Вы
найдете следы присутствия армии в лесах на востоке  отсюда,  если,  конечно,
они не осадят вас сегодняшней ночью. Подлый лорд? Он.., он мой сводный брат.
Он пришел сюда, чтобы отомстить вам за разрушение Киркбурга.  Вы  понимаете,
что такое месть?
   Ни слова не говоря, Уоррик наклонился и подсадил ее на свою  лошадь.  Его
руки крепко обнимали ее, сидящую впереди него, и, сжав  ее  еще  крепче,  он
сказал:
   - И ты бы помогла ему.
   - Я бы помешала ему!
   - Ты думаешь, что я в  это  поверю?  -  язвительно  заметил  он.  -  Твой
собственный брат?
   - Он не кровный брат, и я ненавижу его так, что готова убить его  и  убью
его, если представится возможность.
   - Тогда позволь мне сделать это за тебя, - предложил он, но в голосе  его
была холодность. - Скажи, где его найти.
   Настало ли время сказать ему всю правду? Нет, он и так уже очень  сердит,
чтобы узнать еще и это.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Вы отобрали у меня больше чем достаточно. Теперь вы хотите еще и лишить
меня возможности отомстить. Нет.
   Он рассердился на такой ответ. Он даже хорошенько встряхнул  ее.  Но  она
все равно не  хотела  сообщить  ему  нужные  сведения.  Наконец  он  немного
успокоился и отпустил ее. Тут подъемный мост опустился прямо перед  ними,  и
она спохватилась, что теряет время, и не рассказала  ему  остального,  того,
что вскоре он услышит от других - и это будет не в ее пользу.
   - Вы так и не спросили, мой лорд, за что я должна была попасть в темницу.
   - Ты еще в чем-то хочешь признаться? Она  поморщилась  от  его  сердитого
ворчания. - Это не признание, а правда, насколько я знаю. Я должна была быть
обвиненной в краже предмета большой ценности у одной  из  леди.  Предмет  бы
нашли в ваших покоях, что подтверждало  бы  мою  вину.  Это  оправдывало  бы
"допрос" по поводу предполагаемых других краж. Надежда  была,  что  от  меня
мало что останется к вашему приезду и что из-за пыток я потеряю  ребенка.  Я
не собиралась страдать по ложному обвинению, поэтому ушла еще до  того,  как
оно было сделано.
   - И если ты виновна, то говоришь мне это, чтобы оправдаться.
   - Я не виновна в этом.  Это  Милдред  подслушала  разговор  двух  леди  и
предупредила меня. Вы можете спросить ее...
   - Ты думаешь, мне неизвестно,  что  ради  тебя  она  соврет  что  угодно?
Подумай получше о том, что может подтвердить твою невиновность.
   - Вы понимаете теперь, почему я была вынуждена уйти, - горько проговорила
она. - Я не могу оправдать себя чем-либо, кроме того, что уже рассказала.  И
это вам придется искать доказательства, что тот, кто обвиняет меня, лжет,  -
или вам придется наказать меня со всей вашей строгостью.
   - Черт возьми, чем ты им так насолила? Почему такая враждебность к тебе?
   Ровена замерла. Его вопрос говорил,  что  он  верит  ей  -  или  пытается
поверить.
   - Я здесь ни при чем, - просто ответила она. - Это не меня хотят уязвить,
а вас. С моим уходом,  возможно,  обвинение  и  не  будет  предъявлено.  Это
бессмысленно.  С  моим  возвращением,  однако,  она  может  все  же   решить
прибегнуть к обману.
   Они остановились перед башней и задержались там на некоторое время;  пока
воины  спешивались,  уводили  лошадей,  оруженосцы  собирали  вещи.   Ровена
внезапно спросила:
   - Почему вы вернулись так скоро?
   - Нет, не уходи от нашего разговора. Скажи, кто эта леди, которая  хотела
достать меня через тебя, ты должна сказать.
   Она соскользнула с лошади, прежде  чем  он  успел  ее  задержать,  однако
остановилась, подняв к нему лицо, и ответила:
   - Не спрашивайте меня.  Если  она  изменила  свое  намерение,  тогда  она
обелила себя и не должна быть наказана за то, что задумала в  порыве  гнева.
Если ж нет, то вы очень скоро узнаете, кто она.
   Он помрачнел еще больше, это было хорошо заметно при свете окружавших  их
теперь факелов. Холодный озноб пробежал у нее по спине, потому  что  он  был
похож сейчас на дьявола, когда сидел вот так и, глядя на нее  сверху,  решал
ее судьбу.
   - Я решаю, что заслуживает наказания, - предупредил он ее. -  Поэтому  не
думай, что тебе удастся скрыть от меня это так, как  ты  скрыла  имя  своего
брата. Ты должна мне ответить или...
   Она отвернулась и  пошла  прочь,  слишком  сердитая,  чтобы  беспокоиться
сейчас о том, что могла привести его в бешенство своим  поведением.  Поэтому
Ровена не видела, как медленно на его лице проступила улыбка  и  не  слышала
последовавшего затем смеха. Но его люди видели. И многие из них  удивлялись,
что это так забавляет лорда, когда он отдает приказы  по  укреплению  защиты
замка.

Глава 38

   Шум, доносившийся из большого зала, означал, что  уже  началась  вечерняя
трапеза. Ровена могла его слышать, поднимаясь по лестнице, и  она  замедлила
шаги. Она внутренне похолодела, вспомнив, что ей сейчас предстоит.
   Ровена собиралась пройти прямо в кухню, чтобы перекусить, но  передумала.
Как можно пройти, чтобы не заходить в большой зал? Может быть,  тогда  выйти
наружу и обойти по двору? Нет, первые капли долго  надвигавшейся  грозы  уже
полились, когда она вошла в башню.
   Уоррик  нашел  ее  сидящей  на  ступеньках   в   темноте.   Он   отпустил
сопровождавших его людей,  и  тогда  они  остались  лицом  к  лицу.  Она  не
поднимала на него глаз, хотя ему казалось, что она узнает его. Она  даже  не
пыталась объяснить, почему она здесь находится.
   Наконец он спросил:
   - Что ты  здесь  делаешь?  Я  думал,  ты  заедаешь  эту  прогорклую  пищу
изысканными блюдами Блуэ, от которых тебя не тошнит. Ровена пожала плечами.
   - Я тоже хотела так сделать, и очень, но  мне  нужно  пройти  через  зал,
чтобы попасть в кухню.
   - И что?
   - Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом, если меня будут обвинять.
   Ровена не могла понять, почему эти слова заставили Уоррика поднять ее  на
руки и поцеловать, но он поступил именно так. Уоррик был насквозь промокший,
но она не обратила на это внимания. Она прижалась к нему, в его  поцелуе  не
было страсти, но тепло, безопасность, его сила - и  нежность.  Она  чуть  не
расплакалась, почувствовав все это после того, что ей  пришлось  вынести  за
последние сутки.
   Потом он усадил ее обратно, все еще поглаживая рукой по щеке и улыбаясь.
   - Пойдем, - сказал он мягко и повел ее вверх по ступенькам,  обняв  одной
рукой за талию. - Я не хочу, чтобы ты опять ругалась на меня.
   - Нет, я не думаю.
   - Тогда иди есть, - сказал он, подталкивая ее к ступенькам кухни.
   - А вы?
   -  Я  уверен,  что  сам  смогу  разобраться  во  всем  этом  без   твоего
присутствия, хотя, когда ты покушаешь, можешь  принести  мне  бутылку  моего
нового вина - и передай, чтобы нам приготовили ванну.
   Это не было оговоркой, "нам", и румянец еще  не  схлынул  с  щек  Ровены,
когда через некоторое время она вошла на кухню. Когда она  вошла  туда,  все
было  нормально.  Работа  не  прекратилась  при  ее  появлении.  Не  было  и
подозрительных взглядов. Только Мэри Блуз заметила ее и  подскочила  к  ней,
как боевая лошадь на полном скаку.
   - Я должна сделать тебе нагоняй,  -  были  ее  первые  слова,  когда  она
утащила Ровену в кладовую - подальше от чужих ушей. - Где тебя черти носили?
Весь замок обыскали. Даже послали патрули.
   - Не.., не случилось ничего, что должно меня здесь огорчить?
   - Ах, так вот почему ты пряталась, - ответила Мэри, слегка  нахмурясь.  -
Но ведь ты исчезла задолго до того. Я искала  тебя  уже  полдня,  когда  это
случилось, однако - ладно, я никому не сказала, что ты исчезла. Я думала, ты
переутомилась от тяжелой работы и спряталась, чтобы  просто  передохнуть,  а
потом, когда леди Беатрис устроила шум из-за  пропавшего  ожерелья,  понятно
было, что тебе необязательно было высовываться.
   Так вот почему Беатрис все же решила исполнить задуманное. Она не  знала,
что Ровены уже нет в замке, поскольку Мэри решила, что  Ровена  нуждается  в
отдыхе. Это, конечно, забота о ней,  но  Ровена  похолодела  от  слов  Мэри:
значит, все поняли, что у нее была причина прятаться.
   - Где нашли жемчуг?
   - А, в покоях Уоррика. Это  тоже  странно.  Сторож  Томас  заметил,  что,
казалось, леди Беатрис точно знала, где должно быть ожерелье, как будто  она
сама его туда положила. И все же леди Беатрис сказала,  что  ты  взяла  его,
потому что ее сестра говорит, что видела тебя в  их  комнате  перед  обедом.
Ровена затаила дыхание.
   - Когда?
   - Перед обедом, - ответила Мэри. - Это было, когда  они  не  могли  найти
свой жемчуг, и они сказали, что видели его за час до того.
   - Значит, ближе к обеду, когда они сами видели его  в  последний  раз?  -
возбужденно спросила Ровена.
   - Ну да, они так сказали.
   Ровена засмеялась, ее переполняло облегчение. Она  обняла  Мэри  и  почти
повисла на ней.
   - Успокойся, - проворчала Мэри, но видно было, что ей это скорее приятно.
- С чего это ты?
   - С того, что ты дала мне отдохнуть целый день и никому о том не сказала,
и это будет доказательством моей невиновности.
   - Не вижу - как, но я рада такое слышать, потому что стража все еще  ищет
тебя. Не понимаю, как ты умудрилась войти в замок незамеченной.
   - Возможно, увидев со мной Уоррика, они перестали меня искать.
   - Он вернулся?
   - Да. - Ровена усмехнулась. - И он приказал мне  идти  есть,  так  что  я
лучше сейчас этим и займусь. Боже правый, ко мне вернулся аппетит,  Я  также
должна заказать ванну и бутылку вина из Туреса.
   - Иди ешь тогда. Я позабочусь о ванне и принесу тебе бутылку.
   - Спасибо, мистрис...
   - Мэри, - сказала она, усмехаясь про себя. - Да, я думаю, вы можете звать
меня теперь Мэри.
   Немного позднее Ровена вошла в зал, прижимая к груди  бутылку  вина,  как
ребенка. Ее походка была уверенной, и она улыбнулась Уоррику, когда  подошла
к нему.
   У него был недовольный вид. Он выслушал обвинения. Конечно, Беатрис  даже
не дождалась, пока он выйдет к столу, а пошла за ним  в  его  покои  и  дала
полный отчет о том, что произошло, пока он переодевался и сушил волосы.
   Сейчас его русоволосая дева выглядит, будто  знает  какой-то  секрет.  Он
надеялся, что это так, потому что обвинения против нее тяжелые.
   Он передвинулся к камину, еда со стола была уже убрана. Беатрис  села  на
один из стульев, Мелисант - подле нее, на скамейку.  Уоррик  кивнул  Ровене,
чтобы она заняла другой стул.
   Беатрис задохнулась от изумления и возмущения, но ничего не сказала. Отец
смотрел на нее хмуро с первых слов о краже.
   Это не очень радовало ее. Она надеялась, что он придет в ярость.  Она  бы
предпочла, чтобы он вернулся домой и нашел эту девчонку  изуродованной,  но,
возможно, лучше, если он сам изобьет ее, если будет проводить расследование.
В любом случае он не возьмет ее обратно к себе в постель, когда  убедится  в
ее вине. В этом Беатрис была уверена.
   - Моя дочь, - произнес Уоррик с неудовольствием, адресуясь  к  Ровене,  -
выдвинула серьезное обвинение против тебя. Что ты можешь сказать  по  поводу
кражи жемчужного ожерелья?
   - Она сказала, когда оно исчезло?
   - Когда, Беатрис?
   - Прямо перед обедом, - ответила Беатрис.
   - Спросите ее, милорд, насколько она уверена в этом?
   - Насколько, Беатрис?
   Беатрис едва удержалась от того, чтобы не нахмуриться. Она  не  понимала,
какая разница? Ожерелье исчезло и найдено в покоях Уоррика. Ясно, что девица
не будет предполагать, что его взял он.
   - Это было уже много позже полудня, когда я в последний раз видела его  и
решила тогда надеть его к обеду. И не более, чем через час  оно  пропало,  и
ее... - она указала пальцем на Ровену, - видели в моей комнате в это  время.
Это Мелисант ее видела.
   Ровена улыбнулась Уоррику.
   - Сказала ли я вам, в какое время вчера я убежала?
   - Убежала? - воскликнула Беатрис. - Ты хочешь сказать, что ты пряталась в
замке?
   - Нет,  миледи.  Я  не  могла  бы  просто  спрятаться  от  того,  что  вы
планировали для меня.
   Горячий жар прихлынул к щекам Беатрис, а в глазах сверкала злоба.
   - Ты признаешься, что убежала? Ты знаешь,  какого  наказания  заслуживают
сбежавшие вилланы?
   - О да, леди Беатрис, у  меня  есть  свои  собственные  владения  и  свои
собственные вилланы. Я должна знать...
   - Лжешь! - прошипела Беатрис. - Разве ты бы обращался с ней так, отец?
   - Я не думаю, что она лжет, - ответил он. - Я обращаюсь с ней так, потому
что дал ей статус вилланов, но не по рождению. Но мы  отвлеклись.  Когда  ты
ушла отсюда, Ровена?
   - Около полудня.
   - Она опять лжет! - вскричала Беатрис. - Как ты можешь слушать...
   - Ни слова больше, Беатрис, - ледяным тоном предупредил ее Уоррик.
   - Время, когда я ушла, можно проверить, милорд, -  предложила  Ровена.  -
Мистрис Блуэ скажет вам: когда она заметила мое исчезновение, начала  искать
и не могла найти весь день. И стражник у внешних ворот может сказать,  когда
Милдред вовлекла его в разговор  так,  что  я  смогла  пройти  незамеченной.
Только, я надеюсь, вы не накажете его, потому что,  если  бы  он  был  более
внимательным, вы нашли бы меня не у моста, а в темнице - по крайней мере то,
что осталось бы от меня, - невинно закончила Ровена.
   - Что ты скажешь, Беатрис? - спросил Уоррик.
   - Она лжет, - презрительно сказала дочь лорда. - Нужно тех, на  кого  она
ссылается, привести сюда, и пусть они скажут мне это в лицо.
   - Ты думаешь запугать их? - ответил Уоррик, и на губах его  появилась  та
самая усмешка, которую так ненавидела Ровена.
   - Ответь мне вот что. Если она украла твой жемчуг, то почему не взяла его
с собой?
   - Откуда я могу знать, что думает шлюха?
   Это замечание немедленно отразилось на лице Уоррика, он пришел в одно  из
самых мрачных своих настроений. Беатрис смотрела на него,  не  отводя  глаз,
слишком обозленная, чтобы бояться. Но  когда  он  перевел  свой  нахмуренный
взгляд на Мелисант, та не выдержала и расплакалась.
   - Она заставила меня это сказать! - добровольно призналась Мелисант. -  Я
не хотела этого, но она грозилась, что тогда скажет, что  это  я  украла  ее
ожерелье! Прости, отец! Я не хотела обижать  Ровену,  но  Беатрис  была  так
сердита на тебя...
   - Да, на меня, - глухо прорычал  Уоррик.  -  Все  ради  меня.  Ладно,  ты
получишь то, что заслужила, это  будет  ради  твоей  пользы,  хотя  и  очень
запоздало.

Глава 39

   Уоррик выпорол свою дочь прямо там же, в зале, использовав для этой  цели
толстый ремень перевязи своего меча. Ровена откинулась  на  спинку  стула  и
закрыла глаза, но она не могла не  слышать.  Это  было  жестокое  истязание.
Крики Беатрис становились все глуше, ее жалобные просьбы невозможно слушать.
Ровена закусила губу, чтобы  не  попытаться  вмешаться,  прежде  чем  Уоррик
сочтет наказание достаточным. Уоррик успокоился только когда счел,  что  его
дочь уже выглядит вполне раскаивающейся и крайне запуганной.
   После того как ее дамы увели ее из зала, Уоррик рухнул на  стул  рядом  с
Ровеной.
   - Это должно было умерить мой гнев, но нет...
   - И вызвало мой, - сухо заметила Ровена.  Уоррик  чуть  не  подавился  от
смеха.
   - Ровена!
   - Нет, простите меня, - серьезно сказала она. - Я не  могу  относиться  к
этому так легко. И ваш гнев, он, конечно, понятен. Сердечная боль, вызванная
тем, что твой собственный ребенок хотел причинить тебе вред. Но постарайтесь
вспомнить, что она все еще ребенок, у нее и месть  носит  такой  же  ребячий
характер.
   Он приподнял бровь.
   - Ты пытаешься утешить меня?
   - Боже правый, я даже не мечтала об этом. Он не мог опять сдержать смех.
   - Я рад, что ты здесь.
   Ровена затаила дыхание при этих словах.
   - Правда?
   - Да, мне противно думать о том,  что  надо  было  бы  выезжать  в  такой
ливень, чтобы искать тебя.
   Она изумленно посмотрела на него и заметила вдруг, что в уголках его  губ
притаилась лукавая усмешка. Неужели этот устрашающий дракон подшучивает  над
ней?
   Это было удивительно, насколько спокойно она чувствовала  себя  теперь  с
ним. Он не казался теперь  захватчиком,  она  не  казалась  себе  пленницей.
Неужели эта  ночь,  когда  они  испытали  взаимную  страсть  друг  к  другу,
действительно положила конец его мстительным намерениям? Вопрос был  слишком
интересным, чтобы не попытаться его выяснить.
   - Ситуация с кражей, - осторожно  начала  она,  -  разрешилась  к  вашему
удовлетворению?
   - Да. - Здесь, да.
   Ровена думала остановиться на этом, потому что услышала намек, который не
вдохновил ее. Но в выражении его лица не  было  угрозы,  и  она  решила  еще
попытаться.
   - А что насчет моего  пребывания  -  временного,  в  лесах?  Он  прыснул,
услышав, какие осторожные слова она подбирает для  своего  вполне  успешного
побега, если бы только не этот ее братец с планами мести.
   - Что тебя интересует?
   - Буду ли я наказана за это?
   - Разве я чудовище, чтобы наказывать тебя, когда я знаю, какой  вред  мог
быть тебе причинен, если бы ты не ушла из замка? Она усмехнулась.
   - Тогда...
   - Не говори этого, - предупредил он.
   - Чего? - невинно спросила она.
   Его нахмуренный вид был тем не менее совсем не страшным.
   - Поскольку мы разобрались теперь с твоей  кражей  и  твоим  побегом,  ты
собираешься, наверное, обсуждать со мной твою жадность?
   Ровена округлила глаза.
   - Что касается этого обсуждения, я  бы  отложила  его  на  будущее  -  на
какое-нибудь весьма отдаленное будущее. Но есть еще одна вещь...
   Сейчас, когда она дошла до того вопроса, ответ на который  хотела  знать,
она не решалась его задать. Он был в мирном настроении, несмотря на всю  эту
неприятную историю с его дочерью, и ей не хотелось  увидеть,  как  лицо  его
опять примет жесткое выражение. Но она  хотела  узнать,  насколько  серьезно
изменилась его позиция по отношению к ней. Или это просто  внешнее?  Наконец
она высказалась.
   - Собираетесь ли вы по-прежнему отобрать у меня ребенка, Уоррик?
   То, чего она боялась, произошло на самом деле -  жестокая  маска  закрыла
его  лицо:  изменилось  выражение  глаз,  губы  сжались,  и  ледяная  угроза
слышалась в его тоне.
   - Что заставило тебя думать, что я больше не собираюсь этого сделать?
   - Я.., я не думала так - только...
   - Ты бы хотела воспитывать его как виллана?
   - Я не виллан! - огрызнулась она. - У меня есть собственные владения.
   - У тебя нет сейчас никаких прав, кроме тех, что я тебе даю,  -  прорычал
он.
   - Что вы будете делать с ребенком? - спросила она. - Кто  будет  смотреть
за ним, когда вы  уйдете  сражаться  на  свою  проклятую  войну?  Кто-то  из
вилланов? Ваша жена?
   Он не обратил внимания на ее тон.
   - Если будет сын, я сам буду смотреть за ним. Я хочу  сына.  Дочь?  -  Он
пожал плечами. - Незаконные дочери иногда оказываются полезны, как я недавно
убедился.
   Она  была  так  рассержена  этим  ответом,  что  чуть  не  закричала.  Но
срываться, как она сделала только что, не имеет смысла, тем более с ним.
   Она постаралась  умерить  свое  негодование  и  уже  более  мирным  тоном
спросила:
   - А как с лаской, любовью и правильным воспитанием? Он приподнял бровь.
   - Ты думаешь, я неспособен к таким вещам?
   - Да. И Беатрис тому прекрасный пример.
   Это был удар ниже пояса, и притом верный. Выражение его лица  изменилось,
и она увидела человека, глубоко раненного горем.
   Невероятно, но Ровена, почувствовав  это,  ощутила,  что  у  нее  сжалось
сердце, и она вскочила со стула и бросилась к нему.
   - Прости меня! - воскликнула она, обняв его за шею руками. - Я не хотела,
честное слово, не хотела! Это не ваша вина,  что  в  стране  творится  такое
беззаконие, что вам приходится без конца воевать, а не быть дома  с  семьей.
Этот проклятый Стефан виноват во всем. Это из-за него мой отец был  вынужден
все время сражаться, и вы видите, до чего в итоге я дошла, и это несмотря на
то, что со мной была мать. Вы можете быть только виноваты в том, что  больше
меня не запугиваете, и я распустила свой язык...
   - У-