - Жалею, что нарушил ваше уединение, но я заблудился.
   - А как это случилось? - спросил Малыш. - Вас сбросила лошадь?
   Если не в вопросе, то в тоне, каким он был задан, слышался намек  на  то,
что Демьен не слишком  хорошо  ездит  верхом  и  управляет  лошадью.  Вполне
понятно, что его ответ прозвучал весьма натянуто:
   - Нет, я ехал в дилижансе. И прежде чем вы спросите, не  выпал  ли  я  из
него...
   - Успокойтесь, мистер, - прервал его Малыш. - Не стоит обижаться на самый
простой вопрос, тем более после того как вы столько расспрашивали  сами.  Вы
пришли к моему лагерю на своих двоих, а не приехали верхом.  Вполне  логично
предположить, что либо ваша лошадь захромала, либо сбросила вас  и  убежала.
Люди, которые едут дилижансом, обычно не кончают свой путь пешком.
   Демьен вздохнул. Малыш прав - предположение вполне  логичное.  У  Демьена
снова заболела голова.
   - Дилижанс, в котором я  ехал,  был  обстрелян,  -  сказал  он.  -  Кучер
попытался ускакать от нападавших,  погнал  карету,  и  она  в  конце  концов
разбилась. В результате я получил удар по голове и потерял сознание. Очнулся
ночью - ни кучера, ни лошадей, а мои карманы и саквояж пусты.
   Малыш вдруг вскинул голову:
   - Грабители дилижансов в наших краях? Когда это произошло?
   - Позавчера.
   Вздох разочарования.
   - Похоже, они уже далеко.
   - Полагаю, что так, - нахмурился Демьен. - А вы бы предпочли,  чтобы  они
были поближе?
   - Уэлс Фарго хорошо платит за поимку грабителей дилижансов. Ладно, теперь
ваш черед, мистер Ратледж. Что привело вас на запад?
   - Почему вы решили, что я с востока?
   Улыбка, на этот раз вполне определенная, показалась на губах Малыша, пока
его светло-карие - почти янтарные при  свете  костра  -  глаза  разглядывали
Демьена с головы до ног.
   - Просто предположил.
   Демьен нахмурился. Парнишка хихикнул, потом произнес небрежно:
   - Совершаете путешествие по стране, как это принято на востоке?
   Демьен был достаточно задет, чтобы ответить:
   - Нет, направляюсь в Техас, чтобы убить одного типа.

Глава 4

   Направляюсь в Техас, чтобы убить одного типа.
   Эти слова отбросили Демьена в прошлое, на полгода назад,  в  ту  весеннюю
ночь, когда рухнул его привычный мир.
   В тот день  все  складывалось  удачно.  Цветы  были  доставлены  Уинифред
незадолго перед тем, как Демьен за ней заехал, а обручальное кольцо,  как  и
было задумано, завершило утро. Даже  в  ресторан  они  приехали  вовремя,  и
немыслимое уличное движение Нью-Йорка не нарушило  их  планов.  И  обед  был
восхитительный. Демьен готов был задать главный вопрос, как только  доставит
Уинифред домой.
   Ее отец уже одобрил партию. Его отец был в восторге. Они были  прекрасный
парой: он  -  наследник  "Ратледж  импорте",  она  -  наследница  "К.У,  энд
компани". Это был не просто брак, а объединение  двух  крупнейших  в  городе
компаний по импорту.
   Но сержант Джонсон из двадцать первого участка появился возле их столика,
когда  они  заканчивали  десерт.  Угрюмый  полисмен  хотел  сказать  Демьену
несколько слов наедине. Они вышли в коридор. К концу разговора Демьен был  в
шоке.
   Он не был уверен, попросил ли сержанта позаботиться о том, чтобы Уинифред
отвезли домой. Он бросился в офис "Ратледж импорте". Все окна в здании  были
освещены.
   Офис  обычно  закрывали  в  пять  часов  дня,  но  порой  случалось,  что
кто-нибудь из служащих оставался и позже, работая с  документами.  Оставался
иногда и отец Демьена.., но не так поздно. Даже уборщицы заканчивали  работу
к этому времени. Теперь же там делали свое дело только сотрудники управления
полиции города Нью-Йорка.
   Тело все еще висело на флагштоке в  огромном  зале  с  высоким  потолком.
Резных флагштоков было два - по обе стороны двери.  В  июле  на  них  обычно
висели американские флаги, потом - вьющиеся растения. А сейчас с  одного  из
флагштоков горшки были сброшены,  грязные  и  затоптанные  листья  покрывали
кремового цвета ковер, а на флагштоке повисло тело.
   Если бы стены не были сложены из кирпича, такая тяжесть не удержалась  бы
на весу в шести дюймах от пола. Но  флагштоки  были  стальные  и  закреплены
прочно, и тот, что держал тело в двести фунтов, даже не согнулся.
   Так близко от пола и вместе с тем так далеко. Будь на  покойном  ботинки,
тело опиралось бы на цыпочки, пусть и недолго, но ботинки были сняты. И руки
были свободны. Эти сильные  руки  могли  легко  дотянуться  до  флагштока  и
ослабить давление веревки на шею. И стул, что стоял под флагштоком, был  еще
на месте, не опрокинут, до него вполне можно было дотянуться.
   - Снимите его.
   Никто не услышал Демьена. Три человека преградили ему вход и не впускали,
пока он не назвал себя. Люди в офисе  были  слишком  заняты  поисками  улик,
никто не обернулся на сдавленный голос Демьена. Он вынужден  был  закричать,
чтобы его наконец услышали:
   - Снимите его!
   Этот крик привлек  внимание,  и  полицейский  офицер  в  форме  негодующе
рявкнул:
   - Кто вы, черт побери, такой? Демьен был  все  еще  не  в  силах  отвести
взгляд от мертвого тела.
   - Я - его сын.
   Он слышал невнятные слова сочувствия, пока они снимали тело с веревки, но
смысл этих слов не доходил до его сознания. Отец был мертв - единственный  в
мире человек, к которому Демьен  был  крепко  и  искренне  привязан.  Других
родственников у него не было.
   Мать не в счет. Она развелась с отцом, когда  Демьен  был  еще  ребенком,
чтобы выйти замуж  за  своего  любовника,  вызвав  своим  поступком  немалый
скандал. Демьен никогда ее больше не видел и видеть не хотел. В  его  сердце
она была и останется навсегда мертвой. Но отец...
   Уинифред тоже не в счет. Он собирался  жениться  на  ней,  но  не  любил.
Надеялся, впрочем, что они отлично подойдут друг другу. Он не находил в  ней
никаких недостатков. Красива, изысканна  и  будет  отличной  матерью  детям,
которые у них родятся. А сейчас он не мог бы назвать ее  своей  суженой,  не
мог думать о ней как о близком человеке. Отец...
   И немногие так называемые друзья не в счет. После того как мать предала и
бросила его, он никого и никогда не подпускал к себе близко. Так было проще.
Исключало из жизни душевные страдания. Отец...
   - ..явное самоубийство, - донеслось до него. И дальше:
   - Даже записка есть.
   Перед глазами Демьена появился листок бумаги.
   Кое-как сумев  сосредоточиться  на  отдельных  словах,  он  прочитал:  "Я
старался справиться с этим, Демьен, но не смог. Прости меня".
   Он выхватил записку из рук полицейского и прочитал ее снова..,  и  снова.
Почерк был вроде бы отцовский, хоть и неуверенный.  Записка  выглядела  так,
словно ее долго держали в кармане или сжимали в кулаке.
   - Где вы это нашли? - спросил он.
   - На письменном столе, в самом центре. Не было возможности не заметить.
   - В столе находится новая пачка почтовой  бумаги,  -  заметил  Демьен.  -
Почему записка так измята, если она написана перед самой...
   Он был не в силах закончить фразу. Полисмен,  к  которому  он  обращался,
пожал  плечами.  Но  другой  полицейский  вмешался  в   разговор,   высказав
предположение:
   - Возможно, он  носил  записку  с  собой  несколько  дней,  пока  наконец
собрался с духом.
   - И принес с собой веревку, не так ли? Такой веревки в офисе не было.
   - Значит, он  принес  ее  с  собой,  -  прозвучал  равнодушный  ответ.  -
Послушайте, мистер Ратледж, я знаю, как нелегко смириться с тем, что  кто-то
из близких уходит из жизни, но такое случается. Вам известно, с чем  он  был
не в силах справиться, как сказано в записке?
   - Нет. У  моего  отца  не  было  ни  малейшего  повода  убивать  себя,  -
настойчиво произнес Демьен.
   - Ну.., а выглядит так, что он думал иначе.
   Глаза у Демьена сделались по-зимнему серыми, словно тень на снегу.
   - Вы намерены принять это как само собой разумеющееся? - спросил он. - Вы
даже не считаете нужным расследовать возможность убийства?
   - Убийства? - Полицейский снисходительно усмехнулся. -  Существуют  более
легкие и быстрые способы покончить с  собой,  чем  повеситься.  Знаете,  как
долго при этом приходится мучиться,  чтобы  умереть?  Да  еще  если  шея  не
сломана, а у него нет перелома шейных  позвонков.  И  есть  более  легкие  и
быстрые способы убить человека, чем повешение.
   - Тем более что вам выгоднее считать это самоубийством.
   - При убийстве самое простое - пустить человеку пулю в  голову.  И  потом
смотрите, ведь здесь же нет никаких следов борьбы. Нет указаний на  то,  что
вашему отцу связывали руки, чтобы он  не  сопротивлялся.  Как  вы  считаете,
сколько человек могли бы справиться с мужчиной такого роста и сложения, если
бы он сопротивлялся насилию? Одному или двоим это не удалось  бы.  Трое  или
больше? Зачем? Каковы мотивы? Держал ли ваш отец деньги  здесь?  Пропало  ли
что-нибудь из ценностей, насколько вы можете сейчас судить?  Были  у  вашего
отца враги, ненавидевшие его так, чтобы убить?
   Ответы были: нет, нет и нет, но Демьен не смог произнести их вслух.  Люди
из полиции пришли к заключению, которое казалось очевидным. Он даже  не  мог
предъявить им претензии - ведь все выглядело так ясно. Чего ради они  станут
копать глубже, когда могут составить  протокол  и  начать  новое  следствие?
Только на основании его слов? Пытаться убедить их, что это  -  преступление,
требующее дальнейшего расследования, значило бы понапрасну тратить их и свое
собственное время.
   Но он все же предпринял еще одну попытку. Потратил на это два часа,  пока
полицейские не собрались уходить, принеся ему  извинения,  заверив  Демьена,
что, разумеется, разберутся во всем. Но он  не  обманывался  ни  на  минуту.
Уступка скорбящему родственнику.  Они  сказали  бы  что  угодно,  только  бы
покончить с этим поскорее.
   Демьен вернулся в городской дом, где они жили  вдвоем  с  отцом,  уже  за
полночь. Дом был громоздкий, старый, слишком большой для  двоих,  но  именно
поэтому Демьен не покинул его, когда стал взрослым. Они с отцом жили дружно,
никогда не стояли друг у друга на дороге и всегда были готовы  к  разговору,
если одному из них нужно было поговорить.
   В  эту  ночь  дом  показался  Демьену  опустевшим.  Никогда  уже  он   не
позавтракает вдвоем с отцом перед уходом в офис. Никогда  не  найдет  его  в
кабинете или в библиотеке поздним вечером, чтобы потолковать о классиках или
просто почитать, сидя рядом.  Никогда  им  не  придется  обсуждать  дела  за
обедом. Больше никогда...
   Он уже не мог сдержать слез, как  старался  весь  вечер,  и  они  хлынули
потоком. Все же Демьен не заплакал до тех пор, пока не вошел в свою комнату,
хотя в этот поздний час никто из слуг  не  мог  увидеть  его  слабость,  так
непохожую на обычную строгую сдержанность. Он  налил  себе  бренди,  которое
держал в бюро на случай бессонницы, но горло сдавило, и пить он не стал.
   В мозгу засела единственная мысль: он непременно узнает, что произошло на
самом деле, потому что никогда не  поверит  в  самоубийство  отца.  Не  было
никаких доказательств обратного, никаких признаков борьбы, но Демьен  твердо
знал, что отец был убит. Он очень хорошо знал своего отца.
   Демьен-старший не был способен кривить душой или притворяться. Он никогда
не лгал, потому что выдавал себя сразу, как только пытался соврать. Если  бы
что-то было настолько ужасно, чтобы смерть  казалась  единственным  выходом,
Демьен знал бы об этом.
   Но они планировали свадьбу. Шли даже разговоры о том, не  перестроить  ли
западное крыло дома, не сделать ли его более уединенным, если Демьен захочет
привезти сюда молодую жену. Отец Демьена мечтал о  внуках.  Он  подождал  бы
уходить из жизни по крайней мере несколько лет, пока у  Демьена-младшего  не
появятся дети.
   Помимо всего прочего, Демьен-старший от души наслаждался радостями жизни.
Он  был  совершенно  удовлетворен  своей  любовницей,  богат,  к   тому   же
унаследовал  большое  состояние.  Любил  дело,  которым   руководил,   дело,
основанное его отцом, Демьеном Первым, а затем расширенное им самим. У  него
было все, чтобы жить и жить.
   Но кто-то решил иначе. "Прости меня"? Нет, это не слова отца. Прощать его
было не за что. Но было за что отомстить...
   Демьен прогнал от себя воспоминания. Да, он приехал на запад, чтобы убить
человека. Того, кто убил его отца. Но, сообщив об этом, он, кажется,  ничуть
не удивил парнишку, сидящего поблизости. Малыш только и спросил:
   - Просто так убить или на то есть серьезная причина?
   - Очень серьезная.
   - Вы тоже охотник за вознаграждением?
   - Вряд ли. У меня дело личное.
   Демьен объяснил бы, если бы его  спросили,  но  вопроса  не  последовало.
Малыш только кивнул. Если его  и  мучило  любопытство,  он  этого  никак  не
показал. Надо признать,  парень  он  необычный.  Большинство  мальчишек  его
возраста любопытны до крайности, а этот спрашивал мало, да и то без  особого
интереса.
   - Пойду-ка я все-таки помоюсь, а потом уж и лягу, - сказал Демьен.
   Парнишка ткнул большим пальцем куда-то себе через плечо:
   - Это там, внизу, у отмели. Я тоже собираюсь лечь,  так  что  не  слишком
шумите, когда вернетесь.
   Демьен кивнул, взял свой саквояж и пошел вниз по склону. Услышал позади:
   - Берегитесь змей.
   Последовавший за этим словами коротенький смешок заставил  его  скрипнуть
зубами. Бойкий мальчонка! А ведь придется провести с ним по меньшей мере еще
один день.

Глава 5

   Запах кофе разбудил Демьена, но он не в силах  был  подняться  со  своего
неудобного твердого ложа. Ему казалось, что проспал он всего  час  или  два.
Это было вполне вероятно. С трудом разлепив глаза, Демьен увидел,  что  небо
все еще усыпано звездами, но на востоке,  откуда  должно  подняться  солнце,
появилась  у  горизонта  светло-голубая  полоска.  Несмотря  на   чудовищную