ти.
   - Неужели вы не понимаете, что там  может  быть  кто  угодно?  -  сердито
спросила она. - Не исключено, что это вовсе не человек,  а  зверь  -  мы  же
больше не слышали криков. А вдруг с Эвансом произошел несчастный случай?
   - При несчастном случае человек не будет так вопить, - заметил Фрэнк.
   - Ну ладно, - согласилась Кортни. - Но мне надо кое-что вам  сказать.  Не
похоже, что это Чандос. Он не успел бы так быстро добраться  сюда.  На  днях
его укусила змея, и он был еще не совсем здоров, когда Эванс захватил  меня.
Вот почему я не хотела, чтобы  Ромиро  встречался  с  Чандосом.  Чандос  еще
слишком слаб, я боялась за него. Конечно, в округе есть и другие индейцы, но
с чего они приедут спасать меня? Видели ли вы, чтобы  команчи  спасал  белую
женщину?
   - Я вижу перед собой белую женщину, которая готова на что угодно, лишь бы
заполучить револьвер, - отозвался Красавчик. - Можешь трещать до  посинения,
но ты его не получишь.
   - Ты...
   Красавчик рассвирепел:
   - Заткнись, я должен слышать, что там происходит!
   Кортни, стиснув зубы, замолчала. И тут Фрэнк удивленно пробормотал:
   - Не верю своим глазам! Мерзавец спятил - он идет один!
   Красавчик и Кортни обернулись. Это был Чандос, и  он  направлялся  к  ним
действительно один. Верхом на Шуафуте он медленно объезжал деревья, пока  не
оказался примерно в десяти футах от них. Сердце  Кортни  заныло  тревожно  и
радостно. Он пришел за ней! Больной, он приехал ее спасать!
   Выглядел он ужасно: двухдневная щетина и мятая  одежда  подчеркивали  его
изможденный вид. Он даже не переоделся.
   Красавчик усмехнулся. Фрэнк крепко держал свой револьвер.
   У Чандоса же в руках были только поводья,  револьвер  висел  на  поясе  в
кобуре. Взглянув на Кортни, он заметил ее разорванную одежду и напрягся.
   - Вы один, мистер?
   Чандос, не удостоив  Фрэнка  ответом,  спешился  и  неторопливо  выступил
вперед. Кортни затаила дыхание; револьвера он так и не вынул,  и  Фрэнку  не
составляло  никакого  труда  выстрелить.  Но  тут  она  увидела,  что  Фрэнк
колеблется, напуганный и сбитый с толку храбростью Чандоса.  Красавчик  тоже
не двигался. Видимо, оба решили, что на них из-за  кустов  нацелены  стрелы.
Они не могли поверить,  что  Чандос  рискнул  прийти  на  поляну  один,  без
прикрытия друзей-команчей. Интересно, так ли это на самом деле?
   - Вы Чандос? - спросил Фрэнк. Чандос кивнул:
   - По следам видно, что вас четверо. Где четвертый?
   Красавчик улыбнулся:
   - Тебе лучше этого не знать.
   - Мексиканец мертв, Чандос, - сказала Кортни.
   - Я велел тебе заткнуться! - рявкнул  Красавчик,  повернувшись  к  ней  и
занеся руку для удара.
   - Лучше помалкивай!
   Суровый тон Чандоса остановил Красавчика. Он медленно опустил  руку  и  с
вызовом повернулся к  нему.  Кортни,  охваченная  тревогой,  ждала,  что  он
выхватит револьвер. Но тут заговорил Фрэнк:
   - Вы не спрашиваете про Эванса. Значит, это вы убили его?
   - Он жив, - сказал Чандос.
   - Тогда что, черт возьми, вы с ним делали? Он орал как резаный.
   - Мне не понравилось то, что он сказал, и я...
   - Нет, я не хочу этого слышать, Чандос! - закричала Кортни.
   - Да, это не важно, - согласился Фрэнк. - Но он жив?
   - Я оставил рядом с ним его винтовку. Кортни не поняла смысла этих  слов,
но мужчины сразу поняли все. Теперь, когда намерения  Чандоса  не  оставляли
сомнений, разговоры прекратились  и  воздух  наэлектризовался.  Трое  мужчин
стояли в напряженном молчании, ожидая первого движения.  Его  сделал  Фрэнк.
Вскинув револьвер, он выстрелил.
   Кортни закричала.  Нервы  подвели  Фрэнка:  рука  его  дрогнула,  и  пуля
пролетела мимо цели В то же мгновение в руке у Чандоса  появился  револьвер.
Красавчик выхватил свой, но Чандос стремительно бросился  на  землю,  сделав
два выстрела. Первый поразил Фрэнка в грудь, он умер мгновенно.  От  второго
Красавчик  дернулся  вперед,  выпучив  глаза  от  удивления:  он  не   успел
выстрелить ни разу. Он взвел курок, и револьвер  вылетел  из  его  руки  при
третьем выстреле Чандоса. Красавчик, падая на  колени,  повернулся  лицом  к
Кортни:
   - Наверное.., мне следовало.., поверить тебе, лапочка.., этот мерзавец..,
убил меня.
   Он был еще жив. Он умрет не сразу, но смерть неизбежна: с  простреленными
кишками долго не живут. Красавчик знал это. Его васильковые глаза были полны
ужаса.
   Чандос поднялся с земли и выступил вперед. Лицо его выражало непреклонную
решимость. Он подобрал с земли револьвер  Красавчика  и,  не  сводя  глаз  с
врага, убрал свой револьвер в кобуру. Несмотря на боль, Красавчик понял, что
это значило.
   - Ты оставил Эвансу его винтовку,  -  простонал  он,  -  оставь  мне  мой
револьвер.
   - Нет.
   - Чандос, ты не можешь так поступить! - крикнула Кортни.
   Чандос даже не посмотрел на нее - взгляд его был прикован к Красавчику.
   - Он причинил тебе боль и расплачивается за это.
   - Это мне решать.
   - Нет, не тебе. - Он быстро взглянул на Кортни, а потом  снова  уставился
на Красавчика. - Садись на мою лошадь, леди. Мы уезжаем.
   Кортни побежала к его лошади, но Чандос сразу понял, что она хочет уехать
прочь от него, разозленная его жестоким самосудом. Чандос бросился за Кортни
и поймал ее за руку.
   - Он ведь причинил тебе боль, верно? - холодно спросил он.
   - Да, но он не делал того, что ты думаешь. Его остановил крик Эванса.
   - Но он все-таки причинил тебе боль, а значит, наказание неизбежно. Я мог
бы заставить его мучиться намного дольше.
   Он отпустил ее руку, и Кортни крикнула:
   - Почему ты такой мстительный? Тебе же он ничего не сделал!
   - Может, ты жалеешь, что я пришел за тобой, Кошачьи Глазки?
   Кортни опустила глаза:
   - Нет.
   - Тогда садись на лошадь и не смей уезжать без меня. Я и без того на тебя
сердит. Сегодня утром ты не дала мне знать, что попала в беду. Не  заставляй
меня опять гоняться  за  тобой,  леди,  я  все  равно  тебя  найду,  даже  в
преисподней!
   Кортни, коротко кивнув, направилась к Шуафуту. Она  злилась  на  Чандоса,
совершенно забыв о том, что ей следует быть ему благодарной. Он спас  ее  от
Красавчика.., но все, что она видела  сейчас,  -  это  его  суровое  лицо  и
холодный взгляд.

Глава 29

   Уже во второй раз Кортни покидала в ночи кровавую  сцену.  Она  сидела  в
седле перед Чандосом, ощущая его надежное тепло. Он опять убивал из-за  нее.
Тех, кто преследовал его, он лишь ранил, а тех, кто обидел ее, убил.
   Но он был зол на нее. Едва они  остановились,  как  Чандос  не  выдержал.
Когда он снимал ее с лошади, лоскуты разорванной блузки разлетелись, обнажив
тело Кортни. Может, от этого он и сорвался, а может, от пережитого волнения.
Он же не только убивал, но и сам был на волосок от смерти  и  теперь  черпал
жизненную энергию в сидящей перед ним девушке.
   Он так неистово набросился на нее, что Кортни, даже если бы и хотела,  не
смогла бы ему противиться. Но ее не испугал этот напор.  Она  ощущала  дрожь
возбуждения, вызванную его страстью. Что ж, если  Чандос  хочет  именно  так
утвердить свое мужское начало, она с радостью пойдет ему навстречу. Кортни и
сама желала освободиться от пережитых страхов и волнений,  и  только  Чандос
способен был избавить ее от них.
   К тому же она с надеждой подумала о том, что если Чандос хочет любить ее,
значит, не так уж и зол на нее.
   Чандос опустил Кортни на землю и припал губами к ее соску. Трава и  камни
кололи ее через одежду, но она почти не замечала этого.
   Кортни тихо вскрикнула. Чандос застонал, обхватив ее руками снизу  и  еще
крепче прижав к себе. Он терся животом о ее пах. Кортни всем нутром  ощущала
наслаждение, которое проникало в нее все глубже и глубже.
   Она не могла обуздать свою страсть: кусалась, царапалась,  тянула  его  к
себе. Он сдернул с нее юбки, и ее глаза встретились с его огненным взглядом.
Опустившись на колени между ее ног, он отстегнул ремень  и  кобуру.  Даже  в
темноте от его взора у нее перехватывало дыхание. Едва он  разделся,  Кортни
притянула его к себе.
   В то же мгновение он проник в нее, вскрикнув, как  изголодавшийся  зверь.
Кортни, тяжело дыша, встретила его с жаром, упиваясь и торжествуя,  пока  не
начались судороги экстаза.
   Кортни  лежала,  распластавшись  под  тяжестью  его   тела.   Сердце   ее
колотилось, дыхание еще не выровнялось. Мысли теснились в ее голове,  и  она
вдруг подумала, что вела себя только что  так  же  необузданно-дико,  как  и
Чандос!
   Он пошевелился. Пройдясь губами по ее шее, он присел и посмотрел на нее.
   - Ты кричала.
   - Разве? - спросила она, сама поразившись своему беспечному тону.
   Он улыбнулся и принялся целовать Кортни, легко скользя губами по ее телу.
   Кортни вздохнула:
   - Вот теперь ты нежен.
   - Ты не хотела нежности, котенок, - заметил он, и Кортни  покраснела:  он
был прав. - Зато хочешь ее теперь, верно?
   От смущения она молчала. Чандос опустился на землю  и  привлек  Кортни  к
себе, прижав ее податливые груди к своему крепкому боку. Ветерок  ласкал  ее
обнаженное тело, и Кортни слегка вздрогнула.
   - Холодно?
   - Чуть-чуть. Нет, нет, не  вставай!  Она  обвила  его  руками,  и  Чандос
заключил ее в теплые объятия.
   - Чандос?
   - Да, Кошачьи Глазки? Кортни помолчала.
   - Ты не мог бы называть меня Кортни? - наконец спросила она.
   - Ты не это хотела сказать.
   - Да, не это. Как ты думаешь, он  уже  умер?  -  спросила  она  по-детски
нерешительно.
   - Да, - солгал Чандос.
   Рассеянно  поглаживая  его  грудь,  Кортни  долго  молчала,  не   решаясь
спросить, зачем было так жестоко убивать Красавчика. Но  мысль  о  том,  что
Чандос пришел и отомстил за  нее,  доставляла  Кортни  какую-то  примитивную
радость.
   - Чандос?
   - Да?
   - Ты что, правда пришел за мной один?
   - А ты думала, я соберу целый полк? - сухо спросил он.
   - Нет, конечно, нет. Но ведь твой друг Прыгающий Волк был рядом, я  знаю.
Вот уж не думала, что ты сможешь найти меня один!
   Мышцы его груди затвердели у нее  под  пальцами,  и  Кортни  поняла,  что
поставила под сомнение его мужскую честь - и это  после  того,  как  он  так
геройски доказал ее!
   - Значит, ты думала, что я не смогу защитить тебя? Так вот почему  ты  не
позвала меня на помощь утром, когда они схватили тебя?
   Кортни застонала.
   - Прости, но ты же был болен, - начала оправдываться Кортни, - я боялась"
что они убьют тебя.
   - Ты не знаешь, на что способен мужчина, если задета его честь.  Разве  я
не говорил тебе об этом вчера вечером?
   - А при чем тут твоя честь, Чандос?
   - Ты платишь мне за то, чтобы я тебя защищал, разве ты забыла?
   Ком подступил к горлу от обиды и разочарования. Она ему платит! И в  этом
все дело? Кортни попыталась встать, но он удержал ее.
   - Никогда не сомневайся во мне. Кошачьи Глазки.
   Его рука ласково прошлась по ее щеке, по мягким локонам у виска. Он вновь
прижал ее голову  к  своей  груди.  От  его  теплого  голоса  Кортни  начала
оттаивать.
   Она радовалась, что он не хочет отпускать ее  из  своих  объятий.  Но  ей
хотелось большего, много  большего.  Она  мечтала,  чтобы  он  волновался  и
тревожился о ней.
   - Не сердись  на  меня,  Чандос.  В  том,  что  ты  найдешь  меня,  я  не
сомневалась ни секунды. Помолчав, она спросила:
   - Значит, ты поправился после укуса?
   - И ты еще спрашиваешь.., сейчас? Она крепче прижалась лицом к его груди.
   - Я хотела спросить.., прошла ли боль.
   - Нет, болит чертовски..
   И все-таки он поехал спасать ее! Кортни улыбнулась, не  догадываясь,  что
он почувствовал движение ее губ. Задумавшись, она водила пальцем вокруг  его
соска.
   - Чандос?
   - Что еще?
   - А если я забеременею? Он вздохнул:
   - Ты беременна?
   - Не знаю. Пока рано судить. - Она запнулась. - Но если это случится?
   - Значит, так тому и быть. Вот так ответ!
   - Ты женишься на мне, если я беременна?
   - Сможешь ли ты разделить мою жизнь? Я  все  время  в  пути,  никогда  не
останавливаясь в одном месте больше чем на несколько дней.
   - При такой жизни не стоит заводить семью, - сердито заметила Кортни.
   - Вот именно, - согласился он, потом отстранил ее и встал.
   Гнев и разочарование охватили Кортни. Сев, она долго смотрела на Чандоса,
пока он одевался, расседлывал Шуафута и  скидывал  на  землю  свою  походную
постель. Как он порой холоден и бесчувствен!

Глава 30

   Они проезжали от двадцати пяти до тридцати миль в день, и все же у Кортни
не появились те ужасные волдыри, которые ей предрекала Матти. Но сегодня она
была уверена, что без волдырей не обошлось.  Чандос  ехал  быстро,  стараясь
наверстать упущенное время, и Кортни подозревала, что отчасти он делает  это
ей назло.
   Казалось, он старался изо всех сил создать ей как можно больше неудобств.
Это началось с самого утра. Едва она проснулась, он велел ей быстро встать и
сразу усадил в седло. Теперь впереди ехала она, и это было самым неудобным.
   В конце дня они добрались до своего привала  и  увидели  там  трех  своих
лошадей, явно сытых, и пылающий  костер.  Не  мог  же  он  гореть  здесь  со
вчерашнего  утра!  Чандос  пронзительно  свистнул,  и  десять  минут  спустя
появился индеец.
   Прыгающий Волк был не слишком высок, но команчи славились  не  ростом,  а
замечательным умением ездить верхом. На нем  была  старая  военная  рубашка,
низко подпоясанная ремнем с карабинами. Мокасины доходили до начала икр,  на
ногах болтались короткие, до колен, широкие штаны. Блестящие  черные  волосы
свободно  спадали  на  плечи  длинными  прядями.  На  темном  широком   лице
выделялись иссиня-черные глаза. Он был молод и  широкоплеч.  Прыгающий  Волк
держал в руках винтовку.
   Когда он вышел на поляну, Кортни  замерла.  Мужчины  приветствовали  друг
друга и уселись на корточки у огня для  разговора.  Говорили  они  на  языке
команчей.
   Они подчеркнуто не обращали внимания на Кортни, но из-за них она не могла
подойти к костру и заняться обедом. Поэтому она решила пока  посмотреть,  не
пропало ли что-либо из ее вещей. Однако все было на месте.
   Вскоре Прыгающий Волк ушел, окинув ее на прощание  таким  же  оценивающим
взглядом, долгим и внимательным, каким посмотрел на нее, выходя  к  привалу.
Но теперь в его взгляде не было тревожной настороженности, и Кортни могла бы
поклясться, что Прыгающий Волк почти улыбался.
   Он сказал ей что-то, но не стал ждать, пока Чандос переведет  его  слова.
Когда он ушел, Чандос  опять  опустился  на  корточки  у  костра,  пожевывая
травинку и глядя на деревья, за которыми исчез его друг.
   Решив, что Чандос не переведет ей слова Прыгающего Волка, Кортни пошла за
продуктами для ужина.
   Когда она принесла к огню все  те  же  бобы,  вяленую  говядину  и  сухое
печенье, Чандос наконец посмотрел на нее.
   - Я хочу, чтобы ты сожгла эту блузку, - сказал он.
   Кортни удивилась, но промолчала.
   - Ты хочешь печенье или клецки?
   - Сожги ее, Кошачьи Глазки.
   Он смотрел на глубокий треугольный вырез,  заканчивавшийся  снизу  узлом,
которым она связала обрывки блузки. Под ней  была  рваная  сорочка,  надетая
задом наперед, чтобы разорванное место  пришлось  на  спину.  Но  все  равно
сорочка едва прикрывала груди.
   - Твой друг сказал что-то насчет моей блузки?
   - Это не имеет значения.
   - Я сменю блузку, если тебе так уж этого хочется.
   - Иди и смени, а потом принеси ее...
   - Нет, не принесу! - Да что это с  ним  такое,  в  самом  деле?  -  Зачем
сжигать эту блузку, если ее можно просто зашить? Я же зашила ту, другую... -
Кортни замолчала и прищурилась. - А-а, понимаю! Если ты порвал  мне  блузку,
это нормально и ее можно носить, но когда другой  сделал  то  же  самое,  ты
хочешь, чтобы я ее сожгла. Я права, все дело в этом?
   Глаза его загорелись, и гнев  Кортни  вдруг  остыл.  Его  ярость  убедила
девушку в том, что он ревновал ее,  желал  обладать  ею  один.  Значит,  она
небезразлична ему! Она решила исполнить его просьбу.
   Достав из саквояжа  кораллово-розовую  блузку,  Кортни  зашла  за  дерево
переодеться. Вернувшись через несколько  минут,  она  бросила  рваную  белую
блузку в костер. Пламя в  считанные  секунды  слизнуло  тонкий  шелк.  Пепел
плавно взмыл над огнем и исчез, подхваченный ветром.
   Чандос все так же хмуро смотрел в огонь.
   - Что мне сказал твой друг? - наконец спросила Кортни.
   - Он говорил не тебе.
   - Но смотрел на меня.
   - Он говорил о тебе.
   - И что же он сказал?
   В наступившей тишине было слышно лишь легкое потрескивание костра.
   - Он похвалил твою смелость, - наконец ответил он.
   Кортни, удивленно округлила глаза, но Чандос не заметил этого. Он встал и
ушел с поляны, направившись к реке. Она вздохнула, не уверенная в  том,  что
он сказал ей правду.
   Чандос и в самом деле не совсем точно передал ей слова Прыгающего  Волка,
который сказал:
   "Твоя женщина стала смелее. Хорошо, если ты решишь оставить ее себе".
   Черт побери, он и сам знал, что она стала смелее, но от этого  ничего  не
менялось. Она по-прежнему желала и заслуживала того, чего Чандос никогда  не
сможет ей дать, а значит, он не имеет права оставить ее  себе.  И  все-таки,
когда Прыгающий Волк назвал Кортни "его женщиной", Чандосу  показалось,  что
друг прав. Нет, к черту ее, к черту эти Кошачьи Глазки!
   Скорее бы закончилась их поездка! А еще лучше,  если  бы  она  вообще  не
начиналась. Ему предстоит вытерпеть еще две недели адских мук рядом  с  этой
женщиной. Одно хорошо: она дала ему повод больше не  притрагиваться  к  ней,
упомянув про беременность. Конечно, это не значило, что он  перестал  хотеть
ее...
   Чандос боялся. С того дня, как он  взял  ее  с  собой  в  Техас,  его  не
отпускал этот страх, которого Чандос не испытывал уже четыре года,  -  страх
потерять близкого человека.
   Мысли об этом еще больше огорчили Чандоса, и  он  стал  думать  об  Уэйде
Смите и о том,  что  сделает  с  ним,  когда  найдет  его.  Эти  мысли  тоже
расстраивали его, но в этом не  было  ничего  необычного:  мерзавец  слишком
часто уходил из-под самого его  носа.  Может,  в  техасском  Парисе  удастся
наконец поставить точку в этом многолетнем деле?
   Чандос провел беспокойную ночь, размышляя о невеселых вещах.

Глава 31

   За два дня до Париса Кортни растянула ногу. Все это было очень глупо. Она
неловко наступила на большой камень, и если бы на ней  не  было  сапог,  все
обстояло бы еще хуже.
   Нога так быстро распухла, что она с трудом  стянула  сапог  и  больше  не
могла надеть его. Боль затихала, только когда нога была в покое. Но  о  том,
чтобы отложить поездку, не могло быть и речи. Если  бы  Чандос  и  предложил
такое, она отказалась бы.
   Когда это случилось, Чандос переменился. Теперь он  проявлял  невероятную
заботливость, словно стараясь отплатить Кортни за то, что она  выходила  его
после укуса змеи.
   Как человек независимый, он, вероятно, тяготился ее помощью  и  сейчас  с
радостью отдавал долг: сам  готовил  еду,  кормил  четырех  лошадей,  сделал
Кортни костыль из прочной палки, подсаживал на лошадь и снимал с  нее.  Мало
того, он ехал гораздо медленнее, так что они  успевали  покрыть  лишь  треть
того расстояния, которое проезжали прежде.
   Раньше  они   скакали   вдоль   притока,   придерживаясь   юго-восточного
направления, теперь же Чандос повернул на юго-запад. Кортни не знала, что он
сменил направление из-за  ее  травмы.  Они  перебрались  через  Ред-Ривер  и
объехали какой-то  городок  -  к  сильному  разочарованию  Кортни.  Вот  уже
несколько недель она не видела и следов цивилизации!
   Через несколько часов на их пути показался еще один городок, на этот  раз
Чандос въехал в него и остановился перед рестораном под названием "У  Мамы".
Кортни до смерти хотелось поесть чего-нибудь без  бобов,  и  она  несказанно
обрадовалась, когда он повел ее к двери ресторана, хотя  и  была  в  грязной
одежде.
   В большом  светлом  зале  стояла  дюжина  столиков,  накрыты