го  чтобы  кого-нибудь  за  ней
прислать?  -  Тон  Александры  из   скептического   превратился   в   просто
недоверчивый.
   - Ты так говоришь, словно я никогда ничего не делаю для себя сам, Алин.
   - А ты и не делаешь. Теперь вздохнул Василий.
   - Неужели мы не можем поговорить без колкостей. Ну хотя бы раз?
   - Вероятно, нет.
   - А если попробовать?
   На мгновение ее взгляд стал нерешительным, но тут же  она  снова  приняла
безразличный вид и, пожав плечами, спросила:
   - У тебя есть какая-то конкретная тема? Да нет, подумал  Василий,  просто
не хочется уходить. Он знал, почему, вернее, ему казалось,  что  знает.  Его
тело питало определенные надежды, но дух пребывал в нерешительности.  Взять,
ее, силой - сама по себе  скверная  мысль,  да,  и  последствия  могут  быть
довольно сложными. Кроме того, это может войти в привычку, подумал он и,  не
зная, о чем говорить, заметил:
   - Я видел повозки у дома.  Они  еще  не  разгружены.  Ты  не  собираешься
распаковать свои вещи? - - Я взяла в дом несколько сундуков. Не вижу причины
возиться с остальными.
   Александра готова была уехать в любую минуту, а при мысли о том, что  она
больше никогда не окажется рядом, Василия неожиданно охватила паника...
   - Я должен идти, - отрывисто сказал он.
   - Что касается сегодняшнего, - будто не слыша, сказала она, - не  обращай
внимания.
   Он пытался, честно пытался это сделать. Но если  она  имеет  в  виду  его
угрозу овладеть ею, значит, есть надежда, что это сойдет ему с рук?
   - - Пойдем со мной в дом, Алин. Сейчас же! В глазах  ее  зажегся  гневный
огонек, но отнюдь не из-за неожиданности этого предложения,  а  потому,  что
Василий начал медленно приближаться к ней. Алин отступила:
   - А в чем дело?
   - Просто я не хочу заниматься любовью в конюшне.
   - Прекрати, Петровский! Я как раз собралась  извиниться  перед  тобой.  Я
просто сорвалась, да и то лишь потому, что считаю слезы запрещенным оружием.
   - Обычная женская уловка, хотя ты наверняка не стала бы ее  использовать,
верно? Он медленно теснил ее к стене.
   - Конечно, не стала бы. Но я говорю о том, что не собиралась ей угрожать.
Я только хотела сказать, что ей следует убраться отсюда...
   - А все-таки кончила угрозами...
   - Но я же не хотела! И твоя нелепая угроза тут ни при чем!
   - Тем не менее ты свои угрозы выполнила, а чем я хуже? Ни себе, ни  людям
- это так называется, разве нет?
   - Да! - заорала Александра, потому что ее  спина  уже  уперлась  в  стену
конюшни, и Василий неотвратимо приближался. - Да,  именно  так!  Я  тебя  не
хочу, но в настоящее время ты - моя собственность!
   Василий не мог сдержать улыбки:
   - В таком случае это палка о двух концах.
   - Вовсе нет.
   - Кто сказал, что нет?
   Василий наклонился над ней всем телом, прижимая к стене, и  поскольку  он
оставил ей весьма незначительное пространство, чтобы  избежать  поцелуя,  то
когда она попыталась пошевелиться, он добился своего.  Александре  казалось,
прошла  вечность,  прежде  чем  она  могла  вздохнуть,  и  все  ее  ощущения
сосредоточились на его крепком мускулистом теле, его растущем  желании,  его
горячих губах и на ее собственном бесконтрольном и  жадном  отклике  на  его
желание. Ей так хотелось подчиниться, притвориться...
   Но на сей раз она не утратила способности  владеть  собой.  Александра  с
мучительной ясностью понимала, что ничего хорошего  не  выйдет  и  вслед  за
кратким, хотя и восхитительным моментом удовлетворения наступит пустота.
   Александра вовсе не хотела привыкать к Василию, раз их отношения не будут
постоянными, и произнесла то единственное слово, которое могло бы остановить
его, пока она окончательно не потеряла воли:
   - Терзай!
   Послышалось грозное рычание. Сначала Василий и не заметил овчарки, потому
что собака  лежала  свернувшись  возле  лошадей,  но  теперь  понял,  почему
Александра не боялась остаться с ним наедине, Он резко отпрянул от нее:
   - Нечестная игра, любовь моя.
   - Ты тоже нечестно играешь. Петровский. Василий ухмыльнулся, понимая, что
ей нелегко устоять против его очарования. Ей  трудно  даже  найти  достойный
ответ. Как жаль, что им обоим  придется  страдать  от  разочарования,  когда
немножко обаяния и ловкости, а также  способности  убеждать  сломали  бы  ее
сопротивление - по крайней мере он так считал.
   Но, к сожалению, у него не оказалось возможности  это  проверить:  кто-то
позвал его по имени из другого конца конюшни, и граф узнал этот  кичливый  и
насмешливый голос, принадлежавший его приятелю Лагару, которого  он  был  бы
рад увидеть в любое время, но  только  не  сейчас.  Разочарованно  вздохнув,
Василий откликнулся:
   - Подожди, Симон, я сейчас. В ответ на это послышалось:
   - Да, Лазарь сказал правду. Они великолепны!
   -  Мой  друг,  -  шепнул  Василий  Александре.  -   По-видимому,   пришел
полюбоваться на твоих лошадей.
   - Пусть даже не просит, все равно я их не продам.
   Василий не столько удивился  самим  словам,  сколько  тому  упрямству,  с
которым она их произнесла:
   - Почему же?
   - Потому что я до сих пор вспоминаю каждую  лошадь,  которую  продала,  и
часто думаю о них и о том, как их новые владельцы заботятся о моих "детках".
Кроме того, я не хочу,  чтобы  какая-нибудь  из  моих  лошадей  принадлежала
твоему другу, потому что не хочу вспоминать о тебе, когда уеду.
   Учитывая только что происшедшее между ними,  такое  объяснение  выглядело
смешно и наивно.
   - А если мы все-таки поженимся,  а?  Ты  даже  никогда  по-настоящему  не
задумывалась об этом.
   Возможно, несколько недель  назад  это  звучало  бы  справедливо,  но  та
подавленность, с которой Александра сегодня въехала в город,  разрушила  все
ее надежды. Впрочем, она не собиралась сообщать ему об этом.
   - Я знаю, что ты  за  человек,  Петровский,  -  возразила  Александра  со
свойственной ей прямолинейностью, - такой развратник,  как  ты,  никогда  не
женится! В последнюю минуту ты  ужаснешься  И  сделаешь,  наконец,  то,  что
должен был сделать еще у меня дома.
   - Интересная мысль, - возразил он, нежно провел пальцами  по  ее  щеке  и
немного отступил назад. - Вообще-то я склоняюсь к мысли о браке, но в  любом
случае решение приму не перед алтарем, это я тебе обещаю.
   С этими загадочными словами  он  покинул  ее.  Конечно,  Василий  мог  бы
сказать  девушке  о  намерениях  своей  матери  и  предупредить,  что   если
Александра не пойдет ей навстречу  и  не  усвоит  приличные  манеры,  то  ее
желание исполнится и свадьбы не будет. Но Василий промолчал, положившись  на
судьбу, и черт бы его побрал, если он знал, почему.

Глава 27

   На следующее утро Василий снова пришел в ту же самую конюшню, на этот раз
в сопровождении Штефана.
   - Черт возьми, - воскликнул Штефан, переходя от одного стойла к  другому.
- Никогда в жизни не  видел  лошадей  прекраснее.  Ты  уверен,  что  она  не
согласится продать Мне одну для Тани?
   - Я знаю мою Алин, - отвечал граф. - Она упряма, как  мул.  Я  и  сам  не
прочь  заполучить  одну  для  себя,  но  с  самого  начала  понял,  что  это
невозможно, и поэтому даже не осмелился ее просить. Она даже не подозревает,
как я восхищен ее "детками" не говоря уж о том, что просто без ума от  Князя
Миши.
   - Но ты, кузен, всего лишь граф, а я, так уж получилось, король. Конечно,
хлопотливая должность, но вместе с тем она дает и кое-какие привилегий.
   Должно быть, Штефан поддразнивал его, но  Василий  все  принял  близко  к
сердцу:
   - Даже и не рассчитывай! Если ей плевать на  мое  родство  с  королевским
домом, то с чего ты взял, что твой  титул  произведет  на  нее  впечатление?
Алин, знаешь ли, тошно только от одной мысли, Штефан, что  ты  обратишься  к
ней с просьбой и получишь отказ.
   Штефан хмыкнул:
   - Не думай, будто со  мной  такого  никогда  не  случалось.  Должен  тебе
признаться, что Таня частенько говорит  мне  "нет"  без  малейших  угрызений
совести.
   - Да, да, но у  Тани  особые  привилегии,  а  разве  кто-нибудь  из  нас,
грешных, осмеливался так обижать Твое Величество?
   В ответ Василию достался тычок, шутливый, но весьма чувствительный.
   - Расскажи это кому-нибудь еще! Может, мне перечислить все случаи,  когда
ты отказывался подчиниться моему приказу?
   - Исключительно в твоих  интересах,  кузен.  Штефан  фыркнул,  а  Василий
ухмыльнулся и потер плечо. Все утро они  занимались  лошадьми,  но  накануне
Лазарь навестил Штефана и просветил его  насчет  множества  таких  вещей,  о
которых Василий предпочел бы умолчать, и в результате, с утра король страдал
от некоторой неловкости и  решил,  что  должен  непременно  познакомиться  с
"маленькой варваркой", считавшей одного  из  лучших  гвардейцев  его  личной
гвардии не более чем придворным щеголем.
   Когда они наконец добрались до дома графини, Василий убедился,  что  хотя
Александра и подверглась с утра многочасовой обработке, в конце  концов  она
все-таки сбежала в конюшню. А в конюшне ему  сказали,  что  она  с  братьями
Разиными выгуливает своих лошадей в ближайшем парке.
   - Думаю, я дождусь, пока ты женишься, - заявил Штефан, - и тогда куплю  у
тебя одну из кобыл.
   - Никакой надежды, кузен. Даже если дело кончится  свадьбой,  лошади  все
равно будут принадлежать только ей.
   - Но Лазарь говорит совсем другое.
   - Лазарь прекрасно знает, что мои слова о продаже  ее  лошадей  -  только
следствие запальчивости, ты же  меня  хорошо  знаешь,  Штефан.  Кроме  того,
посягательство на них поставит под угрозу мою жизнь, и я, между  прочим,  не
шучу, Штефан. Ей-Богу, не шучу.
   - Но не может она быть до такой степени.., впрочем, ладно! - Штефан пожал
плечами - пожалуй, я лучше куплю лошадь барона, как Лазарь.
   - Ее лошади лучше, - с нескрываемой гордостью заметил Василий.
   - Лучше не расстраивай меня после того, как уверял, что мне не видать  ни
одной из них. А теперь, если я хочу познакомиться с твоей дамой, думаю, надо
проехать через парк и к... О, Господи, это она?
   Василий резко обернулся, думая только о том, давно ли Александра стоит  у
них  за  спиной,  и,  вспомнив  некоторые  вещи,   сказанные   им   Штефану,
почувствовал, что краснеет.
   Однако лицо Александры было вполне безмятежным - судя по  всему,  она  не
успела услышать ничего криминального.
   Изумление Штефана было естественно. Его предупредили, что  Александра  не
носит ничего, кроме бридж, но зрелище  женщины  с  ее  формами  и  до  такой
степени обнаженной привело бы в оторопь любого мужчину.
   Она сняла кафтан и придерживала его на плече одним пальцем, а другую руку
сунула в карман. Щеки ее порозовели от холода, и, как обычно, длинные  пряди
пепельных  волос  выбивались  из-под  шляпы.  Для  баронессы  она  выглядела
очаровательно беспутной.
   - Подойди, пожалуйста, Алин, и познакомься с моим знаменитым  кузеном,  -
сказал Василий. Она очень медленно приблизилась.
   - Должна ли я обращаться к  вам  "Ваше  Величество"  или,  поскольку  мы,
вероятно, скоро породнимся, может быть, вы позволите называть вас Штефаном?
   - Я предпочел бы второе.
   - Как насчет книксена? Василий вмешался:
   - Без юбки? Может быть, лучше ограничиться поклоном?
   Александра осталась невозмутимой, но Штефан быстро сказал:
   - Нет необходимости ни в  том,  ни  в  другом.  Я  рад  встрече  с  вами,
Александра. А моя жена с еще большим нетерпением ждет вас  и  приглашает  во
дворец сегодня днем.
   - Я буду за...
   - Она придет, - опять вмешался Василий, послав ей предупреждающий взгляд.
Но у Александры не было никакого желания идти на этот прием.
   Слишком затруднительно строить из себя деревенщину при Кардинском  дворе.
Кроме того, сейчас у нее не было необходимости общаться с  друзьями  Василия
по путешествию и Александра намеревалась сохранить такую же дистанцию  между
собой и его царственными родственниками. По крайней мере могла попытаться. С
другой стороны у нее хватало здравого Смысла и уважения к королевскому дому.
А король Штефан Кардинский со своими шрамами на щеке и золотистыми  глазами,
чуть более выпуклыми, чем у Василия, вызывал робость даже безотносительно  к
своему титулу. Чем меньше ей придется общаться с ним  и  его  супругой,  тем
лучше.
   Штефан, должно быть, почувствовал эту настороженность, а может, настолько
привык вызывать ее в  собеседнике,  что  уже  автоматически  сводил  процесс
взаимного представления к нескольким словам. Он вынул ее руку из  кармана  и
поцеловал костяшки пальцев со словами:
   - Я надеюсь, скоро приветствовать вас, Александра, как члена нашей семьи.
А теперь мне  пора  возвращаться  во  дворец,  но  перед  этим  я  хотел  бы
посмотреть ваших жеребцов. Я полагаю, они вернулись вместе с вами?
   Александра ограничилась кивком,  и,  наградив  ее  на  прощание  улыбкой,
Штефан направился к загонам, где выхаживали жеребцов после  быстрой  скачки.
Король уходил, а она не сводила с него  глаз,  чувствуя  неловкость  оттого,
что, он, пожалуй, мог бы ей понравиться, если бы она позволила себе  это.  И
только через некоторое время до нее дошло, что Василий остался здесь.
   Александра предпочла бы, чтобы  он  последовал  за  королем.  Сейчас  его
общество стесняло ее - хотя,  с  другой  стороны,  когда  было  иначе?  Дело
осложнялось тем, что Алин случайно  подслушала  их  разговор,  и  теперь  не
знала, как быть.
   Оказывается, граф солгал, когда говорил о продаже ее лошадей. Он скрыл от
нее свое восхищение и притворился, что вовсе не такой же любитель  и  знаток
лошадей, как Лазарь. Не потому ли, что  догадывался,  как  сложно  будет  ей
возненавидеть человека, любящего лошадей так же, как она сама?
   Александра не собиралась признаваться в  том,  что  подслушивала  их.  Ей
требовалось время, чтобы разобраться в его мотивах, и  подумать,  как  вести
себя, если вдруг ее сведения  о  графе  окажутся  в  той  или  иной  степени
неверными. Кроме  того,  она  была  чрезвычайно  встревожена  тем  трепетным
восторгом, который ощутила, когда  услышала,  как  Василий  назвал  ее  "моя
Алин".
   Отказавшись разбираться  в  своих  чувствах,  Александра  заключила,  что
испытывать полное презрение было куда проще.
   - Придется тебе покопаться в своих ящиках и найти одно  из  тех  платьев,
которых, как ты сказала, у тебя полно. Ты наденешь его  сегодня,  -  сообщил
Василий.
   - Нет, это невозможно. Передай мои извинения...
   - Алин, ты пойдешь. Ты не вправе отказаться от приглашения королевы,  так
же как и от приглашения короля. Даже тебе следовало бы это знать.
   И снова она не попалась на удочку, хотя его  снисходительный  тон  только
усиливал соблазн:
   - Твоя мать решила со мной заниматься по утрам всякой чепухой, поэтому  я
не могу тратить время на визиты. Можешь так и сказать своей королеве.
   - Нет, я не буду ей  ничего  говорить.  А  как  вы  побеседовали  с  моей
матерью? Ты вспылила?
   - Нет, я была достаточно мила, чтобы насмешить ее, хотя не знаю,  надолго
ли хватит моего терпения. Но  пока  она  считает,  что  достигла  некоторого
успеха.
   - И это правда? Александра фыркнула:
   - А ты как думаешь?
   Василий улыбнулся:
   - Я думаю, ты будешь делать, что захочешь, невзирая на все благие советы.
Но только не сегодня. Будь  готова  к  двум  часам,  Алин,  и  оденься,  как
полагается. Мы поедем в моем экипаже. , - Нет...
   - Иначе тебя отведут королевские солдаты.

Глава 28

   Александра пошла на компромисс. Она была готова к назначенному часу, зато
надела  свой  обычный  костюм,  а  для  Василия   придумала   правдоподобное
объяснение и надеялась, что сумеет его убедить. Как  только  граф  появился,
она, не дожидаясь, пока его лицо станет совсем  уж  мрачным,  сама  пошла  в
атаку.
   - Это все ты виноват. Петровский, - говорила Алин намеренно  укоризненным
тоном. - У меня не было времени как следует уложить вещи,  и  неудивительно,
что  все  мои  платья  испорчены.  Даже  твоя  мать  возмутилась,  когда   я
рассказала, как ты торопил меня и оставил  на  сборы  всего  одну  ночь.  Ты
должен обеспечить меня новым гардеробом.
   Та часть ее речи, когда Алин упомянула, что  пожаловалась  графине,  была
секретной и специально  разработанной  тактикой,  и  она  достигла  цели.  -
Василий покраснел. Как же он не подумал, что прямота  Александры  дойдет  до
такой степени, что  его  возмутительное  поведение  во  время  поездки  тоже
откроется?
   Если бы она действовала сознательно, то запросто перетянула бы  Марию  на
свою сторону, и, если бы это произошла, он оказался бы вне игры.
   Нет, Александра, по-видимому, хотела другого. Поэтому Василий откликнулся
только на ее требование по поводу одежды:
   - Если ты думала, что я  начну  упираться  и  откажусь  купить  тебе  все
необходимое, должен тебя разочаровать. Для меня это будет удовольствием. Что
же  касается  сегодняшнего  визита,  может  быть,  у  моей  матери  найдется
что-нибудь подходящее для тебя?..
   Ее брови поползли вверх, и Василий поспешил извиниться:
   - Нет-нет, я думаю, ваши размеры не совпадают.
   Потом он взял себя в руки и огрызнулся:
   - Черт возьми, Алин! Чему ты радуешься? Ты все равно поедешь  во  дворец,
королева уже ждет тебя.
   - Я так и думала.
   - А если ты хотела опозорить меня, то ошиблась! - воскликнул он,  увлекая
ее на улицу. - Зато тебе будет стыдно, потому что все будут пялиться на твой
дурацкий балахон. А что касается меня, то мне ты нравишься в любой одежде.
   Василий не собирался этого говорить и сам удивился, как у него  вырвались
эти слова. И так как Алин, казалось, была смущена этим признанием больше чем
он сам, до самого дворца они молчали.
   Правда,  путь  был  недолгим:  резиденция  короля  находилась   всего   в
нескольких кварталах. . Александре приходилось бывать на приемах  в  царских
апартаментах  в  Санкт-Петербурге,  но  она  оказалась  неподготовленной   к
кардинской роскоши.
   Трехэтажный дворец занимал целую площадь, и на  одних  только  статуях  и
рамах картин, было больше золотой чеканки, чем Александра могла  вообразить.
Мраморный пол, украшенные бархатными и шелковыми портьерами  окна,  огромные
многоярусные  светильники  из  чистого  хрусталя  -  во  всем  чувствовалась
спокойная элегантность и отменный вкус,  вопреки  русской  тяге  к  кричащей
роскоши и великолепию.
   Все было бы не так уж скверно, если бы бесконечные  переходы  и  коридоры
оказались пустыми, но куда там!
   Кроме  слуг  в  ливреях,  стоящих  у  каждой  двери,  повсюду   толпились
бесчисленные придворные: они  входили  и  выходили,  собирались  группами  и
болтали, все разряженные в пух и перья, все в самых изысканных туалетах;  И,
как казалось Александре, каждый провожал ее глазами  с  жадным  любопытством
или неприкрытым презрением.
   Но и  это  было  бы  еще  ничего,  если  бы  дамы  с  такой  радостью  не
приветствовали Василия. А  многие  из  них  вели  себя  с  той  недопустимой
фамильярностью, которая свидетельствовала об их весьма близких отношениях  в
прошлом. Поначалу Александра  еще  кое-как  сдерживалась,  потому  что  граф
быстро избавлялся от своих поклонниц, говоря, что они спешат к королеве,  но
когда очередная дама сделала явную  попытку  задержать  Василия,  Александра
вклинилась между ними со словами:
   - Он скоро женится,  мадам;  Не  могу  запретить  вам  разговаривать,  но
советую отныне держать руки подальше от графа, какими бы достойными ни  были
ваши намерения.
   Дама застыла в изумлении, Василий потащил Александру  прочь,  прежде  чем
она успела закончить свою тираду.
   - А я-то думал, ты будешь вести себя прилично, - сказал он.
   - Пусть сначала они научатся делать то же самое.
   - Теперь, наверное, ты скажешь, что трогать меня имеешь право только ты.
   - Я вижу, мы понимаем друг друга. "В  таком  случае,  когда  же  ты  этим
займешься?" - подумал Василий, а вслух пожаловался:
   - - Ты слишком торопишь события, Алин.
   - Я тебя предупредила. Петровский.
   - Я те