ня, и Василий с  тяжелым
вздохом вышел из комнаты.
   Оставшись вдвоем, женщины переглянулись с видом сообщниц.  И  все  же
они еще были незнакомы друг с другом, хотя Таня и надеялась изменить это
положение. Александра же не решалась взять инициативу на себя и  поэтому
обратилась к нейтральной теме:
   - Вы очень хорошо говорите по-английски.
   - Я выросла в Америке. Там это обычное дело. А вы?
   - Мой воспитатель настаивал, чтобы я учила оба языка - французский  и
английский; хотя свой английский я усовершенствовала гораздо позже.
   Таня не заметила легкой заминки на последних словах и откликнулась:
   -  От  людей,  с  которыми  я  работала,  я  нахваталась  французских
словечек, хоть этого и недостаточно, чтобы достойно поддерживать беседу.
Но я рада, что нам не требуется  переводчик.  Мне  приходится  частенько
прибегать к его услугам, хотя я стараюсь выучить кардинский. Я  полагаю,
он очень похож на русский, и вам будет гораздо легче его изучить.
   Александра вовсе не собиралась его изучать, но не сказала об этом,  а
с любопытством спросила:
   - Вы работали?
   - Разве Василий вам не рассказывал? Я росла в таверне  и  понятия  не
имела о Том, кто я такая. Когда Штефан со своими друзьями разыскал  меня
и начал уверять,  что  я  принцесса  из  неведомой  страны,  с  рождения
обрученная с крон-принцем, я не поверила ни  единому  слову.  Сначала  я
решила,  что  это  какая-то  замысловатая  шутка,  а  когда  они   стали
настаивать на том, чтобы  я  уехала  с  ними,  я  испугалась,  что  меня
собираются продать в какой-нибудь  публичный  дом.  На  Миссисипи  такое
случается.
   Глаза Александры расширились от изумления, и она рассмеялась:
   - В публичный дом? Таня усмехнулась:
   -  Звучит,  конечно,  нелепо,  но  тогда  это  казалось   мне   более
правдоподобным, чем брак с  королем  страны,  о  которой  я  никогда  не
слышала.
   - Понимаю вас. И что же в конце концов вас убедило, что  они  говорят
правду?
   - Уже на корабле, когда мы плыли в Европу,  они  наконец  признались,
что король - Штефан, а не Василий. - Таня фыркнула:
   - Это была  идея  Штефана.  С  самого  начала  им  пришлось  со  мной
повозиться, и он решил, что я стану сговорчивее, если узнаю, что Василий
и есть тот король, за которого мне предстоит выйти замуж.
   - Не понимаю, почему.
   - Я тоже не понимала. Тогда этот человек не внушал мне ничего,  кроме
отвращения, и казался слишком высокомерным и равнодушным,  хотя,  должна
признаться, теперь я к нему по-настоящему привязалась.
   - Вы хотите сказать, что к его  надменности  можно  привыкнуть?  -  с
сомнением спросила Александра.
   Таня предпочла не отвечать на этот вопрос,  решив  сначала  проверить
кое-какие свои Подозрения.
   - Могу ли я спросить вас, почему он не хотел, чтобы вы ели?
   - А вы ему не скажете?
   - Нет, если вы этого не хотите.
   - Очень хорошо. Он не хотел, чтобы  вы  видели  меня  за  столом.  Он
считает, что я ем как  свинья,  -  весело  сказала  Александра,  и  Таня
спросила:
   - А это так?
   - Только, когда он рядом.
   -  Кажется,  я  понимаю.  Лазарь  рассказывал  мне  кое-что  о  вашем
путешествии, правда, в основном, о Василии. Вы действительно  не  хотите
выходить за него? Это правда?
   - А вы захотели бы выйти за такого развратника?  -  задала  встречный
вопрос Александра. Таня рассмеялась:
   - Согласна, граф иногда позволяет себе лишнее, но он слишком  красив,
и женщины теряют голову. Я как раз  собиралась  предупредить  придворных
дам, что он теперь не свободен.
   - Ну, это избавит меня от  необходимости  отрезать  уши,  -  фыркнула
Александра. Недоумение Тани граничило с испугом:
   - Лазарь упоминал об этом, но он говорил, что это только слова. А  вы
и в самом деле резали?
   - Нет, но все предпочитают не рисковать. Таня снова рассмеялась:
   - Да, понятно. Но, знаете ли, Василий всегда был таким, какой есть, и
вел свободную жизнь. А вы, как я понимаю, при первой же встрече  сказали
ему, что не хотите за него замуж, так с чего же ему  менять  свой  образ
жизни?
   - Но я узнала об этой дурацкой помолвке всего за несколько  часов  до
нашей встречи.
   - Вы шутите!
   - Вовсе нет, -  возразила  Александра,  вновь  переживая  отвращение,
которое испытала тогда. - Мой отец умеет хранить секреты. Он боялся, что
я сбегу, если меня предупредить заранее, и весьма вероятно, что так  оно
бы и случилось, учитывая мою ярость в тот момент.
   - И это единственная причина, почему вы не хотели за  Василия  замуж?
Ваш гнев? - мягко спросила Таня.
   - Нет, но я предпочла бы не обсуждать другую причину.
   Александра покраснела, представив, как Таня отреагирует на  сообщение
о том, что она семь лет ждала, чтобы мужчина сделал ей предложение.
   - Тогда забудем об этом. Но я привязана к Василию  и  поэтому  должна
спросить. Вы по-прежнему не питаете к нему никаких теплых чувств?
   Александра не знала, что ответить, принимая во внимание то,  что  эта
женщина была другом графа.
   - Совсем недавно я поняла, что, возможно, он  и  обладает  кое-какими
достоинствами, но редко их обнаруживает. Впрочем, мои чувства к нему  не
имеют никакого значения. Вы сами сказали, что он бывает  высокомерным  и
невыносимым, а я не видела его другим. Я никогда не смогла бы ужиться  с
таким человеком.
   - А как ему ужиться с вами, с такой, как вы сейчас?
   Александра покраснела:
   - Возможно, я и притворяюсь, но лишь затем, чтобы облегчить  ему  наш
разрыв, потому что не могу взять инициативу на себя.
   При этих словах у Тани возникли сомнения, не стоит  ли  ей  объяснить
Александре, каков Василий в действительности.
   Кое-что в рассказах Лазаря удивило Таню - например, то,  что  Василий
бессознательно  называл  Александру  "моя"  и  сначала   просил   Лазаря
соблазнить ее, а потом проявил явные признаки ревности  и  велел  Лазарю
забыть об этом!  Все  это  напоминало  чувство,  отнюдь  не  похожее  на
равнодушие, во всяком случае, в понимании Тани.
   - А вы бы удивились, если бы узнали, что Василий делал то  же  самое,
то и вы?
   - Что Вы имеете в виду?
   - Он старался скрыть от вас свой  истинный  облик.  Действительно,  в
свое время он внушал мне отвращение, но,  должна  признаться,  он  тогда
старался предстать передо мной в самом  невыгодном  свете  и  делал  это
намеренно.
   - Зачем?
   - Потому что почти все женщины влюбляются в него с первого взгляда  -
все дело в его лице, - и он опасался,  что  со  мной  произойдет  то  же
самое, а ведь я должна была стать женою Штефана, а не его. Видите ли, он
очень любит Штефана. Они привязаны друг к другу, скорее, как  братья,  а
не как кузены, и Василий готов на все, чтобы обеспечить счастье Штефана,
не говоря уж о такой малости, как отвратительное  поведение.  Вот  он  и
корчил тогда какого-то надменного осла, а на  самом  деле  он  вовсе  не
такой.
   Александра притихла:
   - Не такой?
   - Вовсе нет, только, может быть, чуточку  надменен.  Возможно,  даже,
очень надменен. Но это  уж  у  него  наследственное.  Конечно,  эта  его
дьявольская манера все высмеивать порой невыносима,  но  она  искупается
преданностью и верностью долгу.
   - Какому долгу? Он ведь не более, чем...
   - Он личный телохранитель короля, один из его  элитных  гвардейцев  и
владеет многими видами оружия, в чем  вы  можете  убедиться  сами,  если
пожелаете до отъезда прогуляться на  плац.  Знаете,  -  Таня  на  минуту
задумалась, - при первой нашей встрече я Василию тоже не понравилась. Он
считал, что я не гожусь для Штефана. Но, когда я пыталась сбежать, он не
позволил мне. "Долг прежде всего" - так он сказал, и  для  него  это  не
пустой звук. Есть и еще кое-что, чего вы, возможно, не знаете,  -  когда
Василий не хочет показаться отвратительным, он неописуемо обаятелен.
   - Вы правы, я этого не знаю,  -  сказала  Александра  невыразительным
тоном.
   - Пожалуйста, не огорчайтесь из-за того, что я вам рассказала.
   - Я и не огорчаюсь, - возразила Александра, но тон ее  был  несколько
неестественным.
   - Если Василий показал себя хуже, чем он есть, то лишь потому, что не
хотел жениться. Он  был  ужасно  удручен,  когда  узнал  о  помолвке,  и
отправился в Россию, чтобы...
   - Избавиться от меня.
   Таня вздрогнула:
   - Он вам так сказал?
   - По крайней мере, в этом отношении он был, совершенно честен.
   - Но, видите ли, сейчас я не уверена, что он по-прежнему так  думает.
Ради вас он  продолжает  играть  свою  роль  и  никак  не  может  с  ней
расстаться - так же, как и вы, впрочем.
   Александра вовсе не была так уж уверена, что Василий играет роль, но,
даже если и так, дело от этого только хуже.
   Он настолько не хотел жениться, что  должен  был  притворяться,  как,
впрочем, и она. А что  произойдет,  если  она  перестанет  притворяться?
Будет ли это иметь какое-нибудь значение? Вряд ли, ведь он был  настроен
против брака еще до их знакомства, и, хотя Таня в этом  не  уверена,  уж
она-то знает, что он по-прежнему  не  хочет  жениться.  Кроме  того,  он
развратник. Даже королева не стала это  оспаривать.  Боже  мой,  да  она
просто сошла с ума, раз думает об этом!
   - Возможно, Василий, и полон добродетелей, о которых  я  не  знаю,  -
сказала Александра, - но все же он развратник!
   - Да, это так, и останется им, пока не полюбит по-настоящему.

Глава 29

   Александра решила не дожидаться Василия.  Она  могла  воспользоваться
его коляской, а потом прислать ее обратно, и при этом у нее будет время,
чтобы поразмыслить над услышанным до того, как снова  заговорит  с  ним.
Алин была в смятении и не знала, как теперь реагировать на  его  обычное
поддразнивание и колкие замечания, после того как  выяснилось,  что  все
это лишь  дешевые  трюки,  направленные  на  то,  чтобы  вызвать  в  ней
презрение к себе.
   Впрочем, кое-что в его словах было правдой  -  например,  рассказы  о
том, каким будет их брак.
   Как верно заметила Даша, большинство  аристократических  браков  были
именно такими, по молчаливому соглашению сторон.
   И всякий раз, когда Василий требовал от нее разорвать  помолвку,  он,
должно быть, выражал свои подлинные чувства.
   Кроме того,  его  порочные  наклонности  тоже  нельзя  сбрасывать  со
счетов.
   И все-таки, прежде чем  покинуть  дворец,  Александра  задержалась  у
плаца  и  несколько  минут  наблюдала,  как  Василий   сокрушает   своих
противников одного за другим. "Придворный  щеголь",  -  подумала  она  с
отвращением. Правда, кое-что выбивалось из того образа, в  котором  граф
старался  предстать  перед  своей  невестой.  Его  военная  выправка   и
сноровка, ловкость в седле, быстрая реакция и  легкость,  с  которой  он
расправился с Павлом,  когда  его  терпение  лопнуло,  не  говоря  уж  о
джентльменском отказе от поединка на саблях, потому что  Павел  заведомо
не был бы ему достойным противником., Но Александра закрывала  глаза  на
очевидное, потому  что  боялась  попасть  под  впечатление  от  подвигов
королевского кузена.
   Черт возьми, зачем  королеве  понадобилось  пускаться  с  ней  в  эти
откровения! На обратном пути Александра вспомнила прощальные слова-Тани:
   - Я хотела бы видеть вас в числе своих придворных дам.
   - Благодарю вас за предложение, но, вероятно, я не смогу его принять.
Ради Василия мне придется поддерживать свой образ, а он не соответствует
представлению о придворной даме.
   Таня нахмурилась:
   - Так вы не собираетесь сказать ему правду?
   -  Не  вижу  смысла.  Это  приведет  только  к  очередной  ссоре.  Он
разозлится, я тоже, да еще и попрекну его тем, что он сам мне лгал, и  в
результате все останется на своих местах.
   Королеве  не  очень  понравилось  это  решение,  но   Александра   не
собиралась  его  менять.  Не  собиралась  она  и  углубляться  в  анализ
собственных чувств. Какая разница, как она относится к Василию, если тот
по-прежнему не желает на ней жениться? Тут Александре пришло  в  голову,
что она могла бы сделать  еще  кое-что,  помогающее  им  обоим  избежать
приближающейся свадьбы - например, свести на  нет  все  попытки  графини
перевоспитать будущую невестку.
   Мария и так уже была недовольна ею, а точнее сказать, "питала  к  ней
отвращение". До сих пор мать запрещала  сыну  нарушить  волю  его  отца,
поэтому Василий сам не мог разорвать помолвку. Но если она передумает...
   Василий  снова  был  атакован  настойчивыми  приглашениями   посетить
родительский дом. Два дня он  ухитрялся  уклоняться  от  визита,  но  на
третий день посыльный графини подкараулил  его  во  дворце,  в  обществе
короля.
   - Надеюсь, мне не придется снова искать  тебя,  -  заметил  Штефан  и
попросил Василия навестить мать, пока та  не  прибегла  к  помощи  главы
королевского дома.
   Но на сей раз Василий знал, чего от него хотят,  получив  две  недели
назад первую записку, в которой говорилось: "Эта девушка  невозможна,  и
ты должен с ней поговорить".
   Он  не  стал  утруждать  себя  чтением  остальных  посланий,  которые
приходили чуть ли не каждый день,  и  отделывался  ободряющими  ответами
вроде:
   "Ты можешь это сделать, мама" и "Я рассчитываю на тебя, мама". А один
раз, зная Александру, решил  позабавиться  и  посоветовал:  "Не  обращай
внимания, это всего лишь пустая болтовня".
   Он ждал жалоб от Александры, но их не последовало вообще.
   Василий старался держаться в стороне, пока не завершится  превращение
или же мать не признает свое поражение. Нарываться на гнев Алин означало
разозлиться и самому, а Василий знал, что в результате он снова пожелает
ее, а ему и без того было трудно бороться с  искушением,  даже  не  видя
Александры. Что будет, то и будет, решил он.
   Но графиня оставалась непреклонна,  и,  возможно,  ему  следовало  бы
все-таки повидать мать, послушать ее разглагольствования  и  постараться
убедить, что не следует ожидать чудес  всего  за  две  Недели,  а  потом
побыстрее уехать, чтобы не столкнуться с Александрой. Господи,  если  бы
только он мог сопротивляться потребности видеть ее...
   Василий застал графиню в гостиной в  полном  одиночестве.  В  глубине
души он надеялся, что  она  притащит  на  буксире  и  Александру,  чтобы
продемонстрировать одно из тех новых платьев, носить которые его невеста
терпеть не могла, но сцена больше всего напоминала ту, когда он узнал  о
своей помолвке, за исключением того, что Мария была одета  по-домашнему,
и на этот раз она не улыбалась.
   Предупреждая поток жалоб, Василий спросил:
   - Ну, как там новый гардероб? Есть сдвиги?  К  сожалению,  оказалось,
что этот вопрос тоже был включен в список жалоб.
   - Девушка  отказывается,  как  она  выражается,  "тратить  время"  на
примерки,  а  те  несколько  платьев,  которые  уже  готовы,  носить  не
собирается.
   - Почему?
   - Все они  или  не  того  цвета,  или  слишком  тесные,  или  слишком
свободные - в общем, она весьма изобретательна в своих отговорках.
   Василий постарался скрыть улыбку:
   - По-моему, она слишком долго носила свои рубашки и штаны, и  теперь,
вероятно, любое платье ее стесняет.
   - Дама не может одеваться так, как она!
   - Знаю, мама.
   - Если она берет в руки вилку или ложку,  то  Обязательно  уронит,  а
стоит  ей  хоть   чуть-чуть   расстроиться,   то   изрыгает   чудовищные
ругательства! Сегодня  она  грозилась  зажарить  моего  повара!  Василий
заинтересовался:
   - Она разгневалась на месье Жерара? За что?
   - Видишь ли, я решила, что ей будет полезно получить опыт  участия  в
обеде из семи блюд, - ответила Мария, чувствуя некоторую неловкость.
   - Так ведь это же занимает уйму времени, - заметил Василий.
   - Верно, и, когда подали шестую перемену, она отправилась на кухню  и
заявила месье Жерару, что если он пришлет еще хоть одно  блюдо,  то  сам
окажется в нем. Теперь он уходит от меня.
   - Кстати, мне никогда  не  нравилось,  как  он  готовит  суфле,  -  с
серьезным видом заметил Василий и тут же не выдержал и расхохотался.
   Мария грозно уставилась на сына, но не смогла обуздать его веселье.
   Василий очень жалел, что не видел Александру на кухне. Вероятно,  она
выглядела великолепно - ее глаза цвета полуночного неба сверкали гневом,
а грудь высоко вздымалась...
   - Что тут смешного? - укоризненно спросила Мария. - Она уже перестала
даже  делать  вид,  что  пытается  усовершенствовать  свои   манеры,   и
утверждает, что мы не имеем права изменять ее.
   Это отрезвило графа, и он спокойно сказал:
   - А знаешь, она права.  Мы  действительно  не  имеем  права  пытаться
изменить ее. По-видимому, это было не совсем  то,  на  что  рассчитывала
графиня, потому что она обиженно возразила:
   - Ты хочешь заставить меня сказать это?
   - Что именно?
   - Что я сделала ошибку, настаивая на том, чтобы  ты  привез  невесту,
которую никогда не видел.
   - Значит, именно это ты и пытаешься мне сказать?
   - Да, я говорю, что ты не  можешь  на  ней  жениться.  Она  не  хочет
учиться вести себя как следует. Все, что ей  нужно,  -  это  копаться  в
лошадином навозе. Штефан согласится со мной. - Мы  не  можем  принять  в
свою семью такую девицу, как она.
   - Штефану все равно, а как насчет чести моего отца?
   - Даю слово, Василий, твой отец сам бы разорвал эту помолвку, если бы
увидел все своими глазами. Конечно, любая  помолвка  -  дело  чести,  но
барон  Русинов  сам  нарушил  обязательство,   позволив   своей   дочери
превратиться в это исчадие ада. И можешь не напускать на себя огорченный
вид. Я знаю, это именно то, что ты надеялся услышать.
   Она была права, но теперь, когда  желанные  слова  были  произнесены,
Василий почему-то не чувствовал радости. Наоборот, его  Прошиб  холодный
пот.
   - Где она? - быстро спросил он.
   - Заперлась у себя, - ответила Мария, - Сидит там со вчерашнего  дня,
потому-то я и просила тебя приехать; Она не открывает дверь  и  даже  не
отвечает на вопросы. Никогда не встречала никого упрямее.
   Василий тоже не встречал.
   - Я разберусь, - бросил он и вышел из комнаты.
   - Хорошо, - фыркнула Мария, - и можешь, кстати, распорядиться  об  ее
отъезде. Я уже сказала...
   Конца фразы Василий не слышал, потому что уже бежал. Даже ребенком он
не взлетал по лестнице так стремительно.
   Хорошо еще, что наверху ему встретилась горничная, иначе  он  взломал
бы все закрытые двери, появившиеся  на  пути,  поскольку  не  знал,  где
комната Александры.
   Ее дверь по-прежнему была запертой, и оттуда не доносилось ни  звука.
Взломать ее оказалось для Василия минутным делом, потому что ярость  его
уже достигла предела при мысли о том, что он там увидит.
   Его Алин слишком отважна, чтобы прятаться за запертыми дверьми. И  он
оказался прав. Ее там не было. Комната оказалась пустой -  даже  никаких
вещей. Только на кровати лежало письмо, прислоненное к подушке, а  рядом
с ним - подаренное им кольцо.
   Твоя мать сказала мне, что наш брак невозможен, Петровский, и я рада,
что свободна от своих обещаний. Надеюсь, ты  окажешь  мне  услугу.  Моим
лошадям еще рано отправляться снова в путь, и я прошу у тебя  разрешения
оставить их в конюшне, пока я не пришлю за ними. Они будут на  попечении
моих людей. Если ты против, сообщи об атом старшему конюху Булавину - он
знает, что делать.
   Приношу свои извинения за причиненные тебе неприятности. Я, со  своей
стороны, не держу на тебя зла. По правде говоря, я желаю тебе всех благ,
Петровский".
   Василий дважды перечитал письмо и начал читать его в третий раз и все
же не мог поверить, что это писала Александра. Слова были  какими-то  не
такими, а чувства? Она не держит на него зла, она просит  прощения,  она
желает ему всяческих благ? Нет, это не  его  Алин.  И  как  она  посмела
уехать? Как она посмела поверить, что последнее  слово  принадлежит  его
матери?! Он не освобождал ее ни от каких обещаний! Черт  бы  побрал  эту
судьбу! Надо было не давать ей никакого шанса - и плевать на все чертовы
планы!

Глава 30

   - Она оставила мне всех лошадей