тил в Киркбурге. Это, конечно,  может  разозлить
его настолько, что он допустит какую-нибудь глупость, возможно, даже  поедет
на поединок с  Уорриком...  Нет,  это  иллюзия.  Гилберт  никогда  не  будет
рисковать, он сначала должен узнать, какое войско взял  с  собой  Уоррик,  и
убедиться, что его собственное войско значительно больше.
   Ей хотелось бы самой узнать, насколько велика его армия. В Киркбурге было
много воинов, и еще больше Гилберт собирался нанять на деньги Лионса.  Успел
он это сделать? Весьма интересный вопрос.
   Была некоторая надежда, что  ей  удалось  посеять  сомнения  относительно
плана Гилберта - беспрепятственно проникнуть в  замок.  Если  хоть  какие-то
сомнения возникли у него сейчас, то до  вечера  они  увеличатся.  Может,  он
придет в конце концов к выводу, что его план не сработает.
   Тогда, он, возможно, вспомнит про свою угрозу  ей  и  использует  ее  как
средство проникнуть в замок. Тогда она сможет улучить момент и  предупредить
кого-нибудь. Потому что, по плану Гилберта,  он  не  сразу  будет  открывать
ворота, - ему надо дать своей  армии  приблизиться.  Возможно,  ее  направят
прямиком в темницу. Это неплохо, так как она будет отгорожена от Гилберта.
   Да, возможно, что он захочет использовать  ее,  и  у  него  не  возникнет
подозрений, что она захочет помочь человеку, который держал ее в  плену.  Он
знает, что она ненавидит его, но он  будет  предполагать,  что  Уоррика  она
ненавидит еще больше.
   Она почувствовала себя несколько лучше - пока не припомнила, что  ожидает
ее в темнице Фулкхеста. Приступила ли Беатрис к розыгрышу  своего  фарса  до
того, как узнала, что Ровена сбежала? Если нет, то возможно, что  она  и  не
будет ее обвинять, удовольствовавшись тем, что Ровены нет.
   Поимка злейшего врага Уоррика может быть принята во внимание, если станет
известно, что это благодаря Ровене. Может быть, даже не посадят  в  темницу.
Может, они будут благодарны ей. - Нет, она опять размечталась впустую. Но по
крайней мере это может вынудить проклятого тюремщика  задуматься,  стоит  ли
трогать ее до тех пор, пока не вернется Уоррик.
   Но если на ней будет висеть обвинение в воровстве...
   Она не сможет  ничего  поделать  тогда.  Что  бы  ни  ожидало  ее  внутри
крепости, она узнает это только, если Гилберт решит использовать ее.  Однако
сейчас она уже не испытывала пылкого желания, чтобы он ее использовал.
   Она   начала   присматриваться   к   мужчинам,   которые   ее   окружали,
заинтересованная в том, чтобы найти кого-нибудь,  кого  она  сможет  убедить
покинуть отряд Гилберта, не выступая открыто против него и  не  вызывая  его
гнев, который наверняка обернется против нее.
   Из шести человек, которые были с ней, только двое наверняка из Киркбурга.
Естественно, Гилберт взял с собой наиболее верных ему людей. Если бы ей  все
же удалось поговорить с кем-нибудь из киркбургских рыцарей, но так, чтобы не
слышали другие люди Гилберта...
   Когда один из них упомянул о еде, она почувствовала, что голодна. Но  она
не стала доставать еду из своей сумки  и  отошла  подальше  от  группы.  Она
рассчитывала, что кто-нибудь из них захочет принести ей поесть, и надеялась,
что он будет из Киркбурга.
   Но ей не повезло. Человек, предложивший ей еду, носил незнакомый ей герб,
и, спросив его имя, она догадалась, что он из Эмбрея.
   Она поблагодарила его и отказалась от еды, сказав, что  еще  не  голодна,
хотя ее желудок бунтовал против такой лжи. Она подождала, пока  они  кончили
есть и опять сели отдыхать, и затем подождала  еще  немного,  молясь,  чтобы
Гилберт не вернулся раньше времени. Его  не  было.  Наконец  она  посмотрела
прямо в глаза одному из рыцарей Киркбурга и сказала, что все же  теперь  она
проголодалась.
   Он вскочил и достал провизию из своих собственных запасов и, после  того,
как она поблагодарила его, небрежно заметила:
   - Я удивлена, что вы сами ввязались в это дело, которое к  вам  не  имеет
отношения. - Затем она высказала догадку:
   - И ведь вам за это не платят.
   Он не отрицал, сказав:
   - Я поклялся Киркбургу. И лорд Гилберт...
   - Не имеет на него никакого права, так же как и я, -  выпалила  она,  как
будто это сорвалось у нее в раздражении. Затем притворилась удивленной. - Не
может быть, чтобы вы не знали.  Без  наследника  от  моего  союза  с  лордом
Годвином все наследует его брат.  Он  теперь  лорд  Киркбурга  и  несомненно
удивляется, что же произошло с воинами  его  брата,  людьми,  в  которых  он
нуждается для восстановления крепости. Конечно, я не понимаю, почему мужчины
предпочитают войну мирному строительству, но, очевидно, это так, как раз  вы
здесь, а не там.
   Он молчал некоторое время. Было похоже, что он потерял  дар  речи.  Потом
складка, достойная самого лорда Уоррика, прорезала его переносицу.
   - Почему вы говорите мне это, леди?
   То, что она вспомнила Уоррика, подсказало ей ответ.
   - Я не хочу умирать, но мой сводный брат  не  слушает  меня.  Он  одержим
идеей убить Фулкхеста, и неудивительно, так как Фулкхест  поклялся  разорить
его. Однако Гилберт не знает этого человека так хорошо, как  узнала  его  я,
будучи в плену. Вы легко возьмете его замок, да, но вы  никогда  не  выйдете
оттуда живыми, также как и я, так как Гилберт тащит меня туда.
   - Вы не понимаете,  леди.  Мы  возьмем  заложников,  собственных  дочерей
лорда.
   - Вы думаете, что для этого воинственного  лорда  дочери  имеют  какое-то
значение? План Гилберта сработал бы против любого другого человека. Но  этот
лорд не беспокоится ни о своих дочерях, ни о ком-либо другом. Он  пожертвует
ими без малейшего сожаления, также как и своими людьми в  замке.  Он  осадит
свою собственную крепость,  но  не  предложит  никаких  условий,  не  примет
никаких соглашений. Все, о чем он думает, - только месть. О,  этот  северный
дракон поклялся, что никто не перейдет ему дорогу без отмщения.
   - Что, если вы ошибаетесь?
   - Что, если я права? Вам разве обещано что-то такое, ради чего стоит идти
на страшный риск?
   - Вы думаете, что я отвращу вашего брата от этой, может быть, и  безумной
цели?
   Она отошла с ним в сторону, и другие с любопытством поглядывали  на  них,
гадая, о чем они могут говорить. Почему эти мужчины так недоверчивы?  Ладно,
нужно пойти на хитрость.
   - Гилберт не послушает и вас, если узнает, что то,  о  чем  вы  говорите,
исходит от меня. И  он  не  поблагодарит  вас  за  эти  хлопоты.  Затем  она
вздохнула, как бы опомнившись. - Извините меня. Я не  должна  была  говорить
вам о своих страхах, просто я думала, вы можете спасти себя и  кого-либо  из
ваших друзей, поскольку это не ваша война, и вы не  обязаны  быть  здесь.  Я
думала тогда просить вас, чтобы вы взяли меня с собой, если  решите  уехать,
но теперь я осознаю, что вы не можете мне  в  этом  помочь.  Воины  Гилберта
остановят вас. Может, мне все же удастся убедить его послать меня в  Эмбрей.
Да, попробую.
   Она отвернулась от него, молясь про себя, чтобы он ничего не сказал людям
Гилберта. Когда она осмелилась оглядеться, то увидела, что он  разговаривает
с другим рыцарем из Киркбурга - и очень горячо.
   Неужели  ей  все-таки  улыбнется  удача?  Если  эти  двое  сейчас  смогут
придумать отговорку, чтобы вернуться в основной лагерь, где полно  людей  из
Киркбурга, может  быть,  ряды  армии  Гилберта  сильно  поредеют.  Если  это
случится достаточно скоро, Гилберта известят и он  будет  вынужден  изменить
свой первоначальный план. Он, конечно, будет рвать и метать, но  что  сможет
поделать? Ведь он-то знает, что у него нет прав на армию Лионса.  Она  может
напомнить ему... Нет, ей не следует этого делать.
   Она могла признаться, что случайно назвала Фулкхеста северным драконом, а
человек, с которым она говорила, побледнел  как  мел.  Она  могла  бы  потом
поинтересоваться, предупредил ли Гилберт своих людей о том, что  Фулкхест  -
это как раз тот дракон, что сжег крепость Киркбург.
   В любом случае, он не станет преследовать тех людей, если  будет  уверен,
что они теперь не собираются выступить против него.
   Он попробует вывернуться и придумает новый план  действий,  и  этот  план
будет включать ее использование. Как только он так решит, то  не  будет  уже
рвать и метать. Но, как только он так решит, ее начнут охранять с  удвоенной
бдительностью, это несомненно.
   Однако человек, с которым она говорила, не  попытался  уйти.  Она  начала
думать, что он заботится только о себе, когда вернулся один из  наблюдателей
и сообщил, что несколько отрядов патрульных выехало из  замка,  возможно  на
поиски Ровены. Она допускала эту возможность. Будь она  простой  крестьянкой
или  бежавшей  пленницей,  патрульные  должны  ее  отыскать  до  возвращения
Уоррика.
   Но эти патрули не понравятся Гилберту, потому что угрожают и его планам.
   Кто-то  из  мужчин  должен  был  поехать  к   основному   лагерю,   чтобы
предупредить их. Оба воина из Киркбурга вызвались ехать.
   Ровена едва удержалась от улыбки.

Глава 36

   День тянулся в  томительном  напряжении.  Ровена  воображала  бесконечное
количество вариантов того, что могло  произойти,  но  ясно,  что,  поскольку
основной лагерь не так далеко отсюда,  кто-либо  из  людей  Гилберта  должен
вернуться с сообщением, что воины Киркбурга уходят - или не уходят.
   Это, конечно, возможно. Двое человек, уехавшие отсюда, вообще-то не  были
обязаны предупреждать остальных о "верной смерти", которая их ждет, и  могли
просто спастись сами. Или, может быть, она верно оценила их пылкий разговор:
человек, с которым она разговаривала, просто не мог убедить своего товарища,
тот ему не верил. Тогда их горячность объясняется другим  -  тем,  например,
что товарищ стал разубеждать первого, смеяться  над  ним,  что  тот  поверил
страхам слабой женщины.
   Да, она, наверное, сошла с ума, если думает, что ее несколько слов  могут
испугать целую армию - нет, она не надеялась испугать их,  а  просто  хотела
довести до их сведения, что они не обязаны участвовать в  этом  походе,  тем
более, если им за это не платят, а их действительный лорд ждет их безуспешно
в Киркбурге.
   Из-за закрывавших небо туч трудно определить, когда  же  все-таки  начнет
действительно темнеть. Но вот наконец стемнело, и  как  раз  в  этот  момент
появился Гилберт, в возбуждении продиравшийся на лошади сквозь чащу.  Он  не
обратил внимания на то, что не все его люди на месте, а может,  не  все  ему
были нужды для его задачи. Чем больше людей будет с  ним,  тем  труднее  ему
пробраться в замок.
   Он не спешился, но подъехал к Ровене и сказал:
   - Я решил сказать,  что  нашел  тебя  на  дороге  без  сопровождения,  и,
поскольку ты якобы отказалась сообщить, куда направляешься, я заставил  тебя
ехать со мной. И что я надеюсь отдать тебя им  просто  потому,  что  еду  по
делам короля и не могу задерживаться даже ради столь миловидной леди.
   Затем он широко усмехнулся.
   - Как ты думаешь, захотят они освободить меня от такой обузы?
   - Поскольку они будут сурово наказаны за то, что позволили  мне  убежать,
то да, я не сомневаюсь, что они опустят подъемный мост.
   Она очень постаралась придать своему голосу интонации, которые бы убедили
его в том, что идея ей не нравится. Должно быть, это ей  удалось,  поскольку
он весело рассмеялся.
   - Не злись, Ровена. Тебе придется провести в этой темнице не больше,  чем
несколько часов, и потом  ты  навсегда  свободна.  Разве  эта  цена  слишком
высока, чтобы окончательно расправиться с Фулкхестом  после  всего,  что  он
сделал по отношению к тебе.
   Она не ответила. То, что Фулкхест сделал с ней,  было  результатом  того,
что Гилберт вынудил сделать ее. Одного  человека  она  не  осуждала  слишком
сильно. Другого она будет проклинать всю жизнь.
   - Если ты успешно провернешь дело, Гилберт, тогда мы обсудим  цену  моего
заключения в темницу.
   Поскольку он ожидал от нее чего-либо в таком роде,  то  не  был  огорчен.
Сейчас ничего не могло огорчить его слишком сильно, когда победа так близка.
Ровена же втайне радовалась. Все же ей удалось посеять в нем утром сомнения,
и это дало свои  плоды.  Теперь  у  нее  будет  возможность  провалить  план
Гилберта, он сам попадется в свои сети. Но для нее было бы  лучше,  если  бы
ушли воины Киркбурга,  поскольку  ей  не  улыбалось  сейчас  возвращаться  к
Уоррику. Конечно, в противном случае она остается с Гилбертом, но прежде чем
он придумает еще какой-либо способ использовать  ее  для  своих  целей,  она
найдет путь избавиться от него и его бесконечных угроз.
   Пока они выезжали из леса, Ровена  оглядывалась  несколько  раз,  надеясь
увидеть приближающегося вестника из лагеря,  но  ничего  похожего  не  было,
никто не спешил предупредить Гилберта, что его воины уходят от него.
   Потом они подъехали к  воротам  крепости  Фулкхест,  и  Гилберт  назвался
каким-то другим именем, выдавая себя за посланца Стефана, а затем  рассказал
свою версию того, как нашел Ровену. Она не слушала, что  он  говорит,  и  не
смотрела на стражников, сидя позади Гилберта, чтобы они  не  могли  ее  пока
узнать. Нельзя сказать, что она чувствовала себя  полной  надежд.  Она  была
там. Она должна сделать то, что намеревалась сделать. Но ей очень и очень не
хотелось делать все это.
   Она наконец в последний раз оглянулась, и там.., это не люди ли  Гилберта
приближаются к ним по дороге? Почему они замедлили шаг, увидев  их  у  ворот
замка? Может быть, эти воины из Киркбурга дождались темноты? Умно. В темноте
Гилберт не сможет их преследовать. Он будет внутри замка,  ожидая  появления
своего войска. Но их решение ничуть не помогает ей. В этот  момент  стражник
обратился к Гилберту:
   - Подождите там. Мой лорд сам возьмет у вас девушку. Ровена  нахмурилась,
не понимая, что они подразумевают. Но Гилберт смотрел в сторону, и  тут  она
вдруг услышала, это был безусловно стук копыт приближавшегося к ним большого
войска. Значит, это действительно возвращается дракон. В сумерках его  армия
была трудно различима, но она узнала его. И Гилберт - тоже.
   Он был взбешен, хотя не хотел ругаться при страже.
   - Проклятье, он не мог доехать до Джильского Поля и  уже  вернуться.  Это
невозможно!
   - Значит, он переменил решение. Ее голос напомнил ему, что  она  здесь  и
является составной частью его плана.
   - Не беспокойся, - сказал он ей. - Это просто меняет  мои  планы  -  буду
осаждать их. Да и моя армия все же больше, чем  его,  и  я  вернусь  с  ней.
Хорошо, что я не дождался ночи, потому что теперь я встречусь с ним.
   - Ты собираешься приветствовать его? - спросила она его недоверчиво.
   - Почему бы и нет? Он никогда меня не видел  и  без  доспехов  не  узнает
меня, - Гилберт почти что смеялся. - Это веселая игра. Этого Ровена не могла
вынести.
   - Не хотела говорить тебе, Гилберт, но он узнает тебя. Он знает тебя  как
моего сводного брата, а не как д'Эмбрея. Но в любом случае  он  жаждет  тебя
убить, потому что был тем  человеком,  которого  ты  приковал  к  постели  в
Киркбурге. Так что это веселая игра для вас обоих.
   - Будь ты проклята, ты врешь! - взорвался он. - Я не мог захватить его  и
не узнать! И он не  мог  вернуться  с  армией,  когда  лежал  прикованный  к
постели.
   Здесь, ради собственной безопасности, Ровене  пришлось  погрешить  против
правды.
   - Это была его армия, но он не возглавил ее.  Они  шли  освобождать  его,
Гилберт. И когда они освободили его, он послал меня в темницу. Он собирается
мстить мне до конца моих дней за то, что я сделала с  ним.  Тебя  он  просто
хочет убить. Но можешь мне не верить.  ТЫ  сам  узнаешь  его,  когда  сейчас
поздороваешься с ним...
   - Довольно! - прорычал он, хватая ее за руки и спуская вниз с седла.
   - Что ты делаешь?! - спросила она, зная уже, что он ответит.
   - В замке знают, кто ты. Если я заберу  тебя  с  собой,  они  пустятся  в
погоню, которая мне не нужна. Так что скажи им, что я спешил по делам. И  не
бойся. Моим первым требованием, когда я вернусь, будет твое освобождение  из
этого плена.
   Он не дал ей времени ответить и ускакал. Его люди последовали за ним,  и,
поскольку было уже достаточно темно, через некоторое время они  скрылись  из
виду. Приближающаяся армия тоже была плохо видна, только стук  многих  сотен
копыт слышался все громче.
   Ровене пришло в голову, почему же она просто  стоит  и  ждет.  Она  могла
легко ускользнуть сейчас,  и  никто  бы  не  заметил.  Она  могла  бы  также
спрятаться под мостом, когда он опустится, и бежать чуть  позже,  когда  все
успокоится. В замке бы решили, что Гилберт увез ее с собой.
   Но это вызвало бы погоню, возглавляемую Уорриком.  А  Гилберт  направился
прямиком в свой лагерь к своему войску - или тому, что осталось от него.
   А она валяла дурака, потому просто стояла и ждала тут, пока не показалась
первая лошадь и не остановилась прямо перед ней.
   Факелы освещали высокие стены, давая не слишком много света, но его  было
достаточно, чтобы разглядеть Уоррика, смотрящего на нее.

Глава 37

   - Почему ты ждешь меня здесь, а не там, где тебе положено?
   - Я сбежала, - не таясь, ответила Ровена.
   - В самом деле?
   Ироничность тона и улыбка на губах Уоррика ясно показывала, что он ей  не
поверил. Вот и прекрасно.  Она  успеет  больше  рассказать,  если  он  будет
считать, что все это ее собственная выдумка - пока  она  не  дойдет  до  тех
ключевых слов, которые безусловно приведут его в ярость.
   Потому она пожала плечами и вздохнула.
   - Увы, я недостаточно благородна, чтобы принимать на себя вину,  когда  я
не виновата. Мне пришлось бежать, иначе я этим вечером оказалась бы в  вашей
темнице.
   - А-а, - сказал он, как будто  бы  ее  слова  все  ему  объяснили.  -  Ты
избегаешь места,  которое,  по  твоим  собственным  словам,  находишь  таким
удобным.
   Это он напоминает ей о том, что она сказала леди Изабелле?
   - Оно не было бы таким на этот раз, - сказала она глухо, но затем  быстро
вернулась к беспечному тону. - И я говорю вам правду,  я  бы  не  вернулась,
если  бы  меня  не  нашел  один  очень  подлый  лорд,  который  хотел   меня
использовать, чтобы проникнуть в Фулкхест, который он хочет захватить.
   Уоррик и бровью не пошевелил в ответ на это, и она продолжала.
   - Вы должны поспешить внутрь и подготовиться к осаде.  С  одной  стороны,
возможно, что я и рассеяла его армию, спрятанную глубже в  лесу,  сказав  им
только правду. Но, знаете ли, я не могу быть уверена. Я объяснила одному  из
рыцарей там, что знаю точно, они не обязаны подчиняться этому  лорду  и  что
они должны вернуться к своему  настоящему  властелину.  Я  сожалею,  но  мне
пришлось также обрисовать вас очень черными красками  в  надежде,  что  если
логических доводов окажется недостаточно, то сработает страх.
   - Я приветствую, когда мою репутацию еще и приукрашивают.
   Он посмотрел на нее с усмешкой.
   - Расскажи-ка мне теперь, как тебе удалось осуществить свой замечательный
побег.
   - Это было непросто, - поспешила она уверить его с живостью, так  что  он
рассмеялся, все еще полагая, что его забавляют.
   - Если бы я думал, что легко, я бы посадил тебя  обратно  в  темницу  для
лучшей сохранности - правда,  я  бы  навещал  тебя.  Ровена  решила,  что  с
"забавой" пора кончать.
   - Вы вернулись как раз вовремя, чтобы спасти  ваш  замок  и  вашу  семью,
потому что я бы, конечно, попыталась, но не было никакой гарантии, что  ваши
люди поверят мне, если я им скажу, что человек, выдающий себя за  посланника
короля, планирует ночью открыть ворота замка для своей  армии.  Если  бы  вы
вернулись позже, то нашли бы его схваченным, если бы мне  поверили,  или,  в
противном случае, вы бы обнаружили, что  ваши  дочери  взяты  заложницами  и
выкупом является ваша жизнь.
   Когда она закончила говорить, его лицо темнело.
   - Почему я чувствую, что ты больше не притворяешься?
   - Я не притворяюсь и не притворялась до этого,  все  правда,  Уоррик.