Кристины. Он представлял себе пустую постель, где они так часто спали рядом,
опустевший шатер, куда последнее время так спешил войти,  прекрасное  мягкое
тело, так легко соблазнявшее его. Разве другая женщина сможет  занять  место
Кристины? Он не мог вынести мысли о том, что никогда больше не увидит ее!
   Но если он  испытывает  подобные  чувства,  значит,  должно  быть,  любит
Кристину!
   Филип в жизни не поверил бы, что может влюбиться.  Каким  же  дураком  он
был! Но что, если отыскать Кристину не удастся? Хуже того: что, если она  не
желает, чтобы ее обнаружили? Ну что ж, он  все-таки  найдет  ее  или  умрет,
скитаясь по пустыне.  Он  заставит  Кристину  вернуться.  Лучше  жить  с  ее
ненавистью, чем жить без нее. И  может,  когда-нибудь  она  ответит  на  его
любовь.
   Филип поблагодарил небо за  полную  луну,  хорошо  освещавшую  его  путь.
Медленно проходили часы, полные мучительных  мыслей,  и  солнце  уже  высоко
стояло над землей, прежде чем Филип заметил вдали становище кочевников.
   "Недолго осталось, Кристина, - подумал он. - Скоро ты будешь дома".
   Лошадь замедлила бег, и Филип въехал в лагерь. Несколько человек  подошли
поближе, когда он остановил коня.
   - Я ищу четверых мужчин и женщину,  -  сказал  Филип  по-арабски.  -  Они
проезжали здесь, не так ли?
   - Ты нашел то, что искал, Абу Альхамар. Сойди с коня и следуй за мной.
   Филип  обернулся,  чтобы  увидеть  говорившего.  Оказалось,   что   сразу
несколько ружей нацелено на него, так что выбора не оставалось.
   - Откуда ты знаешь, кто я?
   - Тебя ждали. Пойдем.
   Филип спешился, и мужчина подтолкнул его дулом ружья ко  входу  в  шатер.
Еще несколько вооруженных арабов следили за малейшим  его  движением.  Филип
никак не мог понять, откуда они знают  его,  но,  удивленно  пожав  плечами,
повиновался.
   Старик, сидевший у дальней стены, встал и оглядел Филипа:
   - Недолго ты медлил, шейх Абу. Я много лет ожидал этой минуты.
   - Какого дьявола здесь происходит? - свысока бросил Филип.  -  Откуда  ты
знаешь, кто я? Я никогда не видел раньше никого из вас!
   - Видел, просто был так мал, что не помнишь. Но возможно, ты  слышал  обо
мне? Я - Али Хейяз, шейх этого племени и дядя Рашида, твоего сводного брата.
   - Твое имя несколько раз упоминалось при мне, но это все. Почему ты хотел
встретиться со мной?
   - А, вижу, отец скрыл от тебя правду. Теперь я должен рассказать все  как
было, и тогда ты поймешь, почему я собираюсь убить тебя, чтобы отомстить  за
смерть моей сестры.
   - Да ты, должно быть, безумен, - рассмеялся Филип. -  Я  ничего  тебе  не
сделал. Зачем желать моей гибели?
   - Я не безумен, Абу Альхамар, - спокойно возразил Али Хейяз,  наслаждаясь
моментом торжества. - Ты скоро узнаешь, отчего должен умереть. Я  предвидел,
что ты попадешь в расставленную мной ловушку, если захвачу твою женщину!
   - Где она?! - взорвался Филип.
   - Позже ты сможешь увидеть ее.., в последний раз. Не бойся за нее,  здесь
ей не причинят зла. Я благодарен Кристине Уэйкфилд за то,  что  она  помогла
обрушить мщение на твою голову.  Когда  ты  умрешь,  я  верну  ее  брату  за
вознаграждение.
   - Как ты узнал о Кристине? - осведомился Филип.
   - Ты задаешь слишком много вопросов! Видишь ли, Рашид навещает меня время
от времени. Он упомянул, что ты  вернулся  из  Англии  и  сделал  чужеземную
женщину своей наложницей. По всей видимости, я  спас  Кристину  Уэйкфилд  от
жестокого похитителя! - Али помедлил, а когда снова заговорил, в его  голосе
слышался гнев. - Я также недавно  узнал  о  смерти  Ясира.  Мне  не  удалось
расправиться с ним самим, поэтому ты, возлюбленный сын своего отца,  займешь
его место!
   - Но какое преступление совершил мой отец? - недоумевал Филип.
   Али  Хейяз  наполнил  вином  два  кубка  и  предложил  один  Филипу.  Тот
отказался, и губы шейха искривила усмешка.
   - Это будет твой последний глоток - так что лучше пей. Даю слово, вино не
отравлено. У меня для тебя приготовлена  куда  более  медленная  и  жестокая
смерть.
   - Оставь угрозы и объясни, в чем дело, Хейяз. Я хочу видеть  Кристину,  -
бросил Филип и, подняв кубок, издевательски поклонился старику.
   - Много лет назад твой отец и я были близкими друзьями. Я сделал  бы  все
на свете ради Ясира. И знал твою мать,  и  был  рядом  с  Ясиром,  когда  ты
родился. В те дни я искренне радовался за твоего  отца.  У  него  были  двое
прекрасных сыновей и женщина, которую он  любил  больше  жизни.  Помню,  как
держал тебя, трехлетнего, на коленях и рассказывал всякие  истории.  Неужели
ты этого не помнишь?
   - Нет.
   - Я так и думал. Это были  счастливые  дни...  Но  все  кончилось,  когда
уехала твоя мать. Она была хорошей женщиной, но разрушила  жизнь  Ясира.  Он
так и не смог стать прежним. Жена и сыновья были потеряны для него навеки, и
Ясир чувствовал, что ему не для чего больше жить. Я страдал за него и с ним,
потому что любил Ясира как брата и надеялся, что  он  забудет  твою  мать  и
снова обретет счастье. У  меня  была  сестра  по  имени  Марджана,  красивая
женщина, которая с детства любила Ясира. Поэтому я предложил другу  жениться
на ней.
   - Но мать и отец были мужем и женой. Как он мог жениться на твоей сестре?
- недоуменно спросил Филип.
   - Твоя мать уехала и не собиралась возвращаться. Она все равно что умерла
для нас. Кроме того, Аллах разрешает своим сынам иметь четыре жены. Так  что
Ясир мог жениться  снова,  начать  новую  жизнь  и  иметь  сыновей,  которые
взрослели бы рядом с ним. Поэтому он и согласился жениться на  моей  сестре.
Мне пришлось уехать,  и  я  попросил  Марджану  отложить  свадьбу  до  моего
возвращения. Но она не хотела ждать.
   Меня тяжело ранили в набеге, так что пришлось провести  много  месяцев  в
постели. Только через два года я смог найти  сестру  и  племя  Ясира.  Тогда
Рашиду, сыну Марджаны, исполнился год.
   Шло время, и я думал, что у сестры все хорошо. Но Ясир не был доволен. Он
не любил Рашида так, как тебя. Однако, когда я навещал сестру, она вела себя
так, словно счастлива с мужем. Несколько лет назад сестра  отыскала  меня  и
наконец-то сказала правду об этой так называемой семейной жизни. В последнюю
минуту Ясир отказался жениться на ней, но  в  ту  ночь,  когда  должна  была
состояться свадьба, напился  и  изнасиловал  Марджану.  Обнаружив,  что  она
забеременела, сестра умоляла Ясира жениться на ней, но тот опять  отказался.
Он не мог забыть твою мать. Марджана постыдилась признаться мне во всем, что
произошло, поэтому солгала, что счастлива и  всем  довольна.  Ясир  ни  разу
больше не притронулся к ней, но  позволил  Марджане  и  Рашиду  жить  с  его
племенем. Она любила Ясира, но тот обращался с ней как с грязной нищенкой.
   Рассказав правду, сестра покончила с собой, но  на  самом  деле  это  все
равно что Ясир вонзил ей нож в сердце. Он убил ее, и в этот день я  поклялся
отомстить.
   Я долго выжидал, но Ясир знал о моей клятве и никогда больше не  приезжал
ко мне один. Он был слишком осторожен, и мне  не  удалось  восторжествовать.
Ясир умер счастливым человеком, не испытав тех страданий,  которые  пришлось
перенести моей сестре.
   - Но все это не имеет никакого отношения  ко  мне,  -  перебил  Филип.  -
Почему ты ищешь моей смерти?
   Он  поверил  рассказанному.  Ясир  жил  памятью   о   своей   первой,   и
единственной, жене до конца своих дней. Он, должно быть,  и  не  подозревал,
что Марджана любила его и погибла из-за этой любви.
   - Ты займешь место Ясира, - объяснил Али Хейяз. - Ты,  его  любимый  сын,
который стал для него тем, чем была для меня сестра. Ты, который  дал  Ясиру
на склоне лет мир и покой, которых он не заслужил. Ты, сын женщины,  которая
виновна в смерти Марджаны. Ты, который,  подобно  отцу,  берешь  женщин,  не
позаботившись сначала жениться, и заставляешь  их  страдать.  Но  теперь  ты
умрешь, и я наконец буду отомщен. - Али засмеялся, коротко и зловеще. -  Ах,
месть  сладка.  Будь  здесь  Ясир,  чтобы  видеть  твой  конец,  я  стал  бы
счастливейшим из смертных.  И  пожалуй,  я  даже  соглашусь  исполнить  твое
последнее желание.., в разумных пределах, конечно.
   - Ты слишком добр, - саркастически бросил Филип. - Я бы хотел  немедленно
увидеть Кристину Уэйкфилд.
   - Эту женщину? Но ведь я и так уже обещал, что ты сможешь ее увидеть,  не
правда ли? Только должен предупредить тебя кое о чем. Боюсь, с ней произошла
небольшая неприятность.., правда, до того, как она попала в лагерь.
   - Неприятность? Где Кристина? - требовательно спросил Филип.
   Али Хейяз сделал знак одному из мужчин, стоявших за  спиной  Филипа.  Тот
поднял занавеску.
   Филип увидел скорчившуюся на полу Кристину.
   - О Боже! - охнул он, пытаясь поднять девушку. Но она не двигалась.
   - Я решил, что будет лучше подливать ей в вино сонное  зелье,  чтобы  она
проспала несколько дней, пока опухоль не спадет, - пояснил Али.
   Филип выпрямился и очень медленно повернулся, оказавшись лицом к лицу  со
стариком. Бешеная ярость охватила его с такой силой, что на  щеке  судорожно
задергалась жилка. Но Филип не позволил себе дать волю гневу.
   - Кто сделал это? - тихо, напряженно спросил он.
   - Кто сделал это с ней? Глупая случайность. Человек,  который  избил  ее,
всегда был жесток с женщинами. Она попыталась убежать, и он, потеряв голову,
несколько раз ударил ее, прежде чем его успели остановить. Я  отдал  строгий
приказ не трогать Кристину, а он ослушался меня. Я  еще  не  решил,  как  он
умрет, но, поверь, ему недолго осталось жить.
   - Отдай его мне, - мрачно попросил Филип.
   - Что?!
   - Отдай мне человека, который сделал это с ней. Ты пообещал исполнить мое
последнее желание. Я хочу получить человека, избившего Кристину.
   Али изумленно взглянул на  Филипа.  Потом  его  старческие  глаза  широко
раскрылись.
   - Конечно. Это справедливо. Ты, без сомнения, выйдешь победителем, но это
будет честный поединок. Вы будете сражаться кинжалами, немедленно, и посреди
лагеря. После того как Касим умрет, ты последуешь за ним, только твоя смерть
придет куда медленнее!
   Филип последовал за стариком к выходу. В голове билась лишь одна мысль  -
прикончить человека, осмелившегося дотронуться до Кристины.
   - Приведите Касима и расскажите ему, что его ждет, - велел Али  и,  вынув
из-за пояса кинжал, вручил его Филипу.
   - Когда драка  окончится,  ты  бросишь  на  землю  кинжал  и  не  станешь
сопротивляться, иначе Кристину Уэйкфилд никогда не вернут брату и продадут в
рабство. Понятно?
   Филип кивнул и, сняв бурнус и тунику,  сжал  кинжал  в  правой  руке.  Из
ближайшего  шатра  привели  Касима.  Лицо  негодяя  было  искажено  страхом.
Пришлось силой волочить его по земле, чтобы поставить перед Филипом.
   - Я не буду с ним биться! - завопил Касим. - Если  мне  суждено  умереть,
лучше пристрелите!
   - Встань и дерись как мужчина! Или я велю вырвать твое  трусливое  сердце
из груди! - вскричал Али Хейяз.
   Филип не испытывал  ни  малейшей  жалости  к  пресмыкавшемуся  перед  ним
человеку - в его глазах стояло посиневшее, изуродованное лицо Кристины.
   - Готовься к смерти, жалкий трус, - прошипел он.
   Касима освободили, и он мгновенно отпрянул, но  тут  же  ринулся  вперед.
Филип был готов к нападению. Он отступил в сторону,  и  лезвие  его  кинжала
вонзилось в правую руку  Касима  пониже  плеча.  Противники,  вытянув  руки,
начали настороженно кружить по утоптанной площадке, и Касим  внезапно  снова
бросился на Филипа, целясь ему в грудь. Но Филип,  молниеносно  уклонившись,
ударил Касима в предплечье, так что клинок наткнулся на кость. Касим  уронил
кинжал, ошеломленно глядя на рану. Тяжелая пощечина свалила его на землю.
   Филип дал Касиму время поднять кинжал  и  снова  пошел  в  атаку.  Касим,
очевидно, не привык драться на ножах, и страх заранее делал его  беспомощной
жертвой ловкости и мужества Филипа.
   Филип знал от отца множество приемов, но сейчас  в  них  не  было  нужды.
Острие кинжала снова и снова вонзалось в  Касима,  так  что  вскоре  он  был
покрыт кровью, льющейся из бесчисленных ран. Наконец, устав от  игры,  Филип
перерезал ему горло. Касим рухнул лицом вниз.
   Филип с отвращением поморщился. Прежде он ни за что бы  не  поверил,  что
способен  на  подобную  жестокость.  Как  мог  он   убить   человека   столь
безжалостно? Конечно, Касим все равно должен  был  умереть  и,  кроме  того,
заслужил страдания за то, что посмел избить  Кристину,  но  к  горлу  Филипа
подступала тошнота при мысли о том, что он стал палачом. Бросив кинжал рядом
с трупом, он подошел к Али Хейязу.
   - Ты не кажешься довольным, Абу. Возможно, тебе  станет  легче,  если  ты
узнаешь, что это Касим застрелил также твоего соплеменника.
   - Нельзя радоваться тому, что убил человека, - ответил Филип.
   - Когда для того, чтобы убить человека, приходится ждать много  лет,  как
ждал я, месть становится сладостной, - возразил Али. - Сейчас ты  пойдешь  с
моими людьми. И помни: в твоих руках будущее Кристины Уэйкфилд. Кроме  того,
я приказал своим людям стрелять, если ты попытаешься скрыться. Рана  в  руке
или ноге лишь сделает твою смерть еще мучительнее.
   Туземцы, схватив Филипа, повели его за шатер Али  Хейяза.  В  песок  были
воткнуты четыре кола с привязанными к ним  веревками.  Теперь  Филип  понял,
какой конец ему уготован. Но сопротивляться не стал. Мужчины  растянули  его
на земле и привязали за руки и ноги к колышкам. Филип услышал  шепот  одного
из мужчин:
   - Прости меня.
   Он поспешно ушел, а  остальные,  усевшись  в  тени  шатра,  приготовились
охранять Филипа.
   Но от кого и от чего? Сбежать он не мог. Скоро наступит вечер, но  солнце
будет палить еще не менее двух часов. Филип почувствовал  легкий  голод,  но
это было наименьшей из его тревог.
   Сегодня с ним не случится ничего особенного, но завтра начнутся настоящие
страдания. Сможет ли он их вынести? Сможет ли усилием  воли  заставить  себя
умереть?
   Придется сегодня всю ночь бодрствовать. Это единственный способ. Две ночи
и два дня, проведенные без отдыха, позволят ему завтра погрузиться в сон, от
которого он может попросту не очнуться.
   Прошел час, и  Филип  из  последних  сил  заставлял  себя  держать  глаза
открытыми. Какая-то тень нависла над ним. Али Хейяз.
   - По-моему, получится недурная шутка, если ты умрешь  таким  образом,  не
так ли? Ты хотел жить под нашим солнцем и сделать счастливым Ясира, а теперь
тебе суждено погибнуть от его лучей! Эта смерть не  очень-то  приятна.  Твой
язык распухнет. Но я не хочу, чтобы ты слишком скоро задохнулся. Тебе  будут
давать воду. Мучиться станешь долго, пока солнце  будет  заживо  поджаривать
тебя! А если ты мечтаешь о том, чтобы бодрствовать этой ночью и благополучно
проспать весь завтрашний день, забудь об этом! Я велел подлить в  твое  вино
немного сонного зелья, так что зря стараешься. - Али рассмеялся,  зная,  что
убил единственную надежду своего врага. -  Ты,  кажется,  удивлен,  Абу.  Но
видишь ли, я подумал обо всем. Да, завтра ты почувствуешь все на собственной
шкуре. Приятных снов, Абу. Эта ночь - последняя в твоей жизни.
   С этими словами он повернулся и оставил Филипа наедине с его мыслями.
   Филип тянул и дергал за веревки,  хотя  понимал,  что  побег  невозможен.
Наконец он заснул.

Глава 17

   Разбудила Филипа боль в глазах. С трудом разлепив веки, он взглянул прямо
на утреннее солнце, и оно на  мгновение  ослепило  его.  Забыв  о  том,  где
находится, и не понимая,  почему  спит  под  открытым  небом,  он  попытался
подняться и почувствовал боль в плечах.
   Значит, солнце уже принялось за работу, подумал он, оглядывая  обожженные
грудь и руки. По крайней мере Хейяз оказался не прав в одном  -  он  проспал
рассвет. Филип старался не двигаться.
   Солнце стояло прямо над головой. Язык казался чем-то посторонним,  куском
пересохшей ткани.  Соленые  капли  пота,  катившиеся  по  груди,  раздражали
покрасневшую кожу. Сколько еще это может продолжаться?
   Филип заставил себя думать о приятных вещах и вскоре забылся в  мыслях  о
Кристине.
   Чей-то голос вывел его из забытья, голос,  становившийся  все  громче.  С
усилием открыв глаза, Филип увидел стоявшего рядом Али  Хейяза  и  попытался
что-то сказать, но его губы растрескались, а во рту слишком пересохло.
   - Так ты еще не сдох? Должно быть, слишком хочешь жить. - Али  повернулся
к стоящему рядом арабу:
   - Дай ему несколько капель воды, но не больше.
   Тот исполнил приказание.
   - Завтра утром от тебя останется обгорелый труп, - пообещал Али.  -  Если
ты еще будешь дышать, я велю кому-нибудь прикончить тебя,  поскольку  завтра
мы должны свернуть лагерь и идти дальше. Вода здесь  кончается.  Я  бы  взял
тебя с собой и снова растянул на песке, но твои люди наверняка начнут поиски
и вскоре нападут на след. Так или иначе, ты умрешь  завтра.  Приятных  снов,
Абу.
   Солнце зашло, но Филип по-прежнему весь горел. Вода, которую он  получал,
только раздразнила жажду. Он подумал о Кристине, лежавшей всего в нескольких
футах от него, в шатре Хейяза.  По  крайней  мере  она  не  видит,  как  его
поджаривают  заживо.  Правда,  возможно,  если   бы   не   спала,   искренне
порадовалась бы его страданиям. В конце концов, она ненавидела его.  Ну  что
ж, скоро Кристина вернется к брату, как всегда хотела.
   Луна поднялась уже высоко, когда Филип  почувствовал,  что  рядом  с  ним
кто-то стоит.
   - В лагере наконец все заснули, но мы не  должны  шуметь.  Постарайся  не
шевелиться, - прошептал наклонившийся над ним человек. - Я -  Омер  Абдалла,
брат Эмины, которая живет в вашем лагере. Умоляю простить моего отца и  меня
за участие в этом деле. Отец - старый человек и хотел только положить  конец
ненависти нашего шейха и снова увидеть дочь.  Теперь  он  понял,  как  плохо
поступил, помогая похитить твою женщину. Ни она, ни ты  не  заслужили  таких
мук. Я натру тебя мазью, но ты не должен кричать.
   Тело Филипа судорожно дернулось, когда холодная мазь коснулась его  кожи,
и пока Омер натирал его грудь и лицо, он, стиснув  зубы,  старался  подавить
рвущиеся из горла вопли.
   - Я освободил бы тебя прошлой ночью, но сонное зелье, которое тебе  дали,
оказалось слишком сильным. Скоро мазь немного утихомирит  боль,  -  пообещал
Омер, вытирая скользкие от жира руки.
   Он разрезал веревки, поднял Филипа на ноги и дал ему флягу с  водой.  Тот
сделал всего несколько глотков, зная, что много пить опасно.
   - Под деревом  стоит  твой  конь,  -  сказал  Омер.  -  Женщина  все  еще
одурманена и не  сможет  сидеть  в  седле.  Сейчас  принесу  ее.  Ты  можешь
говорить?
   Филип снова  поднес  к  губам  флягу  с  водой  и  наконец  сумел  хрипло
прошептать:
   - А что будет с...
   - Утром отец встретится со старейшинами, еще до того, как пробудится шейх
Али. Они запретят шейху мстить тебе и защитят меня от его гнева.  Молю  тебя
понять, что мне было приказано похитить твою женщину.  Я  делал  это  не  по
своей воле, просто иного выхода не было. Сможешь ли ты простить меня?
   - Ты будешь желанным гостем в моем лагере, - кивнул Филип.
   - Я пойду за твоей женщиной. До  восхода  остается  пять  часов.  К  тому
времени ты сумеешь вынести прикосновение бурнуса к коже.
   Омер зашел за шатер и разрезал ножом тонкую ткань. Потом, на четвереньках
прокравшись внутрь, появился через несколько мгновений с Кристиной на руках.
Положив ее рядом с Филипом, он отправился за конем. Омер даже  помог  Филипу
сесть на Виктори, потом устроил Кристину впереди.
   - Ты в состоянии ехать верхом?
   - Придется, - кивнул Филип. Омер молча повел лошадь  в  поводу  прочь  из
спящего лагеря.
   - Желаю тебе долгой и счастливой жизни, шейх Абу.  Аллах  да  пребудет  с
тобой.
   - Прощай, друг мой. Я обязан тебе жизнью, -  прошептал  Филип  и,  послав
Виктори в легкий галоп, направился к дому. Каждое движение коня отзывалось в
его теле острой мучительной болью, но немного сп