з  -  Господи!  Ее  грудь,  ее
восхитительная грудь была открыта для любого мужчины, который проявил  бы  к
ней интерес. Василий был вынужден признать, что никогда не видел  Александру
такой красивой, и теперь возмущался, что она упорно отказывалась открыть ему
эту нежную женственную сторону своей натуры - разве что в постели.
   Черт возьми, она умела танцевать, умела поддержать  светскую  беседу,  не
ругаясь и не шокируя никого, и, судя по всему, не  избегала  званых  обедов,
иначе ее быстро бы вычеркнули из списка гостей. Видимо, она  смогла  обвести
этих англичан вокруг пальца и заставить их поверить, что она истинная леди.
   Ярость графа усугублялась еще и тем, что он не успел  догнать  Александру
до отплытия в Англию и больше месяца гонялся за своей невестой.  Дважды  очи
теряли се след: в первый раз, когда узнали,  что  она  направилась  в  горы,
словно бы собиралась домой, а потом резко изменила направление  и  двинулась
на север. После этого Василий  отослал  домой  большую  часть  своих  людей,
решив, что они ему не понадобятся.
   Второй раз они потеряли Александру, когда она сменила способ передвижения
и, вместо того чтобы ехать верхом, продолжила свой путь в коляске.
   Чистое везение, что в Лондоне  он  умудрился  найти  ее  отель  всего  за
несколько часов, но там уж любезная  Даша  подробно  рассказала,  где  можно
найти хозяйку сегодня вечером.
   Теперь же в нем боролись весьма противоречивые  желания.  Первым  порывом
Василия, как всегда, было заняться с ней любовью, и он с трудом взял себя  в
руки. Едва увидев Александру,  граф  испытал  приступ  жгучего  желания,  но
одновременно  с  тем  был  готов  придушить  ее  за  все   причиненные   ему
неприятности. Однако было и третье желание - просто заключить  Александру  в
объятия и сказать ей - что? Что он чуть не заболел от беспокойства и  страха
опоздать и найти ее женою Лейтона? Что он оказался  в  плачевном  состоянии,
влюбившись впервые в жизни?
   Она ни за что бы ему не поверила после всего, что было между ними. А  как
насчет этого англичанина? Если бы он нашел ее в обществе Лейтона,  вероятно,
тут же вызвал бы того на дуэль.
   А если бы он увидел, что они действительно любят друг друга?
   Хватило бы у него порядочности откланяться и оставить все как есть?
   Его ревность вопила; "Нет!"
   Но эта чертова любовь твердила, что он хочет видеть ее счастливой.
   Эти чувства были непримиримы, и Василий решил,  что  прежде  всего  нужно
выяснить, не опоздал ли он.
   - Как твоя свадьба, Алин? Александра едва не  задохнулась  от  изумления.
Как он мог узнать о ее толстяке виконте?
   - Какая свадьба? - осторожно спросила она.
   - Твоя и Лейтона. Час от часу не легче!
   - Откуда ты знаешь о Кристофере?
   - От Лазаря. Должно быть, ты ему сказала.
   - Это не твое дело...
   - Мы должны пожениться, - гневно перебил он. - И, черт возьми, даже  если
ты влюблена в другого мужчину, это все равно очень даже мое дело.
   - Что мы должны?
   - В конце  концов  ты  все  же  оказалась  непостоянной,  не  так  ли?  -
насмешливо заметил граф. - Или ты забыла, как  распиналась  о  том,  что  не
нарушишь слова? Ты утверждала, что это вопрос чести.
   Александра возмутилась:
   - Разве ты не читал моей записки? Твоя мать сказала, что ты не можешь  на
мне жениться, что я совершенно безнадежна, что я источник позора...
   - Не моя мать устраивала нашу помолвку и не имеет никакого  права  решать
этот вопрос.
   - Помнится, мы как-то раз обсуждали возможность покончить с помолвкой,  и
у меня создалось совсем другое впечатление, - принужденно сказала она,  -  И
когда услышала то, что сказала твоя мать, я подумала...
   - Ты была не права, Алин, уехав, не говоря мне ничего  и  не  заручившись
моим согласием... Повторяю, не моей матери это решать. Поженимся мы или нет,
это наше с тобой личное  дело,  которое  зависит  от  того,  уважаем  ли  мы
обязательства, возложенные на нас нашими отцами.
   - Ты хочешь сказать, что мы до сих пор помолвлены?
   - Да, черт возьми, помолвлены!
   И прежде чем Александра успела понять, что  происходит,  Василий  схватил
девушку за руку, и ей на палец скользнул теплый металл обручального кольца.
   - Не снимай его больше, Алин. Ты принадлежишь мне, и  я  хочу,  чтобы  ты
носила свидетельство этого.
   Последние слова  Василий  произнес  угрожающим  тоном,  и  в  голосе  его
слышалась непривычная  властность.  Смущенная  и  взволнованная,  Александра
уселась поудобнее, испытывая одновременно облегчение и  страхи  стараясь  не
замечать ни того, ни  другого.  Если  она  не  сумеет  совладать  со  своими
чувствами, ей никогда не удастся довести этот разговор до конца!
   Но как чудесно снова чувствовать на пальце его кольцо! Она плакала, когда
снимала его, а когда положила его  рядом  с  запиской,  ей  показалось,  что
вместе с кольцом остается и ее сердце. Больше она его не снимет и  вовсе  не
потому, что он запретил ей это делать!
   - Не затруднит ли тебя объяснить, почему? - поинтересовалась  Александра,
имея в виду их помолвку. - Я  предоставила  тебе  свободу,  и,  насколько  я
помню, ты не  горел  желанием  на  мне  жениться.  Так  почему  бы  тебе  не
воспользоваться ею?
   "Потому что я люблю тебя!"
   Вот он самый подходящий момент, чтобы сказать ей это. Но  она  бы  только
рассмеялась, фыркнула и бросила что-нибудь язвительное, например:
   "Еще бы. Петровский. Всякий раз, когда ты раскрываешь рот, я убеждаюсь  в
этом".
   И как ему убедить ее, если он и сам еще с трудом в это верил?
   - Ты не освобождала  меня  от  обязательств,  Алин.  Ты  просто  сбежала,
воспользовавшись первым попавшимся предлогом. И только доставила мне  лишние
хлопоты - мне пришлось отправиться на поиски,  чтобы  вернуть  тебя.  Однако
если ты хочешь нарушить слово, - так и скажи и покончим с этим.
   - Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать! - прошипела она.
   - Я так и думал. Значит, мы все еще связаны обещанием, все еще помолвлены
и собираемся пожениться. Или ты не согласна?
   - Согласна, - еле слышно пробормотала Александра.
   - И поездка в Англию не изменила твоего отношения к слову чести?
   - Нет, - ответила она уже громче и бросила на Василия сердитый взгляд.
   - Рад это слышать. Александра фыркнула:
   - Полегче, Петровский, а то я, не дай Бог, подумаю, что ты хочешь на  мне
жениться.
   - А может, и хочу, - тихо сказал он.
   - Так я тебе и поверила: скорее свиньи научатся летать!
   Василий улыбнулся. Он так и знал, что его Алин скажет что-нибудь  в  этом
роде.
   - Собственно говоря, - он сделал паузу, чтобы  создать  впечатление,  что
это только сейчас пришло ему в голову, - так как,  в  конце  концов,  мне  в
любом случае придется жениться ради наследника, почему бы тебе не стать моей
женой? Ведь я уже потратил на тебя столько сил,  сколько  не  тратил  ни  на
какую другую женщину. И я просто без ума от твоих грудей, Алин.
   Василий ждал любого язвительного ответа, румянца - чего угодно, но только
не этого удрученного молчания, м горько раскаивался в  том,  что  вообразил,
будто его слова более приемлемы, чем правда.
   - Алин...
   - Можешь ничего не объяснять, - перебила она. - Я всегда знала, что ты по
этому поводу думаешь, Петровский. А ты всегда знал, что думаю я.
   Неожиданно Василий вспомнил, что она не хотела быть его женой, потому что
была влюблена в другого, и тут же отказался от своего намерения  расписывать
ей прелести их совместной  жизни.  Александра  могла  бы  рассказать  ему  о
ребенке; ни тогда граф начал бы пренебрегать ею -  даже  до  того,  как  они
вступят в брак, а раз уж он так печется о наследнике, она только из  желания
поступить наперекор умолчит об этом.
   Пусть он и искал  ее  повсюду,  но,  по-видимому,  чувства  его  остались
прежними.  Тогда  почему  же  от  слов  "ради  наследника"   она   чуть   не
разрыдалась?
   - Ты видела Лейтона? - неловко спросил Василий.
   - Да.
   - Я убью мерзавца, если он хотя бы прикоснулся к тебе,  Алин,  -  зарычал
граф.
   Неужели это  ревность  или  он  просто  злится,  что  она  нарушила  свое
обязательство?
   - Не огорчайся. Кристофер никогда не собирался на мне жениться. Он  ждал,
пока я сама выйду замуж, чтобы  стать  моим  любовником.  Вы  с  ним  весьма
похожи, только он знал, что я девственница, и ждал, пока  я  перестану  быть
таковой.
   - Он покойник, - просто заявил Василий. Александра вздохнула:
   - Он оскорбил меня. Петровский, а не тебя. И если ты уже смотришь на меня
как на свою жену, это не значит, что я не могу сама постоять за себя.
   - Он причинил тебе боль...
   - Да нет же, вовсе нет, зато я поняла, что мое чувство к нему было только
чуть тепловатым и содеем не похожим на любовь..
   Василий самодовольно улыбнулся, и Александра решила сменить тему:
   - А куда ты, собственно говоря, меня везешь?
   - На корабль. Мне не нравится этот  чванливый  И  многолюдный  город.  Мы
отбываем немедленно.
   - Нет, это невозможно! Мои люди...
   - - ..Уже должны быть на борту  при  некотором,  так  сказать,  дружеском
содействии...
   - Петровский, ты слишком на меня нажимаешь.
   - - Учитывая все те неприятности, в которые ты меня ввергла, мне кажется,
я имею на это право.

Глава 34

   Возвращение в Кардинию показалось Александре таким  стремительным,  будто
время мчалось вскачь. Правда, она была настолько поглощена своим несчастьем,
что почти не замечала его течения. На корабле Алин  почти  целую  неделю  не
отходила от ведра, и ей казалось, что  она  вот-вот  умрет.  Хотя,  судя  по
рассказам других женщин, Александре, по-видимому, еще  повезло,  потому  что
она чувствовала себя неважно только на море,  а  как  только  девушка  снова
оказалась на суше, к ней сразу же вернулся цветущий вид. По  правде  говоря,
Александра никогда не чувствовала себя лучше - разумеется, физически, и даже
не подцепила простуды, как ее спутники, непривычные к снегопадам  и  ледяным
ветрам. И только у самой границы ее настроение  немного  улучшилось,  потому
что Александра вспомнила о скорой встрече со своими драгоценными  "детками".
Именно тогда она  стала  замечать,  что  Василий  бросает  на  нее  какие-то
странные взгляды, словно сожалеет о чем-то.
   Она могла только гадать, что бы это могло значить.
   Сегодня днем он сказал, что дает ей время привыкнуть к мысли о  том,  что
они скоро поженятся. Теперь граф казался  совершенно  уверенным  в  этом  и,
должно быть, решил, что  привычка  выработается  быстрее,  если  они  сведут
общение между собой до минимума - впрочем,  им  редко  удавалось  поговорить
друг с другом без того, чтобы беседа не переросла в ожесточенную ссору.
   В первый же раз, когда им случилось пообедать вместе, Александра  решила,
что уже нет смысла продолжать свои деревенские хитрости. На Василия и раньше
это не действовало, а теперь, когда она согласилась выйти за него замуж ради
ребенка, - зачем нужно стараться разорвать помолвку?
   Василий и так пребывал в  постоянном  недоумении,  видя,  что  Александра
продолжает носить платья - даже покинув Англию, хотя и не спрашивал  больше,
нет ли под ними брюк для верховой езды. Но когда он впервые увидел, что  она
ест, как все нормальные люди, Александра подумала, что Василия хватит  удар.
Глаза его сузились, и он подозрительно уставился на нее:
   - Так эти чудовищные манеры - просто розыгрыш ради меня?
   Александра и не пыталась уйти от ответа:
   - Конечно.
   - А брань?
   - Мне помогали, а кое-что я придумала сама... - похвасталась она.
   - А твоя ловкость в обращении с кнутом - не подделка?
   - Федька научил меня, когда мы были еще детьми.
   - А угрозы насчет ушей? Александра пожала плечами:
   - Сожалею, но они были искренними. Я так и не научилась  делить  то,  что
считаю своим. Василий нежно улыбнулся:
   - Оказывается, и я такой же, по крайней мере, когда речь идет о тебе.
   "Это не всерьез, - подумала Александра. -  Вероятно,  он  понял,  что  не
имеет права сердиться на меня за то, что я делала из него дурака, потому что
сам он делал то же самое".
   Таня предупреждала ее, а  на  обратном  пути  Александра  и  сама  узнала
истинный характер Василия. Он больше не позволял себе язвительных и циничных
замечаний, не бросал на нее презрительных взглядов, зато  посылал  ей  такие
чувственные улыбки, что Александра при всем желании не могла остаться к  ним
равнодушной.
   Граф нашел путь к ее сердцу без малейших усилий, и  девушку  это  пугало.
Она очень живо представляла себе, как будет мучительно, если он вдруг начнет
ею пренебрегать, а это, судя по всему, не за  горами,  потому  что  она  уже
носит его желанного наследника и скрывать это становится все труднее. А хуже
всего было то, что он, как выяснилось, на самом деле был обаятелен, когда не
старался строить из себя мерзавца, - в точности, как говорила Таня.
   Если бы только Александра могла возненавидеть Василия! Тогда брак  с  ним
не казался бы ей таким тяжким испытанием, тогда она  могла  бы  вынести  его
равнодушие. Но ситуация была так далека от  желаемого"  что  просто  смешно.
Сколько раз уже Александра была вынуждена забывать о гордости и умолять  его
о любви, по крайней мере, о телесной любви.
   И так как плотские  желания,  в  последнее  время  не  давали  ей  покоя,
Александра надеялась, что их брак будет заключен до того, как Василий узнает
о ее беременности, потому что девушка твердо  решила  получить  свою  первую
брачную ночь, которая, возможно, окажется  и  последней.  А  если  что,  она
просто потребует ее, потому что, после того как  Василий  открыл  Александре
радости тела, а потом оставил ее томиться и ждать большего, он просто обязан
подарить ей хотя бы одну ночь.
   Когда они прибыли в столицу Кардинии, шел ДОЖДЬ.
   Василий и Лазарь пожелали  сопровождать  Александру  в  коляске,  любезно
предоставленной в ее  распоряжение  Василием  три  недели  назад,  когда  он
увидел, что Александра сходит с корабля в платье, а не в штанах для верховой
езды. Дело в  том,  что,  предаваясь  печальным  раздумьям,  она  не  успела
сообразить, что ее любимый балахон уже не годится.
   Но девушка не стала возражать против коляски еще и потому, что для нее не
нашлось подходящей верховой лошади, а кроме того, она не была  уверена,  что
ей полезно ездить  верхом  на  третьем  месяце  беременности.  И  Александра
предпочла не рисковать, пока не посоветуется с доктором на этот  счет,  хотя
давно уже скучала  по  ежедневным  прогулкам  верхом,  До  последней  минуты
Василий не говорил Александре, что ей снова предстоит  остановиться  в  доме
его матери, а когда наконец признался, его интонации ясно говорили,  что  он
ждет возражений. Однако Александра не стала спорить, несмотря на то,  что  с
ужасом ожидала встречи с графиней.
   Она решила, что обязана извиниться перед  ней,  и  приготовилась  сделать
это, когда они приедут, но  Мария  встретила  их  на  пороге,  и  Александре
предстояло сначала услышать то, что скажет матери Василий.
   - Значит, ты ее нашел, - начала Мария.
   - Я же говорил, что найду, мама. Завтра состоится наша свадьба,  так  что
Александра проведет здесь всего одну ночь, и прошу тебя не  упоминать  о  ее
прежнем поведении. Это было  сплошное  притворство,  поэтому  ты  можешь  не
беспокоиться, что...
   - Да, да, я уже все знаю, -  перебила  Мария,  и  Василий  с  Александрой
застыли с открытыми ртами.
   - Но откуда? - воскликнул Василий.
   - Вскоре после твоего отъезда приехал барон и объяснил мне, что хотя  его
дочь кое в чем непохожа на других девушек - он имел в виду лошадей, - но  во
всем остальном она вполне светская дама. Я была просто в шоке, и барон тоже,
когда я рассказала ему...
   - Оставим это, мама, если не возражаешь. Он вернулся в Россию?
   - Когда его дочь неизвестно где?! - воскликнула Мария, всем  своим  видом
показывая, что уж ему-то, как  рыцарю,  следовало  им  лучше  разбираться  в
родительских чувствах. - Он сам собирался ее искать, но я убедила  его,  что
ты привезешь Александру, и, конечно, предложила ему свое гостеприимство.
   - Так он здесь?
   - Да, наверху, и тебе следует кое-что узнать,  Василий.  Барон  признался
мне, что никогда не существовало никакой...
   Но этого Александра уже не  слышала.  Она  начала  пятиться,  как  только
графиня упомянула о бароне, и скоро оказалась  уже  за  дверью,  на  пути  в
конюшню.
   Как посмел отец приехать сюда после всего, что сделал с ней?
   Лицемер, он притворился, что ему есть дело до...
   - Алин, что с тобой, дорогая?
   Василий нежно удержал ее за руку, но Александра  прятала  лицо,  пока  не
смахнула слезы. Она не хотела, чтобы граф видел ее плачущей.
   - Не знаю, - ответила она. - Но только я никогда больше  не  хочу  видеть
своего отца.
   Неужели она различила вздох облегчения или ей только показалось?
   - В таком случае ты его  не  увидишь.  Я  отвезу  тебя  к  королеве.  Она
позаботится, чтобы до свадьбы тебя никто не беспокоил, а потом  мы  уедем  в
одну из моих усадеб. Но.., могу я спросить, почему ты не хочешь его видеть?
   Александра была слишком расстроена, чтобы оценить его такт или задуматься
о том, как он воспримет ее ответ.
   - Потому что он мог покончить с этой помолвкой еще до нашей  встречи,  но
не сделал этого. По его вине мы прошли через бездну унижений, и  я  не  могу
этого простить.
   Василий немного помолчал:
   - Скажи, Алин, а если бы он сейчас  предложил  разорвать  нашу  помолвку,
твое слово по-прежнему останется в силе?
   - - Раз уж я обещала выйти за тебя, если ты сам меня  не  отвергнешь,  то
полагаю, я должна его сдержать.
   - Даже, если бы не было никакой помолвки? Она хмуро посмотрела на него:
   - Ты в своем уме?
   - Глупый вопрос, я понимаю, но, по правде говоря,  для  меня  это  важно.
Дело в том, что я хочу официально попросить твоей руки.
   Дрожь восторга, пронзившая Александру, удивительно напоминала боль, и она
даже не обрадовалась.
   - В атом нет необходимости, Петровский!
   - Сделай мне одолжение, Алин, пожалуйста. Ты выйдешь за меня замуж?
   - Да.
   - Даешь мне слово?
   - Не торопи события, Петровский. Ты все время давишь на Меня. Ладно,  вот
тебе мое слово, хотя это  последний  раз,  когда  я  что-нибудь  кому-нибудь
обещаю.
   Прежде чем она успела договорить, он сгреб ее.
   Когда Василий разжал объятия, девушка была  слегка  смущена  и  не  могла
отдышаться.
   - А это еще зачем? Он улыбнулся:
   - Это благодарность человека, который всегда спешит и наседает. Ее  глаза
сузились:
   - В следующий раз, Петровский, просто скажи "спасибо".

Глава 35

   Василий ждал свою невесту у королевской  часовни;  его  друзья  болтались
рядом и подтрунивали над ним, потому что он явился слишком рано, но если  бы
Василий не боялся вопроса Александры: "К чему такая спешка?" - то настоял бы
на том, чтобы свадебная церемония состоялась еще вчера. Графу казалось,  что
все вокруг ужасно медлительны, он с нетерпением ждал заветного часа и не мог
перестать волноваться, пока все не закончится.
   До сих пор ему удавалось избежать  встречи  с  бароном.  Если  повезет  и
дальше...
   Но тут вместо Тани, которая должна была появиться и  объявить,  что  идет
Александра, в дверях возник Константин Русинов, мрачный как  туча,  а  голос
его прозвучал, как раскат грома:
   - Где вы прячете мою дочь?
   Василий вздохнул. Ему не повезло - собственно не везло с тех пор, как  он
повстречал дочь этого человека. Но граф был полон решимости покончить с этим
невезением.
   Русинов многозначительно посмотрел на Штефана:
   - Вас не затруднит оставить нас вдвоем? Штефан посмотрел на разгневанного
отца, потом на Василия и удивленно поднял черную бровь:
   - Как ты считаешь?
   - Черт побери, 1-11тефан...
   Король хихикнул и, обняв одной  рукой  любопытного  Лазаря,  а  другой  -
озадаченного Симона, выпроводил их из комнаты и вышел сам.
   Оставшись  наедине  с  Константином,  теперь  у