ордена и быстро умчаться прочь, а не хватать кинжал и пытаться  дать  Дирку
отпор.
   - Будь ты проклят, что ж, попробуй, но прежде я убью  тебя!  -  прошипела
Кристен.
   Дирк смотрел, как девушка  поднимает  кинжал,  понимая,  что  она  успеет
нанести ему удар прежде, чем он сможет вырвать оружие у нее из рук. Если  бы
только она не была почти такой же высокой, как он, и не обладала  при  своем
росте значительной силой...
   Он снова разозлился, но на этот раз не на нее, а на ее мать, за  то,  что
та была настолько сумасбродна, чтобы обучить дочь боевому искусству.
   - Эта игрушка не всегда будет у тебя в руке, Кристен, - прорычал он.
   Она вздернула подбородок.
   - Ты глупец, что предупредил меня. Теперь уж я позабочусь  о  том,  чтобы
впредь ты никогда не мог застать меня врасплох.
   Это привело его в бешенство.
   - Тогда не забудь запирать свою дверь, когда  спишь,  потому  что  я  все
равно найду способ овладеть тобой!
   Кристен не удостоила его ответа, лишь  наклонилась,  чтобы  поднять  свою
одежду, лежавшую у ее ног, и перебросила ее через плечо.  Не  сводя  глаз  с
Дирка, она нащупала поводья и, зажав  их  в  руке,  стала  отступать  назад.
Отойдя на несколько футов, она вцепилась в  белую  шелковую  гриву  Тордена,
вскочила ему на спину и мгновенно рванулась с места.
   Позади слышались злобные проклятия Дирка, но Кристен не обращала  на  них
внимания, беспокоясь лишь о том, как бы исхитриться и на скаку  натянуть  на
себя одежду, прежде чем она приблизится к поселению и кто-нибудь увидит  ее.
Ей будет трудно объяснить, что произошло, и, если  правда  станет  известна,
она больше не сможет наслаждаться  прежней  свободой,  а  Дирку  Герхардсену
грозят большие неприятности.
   Если бы Кристен не боялась, что этим поставит  под  угрозу  свой  вольный
образ жизни, то рассказала бы  обо  всем,  но  она  слишком  дорожила  своей
свободой. Отец и так чересчур беспокоился за нее. Мать, конечно,  совсем  не
переживала на этот счет, потому что Бренна обучала ее умению защитить себя в
течение долгих летних месяцев, пока  ее  муж,  прихватив  с  собой  сыновей,
отправлялся в долгие плавания,  чтобы  продать  свой  товар.  Втайне  Бренна
научила Кристен всему, что в свое время узнала от своего отца: мастерству  и
хитрости, необходимым в поединке с более сильным врагом. Особенно  хитрости,
потому что, хотя Кристен и  была  почти  на  полфута  выше  своей  матери  и
отличалась недюжинной для женщины силой, все же  она  не  могла  тягаться  с
мужчинами.
   Кристен была горда своим умением постоять за  себя,  но  это  был  первый
случай, когда ей пришлось испытать его на деле. Она не могла открыто  носить
оружие, как мужчины, потому что ее отец пришел  бы  в  ярость,  узнав,  чему
научила ее мать. В любом случае, ей вовсе не  хотелось  носить  оружие,  она
была вполне довольна своей принадлежностью к женскому полу.
   Вся семья любила, защищала и баловала Кристен. Кроме Селига, который  был
двумя годами старше, у  нее  был  шестнадцатилетний  брат  Эрик,  и  Торалл,
четырнадцати лет, причем оба они уже были почти такого же  огромного  роста,
как и их отец. Кроме того, у нее имелся  двоюродный  брат  Атол,  бывший  на
несколько месяцев старше Селига,  и  еще  множество  троюродных  братьев  со
стороны  отца;  готовых  драться  насмерть   за   малейшее   нанесенное   ей
оскорбление. Нет, она  была  под  надежной  защитой,  и  ей  не  нужно  было
демонстрировать свое умение постоять за себя, как в свое  время  приходилось
делать ее матери, когда та была в возрасте Кристен.
   До сегодняшнего дня. Если бы только на следующей неделе она могла  уплыть
вместе с Селигом и Эриком к торговым городам на Востоке, тогда ей  не  нужно
было бы беспокоиться насчет Дирка - по крайней мере  до  тех  пор,  пока  не
вернется домой в конце лета. Но к тому времени он мог уже обзавестись  женой
и забыть о ней.
   К несчастью, Кристен уже просила, чтобы ее взяли в плавание, но  ей  было
отказано. Она была слишком  взрослой  для  того,  чтобы  плавать  в  большой
компании молодых мужчин, даже если этот корабль и принадлежал ее отцу  и  ее
брат Селиг командовал им. Если Гаррик  оставался  дома,  значит,  и  Кристен
должна остаться дома. Даже ее шутливый намек, что в  Бирке  или  Хедеби  она
могла бы встретить какого-нибудь симпатичного  владельца  другого  торгового
судна и привезти его домой в качестве мужа, не возымел  желаемого  действия.
Если Гаррика не будет там, чтобы присматривать за дочерью, как это было в те
три раза, когда он позволил Кристен и ее матери сопровождать их в  плавании,
тогда она должна оставаться дома.
   Последние восемь лет Гаррик уже не плавал, предпочитая  проводить  теплые
летние месяцы с Бренной и предоставляя своему другу Перрину, а потом Селигу,
когда тот подрос, командовать кораблем. Родители Кристен уезжали  верхом  на
север, одни,  и  не  возвращались  до  конца  лета.  Они  вместе  охотились,
исследовали незнакомые места, любили друг друга, и Кристен мечтала  о  таком
же счастье для себя. Но где можно найти такого  же  мужчину,  как  Гаррик  -
ласкового с теми, кого любил, и грозного с теми,  кого  ненавидел,  мужчину,
способного заставить ее сердце биться  быстрее,  как  билось  сердце  Бренны
всякий раз, когда она смотрела на мужа?
   Кристен вздохнула и направилась  к  дому.  Такого  мужчины  не  было,  по
крайней мере, здесь. Конечно, попадались ласковые  мужчины,  но  не  слишком
часто, в то время как грозных было предостаточно. Их  северная  земля  могла
похвастать крепкими, достойными сыновьями, но до сих пор ни один из  них  не
смог завладеть сердцем Кристен. Если бы только она могла  уплыть  на  Восток
вместе с Селигом. Должен же где-то быть мужчина, предназначенный ей -  купец
или моряк, как ее отец, датчанин", или швед, или даже норманн с юга. Все они
приезжали торговать в крупные города на Востоке. Ей нужно было лишь отыскать
его.

Глава 2

   Кристен сидела в кухне, поджидая, пока  ее  мать  спустится  вниз.  Селиг
должен был отплыть утром, в то время дня, которое в других  краях  именуется
рассветом, но поскольку летом в здешних широтах солнце садилось ночью  всего
на несколько часов, это был не совсем  рассвет  в  обычном  понимании  этого
слова.
   Включая Селига, команда корабля состояла из тридцати четырех человек.  За
исключением нескольких кузенов, в основном это были младшие и  даже  старшие
сыновья друзей Хаардрадов, все бывалые моряки. Трюм набьют мехами и  другими
ценными товарами,  и  для  того,  чтобы  подготовить  их,  эти  люди  немало
потрудились в долгие темные зимние месяцы. Семья Кристен за эту зиму запасла
пятьдесят пять шкур, включая две шкуры белого медведя,  которые  так  высоко
ценились на Востоке.
   Это будет очень выгодное путешествие для всех, и Кристен  решила  сделать
хотя бы еще одну  попытку  добиться  разрешения  участвовать  в  нем.  Селиг
сказал, что он не будет возражать, но, разумеется, ему всегда было трудно  в
чем-либо отказать ей. Поскольку ее  отец  на  прошлой  неделе  опять  трижды
говорил ей "нет", единственной, кто мог бы заставить его  изменить  решение,
оставалась мать.
   Слуги готовили ужин. Все они были чужеземными пленниками, которых викинги
захватывали во время своих  набегов  на  южные  поселения  или  привозили  с
Востока. Но те, кто служили в доме  Хаардрадов,  были  куплены,  потому  что
Гаррик не участвовал в набегах с юных лет, и Селиг тоже, с тех пор как  стал
командовать кораблем вместо отца. Иногда это  становилось  предметом  споров
между родителями Кристен, потому  что  ее  мать  была  такой  же  пленницей,
захваченной отцом Гаррика и подаренной им  сыну  в  851  году.  Конечно  же,
Бренна, с ее бесконечной гордостью,  никогда  не  признавала  Гаррика  своим
хозяином, и они часто рассказывали о царившей на  первых  порах  между  ними
лютой вражде, которая мало-помалу переросла в любовь, жившую в их сердцах  и
по сей день.
   Кристен никак не могла представить себе своих родителей враждующими,  как
это было когда-то. Конечно, время от времени между ними вспыхивали ссоры,  и
иногда Гаррик вскакивал на коня и уезжал на север, чтобы поостыть. Но  когда
ой возвращался, родители запирались в спальне, а когда они  выходили  оттуда
спустя несколько часов, ни один из них не мог вспомнить, из-за чего  же  они
повздорили. Все их распри, большие и маленькие, заканчивались в спальне, что
служило  остальным  членам  их  семьи  неисчерпаемой  темой  для   шуток   и
поддразниваний.
   Устав ждать, Кристен от  скуки  принялась  выпрашивать  у  Эйлин  сладкие
орешки, которые та собиралась добавить в тесто. Девушка заговорила  с  Эйлин
на ее родном гэльском языке, что всегда  действовало  безотказно.  От  слуг,
которые были уроженцами самых разных краев, Кристен выучила множество языков
и могла так же бегло говорить на них,  как  на  родном.  У  нее  был  живой,
пытливый ум, всегда жаждущий узнать что-то новое.
   - Оставь Эйлин в покое, родная, пока любимый ореховый хлеб твоего отца не
превратился в твердую лепешку.
   Кристен виновато проглотила оставшиеся орешки и с улыбкой  повернулась  к
матери.
   - Я думала, ты никогда не спустишься. Что это ты прошептала на ухо  папе,
после чего он так поспешно схватил тебя на руки и унес наверх?
   Бренна очаровательно покраснела. Обняв дочь за талию,  она  повела  ее  в
зал,  который  был  пуст,  потому  что  все  мужчины,  работали  на  берегу,
перетаскивая груз на корабль.
   - Тебе обязательно задавать подобные вопросы в присутствии слуг?
   - Задавать подобные вопросы? Но все они видели, как он схватил тебя и...
   - Ну ладно, оставим это, - улыбнулась  Бренна.  -  Кроме  того,  я  вовсе
ничего не шептала ему на ухо.
   Кристен  была  разочарована.  Она   рассчитывала   услышать   от   матери
какое-нибудь  восхитительно  порочное  признание,  потому  что   та   всегда
откровенно высказывалась на любую тему.  Заметив  ее  разочарование,  Бренна
расхохоталась.
   - Мне не нужно было что-либо ему шептать,  дорогая.  Я  просто  уткнулась
носом ему в шею.. Видишь ли, у Гаррика есть очень  чувствительное  место  на
шее.
   - И это может вызвать в нем желание?
   - И притом очень быстро.
   - Значит, ты спровоцировала его. Как тебе не стыдно, мама! -  поддразнила
Кристен.
   - Стыдно, мне?! После того как я среди бела дня так приятно провела целый
час с твоим отцом, хотя ему не терпелось  спуститься  вниз?  Иногда  женщине
приходится брать инициативу в свои руки, если ее муж так занят.
   Кристен издала звук, похожий на сдавленный смешок.
   - И он не возражал, что ты оторвала его от такого интересного  занятия  -
наблюдать, как перетаскивают ценный груз на его корабль?
   - А ты как думаешь?
   Кристен улыбнулась, отлично зная, что он вовсе не возражал.
   Ее мать и по поведению, и по внешнему виду сильно отличалась  от  обычных
матерей. Помимо того, что у нее были  иссиня-черные  волосы,  выдававшие  ее
кельтское происхождение, и  ласковые  серые  глаза,  она  выглядела  слишком
молодой, чтобы иметь взрослых детей. Хотя ей исполнилось  почти  сорок,  она
казалась значительно моложе.
   Бренна Хаардрад была необычайно красивой женщиной, и Кристен повезло, что
черты лица она унаследовала от матери, хотя высокий  рост,  золотистый  цвет
волос и аквамариновые глаза достались  ей  от  отца.  По  крайней  мере,  ей
следовало благодарить Бога зато, что она не была такой высокой, как ее  отец
и братья. Бренна так и делала, хотя здесь, на севере, необычный рост  дочери
не доставлял ей проблем, которые могли бы возникнуть, живи она где-нибудь  в
другом месте, поскольку норманнские мужчины большей частью  были  выше  нее.
Однако на родине Бренны это могло бы стать серьезным недостатком,  поскольку
там большинство мужчин были бы ниже Кристен.
   - Надо  полагать,  ты  ждала  меня  не  для  того,  чтобы  задавать  свои
неуместные вопросы? - поинтересовалась Бренна.
   Кристен опустила глаза.
   - Я надеялась, что ты поговоришь с папой, тем более что он сейчас в таком
прекрасном настроении, и попросишь его...
   - ..отпустить тебя в плавание вместе с братом? - закончила за нее Бренна,
качая головой. - Почему это путешествие так важно для тебя, Кристен?
   - Я хочу найти себе мужа. - Наконец она сказала то,  в  чем  не  решалась
признаться своему отцу.
   - И ты не надеешься найти себе кого-нибудь подходящего здесь, дома?
   Кристен заглянула в ласковые серые глаза.
   - Я никого не могу полюбить здесь, мама. Так, как ты любишь папу.
   - А ты перебрала всех своих знакомых?
   - Да.
   - Надо ли это понимать так, что ты не выйдешь за Шелдона?
   Кристен кивнула, хотя до этого решила, что пока не будет сообщать об этом
родителям.
   - Я люблю его, но так же, как люблю своих братьев.
   - Значит, ты хочешь выйти замуж за чужеземца?
   - Но ты же вышла замуж за чужеземца?
   - Но мы с твоим отцом были долго знакомы, прежде чем  решили,  что  любим
друг друга, и поженились.
   - Я думаю, мне не потребуется так много  времени,  чтобы  понять,  что  я
влюблена. Бренна вздохнула.
   - Ну что ж, я постаралась вооружить тебя  знаниями,  которых  не  было  у
меня, когда я познакомилась  с  твоим  отцом.  Хорошо,  родная,  я  поговорю
сегодня вечером с Гарриком, но не надейся, что он изменит свое решение. И  в
этом я с ним согласна, потому что  тоже  не  хочу  отпускать  тебя  с  твоим
братом.
   - Но, мама...
   - Дай мне  закончить.  Если  Селиг  вовремя  вернется  из  плавания,  мне
кажется, можно будет уговорить твоего отца отправиться на юг, чтобы поискать
тебе мужа.
   - А если он вернется лишь к концу лета?
   - В таком  случае  придется  подождать  до  весны.  Раз  уж  мне  суждено
разлучиться с тобой, я хотела бы, чтобы это произошло как можно позже.  Если
только, конечно, ты не жаждешь заполучить себе мужчину прямо сейчас?
   Кристен покачала головой. Этого она совсем не имела  в  виду.  Ей  просто
хотелось уехать отсюда, подальше от той опасности, которую представлял собой
Дирк, но она не могла сказать этого даже матери, потому что в этом случае та
скорее всего сама решила бы разобраться с ним.
   - Но тогда я буду еще на год старше, - напомнила  Кристен,  надеясь,  что
это соображение сможет поколебать мать.
   Бренна улыбнулась тому, что дочь даже не сознает своей привлекательности.
   - Поверь мне, твой возраст не имеет значения.  Они  везде  будут  драться
из-за тебя, едва лишь узнают, что ты ищешь себе  мужа,  точно  так  же,  как
дрались и здесь. Лишний год ничего не изменит.
   Кристен не стала продолжать разговор. Они уселись возле  открытой  двери,
через которую в  дом  проникал  теплый  ветерок  и  дневной  свет.  Огромный
каменный дом, построенный  прадедом  Кристен,  не  имел  окон,  чтобы  лучше
хранить тепло  во  время  зимних  холодов.  Кристен  помогала  Бренне  ткать
гобелен, поскольку у той не хватало терпения заниматься этим в одиночестве.
   - Что бы ты сделала, мама, если бы тебе очень  хотелось  уплыть  на  этом
корабле?  -  под  влиянием  порыва   внезапно   спросила   Кристен,   Бренна
рассмеялась, решив, что дочь смирилась с поражением.
   - Я пробралась бы тайком на борт и хорошенько спряталась посреди тюков  с
грузом дня на два, до тех пор, пока мы не отплыли бы подальше от берега.
   - Ты правда поступила бы так? - спросила Кристен,  недоверчиво  глядя  на
нее округлившимися глазами.
   - Нет, родная, я просто тебя поддразниваю. С какой стати  я  захотела  бы
уплыть от твоего отца?

Глава 3

   Однако семя упало на благодатную почву, и Кристен уже не могла думать  ни
о чем другом. Конечно, ее  мать  всего  лишь  шутила,  фантазируя,  как  она
спряталась бы на корабле, но в этой шутке была та доля  правды,  которая  не
давала Кристен покоя. Бренна обладала достаточной смелостью,  чтобы  сделать
это, ведь она порой решалась и на более отчаянные  поступки.  Разве  она  не
отважилась в самый разгар зимы, когда ее украли  незадолго  до  их  с  отцом
свадьбы, обойти пешком вокруг фьорда, чтобы  вернуться  к  Гаррику?  Кристен
может быть такой же смелой. Одним ударом она сумеет избавиться  от  Дирка  и
отстоять свою независимость, а кроме того, это будет настоящее  приключение.
Именно мысль о приключении подогревала ее больше всего.
   Во  всем  этом  замысле  имелся  лишь  один  недостаток.   Ей   запретили
участвовать в плавании, и ей придется дорого заплатить за свое непослушание,
когда она вернется. Но сейчас, пребывая  в  радостном  возбуждении,  Кристен
просто старалась не думать об этом и не позволяла Тайре, которой  рассказала
о своих планах, приставать к ней с вопросами. Та была очень удивлена,  ведь,
в отличие от Кристен, она утратила любовь к  приключениям,  когда  вышла  из
детского возраста.
   Девушки сидели на втором этаже в комнате Кристен  -  единственном  месте,
где можно было укрыться от шума прощального пира, устроенного  внизу.  Гости
веселились вовсю. Все члены команды будут спать сегодня в зале. Тайра пришла
вместе с отцом, чтобы попрощаться со  своим  братом  Торольфом,  потому  что
последние несколько дней он провел здесь, помогая с погрузкой  и  последними
приготовлениями к отплытию. Кристен была рада, что он участвует в  плавании,
потому что они были очень близкими друзьями. В свое время она даже  пыталась
обучить Торольфа  некоторым  языкам,  которыми  владела  с  детства,  но  он
оказался  не  слишком   способным   учеником.   Торольф,   возможно,   будет
единственным, кто встанет на защиту Кристен, когда Селиг и три ее двоюродных
брата, тоже участвующие в походе, примутся отчитывать ее за глупую выходку.
   Селиг, безусловно, страшно разозлится, также как и ее кузены Олаф,  Хэкон
и Оутер,  старший  из  троих.  Но  когда  ее  обнаружат,  они  уже  отплывут
достаточно далеко от берега и возвращаться будет поздно.  А  как  только  их
гнев уляжется, они будут вынуждены смириться с ее присутствием.  Разумеется,
она отделается лишь устным внушением, так как ни  один  из  них  не  посмеет
тронуть ее пальцем, зная, что она не из тех, кто не умеет постоять за себя.
   - Но почему, Кристен? - спросила Тайра, как только узнала о ее намерении.
- Твоя мать будет плакать. Твой отец... - Она замолчала и поежилась.  -  Мне
даже страшно подумать, что он сделает.
   Кристен лишь улыбнулась ей.
   - Он ничего не сможет сделать, пока я не вернусь. И моя мама  никогда  не
плачет. Она перестанет беспокоиться обо мне, как только ты ей сообщишь,  где
я. Обнаружив, что я пропала, она и так поймет, что произошло, но  все  равно
станет волноваться, если не будет знать наверняка. Поэтому-то я все  тебе  и
рассказала.
   - Лучше бы ты рассказала кому-нибудь другому. Твой отец придет в ярость.
   - Но тебе он ничего не сделает, Тайра. И ты  должна  пообещать  мне,  что
завтра же расскажешь им, что я уплыла  вместе  с  Селигом,  прежде  чем  они
начнут беспокоиться.
   - Я сделаю это, Кристен, но все равно не могу понять,  зачем  тебе  нужно
идти против их воли. Раньше ты не выражала желания отправиться  с  братом  в
плавание.
   - Конечно же, мне и раньше этого хотелось,  просто  мне  не  приходило  в
голову попросить разрешения. Что касается того, зачем я это  делаю,  то  это
мой последний шанс поплавать с Селигом. В  следующем  году  отец  собирается
отправиться со мной на юг, чтобы я могла  найти  себе  мужа  -  если  только
прежде не найду его сама в Хедеби, - добавила она со смехом.
   - Ты на самом деле хочешь поискать себе  мужа  на  стороне?  -  удивленно
спросила Тайра.
   - А ты решила, что я шучу?
   - Конечно. Это же будет означать, что тебе придется жить в  чужих  краях,
вдали от родителей.
   - За  кого  бы  я  ни  вышла  замуж,  мне  все  равно  придется  покинуть
родительский дом.
   - Но если бы ты стала женой Шелдона, то осталась бы жить рядом с домом.
   - Но тогда я не узнала бы настоящей любви, Тайра. Я предпочла бы жить где
угодно, даже на Востоке,  лишь  бы  быть  с  человеко