-то предложит подвезти и Линкольна, не приходилось. Он ничуть не удивился бы, если бы пришлось тащиться пешком до самого дома, поэтому только потрясение моргнул, когда Йен Первый предложил ему руку, чтобы помочь вскочить на его коня. Они поскакали следом за Локланом.
     - Вижу, ты стал мягкосердечен в свои преклонные годы, - заметил Линкольн, когда лошадь под ними пошла медленнее.
     - Да ну? - хмыкнул тот. - В таком случае позволь объяснить, как я все это вижу, со своей точки зрения. Когда Дуги признался, что именно он начал драку, я долго размышлял, и теперь многое предстало передо мной в ином свете.
     - Черта с два. Вы по-прежнему против моей женитьбы на Мелиссе.
     - Да, но только по одной причине. До этой исповеди многое произошло, причем, согласись, ты тоже во многом виноват. И не помешайся ты тогда, мы с братьями должны были бы перед тобой извиниться.
     - Насколько я понял, себя вы в моем безумии не вините?
     - Черт! Значит, по-твоему, виноваты мы?
     - Нет, учитывая то, что сам я себя сумасшедшим не считаю. Я осуждаю вас за то, что никто не позаботился спросить, что случилось на самом деле. Легче всего было посчитать меня безумцем и на этом успокоиться. Пойми же, я был в ужасном состоянии, терзался мыслью о том, что навсегда потеряю лучшего друга, если не сумею все выяснить и расставить по местам. Ты и твои братья даже не дали мне возможности попытаться. Вот за что я виню вас, Йен.
     - Что ж, уже ничего нельзя изменить, как и тот факт, что твое поведение было далеко от нормального. И винить нас без всякой причины...
     - Я уже объяснил тебе причины.
     - Да, отчаяние, боль, ярость - ужасная смесь взрывных эмоций, но это все же не оправдывает полного отсутствия рассудка и инстинкта самосохранения. Хочешь, чтобы Мелисса, которую, по твоим словам, ты любишь, подверглась смертельной опасности?
     - Значит, любя Мелли, я рискую ее жизнью?! Неужели не сознаешь, насколько твои рассуждения притянуты за уши? Все это случилось девятнадцать лет назад, и с тех пор никто ни разу не имел оснований утверждать, будто во мне таится хотя бы крупица безумия, готовая вырваться наружу.
     - Но однажды все-таки вырвалась, - напомнил Йен. - Значит, может и повториться...
     - Слушать не желаю, - отмахнулся Линкольн. - Надоело. Лучше позволь объяснить, как все это вижу я. Все вы слишком стыдитесь того, что наделали девятнадцать лет назад, чтобы сдаться и признать, как жестоко ошиблись.
     - Если ты так считаешь, дело твое, - вздохнул Йен. - Мы всего лишь хотим, чтобы наша племянница была счастлива в браке и не попала в беду из-за вспыльчивости мужа. Не желаем провести остаток жизни, тревожась за ее благополучие. И у тебя к тому же нет доказательств собственной правоты.
     - Нет, это ты ждешь, когда подтвердится твоя точка зрения. Можете подначивать меня сколько угодно, я и ухом не поведу, потому что совершенно нормален. Но клянусь, если кто-то и способен свести человека с ума, так это вы, Макферсоны.
     Йен невольно рассмеялся:
     - Ты так думаешь, парень? Может, и это войдет в легенду.
     Вместо ответа Линкольн презрительно фыркнул.
     Снова пошел дождь, и к тому времени как впереди показались стены Крегоры, оба вовсю чихали.
     А Локлан, вместо того чтобы успокоиться, все сильнее тревожился. Мелисса даже не пыталась вытянуть из него извинения за то, что безоговорочно поверил худшему. Она вообще молчала. Столь неестественное спокойствие не в привычках его дочери.
     Он завернул ее в свою толстую куртку, которая, к счастью, была чуть посуше ее собственной: по пути к берегу мужчины попали под сильный дождь и, не останавливаясь, повернули назад, на поиски пропавшей троицы.
     - Ты сильно простудилась, дорогая? - спросил он, прижимая ее к себе.
     - Совсем немного, но, по-моему, у меня жар, - прохрипела она так тихо, что он едва ее расслышал.
     - Твоя мать обо всем позаботится, как только мы доставим тебя домой.
     - Знаю, - вздохнула она. - Но кто будет ухаживать за Линкольном, если он тоже заболеет? У него здесь никого нет, кроме меня.
     - Придется мне, - неохотно выдавил Локлан.
     - Обещаешь?
     От Локлана не ускользнуло, что, даже захворав, она больше заботится о человеке, которого любит, чем о себе. Как жаль, что он не может доверять Линкольну и дать дочери все, что она хочет. Раньше он ни в чем ей не отказывал. Нужно отдать ей должное: Мелисса никогда не просила о том, что могло бы подвергнуть ее жизнь опасности.

Глава 46

     В этот день больше половины братьев Макферсон подхватили насморк. К следующему дню половина обитателей Крегоры непрерывно сморкалась и кашляла. К счастью, болезнь оказалась нетяжелой, хотя и очень прилипчивой. Обычное недомогание и хворь, высокая температура, общая хандра, но стоило больному чихнуть на выздоравливающего, как все начиналось сначала.
     Хуже всех пришлось Мелиссе. Она горела в жару, и Кимберли даже велела ей провести несколько дней в постели. Сама она подхватила простуду от дочери, и кончилось тем, что тоже слегла, Локлану приходилось вовремя давать обеим лекарство и следить, чтобы они не вскакивали: задача нелегкая, особенно если дело касалось его жены.
     Сам он пребывал в добром здравии. К счастью, Линкольн хотя и неважно себя чувствовал, но держался на ногах, так что Локлану не пришлось исполнять данное Мелиссе обещание и играть роль сиделки. Вскоре он совсем оправился, и вышло так, что два дня спустя им пришлось ужинать вдвоем. Остальные не нашли в себе сил спуститься вниз. Линкольн едва не удрал с порога, увидев, что, кроме него, и Локлана, в комнате никого нет. Заметив его колебания, хозяин заверил:
     - Не беспокойся. Мы можем обсуждать все, что пожелаешь, или вообще не разговаривать. Я слишком люблю свое брюхо, чтобы тревожить его бессмысленными перепалками за едой.
     Линкольн кивнул и сел рядом.
     - Думаю, в отсутствие ваших родственников, цепляющихся к каждому моему слову и сыплющих оскорблениями, нам вполне можно поговорить на самые общие темы.
     - Ты ведь знаешь, что понравился мне при первой встрече, - хмыкнул Локлан, - и если бы не обстоятельства, я никогда не возражал бы против твоей женитьбы на Мелли.
     - Знаю. Как Мелисса?
     Локлан рассмеялся бы, поскольку слышал этот вопрос каждый раз при встрече с Линкольном, если бы не понимал, что тому не до шуток. И разве Мелисса не приставала с тем же самым, когда отец входил к ней в комнату? Очевидно, эти двое думают только друг о друге!
     - Лихорадка еще держится, иначе она уже встала бы. Думаю, к завтрашнему дню все пройдет.
     - А если нет? Могу я с ней увидеться?
     - Да, если не зайдешь дальше порога, - кивнул Локлан и заверил Линкольна:
     - Я всего лишь пытаюсь уберечь тебя от заразы, ничего больше.
     - Понятно.
     - Вот и хорошо. А теперь расскажи о себе то, чего я еще не знаю.
     Линкольн, немного подумав, расплылся в улыбке.
     - Я люблю рыбалку. Как и мой дядя, который так страстно увлекался ужением, что вырыл в имении пруд, где развел рыб. Как только я приехал в Англию, он немедленно повел меня туда и вручил удочку.
     - Ничего не скажешь, неплохое занятие. К слову сказать, я и сам люблю посидеть на бережке.
     - Еще бы! Имея такое великолепное озеро!
     - Верно.
     - Меня рыбалка неизменно успокаивает.
     - Кстати, у меня прекрасные удочки. Можешь позаимствовать парочку, пока гостишь здесь.
     - Спасибо, с удовольствием. Но, думаю, сейчас вы забросили крючок совсем не на рыбу. Что еще пытаетесь узнать?
     - Неужели меня видать насквозь? - прыснул Локлан.
     - Когда речь идет о вашей дочери, да. И кое-что во мне может показаться вам интересным.
     - Что именно?
     - Вы все удивлялись, почему я говорю, как англичанин, - начал Линкольн.
     - Но ты уже это объяснил. Вроде бы твои учителя выбили из тебя наш выговор, - Это не совсем точно. Вернее, просто короткое изложение.
     - А более подробное?
     - Никто не забывает язык, знакомый с рождения. А первые десять лет я провел неподалеку отсюда. Он по-прежнему в моей душе, столь же живой, как в детстве.
     - Что-то я не понимаю.
     - В меня насильно вбили английское произношение. Дядя нашел превосходного наставника. Относясь к английскому как к совершенно незнакомому языку, я смог освоить нужные интонации. Дядя был доволен, гувернер был доволен, наставники были довольны. Все, кроме меня, но это неважно.
     - Похвально, но, думаю, ты еще не перешел к делу.
     - Похоже, и меня видать насквозь, - хмыкнул Линкольн. - Но поскольку я все еще предпочитаю родной говор, то и держу под контролем каждое произнесенное слово.
     - Никаких ошибок по рассеянности?
     - Ни одной.
     - Невозможно.
     - Нет, просто сложно, но возможно, если постоянно следить за собой.
     - Хочешь сказать, что эта самодисциплина, которую ты развил в себе, распространяется и на все твои поступки? И что с ее помощью ты даже можешь подавлять свою вспыльчивость?
     - Совершенно верно.
     - Да ни один мужчина не может все время сдерживать свои эмоции! - отмахнулся Локлан.
     - Я не говорю, что не способен рассердиться. И хотя последнее время гневался гораздо чаще, чем за последние десять лет, поскольку в мою жизнь снова ворвались Макферсоны, но если даже разозлюсь по-настоящему, вы все равно об этом не узнаете.
     Последняя фраза была произнесена с таким отчетливым шотландским выговором, что Локлан снова зашелся смехом, но тут же опомнился, сообразив, к чему клонит Линкольн.
     - Хочешь сказать, что тебя не заставишь сорваться? И что прошлое никогда не повторится?
     - Видите ли, я многое хотел бы забыть. Боль. Ужас. Ярость, хотя с той поры она никогда не достигала такой степени. А вот отчаяние... иногда я чересчур к нему близок.
     Локлан снисходительно улыбнулся:
     - Вижу, ты искренне веришь в то, что говоришь. Но я твердо знаю, что у каждого человека есть предел, за которым он ломается, Ты рано достиг своего, когда был совсем мальчишкой, и с тех пор овладел собой настолько, что считаешь, будто это никогда не повторится. С одной стороны, это успокаивает, с другой - еще больше затрудняет принятие решения.
     - Видите ли, - вздохнул Линкольн, - вряд ли есть способ доказать, что я так же нормален, как вы.
     - Вижу, - кивнул Локлан. - Вернее, начинаю видеть. Но не оставляй надежд, парень. Мне нужно хорошенько подумать.

Глава 47

     Мелисса была чрезвычайно раздражена собой, вернее, своим телом, которое так коварно подвело ее, что каждый день казался мукой. Она всегда гордилась тем, что вскакивала с одра болезни едва не на следующий день, а вот теперь температура никак не хотела спадать. Хуже всего приходилось по ночам. Мало того что простыни и наволочки можно было выжинать, кошмары снова стали ее преследовать. И в каждом из озера являлся дракон. Она просыпалась в поту и с колотящимся сердцем.
     Прошло четыре дня. Почти все выздоровели, а она все никак не могла подняться. Но с нее хватит. Она станет держаться подальше от всех, чтобы никого не наградить болезнью, но в постели больше не останется.
     Возможно, Мелисса была бы куда терпеливее, признай ее семейка, что ошибалась насчет Линкольна. Тогда девушка спокойно оставалась бы у себя в комнате, обдумывая детали предстоящей свадьбы, вместо того чтобы гадать, состоится ли она вообще.
     Правда, они всегда могут сбежать. Но уж очень не хочется венчаться тайком, даже думать об этом неприятно. И она верит в родителей, верит, что они увидят истину. Наверное, следовало бы поговорить по душам с отцом. Нет, сначала с матерью. Кимберли наверняка знает, готов ли Локлан принять решение.
     Но прежде Мелисса должна знать, что произошло в те дни, пока она была прикована к постели. Держится ли еще Линкольн? Она так волновалась, что без ее поддержки, находясь в окружении врагов, он захочет сдаться и уехать, чтобы навсегда забыть о ней.
     И теперь она направилась на поиски Линкольна. К сожалению, оказалось, что этим утром его никто не видел. Наконец Джонни сообщил, что он ушел на рыбалку.
     - Куда? - удивилась она.
     Мелисса прикусила губу. В озере водилось немало рыбы, и разумеется - никаких драконов. Ее ничуть не волновало, что рыбаки ловят рыбу на самой середине озера. Зато если в лодке сидел отец, Мелисса становилась сама не своя. Правда, она всячески старалась этого не показывать.
     Идеальный день для рыбалки, ничего не скажешь! Солнце приветливо сияет. Для конца лета погода выдалась теплая, хотя Мелисса немного мерзла, очевидно, болезнь все еще не отпустила ее.
     Она надеялась, что Линкольн удит рыбу с берега, там было немало подходящих местечек. Можно было пристроиться и в конце причала, к которому были привязаны лодки.
     Услышав, куда отправился Линкольн, Малькольм и Чарлз немедленно побрели на озеро. Йен Шестой составил им компанию, чтобы не допустить ссор... разумеется, по возможности. Он знал, что братья, особенно Чарлз, ищут повода, чтобы затеять скандал. Чарлз и без того был прирожденным подстрекателем и не нуждался в Линкольне, чтобы показать свой ослиный нрав.
     Но с тех пор как судьба столкнула их с Линкольном в одном доме, Чарлз дошел до того, что таскал с собой список оскорблений, тщательно вычеркивая очередное, после того как убеждался, что на врага они не производят ни малейшего действия. Он, похоже, был полон решимости стать героем своей семьи, тем, кто доведет Линкольна до края, заставит выказать свой опасный нрав.
     Однако они прибыли слишком поздно. Линкольн успел взять маленькую рыбачью лодку и уже был на самой середине озера. Они немного побродили по берегу, в надежде, что он скоро вернется, и, сойдя с причала, обнаружили приятное прохладное местечко, где можно было посидеть в тени. Солнце играло на воде яркими пятнами, слепившими глаза, так что разглядеть лодку с гребцом с причала было почти невозможно. Зато с поросшего густой травой лужка все видно как на ладони!
     - Интересно, какой дурак сказал ей, что он пошел удить рыбу? - буркнул Йен.
     - Кому? - не понял Чарлз.
     - Мелли. Вон она бежит по тропе, - досадливо пояснил Йен.
     - Почему дурак? - поинтересовался Малькольм.
     - А ты разве не знаешь? - удивился Йен.
     - Зачем иначе спрашивать?!
     - Потому что она до смерти страшится этого озера. Как по-твоему, почему она и близко к нему не подходит, если не считать того раза, в детстве, когда едва не утонула?
     - Этого она не может помнить, - отмахнулся Чарлз. - Когда это произошло, она едва ходить научилась. И плавать не боится: сколько раз водила наших кузин к пруду около дома?
     - Я сказал, "страшится озера", болван, не плавания, - разозлился Йен. - Как-то призналась мне, будто думает, что там живет огромная... рыба, достаточно большая, чтобы проглотить кого-нибудь живьем.
     - Рыба? - нахмурился Чарлз.
     - Рыба? - хмыкнул Малькольм. Йен негодующе уставился на братьев:
     - Ладно, если точнее, не рыба, чертовски большой дракон.
     Чарлз с хохотом стал кататься по траве, но Малькольм серьезно спросил:
     - Ты ведь не шутишь, так?
     - Нет.
     - Похоже на детские страхи, которые она так и не переросла, - покачал головой Малькольм.
     - Да, и знает это. Но не может отделаться от них и одолеть этот ужас, поэтому просто держится подальше от озера.
     - В таком случае, почему же стоит на причале и машет рукой этому ублюдку?
     - Может, хочет привлечь его внимание? - лукаво подсказал Малькольм.
     И ей это удалось. Линкольн помахал ей в ответ. Но она, похоже, этого не заметила, так как продолжала кричать и размахивать руками, хотя он скорее всего ее не слышал. Но понял, что она его не видит, поэтому выпрямился во весь рост.
     - Только англичане могут быть такими тупыми, - сухо заметил Чарлз при виде того, как угрожающе покачивается на воде утлая лодчонка.
     - Или влюбленные, готовые на все, лишь бы успокоить любимую женщину.
     - Ну и бред, - хихикнул Чарлз. - С каких это пор ты стал его защитником?
     - Я не защитник Линка, но и не считаю его безумцем: ведь только из-за этого дурацкого предлога вы не разрешаете ему жениться. А если он и безумец, то ведет себя на редкость прилично, куда приличнее так называемых нормальных людей, чему вы сами стали свидетелями с тех самых пор, как она отдала ему сердце. К тому же в этом деле главное - ее чувства к нему. Она его любит...
     - Вздор, это ей просто в голову взбрело! Она найдет другого, сразу же после того, как Локлан перестанет миндальничать и пинком вышвырнет его из дома.
     - Тебе никто не говорил, что ты идиот, Чарли? - огрызнулся Йен.
     Чарлз набросился было на брата, но тот проворно увернулся. Чарлз гневным рывком натянул куртку. Судя по злобной гримасе, он не собирался оставаться в долгу.
     - Ты ближе всех нас к Мелли, - сухо заметил он. - Как же получается, что ты позволишь Линку получить ее?
     - Есть вопрос получше, - возразил Йен.
     - Кажется, я догадываюсь...
     - Только не вслух, - оборвал Йен. - Ты не способен ни на какие догадки.
     На этот раз Чарлз всерьез обозлился и кинулся на Йена. Они долго возились в траве, прежде чем Малькольму удалось их разнять.
     - Какой вопрос? - не выдержал Малькольм, укоризненно качая головой.
     - Чарлз не способен понять...
     - Это я спрашиваю, а не Чарли, - рассердился Малькольм.
     - Так и быть. Он спрашивал, как я могу позволить Линку получить ее? А вопрос получше заключается вот в чем: как я могу подумать о том, чтобы лишить Мелиссу того, кому отдано ее сердце?
     - Ты все равно не докажешь мне, что она так его любит, - прошипел Чарлз. - Женщины так непостоянны!
     - Хочешь сказать, что Кимберли изменила бы Локлану при первом удобном случае?
     - Кимберли исключение, - промямлил Чарлз.
     - Кимбер вырастила Мелли.
     - Не хотелось бы прерывать этот замечательно бессмысленный спор, - вмешался Малькольм, - но почему Мелли так кричит?
     Братья стали снова всматриваться в даль. Как они и предполагали, Линкольн свалился в озеро. Лодка беспомощно подпрыгивала в волнах. Мелисса, стоя на краю причала, истерически вопила, очевидно, звала на помощь.
     - Она думает, что он утонул, - догадался Йен.
     - Очень на это надеюсь.
     - Это не смешно, Чарлз. Нужно как можно быстрее ее успокоить. Кажется, она не видит, что он вынырнул и пытается забраться в лодку. Оттуда, где она стоит, почти невозможно ничего рассмотреть. Наверное, она разглядела пустую посудину и потеряла голову.
     - Мы и добежать до нее не успеем, как он будет в лодке, - заверил Малькольм.
     - Все же ей будет легче, если мы будем рядом.
     - Говорю же, мы опоздали. Она прыгнула в воду.
     - Будь я проклят! - простонал Йен, плюхнувшись на землю. - Мелли его спасает! Она так боится этого озера и все же готова на все ради любви к Линку. Ну как, Чарли? Ты желал доказательств? Чего еще тебе требуется?
     Чарлз, не ответив на выпад, тихо охнул:
     - Она утонула!
     Йен снова вскочил, но, как ни старался, не увидел Мелли.
     - Она плывет под водой, - в панике бормотал он, стараясь убедить себя. - Иначе быть не может.
     - Говорю же, она камнем ушла под воду, словно кто-то потянул ее за ноги.
     Но Йен уже не слышал. Вслед за Малькольмом он летел к причалу. Но ни у кого не осталось ни малейшего шанса вовремя оказаться на месте. Оба были слишком далеко.

Глава 48

     Крегора словно вымерла. Ни смеха, ни шутливых перепалок между слугами. Никто не осмеливался говорить в полный голос. Не хотели нарушить скорбную тишину.
     Локлан сидел в углу спальни Мелиссы, сжимая руками голову. Щеки его были влажны. Он рыдал, не стесняясь слез. Потому что никогда не чувствовал себя таким бессильным. Он не смог помочь дочери. Не смог помочь жене, которая надрывалась, пытаясь вернуть Мелиссу к жизни. Она стояла на коленях у кровати дочери и говорила, говорила, словно та могла ее слышать. Глаза Мелиссы были открыты, но в них застыла пугающая пустота. Она смотрела в никуда, и это было невыносимо.
     Кимберли на несколько минут оставила старания, чтобы попла