Он все равно принудит ее
сделать то, что пожелает, и безразличие в голосе ясно доказывало, что он  не
остановится ни перед чем, чтобы настоять на своем.
   Эрика медленно поднялась. Как она мечтала сейчас,  чтобы  внезапная  тьма
окутала комнату или хотя бы горели свечи  вместо  яркого  солнечного  света,
заливавшего все вокруг. Но удача была не на ее  стороне.  Единственное,  что
могла Эрика, - повернуться спиной к Селигу и  притвориться,  что  его  здесь
вообще нет. Наслаждаться горячей водой, и пусть он не видит  ее  вспыхнувших
щек. Просто думать о других вещах.
   Стоя к нему спиной, она быстро разделась. Лохань была очень  большой,  но
неглубокой, и доходила лишь до колен Эрики. В центре был поставлен невысокий
табурет для мытья, едва покрытый водой.
   Девушка поспешно уселась рядом, предпочитая обойтись без  таких  удобств,
но Селиг позволил ей спрятаться всего на несколько мгновений.
   - Вымой волосы.
   Эрика была до того расстроена и издергана, что и не подумала бы вспомнить
об этом. Но покорно подчиняться приказам?!  Это  еще  хуже!  Интересно,  что
произойдет, если она откажется? Наверное, тут же появится Ивар,  ведь  Селиг
постоянно угрожает ей этим проклятым викингом, словно кнутом!
   Потребовалось  немало  времени,  чтобы   расплести   спутанные   косы   с
застрявшими комочками грязи, для этого  пришлось  сесть.  Распустив  волосы,
девушка немедленно легла на спину, чтобы как следует их намочить,  и  начала
энергично втирать в кожу и волосы мягкое мыло.
   Служанка принесла ей всего лишь одно ведро воды, чтобы  смыть  пену,  так
что нужно было оставить ее напоследок. Но Эрике пришлось три раза намыливать
голову, пока с волос наконец не смылась грязь  К  тому  времени,  когда  она
закончила, на поверхность воды плавал толстый слой пены, а  нужно  было  еще
вымыться самой.
   Обычно для этого она вставала, гак как сидеть в грязной воде было  ужасно
неприятно, для чего и был предназначен табурет. Но на этот  раз  девушка  не
решалась ни сесть, ни встать. Поэтому понадобилось полотенце, чтобы обернуть
голову и не дать полосам снова погрузиться в мыльную воду, дотянуться же  до
него можно было, лишь встав на колени. К тому  времени,  когда  Эрика  вновь
смогла нырнуть под мыльное покрывало, краска смущения уже залила  не  только
щеки и шею, но и все тело.
   - Ты не сможешь как следует вымыться в этой грязной воде.
   Селиг не видел происходившего и, вероятнее всего, говорил наугад.
   - Вода достаточно чистая, - пробормотала девушка, но было уже поздно.  Он
изобрел для нее очередную пытку, и ничто на свете, никакие  слова  не  могли
переубедить его передумать.
   - Встань, - велел Селит. - На тот случай, если  тебе  придется  мыться  в
одиночестве, я хочу убедиться, что ты знаешь, как это делается. Я не допущу,
чтобы нос моей матушки оскорбляла омерзительная вонь!
   Эрика невольно подумала, уж не являются ли эти смехотворные доводы частью
игры, не ждет ли Селиг, когда она начнет спорить и напомнит ему, что датчане
отличаются от саксов, которые до сих пор считают,  будто  от  частого  мытья
можно заболеть и умереть. И, кроме того, кто виноват в том, что от нее дурно
пахнет? Они пересекли немало рек, останавливались на ночь у ручьев, но ей не
позволили ни разу вымыться в них, как остальным! Так, значит,  он  намеренно
вызывает ее на спор. Ну что ж, она не доставит ему такого удовольствия!
   Девушка встала, стараясь держаться спиной к  Селигу,  вновь  краснея.  Но
непрошеное торжество поднималось в ее душе. Она смогла противостоять ему.
   Правда, неизвестно, какова была истинная цель  Селига,  возможно,  просто
хотел показать свою власть над ней. Но Эрика расстроила его планы.
   Селит тихо засмеялся,  что  в  очередной  раз  вывело  из  себя  девушку,
заставив понять, что ему безразлична ее победа и есть много других  способов
добиться своего.
   - Повернись, девчонка! Конечно, задик у тебя очень даже миленький,  но  я
хочу видеть, чем еще обладает моя новая рабыня.
   - Я не рабыня, - свирепо пробормотала Эрика себе под нос.
   - Что-что?
   - Я не рабыня!
   - Как я уже сказал, твое мнение совершенно не важно! Будешь  делать,  что
велено, а если заупрямишься, тем хуже для тебя.
   Эрика вовсе не  стремилась  узнать,  что  подразумевает  Селиг  под  этой
угрозой. Наконец-то она сумела распознать смысл его игры,  понять,  чего  он
добивается.
   "Главное, к чему я стремлюсь, - растоптать тебя", - вспомнила  Эрика  его
обещание. И теперь он смотрел на ее обнаженное тело  лишь  для  того,  чтобы
опозорить ее, а совсем не потому, что хотел знать, какова она без одежды. Он
делал это вовсе не из удовольствия и даже не  от  предвкушения  той  минуты,
когда возьмет ее. Кристен недаром сказала, что этого Эрике  нечего  бояться.
Да и сам он почти подтвердил это. Нет, это не то  чувство,  которое  обычный
мужчина питает к женщине. Единственное его желание -  увидеть  ее  стыд,  ее
беспомощность, ее смущение.
   Эрику охватила ярость.
   Но она забыла, что Селиг не обыкновенный мужчина, а ее  враг.  Сейчас  он
был не способен овладеть ею, но даже если бы и мог, то наверняка не поддался
бы этому искушению, означавшему, что Эрика ему не безразлична. Он никогда не
позволит себе дать ей повод для упреков и обвинений!
   Неожиданно  охвативший  ее  гнев,  словно  по  волшебству,   изменил   ее
поведение. Он хочет ее позора? Но ведь она  сама  страстно  мечтала  о  том,
чтобы вымыться, какие бы приказы Селиг ни  отдавал!  Кроме  того,  даже  его
присутствие не представляло для Эрики особой опасности, зато в ее силах было
заставить его пожалеть о нечестной игре. Хочет  наблюдать?  Ну  что  ж,  она
предоставит ему такую возможность. Пусть у нее не осталось власти, данной ей
братом, власти благородной дамы, однако она сумела сохранить совсем  другое,
куда более сильное могущество - могущество женщины. Эрика  в  жизни  еще  не
пыталась намеренно завлечь мужчину, но зато,  как  все  ее  сестры,  владела
безошибочными инстинктами обольщения.
   Она спокойно повернулась лицом к Селигу, потянулась  за  мылом,  растерла
его в ладонях и не спеша, с древним,  как  мир,  вызовом  в  голубых  глазах
провела руками по холмикам грудей, впалому животу, стройным бедрам  и  ногам
до самых коленей.
   Потом пальцы медленно скользнули к внутренней  поверхности  бедер.  Серые
блестящие глаза, не отрываясь, следили за этими манипуляциями, и Эрика точно
определила момент, когда Селиг забыл, кто она, и только  жадно  наблюдал  за
обнаженной красивой женщиной в деревянной лохани.
   - Не хочешь помыть мне спину, викинг?
   - Ведьма, - прошипел он.
   Девушке хотелось рассмеяться, но она  сдержалась,  поскольку  никогда  не
представляла, что сможет спасти свою гордость таким странным способом.
   Но тут он каким-то образом смог отплатить ей той же монетой.
   Когда, в какую  минуту  выражение  его  лица  стало  зазывно-чувственным,
плотно сжатые губы чуть приоткрылись, а глаза, ласкавшие взглядом  ее  самые
потаенные места, наполнились серебряным светом. О да, перед ней был мужчина,
умевший любить глазами и сейчас показывающий, насколько он искусен в этом...
   Смущение и неуверенность вновь овладели Эри-кой,  лишая  воли.  Какую  же
глупость она сделала, когда попыталась возбудить  в  нем  желание!  В  конце
концов, никто  не  давал  ей  клятвы  обойтись  без  насилия!  Похоть  может
уничтожить даже самую твердую решимость!
   Только сознание того, что Селит  еще  долго  будет  прикован  к  постели,
помешало  Эрике  вскочить  и  с  криком  убежать  прочь.  Вместо  этого  она
отвернулась и, как могла скорее, покончила с мытьем, сознавая при этом,  что
Селиг по-прежнему смотрит на нее.
   Неожиданные ощущения поднялись в ней, странные, не изведанные до сих пор,
но отнюдь не неприятные... Неужели вожделением можно  заразиться?  Если  это
так, остается лишь молить Одина о спасении, потому  что  свою  похоть  Селит
может удовлетворить с любой из женщин, но кто позаботится об Эрике? Нет, это
просто игра воображения, Откуда ей знать о таких вещах?  Пробудить  в  Эрике
подобные чувства одним лишь взглядом? Невозможно. Скорее всего, это  все  от
голода и страха, и ничего иного.
   Селиг не сказал больше ни слова, и Эрика  старалась  не  смотреть  в  его
сторону. Только сейчас она усвоила кое-что: в этой игре ей не устоять против
такого мастера, как Селиг.

Глава 20

   - Расческу найдешь в сундуке рядом с собой, - объяснил Селит.
   Предложение  было  настолько  неожиданным  и  великодушным,   что   Эрика
недоверчиво встрепенулась, ожидая любого  подвоха.  Неважно,  что  последние
полчаса она продиралась пальцами сквозь густые спутанные пряди, пытаясь хоть
как-то привести в порядок волосы. От Селига добра не жди. Так почему  же  он
вдруг так смягчился?
   Эрика  осторожно  открыла  сундук,  ожидая,  что  пальцы  сейчас  защемит
какой-нибудь капкан, или в спину вонзится упавший с потолка кинжал, или  пол
разверзнется и поглотит ее, или стая крыс бросится в лицо... Но  нет.  Селит
не  приготовил  ей  никаких  ловушек.  Сундук   как   сундук.   И   расческа
действительно лежала там, на  стопке  аккуратно  сложенной  мужской  одежды,
рядом с овальным металлическим зеркалом.
   Девушка просто не могла устоять от искушения поглядеться в  зеркало,  но,
увидев свое отражение, онемела. Она  вовсе  не  выглядела  так  ужасно,  как
ожидала: на чистом умытом лице не было и следа  перенесенных  страданий.  От
синяка осталось лишь еле заметное желтоватое пятно в том месте, куда Кристен
нанесла удар, но на него можно было и не обращать внимания.
   Опухоль тоже исчезла. В ярко-голубых глазах  отражалось  удивление.  Даже
солнце обошлось с ней милостиво, немного подтемнив золотистый загар, который
и так покрывал ее кожу с тех пор, как на землю пришла весна.
   Эрика просто сияла красотой  и  поэтому  не  верила  собственным  глазам.
Должно быть, это  игра  огоньков  бесчисленных  восковых  свечей,  зажженных
служанкой, как только солнце начало спускаться за горизонт.
   - Ты думала увидеть что-то другое? Этот  проклятый  Селиг,  должно  быть,
умеет читать мысли!
   - Нет, я...
   - Дай мне время, девчонка, - перебил он, и в голосе  отчетливо  слышались
смешливые нотки. - Я еще придумаю для тебя подходящую пытку!
   - Ублюдок, - прошипела она сквозь стиснутые зубы и начала  яростно  драть
расческой спутавшиеся волосы. Но резкая  боль  пронзила  голову,  на  глазах
выступили слезы, так что пришлось начать с самых концов прядей  и  орудовать
расческой немного аккуратнее.
   Оба они уже успели поужинать. Еда, которую  принесли  Эрике,  была  много
лучше той, что обычно дают узникам, - обильная и очень  вкусная.  Пораненный
рот все еще не зажил, хотя Эрика уже могла жевать, не  опасаясь,  что  снова
разбередит ранки. Но она ела бы с большим удовольствием, если бы не пришлось
постоянно прислушиваться к любовным играм на широкой постели.
   Девушка по имени Эдит, принесшая ужин, не столько кормила Селига, сколько
гладила и ласкала его и провела за этим приятным  занятием  не  менее  часа.
Развратная шлюха!
   И подумать только, что Селит наслаждался бесстыдными нежностями,  излучая
больше обаяния и чувственного притяжения,  чем  когда-либо  видела  в  жизни
Эрика.
   Очевидно, они прекрасно "знали" друг друга,  и,  несомненно,  как  только
Селиг поправится, они возобновят старую дружбу.
   Было уже довольно поздно, однако никто не пришел погасить свечи и связать
Эрику на ночь. Из лохани вылили воду, леди Бренна появилась еще  раз,  чтобы
проверить, принял ли  сын  сваренные  знахаркой  зелья.  Леди  Кристен  лишь
заглянула в спальню, чтобы спросить, не нуждается ли в чем-нибудь  брат.  Но
больше всего девушку вывел из равновесия приход отца и братьев Селига.
   Трое  широкоплечих  мужчин,  настоящих  великанов,  мгновенно   заполнили
комнату, так что в ней совсем не осталось места.  Каждый  время  от  времени
поглядывал на Эрику, но ни один не обращался к девушке и не спрашивал о  ней
Селига. Возможно, Кристен уже рассказала им все и, конечно, во всем обвинила
Эрику. Она чувствовала  во  взглядах  мужчин  не  только  различную  степень
любопытства, но и отвращение, недоумение, даже гнев.., и,  как  ни  странно,
никакой ненависти. Возможно, они просто скрывали ее лучше, чем Селиг.
   Младшие братья, Эрик и Торалл, были далеко не  так  красивы,  как  Селиг,
хотя по-своему могли  считаться  очень  приятными  молодыми  людьми.  Торалл
выглядел лет на двадцать, Эрик, возможно, был немного постарше, и оба, как и
Кристен,   походили    на    отца:    рыжевато-золотистые    гривы,    глаза
светло-бирюзового оттенка и огромный рост.
   Эрика старалась не  замечать  их  присутствия,  но  это  оказалось  почти
невозможным, особенно еще и потому, что интереснее всего было  наблюдать  за
поведением Селига.
   Он превратился в совсем иного человека, совершенно незнакомого ей: шутил,
смеялся, поддразнивал и покорно сносил добродушные шпильки  мужчин,  отвечая
на них лишь веселым хохотом. Это вместе с чувственным  обаянием,  покорившим
хорошенькую Эдит, заставило Эрику посмотреть на Селига немного в ином свете.
   Да, в его характере было  значительно  больше  граней,  чем  она  считала
раньше, хотя легче ей от этого вовсе не стало. Скорее  девушка  окончательно
расстроилась, обнаружив, что человек такого веселого  и  легкого  нрава  мог
таить в душе столь неожиданные порывы жестокости.
   Эрика закончила расчесывать волосы под неотступным взглядом Селига. Много
раз за вечер она посматривала в его сторону, но он,  глубоко  погруженный  в
собственные мысли, не обращал на нее внимания. Однако стоило ей  взяться  за
расческу, как Селит откровенно уставился на нее. И  сейчас  глаза  его  были
по-прежнему устремлены на девушку, хотя в  них  не  выражалось  ничего,  что
могло бы подсказать Эрике ход его мыслей. Этот пристальный, спокойный взгляд
лишал ее равновесия, выводил из себя.
   Стояла глубокая ночь, и Эрика хотела спать. Ей оставили одеяло  и  чистую
одежду, а ее собственную унесли. То, что пришлось ей надеть, было  сшито  из
самой грубой ткани, но на другое в ее положении рассчитывать не приходилось.
   Эрика ожидала, что ее снова свяжут, и удивлялась, почему этого до сих пор
не сделали, хотя ни секунды не сомневалась, что ее не оставят так на ночь. И
еще странно, что никто не пришел потушить свечи.  Может,  предложить  Селигу
сделать это? Нет, лучше молчать и ничего не предпринимать, пока не заставит.
Она не служанка, поэтому пальцем не шевельнет без приказа.
   - Это твой сундук? - спросила она, чтобы прервать напряженное молчание.
   - Да.
   - Значит, ты живешь здесь?
   - У меня собственный дом,  недалеко,  к  западу  отсюда.  Но  он  недавно
построен и, конечно, далеко не такой обжитой, как Уиндхерст.  Однако  сестра
отвела эти покои мне, когда я гощу у них.
   - И сколько ты намереваешься пробыть здесь?
   - Сомневаюсь, чтобы это зависело  от  меня,  -  вздохнул  он.  -  Кристен
считает,  что  те  немногие  рабыни,  которых  я  успел  купить,  не  смогут
заботиться обо мне, как надо. К несчастью, мать, скорее всего, согласится  с
ней.
   Упоминание о "рабынях" мгновенно положило конец короткой беседе, и  Эрика
снова почувствовала, что теряет самообладание. Она молча встряхнула  одеяло,
поплотнее завернулась в него и повернулась лицом к стенке.
   Но Селит вовсе не намеревался оставлять ее в покое.
   - Может, ты умеешь ухаживать за больными?
   - Но ты не больной, - процедила она, - и  с  тобой  не  случилось  ничего
такого страшного, что не могли бы исцелить хорошая еда и отдых!
   - Будь это так, боль давно бы прошла, - просто ответил Селит.
   Эрика зажмурилась, стараясь отогнать непрошеные угрызения совести. Именно
она  приказала  высечь  невинного,  пострадавшего  от  нападения  грабителей
человека, добавив страдания к уже почти нестерпимым мукам. Да, он по крайней
мере заслуживал извинений, которых Эрика до сих пор так и не  принесла.  Она
просто обязана понять, что все унижения, которым он подверг ее...
   Он больше ничего не сказал. И она не произнесла ни слова. Немного  спустя
Эрика задремала, несмотря на неудобство жесткой постели,  и  очнулась,  лишь
услышав звон цепей.
   Открыв глаза и повернувшись, девушка увидела Ивара, входившего в комнату.
Непонятная тревога охватила Эрику. Она села, но тут же сообразила,  что  он,
должно быть, пришел связать ее. Прошлой  ночью  Ивар  сделал  то  же  самое.
Девушка успокоилась было, но тут же до нее снова донесся металлический звон.
Беспокойство охватило ее с новой силой. Взгляд Эрики упал на руки викинга, и
глаза потрясение расширились. Он действительно держал цепи, настоящие  оковы
с кандалами на концах.
   Прежде чем Ивар успел наклониться к ней. Селит осведомился:
   - Точно по моему заказу?
   - Не сомневайся. Кузнец взял себе в помощь двух человек  и  работал  весь
день. Он только сейчас закончил.
   - Ты их пробовал на прочность?
   - Да, - кивнул Ивар. - Звенья хоть и тонкие, но прочные.
   - Прекрасно. Приведи ее сюда.
   Ивар поднял брови, видя, что Селит приподнялся.
   - Лучше леди Бренне не видеть этого, дружище, иначе  она  уложит  тебя  в
постель еще недели на две. - Однако  Селиг  пропустил  слова  приятеля  мимо
ушей.
   - Приведи ее, Ивар. Я хочу сам заковать ее в кандалы.
   Ивар покорно пожал плечами и потянулся к Эрике. Та в испуге отпрянула, но
скрыться было негде. Ивар без видимого усилия, одним  рывком  поднял  ее  на
ноги и потащил к кровати, хотя девушка изо всех сил упиралась ногами в  пол.
Однако она не сопротивлялась по-настоящему, хотя и горела  желанием  сделать
это. Всякая борьба была бесполезна - ее все  равно  закуют,  а  кроме  того,
Селит лишь порадуется ее терзаниям. Поэтому Эрика не желала  обороняться,  и
только Ивар чувствовал ее сопротивление. Селит же видел лишь ее  равнодушное
лицо... Он никогда не узнает, как  напугана  Эрика.  Цепи  были  крепкими  и
казались вечными, постоянными,  и  теперь  свобода  зависела  лишь  от  воли
тюремщика. Веревки еще оставляли хоть слабую надежду сбежать, от цепей же ей
не избавиться.
   Только сейчас девушка поняла, почему до сих пор горели свечи и  Селит  не
смыкал глаз: он ждал прихода Ивара, наслаждаясь мыслью  о  мести.  Злорадное
чувство удовлетворения переполняло его: он собственноручно  наденет  на  нее
цепи.
   О Фрейя сладчайшая, она не хочет, не хочет ощущать холод  железных  оков!
Но Селит Благословенный не оставил выбора.
   Ивар грубо толкнул Эрику прямо между расставленных  ног  Селига,  слишком
близко к его горячему телу. Селиг сидел на  постели  совершенно  обнаженный,
если не считать уголка одеяла, небрежно прикрывавшего колени.
   Поспешно отступив, Эрика,  однако,  наткнулась  на  Ивара,  стоявшего  за
спиной. Цепи были брошены на кровать, и Эрика невольно  уставилась  на  них,
обрадованная возможностью отвести взгляд от Селига.
   Из слов Ивара она уже знала, что это  необычные  оковы,  но,  увидев  их,
невольно поразилась. Металлические звенья были не только тонкими, но  еще  и
очень маленькими, каких она никогда раньше не видела, разве что на золотых и
серебряных поясах. На первый взгляд они  казались  совершенно  бесполезными,
слишком хрупкими, чтобы удержать кого бы то ни было.
   Но на мгновение загоревшаяся надежда тут  же  угасла.  Ивар  сказал,  что
испытал их. Если он не смог порвать звенья, то ей тем более это будет не под
силу. Кандалы, прикрепленные к  цепям,  были  обычного  размера,  а  широкие
железные браслеты с небольшими разрезами для  колец  подбиты  кожей.  Теперь
металл не разотрет ей кожу.
   Но к чему такая неожиданная забота?
   - Дай мне правую руку.
   Эрика поколебалась, но лишь мгновение. Если  ничего  невозможно  сделать,
пусть думает, что Эрике все равно, какое отмщение он придумал  для  нее.  Но
трудно было не съежиться, когда широкое кольцо сомкнулось  вокруг  запястья,
туго охватив его. Нет, ее рука не