за то, что не сказала мне всего в тот момент, когда это для меня было важнее всего на свете... не уверен. Впрочем, сомневаюсь, что смогу простить себя самого.

Глава 53

     Линкольн ушел. Его холодный тон всего лишь скрывал боль и тоску. И все же последние слова...
     Мелисса отчетливо сознавала: что-то неладно. Похоже, их ждет беда. Теперь он винит себя... непонятно за что. Но она недаром боялась, что это произойдет. И все, к чему она стремилась, отправляясь на эту встречу, пошло прахом. Они с матерью не помирились. Не стали ближе друг к другу. Зато Линкольн обнаружил вещи, о которых ему лучше бы не знать.
     Даже представить страшно, что с ним сейчас творится! И невозможно вообразить, каково пришлось До-налду Россу, вынужденному много лет влачить немыслимое существование, приходить в себя на несколько минут и снова погружаться во мрак! Бедняжка Элинор, годами не отходившая or мужа-призрака, которого любила так, что отказалась от нормальной жизни и отослала собственное дитя к чужим людям. Невероятно. Что за ужасная трагедия!
     Элинор достойна жалости. Она сделала выбор, правильный или нет, но этот выбор оказал свое действие, и теперь она вынуждена смириться с последствием, хотя эти годы честно несла свой крест. Линкольн должен понимать, почему она на это пошла.
     - Мне очень жаль, - пробормотала Мелисса. Пустые слова, но что тут можно еще сказать.
     - Пожалуйста, не извиняйтесь, - устало отмахнулась Элинор. - Я знала, что он все равно не простит меня, даже если все узнает, поэтому и не пыталась сказать ему раньше. Отослав его в Англию, я еще надеялась, что он скоро вернется. Но по мере того как шло время, становилось ясно, что надеждам не суждено сбыться. В нем накопилось слишком много неприязни ко мне за то, что, как он считал, я его бросила.
     - Вы не пытались убедить его, что это не так?
     - Пыталась, конечно, но он мне не верил. И так злился, что говорить с ним было невозможно. Гнев его так и не остыл.
     - Иногда гнев - единственное средство против душевных ран, - заметила Мелисса.
     - Я думала об этом, - кивнула Элинор. - Но если Линкольн и соглашался увидеться со мной, я все равно не могла пробиться сквозь ту стену, которую он воздвиг.
     - Вероятно, потому, что хотел ранить вас так же сильно, как вы ранили его?
     Элинор грустно улыбнулась.
     - Что ж, такова человеческая натура, верно?
     - Человеческая натура часто проявляется при внезапном ударе в челюсть, - заметила Мелисса. - Нельзя ранить того, кого любишь, не нанеся себе еще более жестокой раны. Вот Линк и получил этот самый удар в челюсть. Ему нужно время, чтобы переварить все, что вы ему сказали.
     Элинор мягко сжала ее руку.
     - Я ценю все, что вы пытаетесь объяснить, но для меня и Линкольна уже слишком поздно. Я потеряла сына в тот день, когда отослала его в Англию. Эти годы уже не вернуть, и ничего не исправить. Линкольн прав. Я его бросила, а причины роли не играют.
     - А по-моему, играют.
     Элинор покачала головой:
     - Линкольн так не считает. Теперь я понимаю, что совершила ошибку. Думаю, и Доналд в конце пожалел, что так и не повидался с сыном. Мне следовало ослушаться его, но я этого не сделала. Исполняла желания Доналда, потому что не хотела расстраивать его в те короткие мгновения, когда мы были вместе. Поэтому и не спорила с ним. А спорить надо было, во всяком случае, там, где речь шла о Линкольне.
     Но Мелисса осознала только, что Элинор сдалась тогда и сдается сейчас. Сама она не понимала хода рассуждений будущей свекрови. Но семья была для нее превыше всего, а Линкольн уже был частью семьи. Как и Элинор.
     Поэтому она, не щадя ничьих чувств, упрямо заявила:
     - Никогда не поздно вернуть сына. И если сейчас отступите, совершите еще худшую ошибку, так и знайте.
     Мелисса вернулась домой с тяжелым сердцем, боясь, что придется то же самое сказать Линкольну. Но что она может сделать? Под ним словно земля разверзлась. То, что он считал незыблемым, рухнуло. Теперь ему придется заново все переосмыслить. Кого ему теперь винить? Судя по его последним словам, себя! Но ведь на самом деле виновата Элинор! Она могла сказать Линкольну правду, когда он еще не так ожесточился! Могла вернуться в его жизнь, вместо того чтобы позволить замкнуться, потому что он поверил, будто не нужен ей!
     Линкольна в Крегоре не оказалось. Она не расстроилась, решив, что ему нужно побыть одному, чтобы все решить. Кроме того, его отсутствие дало ей возможность рассказать родителям, что случилось.
     - Лихорадка? - переспросил Локлан. - Великолепно... То есть не то, что он болел, а...
     - Мы поняли, что ты хотел сказать. И не стоит заикаться, - сухо посоветовала Кимберли.
     Локлан ухмыльнулся, подмигнул жене и обнял дочь.
     - Я знал, что он не безумец.
     - Как же, - буркнула Кимберли.
     - И нет причин откладывать свадьбу, - добавил он. - Как только соберутся гости, устроим праздник.
     - Так это ты уговорил маму ждать целый месяц? - напустилась на него Мелисса.
     - Не сердись, девочка. Я всего лишь хотел получше его узнать, только и всего.
     Дядья отнеслись к рассказу племянницы немного по-другому. Сообразив, что преследовали тяжелобольного мальчика, горевшего в жару по их вине из-за жестоких и к тому же несправедливых побоев, и что, возможно, именно из-за них он отбился от рук и перестал слушаться мать, которая была принуждена отослать его... Короче говоря, дело закончилось дракой, в которой участвовали девять человек.
     Хорошо еще, что они догадались выйти во двор: сестра строго-настрого наказала им ни за что не затевать потасовок в доме... разве что в крайнем случае. Нужно добавить, что Локлан пальцем не пошевелил, чтобы их разнять, только стоял со скрещенными на груди руками и наблюдал за схваткой, мучительно морщась при каждой особенно меткой оплеухе.
     Кимберли тоже не была склонна вмешиваться, хотя, когда дело приняло по-настоящему серьезный оборот, все же приказала слугам опрокинуть на драчунов несколько ведер холодной воды. За ужином пятеро присутствующих могли похвастаться огромными фонарями всех цветов радуги.
     Но Линкольна за столом не было. Он все еще не вернулся. Когда Мелисса забеспокоилась, Локлан послал на розыски членов клана. Линкольна они не нашли. Зато встретили гонца, который заблудился, пытаясь добраться до Крегоры после наступления темноты. Он вез письмо для Мелиссы. От Линкольна.
     Мелисса прочитала его, села и расплакалась:
     - Он не хочет жениться на мне!
     - Черта с два! - завопила Кимберли.
     - Пишет, что я заслуживаю лучшего мужа, чем он.

Глава 54

     О, какая это мука - наблюдать, как рушатся все твои мечты и планы, и знать, что именно ты вытащил камень из основания, обрушив всю башню...
     Желчь подступала к горлу, душила, не давала втянуть воздух в легкие.
     Линкольн прямиком отправился в Лондон, без остановок, если не считать короткого отдыха в гостинице, когда он нацарапал записку и велел отправить Мелиссе.
     Ему бы стоило провести тут ночь, успокоиться. Недаром говорят, утро вечера мудренее. Но он боялся, что близость Мелиссы подорвет его решимость и соблазнит вернуться, Его убивала сама мысль о том, что он отрекся от нее. И не потому, что она заслуживала лучшего мужа. Он написал ей не правду. Беда в том, что это он недостоин ее. Видно, ему на роду написано ранить тех, кто любит его больше всего. И если он не смог защитить мать, перед которой весь остаток жизни будет стоять на коленях, моля о прощении, то уж уберечь Мелиссу от такого ублюдка, как он, сумеет!
     Теперь он воскрешал в памяти свое детство, все случаи, которые он сознательно отсек, не желая помнить, потому что именно они показывали на истинного виновника. Его. Он так сильно хотел заслужить уважение и признание братьев Макферсон, что невольно стал им подражать. Они казались совершенно свободными, не имели никаких ограничений, могли делать все, что в голову взбредет, никому не подчинялись. Но на самом деле их просто по-другому воспитывали. В ином духе. Только недавно он узнал, что Йен Макферсон мог взять в руки ремень и отходить любого из сыновей за очередную проделку. Это доказывало, что и у них была пусть и своеобразная, но дисциплина и за последствия злого озорства приходилось отвечать.
     То же случилось и с ним, только с тем отличием, что, когда он пустился во все тяжкие, мать попыталась вернуть сына на праведный путь, отправив к человеку, способному заменить ему отца. Но вместо того чтобы смириться с решением матери и с собственной участью, он проклял ее за это и много лет лелеял свою ненависть, позволив ей вытеснить все остальные чувства.
     Как он мог забыть, до чего был глупым и дерзким, пока не подрался с Дуги. Лихорадка? Это она лишила его памяти?
     Линкольн не знал. Да это теперь и не важно. Непоправимое уже случилось, и он тому виной. Все письма, которые он рвал, не читая, все визиты матери, во время которых он ухитрялся удрать из дома, все несправедливые резкие слова, которые он ей бросал...
     Мать пыталась, так часто пыталась перекинуть мост через пропасть между ними, а он все отталкивал ее, пока она не сдалась.
     Линкольн почти спал в седле к тому времени, когда добрался до Лондона. Несколько раз ему пришлось менять лошадей.
     Линкольн едва дотащился до постели и проспал почти сутки. Наверное, это следовало сделать раньше. Потому что, проснувшись, он по-иному посмотрел на случившееся. И понял, каким же был ослом, когда по-дурацки сбежал от Мелиссы. Опять отталкивает самых дорогих ему людей!
     Но на этот раз все будет по-другому! Он обвинил себя в том, что натворил в детстве. Позволил несговорчивому капризному ребенку, каким был тогда, слишком долго жить в своей душе. Пытался защитить от этого ребенка Мелиссу. Но ребенок исчез.
     Он хотел наказать этого ребенка, но неудачливый мальчишка и без того был жестоко наказан. Если еще не слишком поздно, если Мелисса не сыта им по горло, он ее вернет!
     К ужину Линкольн спустился вниз и застал в столовой только тетку.
     - Где Эдит? - небрежно бросил он, садясь за стол и стараясь не смотреть на ее удивленное лицо.
     - Проводит субботу и воскресенье со своим женихом и его семьей. Обсуждает приготовления к свадьбе... но что ты тут делаешь? Неужели все уладил с родными Мелиссы?
     - По-моему, только все напортил, - вздохнул он.
     - О нет!
     - По крайней мере у ее дядюшек теперь есть причина праздновать, - сухо добавил Линкольн.
     Знавшая обстоятельства его вражды с Макферсонами, Генриетта ошеломленно ахнула:
     - Только не говори, что отказался от Мелиссы!
     Вместо ответа он спросил:
     - Ты знала, что все это время мой отец был жив и скончался лишь два года назад?
     - Господи, - выдавила Генриетта, - кто наговорил тебе такой чепухи?!
     - Моя мать... Очевидно, тебе ничего не было известно. Да и дяде Ричарду тоже. Она не захотела бы рисковать тем, что он пожалеет меня и все расскажет.
     - Ты не шутишь? - допытывалась тетка.
     - Нет.
     Линкольн рассказал Генриетте обо всем, что произошло в доме матери, включая свой последний и самый большой промах: бегство от Мелиссы.
     - Значит, это правда, - кивнула она. - Ты и в самом деле безумен.
     Он понял, на что она намекает, и даже улыбнулся.
     - Нет, просто полный осел. Не нужно было слушаться своего первого порыва, вернее, стремления защитить Мелли от самого себя. Следовало немного подумать.
     - А пока что ты себя наказал.
     - И это тоже.
     Генриетта осуждающе прищелкнула языком.
     - Повезло, что такая девушка тебя любит. Уверена, что она поймет... если не станешь чересчур долго ждать, чтобы исправить ситуацию.
     - Утром я еду в Шотландию. Боюсь только, что она меня не примет. Ей уже и без того пришлось немало вынести из-за меня, не говоря уже о стычках с родственниками и ссорах с родителями. Теперь она посчитает, что жизнь со мной - одни неприятности и что мое прошлое всегда будет омрачать наше существование.
     - А это так?
     Линкольн решительно покачал головой:
     - Нет, но уверить ее в этом будет нелегко, особенно когда я только сейчас сотворил невероятную глупость.
     - Все в этой жизни имеют право на глупости.
     Линкольн презрительно фыркнул:
     - Но при этом далеко не все причиняют боль тем, кого любят. Будь я на месте Мелиссы, выгнал бы такого женишка в шею.
     - Будь я на ее месте, возможно, сделала бы то же самое, - усмехнулась Генриетта. - К счастью для тебя, твоя Мелисса - женщина необыкновенная. Но ты и без меня это знаешь. Поэтому и полюбил ее с первого взгляда. Ведь ты все еще любишь ее, дорогой мой?
     - Всем сердцем.
     - В таком случае отбрось сомнения. Любовь всегда побеждает, разве не знаешь?
     - Думаю, тетушка, это типично женское утверждение, - сухо ответил он.
     - Чепуха. Ну... может быть... О, не важно. Скажем, моей веры хватит на нас обоих. Теперь насчет остального. Мне очень жаль твоего отца. Я просто понятия не имела...
     - Никто не имел.
     - Поразительно, что Элинор ни словом не обмолвилась. Часто писала нам, но все о тебе. Хотела знать, что ты делаешь, как идут твои занятия, чем ты интересуешься, кто твои друзья - абсолютно все. Если мое письмо занимало меньше трех страниц, она немедленно воображала, что стряслось неладное. Она наверняка читала их твоему отцу. Он по-видимому, тоже не мог дождаться весточки о сыне.
     - Неужели?
     - Нет, не нужно, - попросила она, потому что его тон показался ей неуместно скептическим. - Думаю, он принял это решение не из гордости и не потому, что он хотел, чтобы ты сохранил о нем только светлые воспоминания. Да, возможно, отчасти так оно и есть, но учти - и он это тоже понимал, - для того чтобы вы могли поговорить, тебе, как и Элинор, следовало постоянно дежурить у его постели. Какой отец захотел бы этого для своего сына? А ведь в противном случае у тебя было не много шансов увидеть его в здравом уме. Он не желал этого ни для тебя, ни для нее. Но во втором случае просто иного выхода не было. Знай ты обо всем, наверняка не смог бы ни учиться, ни играть, как остальные мальчишки. Превратился бы в маленького старичка. У тебя просто-напросто отняли бы детство. Понимаю, все это печально. Но у него была Элинор Она любила его настолько, чтобы остаться рядом до конца. Тебе это по-прежнему неприятно?
     - Нет, я рад, что они были вместе. Но как ему хотелось, чтобы мать была не только с отцом. Они - семья, и должны были оставаться семьей.

Глава 55

     Линкольн возвращался в Шотландию без особой, по его мнению, спешки. Нет, он мчался как бешеный, вот только когда село солнце, остановился на ночь в первой попавшейся гостинице, что могло считаться огромной уступкой сжигавшему его нетерпению.
     На второй день пути он столкнулся с Макферсонами. Удивлению Линкольна не было предела. Он был твердо уверен, что они настолько рады отделаться от него, что сейчас празднуют счастливое избавление и клянутся больше никогда не пересекать границы, лишь бы, не дай Бог, не встретиться с ним.
     Но с чего он взял, что они ищут его? Правда, завидев его, они остановились и внушительной стеной выстроились поперек дороги. Да, что-что, а это они умеют!
     - Заблудились? - язвительно осведомился он, натянув поводья.
     - Собрались потащить тебя к алтарю, - пояснил Джонни.
     Линкольн насмешливо вскинул брови.
     - Хотите сказать, что я избавил вас от необходимости тащить меня к алтарю?
     - Ты возвращаешься к Мелли?
     - Разумеется, если она меня не выгонит. Как по-вашему?
     - Трудно сказать, - признался Йен Первый.
     - Мы оставили ее в слезах, - добавил Чарлз.
     - Ошибаешься, Чарли, она уже все слезы выплакала, - с упреком поправил Малькольм.
     - Это Кимберли велела привезти тебя, - вставил Йен Четвертый. - Она от злости на стенку лезет.
     Линкольн поежился. Мать Мелиссы крайне недовольна его бегством, тем более что знает о той ночи, когда он скомпрометировал Мелиссу. И почему он не вспомнил об этом, прежде чем удрать в Лондон?!
     - Придется покаяться перед женщинами, - решил он.
     - Да уж, ничего не поделать. Но ты сумеешь заслужить их прощение.
     Еще один сюрприз. Уверенность в нем? Линкольн насторожился. Уж очень они дружелюбны!
     - Может, случилось что-то, чего я не знаю? - осторожно осведомился он.
     - Мы должны извиниться перед тобой.
     Это сказал Йен Первый. И его слова сопровождались дружными кивками!
     Только сейчас он заметил, что вид у многих братьев был весьма потрепанным.
     - Если вам пришлось подраться из-за этого, не трудитесь, - посоветовал он.
     - Нет, без потасовки не обойтись. Видишь ли, нам было так стыдно, когда мы услыхали, что это лихорадка лишила тебя разума!
     - Поэтому и пытались выбить стыд друг из друга?
     - Что-то в этом роде, - ухмыльнулся Джейми.
     - И как, помогло? - полюбопытствовал Линкольн.
     - Не очень, но для хорошей драки нам предлог не нужен! - заверил Джейми.
     - Я говорю за всех нас, - начал Адам. - Прости, что доставили тебе так много бед. Все это вообще не должно было случиться, но раз уж так вышло, у нас должно было хватить здравого смысла, чтобы понять: что-то тут не так.
     - Я тоже был не прав, виня вас в том, что меня отправили в Англию. Оказалось, вы тут ни при чем, - неохотно выдавил Линкольн, но тут же оживился:
     - Почему бы нам не сделать друг другу одолжение и не забыть обо всем. Кто старое помянет... и тому подобное.
     - Тогда давай поскорее домой, пока Кимберли не взбесилась окончательно, - предложил Йен Первый.
     Домой? Как чудесно это звучит! Да, Шотландия вновь станет его домом... по крайней мере он на это надеялся.
     Но когда "стена" расступилась, чтобы дать ему проехать, Чарлз все же не удержался:
     - Ты слишком легко нам все спустил, Линк. Я на твоем месте заставил бы нас помучиться - а еще лучше, пресмыкаться - куда дольше!
     - Заткнись, Чарли, - почти хором рявкнули все, включая Линкольна.
     Они прибыли в Крегору к вечеру следующего дня. Об их приезде знали, но, когда Линкольн вошел в переднюю, Мелиссы там не было. Она стояла в дверях гостиной, ошеломляюще прекрасная, с радостной улыбкой на губах, которая так много сказала ему. Сказала, что она все еще принадлежит ему.
     Он раскинул руки. Она бросилась в его объятия. Дядюшки тактично отвернулись.
     Локлан не отвел взгляда. Спустившись вниз, очевидно, чтобы стать свидетелем их примирения, он глухо проворчал:
     - Попробуй еще раз сбежать от моей дочери, и я тебя разорву голыми руками!
     Судя по тону, он и не думал шутить, но Линкольн и бровью не повел. Он ничуть не встревожился. Скорее, был доволен. Такое замечание означало, что он принят в семью.
     - Это не понадобится, сэр.
     - Рад слышать. Ну где же этот священник?!
     Линкольн рассмеялся было, но вскоре обнаружил, что Локлан и тут был совершенно серьезен. Теперь родные Мелиссы желали поженить их прямо тут и сейчас. Однако Линкольну еще предстояло помириться с будущей женой.
     Он схватил ее за руку, потянул в отцовский кабинет и, едва успев закрыть дверь, упал на колени. Она немедленно попыталась поднять его, но он не сдвинулся с места. - Мелли, мне так жаль! Ты можешь простить меня за...
     - Перестань и поднимайся, - перебила она. Но Линкольн настаивал на своем:
     - Можешь ты простить меня за...
     - Да, да, только вставай, - умоляла она.
     - До чего же с тобой нелегко, - покачал головой Линкольн. - даже попросить прощения как следует не дашь!
     - Рада, что ты заметил. Когда тебе на самом деле придется извиняться, не сомневайся, я заставлю тебя это сделать. Но на этот раз я тебя понимаю, Линк. Тебе действительно было необходимо время, чтобы осознать все сказанное матерью. И я никогда не сомневалась, что ты вернешься.
     - Врушка, - прошептал он с нежной улыбкой и, вместо того чтобы встать, потянул ее на пол. Мелиссе тоже пришлось опуститься на колени.
     Дверь по-прежнему оставалась закрытой. Линкольн втайне удивлялся, что родные Мелиссы допускают такое.