ших прикосновений! Я сойду с ума!
   У него возникло желание опровергнуть ее слова, но вместо этого он сказал:
   - Лежи тихо, я слишком устал, чтобы вновь заставлять тебя просить меня  о
любви. - И наперекор ей обнял ее живот рукой и прижал спиной к себе.
   - Я никогда не засну в таком положении, - простонала она.
   - Лучше подумай о том, чтобы  я  заснул,  а  то,  несмотря  на  всю  свою
усталость, я еще способен на многое. - При этих его  словах  девица  затихла
так, что даже дыхание стало еле слышно. Он засмеялся и прижал ее еще крепче.
- Если я вновь тебя захочу, то не помогут никакие дурацкие уловки,  так  что
засыпай быстрее, а то я могу передумать.
   Она глубоко вздохнула и не сказала больше ни слова. Уоррика тоже  сморила
усталость, но, засыпая, он чувствовал приятное тепло ее тела. И опять к нему
пришла раздражающая мысль, что он может быстро привыкнуть в этому теплу.

Глава 24

   Бог был милостив к Ровене, так как наутро она проснулась  одна  в  пустой
комнате. Она не знала, как бы смогла перенести взгляд Уоррика при свете дня,
после того что было этой ночью.
   Она вздохнула от нахлынувших чувств и уронила голову на подушку. Она была
настолько уверена в том, что не будет просить Уоррика, но его пальцы и  губы
так возбуждали, и охватившее ее желание  оказалось  настолько  сильным,  что
слова, которые он ждал, сами сорвались с ее губ.
   Угрызения совести и чувство стыда пришли позже. Она до сих пор  не  могла
перенести мысли о том, что придется смотреть на него и видеть  торжествующее
выражение на его лице.
   И еще - он будет смеяться. Она бы хотела лучше умереть, чем пережить этот
стыд. Да, он будет смеяться, и она станет ненавидеть  его  еще  больше,  чем
раньше.
   - Одень это.
   Ровена вздрогнула, повернулась и увидела Уоррика, стоящего позади кровати
и держащего в руках ее блузку и рубашку, а также корсет и туфли, которые она
оставила в ткацкой комнате. Он нахмурился и быстро проговорил:
   - Ты думаешь, что можешь валяться в постели просто потому,  что  ночью  я
получил от тебя некоторое удовольствие. Нет, твое положение  не  изменилось,
то же касается твоих обязанностей, о которых ты уже  забыла  сегодня  утром.
Однако, поскольку я уже поел, ты не должна прислуживать за большим столом до
ужина, поэтому иди и поторопись с другими своими делами.
   Он вышел прежде, чем она смогла что-либо вымолвить в  ответ.  Валяется  в
кровати. Как будто она хотела. Особенно в его кровати.
   Вдруг до нее дошло, что она уже  увидела  его  и  перенесла  это.  Он  не
пытался торжествовать по поводу ее стыда? Он даже  не  упомянул  ни  о  чем,
кроме маленького удовольствия? В самом деле, она его перестала понимать.  Он
упустил прекрасную возможность поиздеваться.
   Ровена взглянула на вещи, положенные на кровать, и ее смущение  возросло.
Она догадывалась, зачем  должна  носить  одежду  служанки:  чтобы  постоянно
помнила о своем новом положении. Но здесь же лежала и ее собственная рубашка
из тончайшего шелка, которая могла предохранить ее кожу.  Она  будет  носить
сверху юбку служанки, но грубая шерсть больше не причинит ей неудобств.
   Она посмотрела на дверь, за которой скрылся Уоррик. Этот жестокий человек
не желал, чтобы  она  была  голодной,  не  хотел,  чтобы  она  простудилась,
объясняя свое беспокойство тем, что она носит  бэби.  Однако  теперь  он  не
хочет, чтобы ее кожа страдала от того, что  она  носит  одежды,  которые  он
заставил ее носить. Это не имеет отношения к ребенку - никакого, это  только
для нее. Жестокий? Да, конечно. Но, возможно, не до конца.
   О, господи, куда ее  понесло?  В  Уоррике  нет  ни  малейшего  намека  на
доброту. Несомненно, присутствует какой-то скрытый мотив в том, что  он  дал
ей нижнюю  одежду,  просто  она  пока  не  видит  его,  и  это  смущает  ее.
Ненавистный человек.
   Она быстро оделась, вздыхая  с  облегчением  от  привычного  удобства  ее
собственной одежды. Грубый корсет больше не касался ее кожи.  Без  сомнения,
она чувствовала себя настолько лучше от того, что могла надеть  хоть  что-то
свое, что почти улыбалась, когда входила в зал, и улыбнулась, когда увидела,
что Уоррика там нет и он не будет сверлить ее своим пронзительным  взглядом.
Она оглянулась, надеясь увидеть Милдред, но в зале оказались  только  дочери
Уоррика со своей гувернанткой. Они проводили ее  взглядом,  почти  таким  же
пристальным, как и у их отца.
   - Нет, моя дорогая, - сказала леди Роберта. -  Леди  не  должна  обращать
внимания на женщин такого сорта.
   - Но она  была  всю  ночь  в  его  покоях,  -  пояснила  тринадцатилетняя
Мелисант. - Селия никогда не проводила с ним целой ночи.
   - Селия с ее вызывающим видом - вряд ли приятная компания, - презрительно
отозвалась Беатрис.
   Беатрис было четырнадцать лет. Если не  считать  незаконную  дочь,  Эмму,
которую Уоррик никогда дочерью не называл, Беатрис - старшая  из  сестер.  У
нее темно-каштановые волосы, карие глаза и слишком широкие скулы.  Ее  можно
было бы назвать милой, если  бы  не  постоянное  капризное  и  презрительное
выражение на лице. Хорошо известно, что Уоррик был обручен с ее матерью  еще
в детском возрасте, и первую его  жену  не  назовешь  красавицей.  Когда  же
Уоррик женился на матери Мелисант, он выбрал  ее  сам  за  ее  миловидность.
Вероятно, потому младшая сестра, блондинка с серыми глазами (их  голубоватый
оттенок делал их не столь холодными, как у  отца),  выглядела  посимпатичней
старшей.
   Беатрис не слишком расстраивалась по этому  поводу.  Она  была  как-никак
наследницей отца. Мелисант причиталось приданое ее матери, тогда как Беатрис
все остальное. Если не родится мальчик. Поэтому Беатрис жила в страхе  перед
прибытием Изабеллы и тихо радовалась, узнав, что  та  исчезла  и,  возможно,
погибла. А сейчас  отец  так  занят  войнами,  и  столько  хлопот  с  новыми
владениями, которые в будущем станут  собственностью  Беатрис,  что  у  него
может просто не найтись времени подыскать себе новую жену.
   Однако ей не нравились слухи о новой служанке. Дважды она слышала, что та
беременна и что ребенок, похоже, от Уоррика. Это не было  странным  само  по
себе, поскольку Уоррик никогда не женится на девице низшего происхождения  и
бастард из вилланов, пусть и мальчик,  не  может  наследовать  Фулкхест.  Но
другой слух, который до нее  дошел,  что  служанка  эта  по  рождению  леди,
которая просто заслужила чем-то враждебное отношение Уоррика, пришелся ей не
по душе.
   Она, конечно, не могла поверить в такое. Даже  ее  отец,  который  крайне
груб с врагами, не стал бы так обращаться с леди. Однако если это  правда  и
девушка носит сына Уоррика - сочетание таких обстоятельств  может  заставить
Уоррика жениться, Беатрис, как и все, знала, что он хочет сына. Она могла бы
перенести это, но не теперь, когда она уже была уверена,  что  получит  все.
Она хотела получить все. У нее  нет  красоты  Мелисант.  Только  Фулкхест  в
приданое обеспечит ей хорошего мужа.
   - Вот она опять, - сказала Мелисант, когда Ровена  вместе  с  Энид  снова
появилась в зале. - Интересно, где она взяла эту красивую красную блузку?
   - Ясно, что Папаша дал, - ответила Беатрис, помрачнев. - Я думаю  позвать
ее и...
   - Нет, вы не сделаете этого, юная леди, - жестко сказала  гувернантка.  -
Если вы будете ссориться с  любовницей  отца,  все  хлопоты  падут  на  вас.
Поберегите ссоры до того времени, когда заимеете мужа.
   Беатрис взглянула на пожилую женщину, но спорить не стала. Она  находила,
что легче игнорировать советы леди Роберты, а потом делать, что ей нравится,
когда этой старой дуры нет рядом.

Глава 25

   После вчерашней генеральной уборки Ровена  и  Энид  быстро  управились  в
покоях лорда, так что не было еще и полудня,  когда  Ровена  направилась  по
ступенькам в ткацкую  комнату.  Вдруг  одна  из  дверей,  мимо  которых  она
проходила, приотворилась, и ее потянули внутрь.
   -  Наконец-то  ты  пошла  здесь,  -  пробормотал   голос   со   знакомыми
интонациями.
   - Милдред!
   - Ну да,  я  провела  целое  утро,  поджидая  тебя  здесь.  Как  я  могла
пропустить тебя, когда ты шла из ткацкой?
   Ровена была слишком тесно прижата к бывшей  камеристке,  чтобы  вымолвить
что-то в ответ, но потом слова полились потоком:
   - Как ты оказалась в Фулкхесте? Уоррик не мстил тебе?  Я  так  счастлива,
что ты здесь, Милдред, если только этот монстр тебя не  обижает.  Однако,  я
думаю, что нет, поскольку...
   - Тише, моя милая, - прервала Ровену Милдред, усаживая  ее  на  скамеечку
среди ящиков со швейными принадлежностями. - Как я  могу  ответить  на  твои
вопросы, если ты задаешь их без передыха. И почему ты  не  ответила  на  мой
вопрос? Мне сказали, что ты спала в ткацкой.
   Милдред придвинула свою скамеечку поближе к ней, когда Ровена, не  глядя,
ответила:
   - Я спала сегодня внизу.
   По густому румянцу Ровены Милдред поняла достаточно,  чтобы  не  задавать
дальнейших вопросов. Она только сказала:
   - Я не удивляюсь.
   Ровена вскинула голову.
   - Ты не удивляешься? Почему? Меня шокирует, что  он  хочет...  Он  теперь
мстит таким образом.
   - Мстит?
   - Да, в точности, подобное за  подобное,  как  он  говорит.  Все,  что  я
сделала ему, он теперь делает со мной, и даже больше.
   - Это было ужасно?
   - Даже хуже.
   - Все?
   Ровена нахмурилась.
   - Что ты хочешь сказать? Милдред пожала плечами.
   - Подобное за подобное, моя милая, подразумевает, что ты должна  испытать
то же удовольствие, что и он тогда. Это так? Ровена покраснела еще гуще.
   - Я вижу, что да. Этого следовало ожидать, когда ты имеешь дело  с  таким
красивым...
   - Жестоким.
   - ..мужчиной, который знает, что делает.
   - Ладно, а что ты  здесь  делаешь?  Я  боялась,  что  ты  осталась  среди
развалин Киркбурга, и не могла никуда деться, кроме Эмбрея.
   - Никто не остался среди руин. Лорд  Уоррик  не  сжег  город,  кроме  той
гостиницы, где его схватили, и даже предложил  всем,  кто  был  в  крепости,
новые дома в своих владениях, если они хотят.
   Мне он сказал, что я свободна, несмотря на то что я просила за тебя.
   - Я знаю, что он не терпит оправданий, не желает их слышать.
   - Да, тогда я думала, лорд Фулкхест  убьет  меня,  если  скажу  еще  хоть
слово. Но он предложил мне дом здесь, в Фулкхесте, если я пообещаю ему верно
служить.  Поскольку  это  был  единственный  способ  последовать  за   своей
госпожой,  я  с  радостью  согласилась.  Только  он  запретил  мне  с  тобой
разговаривать.
   Ровена вздохнула.
   - Я догадывалась. Он  не  желает,  чтобы  я  испытывала  удовольствие  от
общения с тобой,  но  даже  твое  присутствие  здесь,  рядом,  приносит  мне
облегчение.
   Милдред сжала ее руку.
   - Не отчаивайся, моя детка. Я не считаю, что он столь испорчен,  как  ему
хочется заставить нас думать. Я слышала много о событиях, которые сделали из
него того человека, каким он выглядит сейчас. Вероятно, ты будешь  удивлена,
но сама я чувствую жалость к нему.
   - Жалость к нему? - недоверчиво переспросила Ровена.  -  Он  что,  сильно
стукнул тебя по голове, прежде чем привезти сюда? Милдред рассмеялась.
   - Нет, он потащил меня по стране вместе со своей дружиной в  поисках  его
пропавшей невесты, но, мне кажется, он мало  думал  о  леди  Изабелле  в  то
время, когда ее искал. Лорд не  был  разочарован,  когда  не  находил  ее  в
очередном месте, куда мы приезжали. Но ты бы видела,  что  с  ним  делалось,
когда посыльный, который приезжал каждый  день  из  Фулкхеста,  задерживался
хотя бы на немного. Сэр Уоррик мог послать дюжину воинов на его  розыски,  а
когда тот находился, он готов был съесть гонца, если в послании не  было  ни
слова от Джона Гиффорда.
   Ровена замерла.
   - Джон? Но я думала, он просто здешний  тюремщик.  Какие  известия  могли
понадобиться от него Уоррику?
   Милдред бросила на нее взгляд, который ясно говорил - не валяй дурочку.
   - А как ты думаешь?
   - Но Уоррик не знал, что Джон заботится обо мне в темнице.
   - Как он мог не знать этого, если Гиффорд был приставлен к  тебе  по  его
приказу?
   -  По  его  приказу?  Но  сэр  Роберт...  -  Ровена  остановилась.  Смысл
сказанного Милдред наконец дошел до нее. Уоррик поместил ее в темницу не для
того, чтобы она страдала - разве только  от  собственного  воображения.  Эти
воображаемые страхи были, правда, ужасны. Но ее камера стала просто  дворцом
по сравнению с тем, какой она была без Джона и его заботы. Разве мог  Уоррик
не знать доброты  Гиффорда...  Нет,  его  добросердечность  видна  любому  с
первого взгляда. И все знакомые с ним говорили,  что  Джон  не  обидит  даже
мухи.
   Внезапно она горестно воскликнула:
   - Я не понимаю! Зачем ему надо было заботиться обо мне еще до  того,  как
он узнал, что я ношу его ребенка? Милдред широко раскрыла глаза.
   - И это произошло? После тех нескольких дней? Ты хорошо все переносишь? У
меня есть средства от тошноты и отеков, которые могут появиться позже.
   Ровена нетерпеливо отмахнулась от предложений Милдред.
   - Нет, ничего подобного нет, ничего', кроме отсутствия месячных.
   - Да, так было и с твоей матерью, спокойно занималась своими делами,  как
будто и не была...
   - Милдред,  я  не  расположена  разговаривать  о  бэби,  так  как  Уоррик
намеревается отнять его у меня.
   - Он так сказал?
   - Я бы не говорила, если нет. Он объявил, что отнимет бэби, как только он
родится, поскольку я взяла ребенка у него. Подобное за подобное.
   - Ты хочешь ребенка?
   - Конечно, я хочу. Он мой.
   - И Уоррика, - спокойно добавила Милдред.
   - Но он не хотел его.
   - И ты не хотела.
   - Но он отберет его просто, чтобы уязвить меня.
   - Возможно, он пересмотрит  свое  решение  несколько  позже.  Сейчас  еще
слишком рано беспокоиться о том, что произойдет через восемь месяцев.  И  об
этом можно не думать, если тебя здесь не будет. Ты не думала бежать?
   Ровена фыркнула.
   - Конечно, думала. Если ты мне скажешь, как преодолеть те два двора,  оба
запертых на ворота с постоянной стражей, тогда я убегу сегодня же.
   Милдред усмехнулась.
   - Это не будет легко. Но, возможно, лорд Гилберт поможет,  когда  узнает,
что ты здесь. Ясно, что сейчас ему уже известно, что  Киркбургскую  крепость
взял Фулкхест. Я удивляюсь, что он еще не привел сюда свои войска.
   Ровена открыла рот от изумления.
   - Даже и не думай об этом! Уж лучше оставаться здесь и терпеть жестокости
Уоррика, чем вернуться под опеку Гилберта.
   - Именно это меня и интересует. Твой сводный брат может  захотеть  выдать
тебя замуж, когда...
   - Один маразматический старец - вполне достаточно для  меня,  Милдред.  А
Гилберт.., перед тем как уходил из Киркбурга, он поцеловал меня, и совсем не
по-братски.
   - А, значит, он, наконец, выдал свое  увлечение,  не  так  ли?  И  пойдет
дальше, если получит тебя назад, потому  что  теперь  ему  никто  не  мешает
завлечь тебя в постель.  В  частности,  потому,  что  ты  носишь  наследника
Киркбурга. Однако он все же очень красивый мужчина. Возможно, ты  не  будешь
возражать.
   - Милдред!
   - Значит, возражаешь? Выходит, хорошо, что ты пока не можешь уйти отсюда.
Здесь самое безопасное место для тебя, если  не  хочешь  попасть  обратно  в
объятия Гилберта.
   Возможно, что так, но Ровена  не  хотела,  чтобы  Милдред  говорила  это,
поскольку тогда получалось: она должна быть благодарной Уоррику за  то,  что
он сделал ее своей пленницей и наложницей. Милдред не отдает себе  отчета  в
серьезности происходящего. Действительно, похоже, ее это не огорчает.
   - Почему, как я чувствую, ты ни о чем не беспокоишься, Милдред?  Думаешь,
Уоррик уже закончил свою месть? Я убеждена, что нет. Для него я вор, и, хотя
он не отрезает за это руки, но чинит мне  всяческие  мелкие  пакости  каждый
день, пока я в его власти.
   - Да, однако интересно, сколько времени его нарочитая враждебность  будет
задерживать развитие твоей привязанности к нему и  когда  он  догадается  об
этом. Ждать недолго, я думаю.
   - Да, теперь я знаю, что он все-таки сильно ударил тебя по голове. Причем
так сильно, что ты даже не помнишь этого.
   - Нет, моя детка. Просто у меня больше возможностей наблюдать за ним, и я
уверена, что он не так уж жесток. Безжалостный человек замучил  бы  тебя  до
смерти. Лорд Уоррик, напротив, возвращает тебе "подобное за подобное".
   - Он отрицает мое положение, он объявил, что я из вилланов.
   - Мы тоже считали его таким и обращались с  ним  также,  -  напомнила  ей
Милдред. - Госпожа, послушай меня, этот мужчина одержим тобой, и  совсем  не
месть тому причиной. Он хочет мести, конечно. Мстить - в его  характере.  Но
это не очень хорошо удается ему в данном случае. Ты женщина, а все его враги
были мужчинами. Он умеет обращаться с ними. С тобой - нет.
   - Эти рассуждения не  помогают  мне,  Милдред,  -  разочарованно  сказала
Ровена.
   - Значит, ты не пробовала использовать против него женское оружие?
   - Какое оружие?
   - Твою красоту. Его влечение. Тогда возможно  добиться  даже  брака,  тем
более имея от него ребенка.
   - Он никогда...
   - Он может прийти к тому, если будет хотеть тебя достаточно сильно. И  ты
можешь заставить его хотеть. Ты можешь заставить  его  даже  полюбить  тебя,
если постараешься.
   Любовь? Что общего у Уоррика с этим нежным чувством? Будет ли он в  любви
таким же страстным, как в ненависти? Нет,  что  это  с  ней?  Даже  абсурдно
думать такое.
   Однако Милдред еще не закончила.
   -  Многие  леди   ненавидят   брачную   постель   лютой   ненавистью,   и
неудивительно, поскольку они выходят замуж за неотесанных грубиянов, которые
используют их только для рождения наследника, а свои  удовольствия  получают
на стороне. Но ты теперь знаешь, какой может быть брачная постель  с  лордом
Уорриком. И, если говорить о муже, то тебе пришлось  бы  постараться,  чтобы
найти столь удачную партию. Он, к тому же, молод, мужествен и, как ты можешь
засвидетельствовать, не столь уж и уродлив.
   - Он совсем не уродлив, - немедленно возразила Ровена. - Он даже  красив,
когда.., он.., улыбается. - Она тут же изумилась себе,  поняв,  что  сказала
что-то в защиту этого человека. - Ты сводишь меня  с  ума,  Милдред,  и  эти
прожекты - чистая фантазия. Уоррик не хочет от меня ничего,  кроме  ребенка.
Один мой вид уже приводит его в ярость.
   - Скорее, один твой вид приводит его в состояние возбуждения,  и  это  он
ненавидит. Но ты не дослушала. Я не говорю,  что  можно  легко  внушить  ему
мысль жениться на тебе. Я говорю только, что его можно  натолкнуть  на  это.
Прежде всего, ты должна избавить его от враждебности по  отношению  к  тебе,
что потребует усилий с твоей стороны. Направляй его мысли на другие вещи,  а
не на воспоминания о причиненном ему ущербе. Смущай его. Делай не то, что он
ожидает. Сознательно соблазняй его. Если бы он увидел, что  ты  хочешь  его,
несмотря на его угрозы, все обернулось бы к лучшему. Ты совершенно сбила  бы
Уоррика с толку, и он начал бы больше времени думать об этом,  а  не  о  тех
маленьких пакостях, которые может тебе учинить. Не хочешь ли попытаться?
   - Я могу предвидеть  только,  что  останусь  в  дураках,  если  попытаюсь
сделать нечто подобное. Ты обманываешь сама себя, Милдред, выдавая  желаемое
за действительное.
   - А если нет? Разве тебе нравится, как он сейчас с тобой обращается?
   - Нет, - прошептала Ровена.
   - Тогда используй свое оружие. Покажи ему девушку,  которой  ты  была  до
прихода  д'Эмбреев.  Против  твоего  обаяния  никто  не  мог  устоять,   что
подтвердит каждый человек, который тебя знал.
   - Я не  думаю,  что  смогу  стать  опять  той  беззаботной  и  счастливой
девушкой.
   Милдред наклонилась к ней и обняла за плечи.
   - Я понимаю, моя дорогая. Все - что нужно - изобразить  это.  Сможешь  ли
ты?
   - Возможно.
   - Тогда попытаешься?
   - Я должна подумать сначала. Я не уверена,  что  хочу  привлечь  внимание
Уоррика