лся, не решаясь  глядеть
на нее:
   - У тебя замечательный малыш, Регина. Прошло несколько долгих мгновений.
   - Приятно это слышать. Николас неуверенно улыбнулся:
   - С этого момента я признаю его моим сыном.
   - Почему?
   Он заглянул в ее синие глаза:
   - По-моему, ясно.
   - Ты же не хочешь быть со мной, Николас. Ты сам  говорил,  когда  уезжал.
Теперь изменил свое мнение?
   Николас застыл. Так она хочет, чтобы он на коленях  умолял  ее?  Хочет  в
очередной раз унизить и помучить его? Она клялась, что  никогда  не  простит
его, и он не имеет права  осуждать  ее.  Чтобы  не  ухудшить  их  отношения,
Николас молча повернулся и вышел из комнаты.

Глава 30

   Николас, оказывается, не шутил и на следующий  день  велел  готовиться  к
отъезду в Сильверли. Он объявил о своем решении за завтраком, сказав, что не
может оставаться в доме, где нет  кабинета.  Реджи  нечего  было  возразить.
Невыносимый человек!
   Хорошо, но она не поедет без Элеоноры. Не хватало ей сидеть в глуши с ним
и его матушкой, которая ее  ненавидит.  Нет,  Элеонора  тоже  должна  ехать.
Ничего не сказав  мужу,  Реджи  сама  поговорила  с  Элеонорой.  Та  сначала
отказалась, но в конце концов поддалась на уговоры.
   Все были заняты, кроме Николаса, который не принимал участия в  сборах  и
только с довольным видом глядел на устроенный им переполох. Реджи не  успела
даже попрощаться с родными, оставив им коротенькие  записки  с  извинениями.
Несмотря на всеобщие усилия, последний чемодан уложили только к ночи.  Вещей
оказалось так много, что для них выделили отдельную повозку.
   За весь день Реджи ни словом не обмолвилась с виконтом, но  раздражал  ее
не внезапный отъезд в Сильверли. Она не могла  забыть  их  ночной  разговор.
Николас умудрился вывести ее из равновесия, и  остаток  ночи  она  почти  не
сомкнула глаз. Нет, не из-за поцелуя. Честно говоря, ее смутило то,  что  он
лишь поцеловал ее.
   И она все еще хочет его, после того, что он ей сделал? Да. Она вспомнила,
как он стоял у двери - шелковый халат распахнут на груди, золотистые  волосы
растрепаны, янтарные глаза смотрят на нее, - и ее  охватило  такое  желание,
что она даже испугалась. Неужели ей достаточно увидеть  его,  чтобы  тут  же
забыть, как она проклинала его все эти месяцы?
   И что ей теперь делать? Нет, простить его она  не  может.  Значит,  нужно
перестать о нем думать.
   Элеонора и Тесс с ребенком ехали в просторной карете  вместе  с  Реджи  и
Николасом, а Мэг, Харрис и служанка Элеоноры разместились в карете поменьше.
Маленький Томас, окруженный заботами трех  женщин,  был  самым  спокойным  и
молчаливым пассажиром. Дамы вполголоса беседовали, а Николас  демонстративно
показывал, что их болтовня чрезвычайно утомительна. В отместку женщины стали
игнорировать его, а Реджи без всякого смущения оголяла плечо, когда ей нужно
было покормить Томаса. Пусть Николас только попробует возразить!
   А тот лишь забавлялся, видя, что жена  хранит  высокомерное  молчание,  а
тетушка кидает на него безразлично-холодные взгляды. Странно, Элеонора  ведь
не могла подолгу сердиться. Удивило и ее желание ехать с ними  а  Сильверли:
после смерти его отца она не была там ни  разу.  Вероятно,  Элеонора  решила
поддержать Регину, и это его одновременно развеселило и задело.
   Впрочем, он быстро отвлекся от этих мыслей, занятый  другими  ощущениями.
Должно быть, он совсем уж  порочный,  если  при  одном  взгляде  на  Регину,
кормящую малыша, в  нем  просыпается  желание.  Внутренний  голос  услужливо
нашептывал, что он слишком  безжалостен  к  себе,  ведь  присутствие  Регины
всегда на него так действует.
   Однако спасительная мысль не принесла ему  успокоения.  Регина,  конечно,
отвергнет его, если он попытается возобновить отношения. И каким же он будет
выглядеть ослом, если начнет волочиться за собственной женой! Вот если бы им
пришлось ночевать в одной спальне, тогда, быть может... Но  и  в  лондонском
доме, и  в  Сильверли  комнат  было  предостаточно,  так  что  необходимость
совместного ночлега отпадала.
   Есть только один способ устроить это. Правда, теперь вряд ли будет  такая
возможность, хотя... Господи, ну конечно! Как он раньше об этом не  подумал!
Они уже на полдороге к Сильверли, еще немного, и он упустил бы шанс.
   Не раздумывая более над своим  планом,  который,  несомненно,  имел  кучу
недостатков, Николас приказал кучеру ехать к ближайшему постоялому двору.
   - Что случилось? - спросила Элеонора.
   - Не беспокойтесь, тетя Элли. Я решил, что нам не помешает горячий  обед.
До Сильверли мы доберемся слишком поздно и не сможем на него рассчитывать.
   - Но еще не стемнело, и мы уже совсем рядом, - заметила Реджи.
   - Ошибаешься, любовь моя. До Сильверли далеко, а я ужасно проголодался  и
не могу ждать.
   Они остановились на постоялом дворе, где Николаса  хорошо  знали.  Хозяин
был его давним знакомым, и виконт без утайки объяснил ему,  чего  он  хочет.
Теперь, если повезет...

Глава 31

   Продолжая смеяться, Реджи с трудом добралась до постели. Мэг  помогла  ей
раздеться и сердито вышла из комнаты. Горничная решила, что  хозяйка  пьяна.
Но Реджи выпила совсем немного, а вот Элеонора... Она сама отвела ее наверх,
где почтенную леди теперь, наверное, так же распекает горничная. Нет,  слуги
много себе позволяют!
   Элеонора лишь пригубила бокал вина, которое  специально  для  них  принес
хозяин трактира. Он так и сказал  Николасу.  Хотя  Реджи  выпила  не  больше
Элеоноры, ей вскоре стало очень весело.  Только  она  не  была  пьяна,  нет!
Просто крепкое вино ударило в голову.
   Реджи плюхнулась на кровать. Да, комната  не  такая  просторная,  как  ее
спальня в Сильверли,  но  одну  ночь  можно  потерпеть.  За  обедом  Николас
развлекал их беседой, сказав между прочим, что сожалеет о поспешном  решении
переехать в Сильверли. Он якобы не ожидал такого количества набранных вещей.
Было бы весьма неразумно приехать в Сильверли ночью, не предупредив заранее,
они переполошат весь дом, слугам придется готовить  им  комнаты,  распрягать
лошадей, выгружать сундуки и чемоданы. Поэтому им лучше переночевать  здесь,
а утром отправиться в Сильверли. Комнаты на постоялом дворе он уже заказал.
   Обед  прошел  весело.  Николас  старался  загладить  свою  вину   за   те
неудобства, которые им доставил. Он  был  чрезвычайно  любезен,  рассказывал
забавные истории, и тетя Элли все время смеялась. Вскоре Реджи заметила, что
тоже  смеется  вместе  с  ними.  Мэг,  Тесс  и  остальные  слуги,  вероятно,
развлекались на свой манер.
   Реджи зевнула, хотела погасить лампу, промахнулась  и  снова  засмеялась.
Она собралась повторить свою попытку, но тут в комнату вошел Николас.
   Он в ее спальне? И не извинился за ошибку. Или это не ошибка?  Почему  он
пришел в ее комнату?
   - Тебе что-то нужно, Николас?
   Он улыбнулся. Окинув беглым взглядом комнату, он заметил  только  чемодан
Регины, его вещи почему-то сюда не принесли. Наверное, Харрис выразил  таким
образом свой протест. Камердинеру было приказано ночевать в  конюшне  вместе
со слугами, чтобы создать видимость нехватки свободных комнат.
   Заметив, что Николас раздевается, Реджи нахмурилась:
   - Что.., что ты делаешь?
   - Собираюсь ложиться, - ответил он.
   - Но...
   - Разве ты не знаешь? Мне казалось, я упомянул об этом за  столом.  Реджи
смутилась:
   - О чем упомянул?
   - Что здесь лишь три свободные  комнаты.  Одну  занимают  моя  тетушка  с
горничной, вторую - твоя горничная и няня с малышом. Остается только эта, Он
сел на кровать и начал снимать сапоги. Реджи ошарашенно  уставилась  на  его
широкую спину.
   - Ты будешь спать здесь? - испуганно спросила она. - Здесь?
   - А где же мне спать?
   - Но...
   Она не договорила.  Николас  повернулся  к  ней,  и  его  близость  опять
взволновала ее.
   - Что-нибудь не так? - спросил он. - Мы ведь женаты. И, уверяю, в постели
со мной ты будешь в полной безопасности.
   Значит, он решил ей напомнить, что больше не желает ее?
   - Ты не храпишь? - спросила она, чтобы сказать хоть что-то.
   - Я? Конечно, нет.
   - Тогда я согласна разделить с тобой комнату на одну  ночь.  Ты  ведь  не
будешь снимать всю одежду?
   - Я не могу спать одетым.
   - Тогда я погашу лампу, если не возражаешь.
   - Чтобы я не смущал тебя своей наготой? Ради Бога.
   В его голосе ей почудился смех. Грубиян. Она должна его игнорировать.
   Реджи обеими руками нащупала лампу, ей не хотелось, чтобы он  заметил  ее
неуверенные движения. Однако предстояла  еще  задача.  Она  никак  не  могла
обнаружить край одеяла, и когда  наконец  справилась  с  этим,  Николас  уже
разделся и лег  под  одеяло  одновременно  с  ней.  Кровать  под  его  весом
прогнулась, и Реджи ухватилась за край одеяла,  чтобы  не  скатиться  в  его
сторону. Она лежала вытянувшись, стараясь не касаться его.
   - Спокойной ночи, жена.
   - Спокойной ночи, Николас. Через минуту он уже храпел, и Реджи недовольно
поморщилась. Разве теперь уснешь? Осторожно повернувшись, она  потрясла  его
за плечо:
   - Николас?
   - Сжалься, любовь моя, - пробормотал он сквозь сон. - Одного раза за ночь
вполне достаточно.
   - Одного... О! - выдохнула она, поняв, что он имел в виду.  Вероятно,  он
спутал ее с кем-то и теперь думает, что она хочет заняться с ним любовью.
   Она презрительно фыркнула. Снова раздался храп, и  Реджи  молча  стиснула
зубы. Вскоре Николас повернулся и его рука легла ей  на  грудь,  а  согнутая
нога - на бедро.
   Господи, она касается его обнаженной груди, его бедра,  его..,  если  она
шевельнется, то непременно его разбудит. Но  эта  близость  возродила  давно
забытые ощущения, и она чувствовала, что уже не заснет.
   Она попыталась осторожно снять его руку,  но  он  сжал  ее  грудь.  Реджи
широко раскрыла глаза, сердце у нее забилось, а он продолжал спать как ни  в
чем не бывало.
   Она сделала новую попытку освободиться. Наконец ей это  удалось,  но  тут
его рука как бы невзначай скользнула вниз, коснулась холмика между ногами и,
проделав обратный путь, остановилась на другой груди, лаская ее.
   - Очень.., хорошо. - Его горячее дыхание опалило ей щеку.
   У Реджи вырвался стон, удививший и смутивший ее. Безумие. Он же спит! Как
он может пробуждать в ней такие чувства?
   Вино. Вот в чем причина. Иначе почему бы ей вдруг захотелось,  чтобы  она
была мужчиной, а он - женщиной, почему захотелось  положить  его  на  спину,
сесть на него и дать выход своему ноющему желанию.
   Ей нужно перевернуть его на другой бок.
   - Николас? - прошептала она. - Николас, ты должен...
   - Настаиваешь, любовь моя? - Он  погладил  ее  шею.  -  Ну  хорошо,  если
хочешь...
   Теплые губы прикоснулись к ее губам, сначала нежно, потом с  возрастающей
страстью, рука ласкала ее шею, и Реджи затрепетала от сладостного ощущения.
   - Ах, любовь моя, -  бормотал  он,  покусывая  мочку  ее  уха.  -  Почаще
настаивай.
   Реджи переполняло наслаждение. Какое ей дело, что он еще не  проснулся  и
не понимает, что делает? Она прижала его к себе.
   Николас чуть не вскрикнул от радости. Приняв его поцелуй, она решила свою
участь. Он быстро расстегнул на ней рубашку, одним  движением  стянул  ее  с
Реджи и отбросил в сторону.
   Ее рука упала ему на плечо. От этого прикосновения он сразу  напрягся,  и
сознание власти над ним повергло  ее  в  трепет.  Теперь  поздно  отступать,
сейчас он будет принадлежать только ей, знает он об атом или нет.
   Она погладила его по спине, сначала робко, потом сильнее и  опять  нежно,
осторожно. Ей нравилось прикасаться к  нему  снова  и  снова.  Ведь  столько
времени прошло с той летней  ночи.  Он  заставил  вспомнить.  Губы  Николаса
скользили от ее шеи к бедрам, он чувствовал, что  пьянеет  от  ее  близости.
Кожа - упругая, шелковистая, как в ту ночь, когда он  лишил  ее  невинности,
Тело осталось таким же стройным, лишь грудь пополнела. Он даже боялся к  ней
прикасаться, теперь это владения его сына, а он не хотел, чтобы Реджи сейчас
думала о малыше. Он вообще не хотел, чтобы она думала.
   Реджи металась по подушке, сердце у нее бешено колотилось.  Если  Николас
не прекратит сладко терзать ее своими пальцами, ей придется умолять  его  об
этом.
   Он словно прочел ее мысли,  и  она  почувствовала  на  себе  долгожданную
тяжесть его тела. Ее ноги крепко обхватили его бедра, когда он вошел  в  нее
до самого предела.
   Он поцелуями заглушал ее страстные крики, а Реджи, обвив  его  руками  за
шею и запустив пальцы ему в волосы, крепко прижимала его к себе.
   И тут пароксизм страсти закружил обоих, снова и снова омывая  их  волнами
наслаждения. Но вот желание утолено, буря стихла, и они заснули, не разжимая
объятий.

Глава 32

   Его разбудил стук в дверь. Николас тут же вспомнил, что заснул в объятиях
Регины, а стучавший, видимо, не собирался ждать приглашения войти.
   Приятно увидеть рядом жену. Николас повернулся к  двери  и  выругался.  В
дверях стояла горничная Регины. В одной руке она  держала  свечу,  а  другой
прижимала к плечу Томаса. Удивление на лице  горничной  показалось  Николасу
забавным.
   - Ты знаешь, что нельзя входить без разрешения?  -  недовольно  проворчал
он. Но Мэг не смутилась;
   - Когда я  вхожу  в  комнату  моей  хозяйки  леди  Реджи,  мне  не  нужно
спрашивать разрешения, ваша милость.
   - Леди Реджи, как видишь, не одна. А теперь  соблаговоли  отвернуться,  я
постараюсь накинуть на себя что-нибудь.
   Мэг охнула, когда он без дальнейших рассуждений встал с постели, и быстро
отвернулась, пролив воск со свечи на пол. Что он делает в  постели  хозяйки?
Бедная девочка была сама не своя, когда он ее  бросил,  а  теперь  он  снова
здесь и даже не извинился за свое поведение.
   -  Можешь  повернуться  и  рассказать  о  своем  деле.  Мэг  нерешительно
обернулась. Он стоял перед ней, загораживая кровать.
   - Она знает, что вы здесь? - подозрительно  спросила  горничная.  Николас
засмеялся:
   - Дорогая моя, в Чем ты пытаешься меня обвинить?
   Та молчала, тщетно пытаясь найти слова для ответа.
   - И зачем ты явилась сюда среди ночи?
   - Пора кормить лорда Томаса.
   Николас уже забыл, что младенец и ночью требует к себе внимания.  А  Мэг,
словно прочтя его мысли, продолжала:
   - Конечно,  это  утомительно,  но  поздние  кормления  скоро  закончатся.
Несколько ночей он уже не просыпается. Сегодня  на  него  подействовали  наш
переезд и незнакомая комната.
   - Хорошо, можешь дать его мне. Мэг удивленно отпрянула:
   - Извините, ваша  милость,  но,  может,  вам  лучше  ненадолго  выйти  из
комнаты?
   - Не думаю, - заявил Николас. - А ты можешь идти. Не гляди на  меня  так,
словно я сам буду его кормить. Я передам его матери и верну тебе, когда  она
его покормит.
   Он протянул руки, чтобы взять Томаса, и Мэг вынуждена была уступить.
   - Осторожно, - предупредила она его. - Нужно поддерживать его за шейку..,
вот так. Это вам не тряпичная кукла.
   Николас нахмурился, и горничная вышла из комнаты.
   Он вздохнул. Жаль, но придется ее разбудить. Черт возьми,  ему  вовсе  не
хотелось этого делать. Хмель, наверное,  уже  прошел,  и,  проснувшись,  она
будет в шоке от его присутствия в ее комнате. А нельзя покормить малыша,  не
разбудив ее? Она лежит на боку, прелестная грудь  обнажена.  Может,  ребенок
справится и без ее помощи?
   Николас осторожно положил  сына  рядом.  Ничего.  Он  сел  на  кровать  и
нахмурился. Черт возьми, Почему ничего не получается? У ребенка должен  быть
инстинкт. Николас повернул крошечное личико к груди, щечка малыша  потерлась
о сосок, но Томас отвернулся и недовольно засопел.
   Николаса все это начинало уже раздражать. Он лег рядом с малышом, положил
его на бок и прижал головку к груди Реджи. Наконец маленький  ротик  отыскал
сосок и довольно зачмокал.
   Николас улыбнулся, чрезвычайно довольный  собой  и  Томасом.  Придерживая
головку ребенка, он стал наблюдать за матерью и сыном. Не  каждому  молодому
отцу такое удастся.
   Он чуть не засмеялся от гордости.  Его  сын.  Он  прикончит  любого,  кто
посмеет утверждать  обратное,  и  он,  Николас,  сам  помог  его  накормить.
Вообще-то он лишь помог малышу найти источник пищи, но это  одно  и  то  же.
Теперь понятно, что, должно быть, чувствовала Регина, кормя своего  ребенка.
Прекрасное, ни с чем не сравнимое чувство.
   Глядя на них, Николас снова ощутил нежность,  как  и  прошлой  ночью,  но
теперь к этому примешивалось  и  чувство,  которое  можно  было  бы  назвать
собственническим. Его жена, его ребенок, они принадлежат ему и находятся под
его защитой. Он сделает все, чтобы они тоже знали об этом.
   Он умудрился даже перевернуть их на другой бок, чтобы ребенок мог  сосать
другую грудь, полную молока. И сделал это, не разбудив Регину. Спускаясь  по
лестнице в комнату Мэг, Николас уже намного увереннее держал сына.
   Открыв дверь, горничная неприязненно посмотрела на него. "Пора,  кажется,
наладить с нею отношения", - решил Николас.
   - Скажи, Мэг, твоя неприязнь ко мне  вызвана  личными  причинами  или  ты
поступаешь так из солидарности с хозяйкой?
   Мэг была значительно старше Николаса, не боялась высказывать свое мнение,
поэтому ответила весьма дерзко:
   - Вы и сами все знаете, сэр. Вам не стоило возвращаться. Регина прекрасно
обходилась без вас, и ей станет только лучше, когда вы снова уедете.
   - Уеду? - переспросил Николас. - Я только приехал, а ты уже считаешь, что
я опять вас покину?
   - А разве нет? - возразила Мэг, все больше распаляясь. -  Вы  не  хотите,
чтобы она была вашей женой, и она теперь хорошо это понимает.
   - А если я не уеду, Мэг? - тихо спросил он.  Поколебавшись  секунду,  Мэг
все же решила стоять на своем. Пусть знает, что его так просто не простят.
   - Она превратит вашу жизнь в ад,  сэр.  Уж  извините,  ваша  милость,  но
другого вы и не заслуживаете. А мы с Тесс и словечка за вас не замолвим. Вам
больше не удастся заставить ее страдать.
   Николас кивнул. Он все понял. Если кто и знает истинные  чувства  Регины,
то это Мэг. Горничная со свойственной  ей  прямотой  высказала  ему  правду.
Неужели она права? Неужели у них с Региной все кончено?

Глава 33

   Часы пробили четверть девятого, и Мэг заметалась по  комнате,  разыскивая
фиолетовое платье и короткий спенсер Регины.  Сама  же  Реджи  в  это  время
играла на кровати с Томасом. Она его уже покормила  и  теперь  ждала,  когда
ребенка заберет Тесс.
   - Удивляюсь, как Томас за всю ночь ни разу не  потревожил  нас.  Тебе  не
кажется это странным, Мэг? Я думала, в незнакомом месте он будет вести  себя
гораздо беспокойнее.
   - Вы не помните, что я приносила его ночью? Реджи вскинула на нее  глаза,
покраснев от смущения.
   - Его светлость принес Томаса обратно сытым и довольным, - сказала Мэг. -
Уверена, лорд Монтьет хотел, чтобы все думали, будто это  его  заслуга,  но,
поскольку мужчины отличаются от...
   - Николас принес его тебе?
   - Ну да. Кажется, вы ничего не помните. Я же говорила, что вино...
   - Ах, глупости, - перебила ее Реджи. - Конечно, я все  помню.  Ну,  почти
все.., в общем, не важно. Отнеси малыша к Тесс, хорошо? У  меня  разболелась
голова.
   - Ничего удивительного, раз вы столько...
   - Мэг!
   Когда дверь за горничной закрылась, Реджи упала на  кровать.  Что  с  ней
творится? Она знала, что они с  Николасом  провели  ночь  в  одной  комнате.
Помнила, как он пришел, разделся и сразу уснул. Дальнейшее она тоже помнила,
забыть это невозможно. Но почему она не помнит, что кормила Томаса?
   Реджи начала сомневаться. Может,  она  сразу  заснула  и  все  ей  только
приснилось? Ведь когда , она проснулась, на ней была ночная рубашка. Значит,
это действительно был сон? Ее охватило разочарование. .Вскоре они продолжили
свой путь. Николас сидел напротив чрезвычайно мрачный. Он забился в  угол  и
даже не пытался быть любезным.  Как  это  не  похоже  на  его  поведение  за
вчерашним обедом! Что с ним случилос