к его столу бутылку коньяка. Приятели вечно шутили над тем, что он, шотландец, предпочитал французский напиток.
     Пэтти пытался вызвать Линкольна на откровенность вчерашней ночью, считая, что ему это будет полезно, но тот, пьянея, становился все более молчаливым. В конце концов, напиваться - дело серьезное и искусство немалое. А Линкольн надеялся, что после нескольких дней такой жизни он окончательно свалится. Вполне возможно. И к тому же ему еще предстоит найти жену...
     В кабачке было яблоку негде упасть: все пять столиков были не просто заняты, а заполнены народом, и даже у стойки толпились люди. Линкольн не увидел знакомых лиц, что было к лучшему, так как сегодня ему было не до разговоров. Все молча напивались. Он последовал их примеру. И поскольку стоял спиной к двери, не заметил появления новых посетителей. Зато заметили другие и принялись поспешно освобождать места, предвидя неприятности со стороны большой компании гигантов с крайне недружелюбными физиономиями.
     Линкольн краем глаза отметил возникшего слева долговязого парня, шумно усаживавшегося за стол. Как ни странно, он чем-то напомнил Линкольну старшего братца Макферсона, не цветом волос, а именно чертами лица, хотя нужно признать, что воспоминания о банде невоспитанных злобных деревенских болванов были довольно туманными.
     Должно быть, всему виной бренди. На него и так свалилось столько, что встреча с одним из них станет поистине последней каплей. Судьба не может быть настолько несправедлива!
     - Да я и сам в жизни не распознал бы его! - раздался жизнерадостный голос.
     Линкольн повернул голову направо. Этот был ему знаком. О дьявол!
     - И я тоже. Еще бы, ведь уезжал он совсем еще мальчишкой!
     Линкольну пришлось снова повернуть голову. У бара выстроились еще пятеро, не сводившие с него глаз. Мало того, шестой просто уселся на стойку, словно у себя дома! Бедняга Пэтти переминался с ноги на ногу, готовый улизнуть в заднюю комнату при первых признаках драки.
     - Все равно никакого сходства, если не считать волос и глаз, а таких в Англии - тринадцать на дюжину!
     Еще один оседлал единственный свободный стул за столом Линкольна. Трое других разместились за соседним. Исподволь оглядевшись, Линкольн обнаружил, что, кроме него и Пэтти, в зале остались только братья Макферсон.
     - Ад и проклятие!
     - И мы рады тебя видеть, Л инк, - ухмыльнулся один.
     - Чтобы снова поколотить? - сухо осведомился Линкольн, перед тем как прикончить рюмку и тут же налить другую.
     - Пока не начнешь размахивать кулаками, как раньше, мы и пальцем тебя не тронем, - пренебрежительно заверил новый голос.
     - Чему я обязан несчастьем снова встретить вас?
     - Мы хотим посоветовать тебе держаться подальше от нашей племянницы, - бросил кто-то.
     - Какой еще племянницы? - хмыкнул Линкольн. - Если таковая и имеется, мне искренне жаль ее, но поскольку до моего отъезда ни у одного из вас не было детей, все, кто родился позже, чересчур молоды для меня, и, кроме того, мне противно было бы иметь дело с любой вашей родственницей от одного сознания, что она принадлежит к клану Макферсонов.
     - Это дочь нашей единственной сестры, той, что старше Йена Первого на год.
     - Тогда у вас не было сестер, иначе вы непременно бы об этом упомянули: недаром вечно хвастались, какая у вас большая семейка.
     - Ни мы, ни па ничего о ней не знали, - пояснил один из младших Макферсонов. - И услыхали о ее существовании через месяц-другой после твоего отъезда. Месяцев через девять она родила Макгрегору дочь.
     Линкольн на мгновение замер.
     - Нет, - с трудом выговорил он, - она не может быть вашей племянницей.
     - Может.
     - Черта с два! Вы разрушили мою жизнь, но уж этого не испортите!
     - Ты приписываешь нам больше, чем мы того заслуживаем! Именно ты никак не желал оставить нас в покое.
     - А кто, спрашивается, все это затеял? - с горечью добавил чей-то голос.
     Линкольн обернулся к говорившему. Странно, но он сразу и без пояснений понял, кто это. Те же глаза, темно-зеленые, как почти у всех Макферсонов. И хотя у большинства волосы были светло-русыми, этот отличался темно-каштановыми вихрами. Дугал Макферсон. Дуги. Единственный, кого Линкольн называл лучшим другом. Кого выбрал в лучшие друзья. Больше он никогда и никому не доверял.
     - Дуги...
     Не успел последний звук сорваться с языка, как двое старших братьев встали перед Дугалом с явным намерением защитить. Абсурд! Такая привычка была вполне понятна, пока они росли, стараясь всячески покрЬви-тельствовать младшим братьям, требовалось это или нет. Но сейчас все они взрослые, а Дугал - ровесник Линкольна и вполне способен сам за себя постоять.
     - Вижу, все по-прежнему. Никто из вас ни на йоту не изменился, - брезгливо поморщился Линкольн. - Интересно, почему это меня не удивляет?
     - Опять оскорбляешь нас, парень?
     - Пусть себе, Адам, - спокойно посоветовал старший.
     Йен Первый - голос разума, самый веский и самый рассудительный. Когда банда затевала потасовку между собой, достаточно было его слова, чтобы все стихло. Он считался первенцем Макферсона, пока они не узнали о существовании сестры.
     - Йен Шестой недаром встревожился и послал за нами, - продолжал Йен Первый так же невозмутимо - Линк, судя по всему, вел себя с девушкой благородно, если не считать парочки краденых поцелуев, но если что и не изменилось, так это он. Если мужчина за целых девятнадцать лет не смог избавиться от дурного характера, это навеки. Теперь, когда он узнал, что Мелли - одна из нас, наверняка перестанет ее преследовать: недаром заявил, что презирает любого, кто с нами в родстве. Так что больше не о чем говорить и можно оставить парня в покое.
     После чего Макферсоны немедленно покинули кабачок, так же тихо, как и вошли. Пэтти, вне себя от волнения, немедленно поспешил к столику Линкольна, предварительно не забыв захватить бутылку и для себя.
     - Один отец и разные матери, - устало пояснил Линкольн.
     - А, в таком случае понятно.
     - Да еще двоих не было: старшей, о которой я ничего не знал, и младшего, который, должно быть, сообразил, кто я, и послал за остальными.
     - То есть всего семнадцать?
     - К моему величайшему несчастью.

Глава 14

     - Ты нашел его? - спросил Йен Шестой, входя в обеденный зал гостиницы, где завтракали его братья. По всем столам были расставлены подносы, нагруженные булочками и пирожками, и кружки с горячим чаем.
     Они сняли пять комнат, но пользовались ими только для сна. Знай герцогиня Ротстон, что они в городе, наверняка предложила бы остановиться у нее в доме. Но братья предпочли держать приезд в тайне, поскольку Мелисса непременно расстроится и начнет допрашивать, как они оказались здесь. А Макферсоны еще не решили, сказать ей правду или нет.
     Тридцатидвухлетний Каллум, один из братьев, мать которого родила ему еще двух сестер от другого отца, рассеянно кивнул:
     - Это было легче легкого, хотя разговор вышел неприятным.
     - Только не говори, что он снова пытался уложить вас всех, - удивился младший брат.
     - Нет, - покачал головой Йен Второй, - он был на диво тих и немногословен. Просто кипел от ненависти. Время словно повернуло вспять, и он превратился в мальчишку, только что не вопил и не кидался на нас.
     Йен Второй был третьим по старшинству братом, на три года моложе Йена Первого. Однако кулаками орудовал на диво ловко, да и братьям от него частенько доставалось. Правда, он старался не бить Линкольна, поскольку был намного сильнее и взрослее, что не мешало последнему набрасываться на него. Но Йен попросту держал парнишку на расстоянии вытянутой руки, чем приводил его в еще большую ярость. Зато теперь Йен не собирался стоять в стороне, если начнется драка.
     - Но теперь, узнав, что она одна из нас, он отойдет в сторону? - допытывался Йен Шестой.
     - Разве такого, как он, поймешь? - отозвался Каллум, - Думаю, теперь тебе придется сопровождать ее повсюду, куда бы она ни отправилась. На всякий случай.
     - Ну да, как же, так он и испугался меня, - застонал Йен Шестой. - Он на три года старше, на несколько дюймов выше, да и потяжелее намного!
     - Не важно, - отмахнулся Адам, второй по старшинству. - Главное, что ты представляешь всех нас, и он это поймет. Если он приблизится к Мелиссе, когда ты будешь рядом, значит, перейдет дорогу нам всем.
     - Можно подумать, это его остановит, - фыркнул Чарлз.
     Чарлз, как Дуги и Йен Пятый, был ровесником Линкольна. Разница составляла всего несколько месяцев. Похоже, в том году их папаша был в особенно игривом настроении. Тогда, девятнадцать лет назад, Чарлз немного завидовал Дуги. Одно дело - иметь кучу братьев, и совсем другое - лучшего друга, который к тому же тебе не родственник! Такое для их семьи было чем-то необычным, и Чарлз завидовал дружбе Линка и Дуги, пока все не кончилось. Правда, потом он жалел брата и, возможно, втайне радовался, что не на его долю выпали эти испытания.
     - Думаю, нам не о чем беспокоиться, - уверенно вставил Йен Четвертый. - Теперь, когда он узнал, кто она, сбежит от нее, как черт от ладана. И уж тем более не захочет ее себе в жены!
     Этому Йену исполнился уже тридцать один год, и он, как многие из братьев, унаследовал от папаши русые волосы и зеленые глаза. У его ровесника Малькольма, с глазами того же цвета, были, однако, материнские ярко-рыжие локоны. Джонни, всего на год старше, уродился копией матери: угольно-черные волосы и светло-карие глаза с золотистыми искорками.
     - Согласен, - кивнул Малькольм.
     - Не согласен, - немедленно заявил Джонни.
     - Кто бы удивлялся, - снова фыркнул Чарлз.
     - Тихо, вы, - нахмурился Йен Третий, как всегда, принимая сторону Джонни. У них была одна мать, что не делало их особенно близкими, просто усиливало покровительственные инстинкты Йена, которым тот свято следовал. - Я по крайней мере знаю две веские причины, по которым он все-таки может ухаживать за ней.
     Теперь в спор вступил тридцатитрехлетний Джордж, единственный из всех очень светлый блондин с глазами цвета морской синевы. Кроме того, он был один из немногих, кто успел жениться, правда, после того, как женщина родила ему троих детишек.
     - Из чистой злобы, - просто объяснил он. Кое-кто согласно закивал, но Йен Третий продолжал:
     - Да, но это только одна причина. А вот вторая... Не думаете, что он влюблен в нее?
     Малькольм громко прыснул, но Йен Шестой, протягивая руку за лепешкой, успел одновременно лягнуть брата, чтобы заставить замолчать.
     - Он прав. Ты в отличие от меня не видел, как Линк смотрел на Мелли! Парень просто голову потерял!
     - Возможно. Но все мы знаем, как быстро добрые чувства превращаются в полную свою противоположность, - спокойно заметил Дугал.
     В наступившем молчании ощущались сочувствие, гнев и даже некоторое сожаление. Все знали, как был предан Дугал Линкольну Россу... до того дня, как последний без всяких причин затеял драку.
     За все эти годы Дугал ни разу не доверился постороннему человеку. Эта история вызвала немало раздоров среди родственников. Некоторые жалели Линкольна. Кто-то даже не желал с ним бороться, как он ни настаивал. Те же, кто, подобно Уильяму, был свидетелем потасовки, терзались угрызениями совести за то, что в тот день Линкольна так избили, что пришлось нести его домой. И на этом все неприятности должны были закончиться. Зло наказано, справедливость торжествует. Только Линкольн так не думал...
     Йен Первый откашлялся, чтобы прервать молчание.
     - Ты объяснил ей, кто он на самом деле? - обратился он к Йену Шестому.
     - Нет. Духу не хватило. Она так ждала встречи с ним, так расстраивалась, когда не смогла сразу его увидеть, а когда он все же показался, прямо сияла от радости. Он ей нравится. Очень.
     - Как понравился, так и разонравится, - проворчал Джонни.
     - Неужели? Не уверен, - покачал головой Йен Шестой. - Но я отказываюсь быть вестником несчастья. Я сделал все, что мог, удерживал ее вдали от Лондона сколько сумел. Дал вам время отпугнуть его. Для этого пришлось четыре раза ломать экипаж бедняжки герцогини. Она во всем обвинила своего кучера и едва не прогнала. К счастью, в последний раз колесо отвалилось как раз поблизости от поместья ее подруги, и ее светлость решила нанести ей визит. А той удалось уговорить ее погостить пару дней, поэтому мы и вернулись только вчера.
     Йен Первый нахмурился:
     - В таком случае давайте решим дело здесь и сейчас. Либо все скажем в надежде, что она согласится и поймет, что он не для нее, либо промолчим и постараемся, чтобы он держался подальше от Мелли.
     - Не считаешь, что он последует нашему совету и сам отвяжется? - спросил Уильям.
     - Когда это он следовал нашим советам? - хмыкнул Чарлз, умудрившись на этот раз не фыркнуть, хотя тон был определенно пренебрежительным.
     - Не находишь, что, узнав обо всем, она взбесится и не захочет слушать добрых советов? Тогда жди беды, - вмешался Йен Пятый.
     - Вполне возможно, - согласился Йен Первый, но все же добавил:
     - И не она одна. Ее мать скорее всего просто пристрелит нас, если мы не уладим все как следует. Кроме того, всегда есть шанс, что Мелли все равно захочет получить его в мужья.
     И поскольку это звучало так, словно Йен Первый уже решил не выдавать секрета дамам Макгрегор, тем более остальные были склонны согласиться с самым старшим братом, Йен Шестой был вынужден указать:
     - Она будет вне себя от горя, если он бросит ее, после того как уже сказал, что официально за ней ухаживает.
     - Лучше немного горя сейчас, чем целая жизнь с человеком такого непостоянного характера, - возразил Каллум.
     - Если она узнает, вообразит, что мы вмешались, не имея на то права, - предостерег Йен Шестой.
     - Ты вмешался, - поправил Джонни.
     - Да, а кто преследовал ее поклонников дома? Она будет крайне недовольна нами.
     - Какие там поклонники? - насмешливо бросил Чарлз. - Они боялись дурацкой легенды еще до того, как показались на ее пороге! Стоило косо взглянуть на них, как они мчались прочь, так что пятки сверкали! Трусы они, вот кто. Мелли не была бы с ними счастлива, и знала это!
     - Линк не трус, - заметил Уильям.
     - Линк - полная им противоположность, но безоглядная храбрость всегда заменяла ему здравый смысл, - объяснил Адам. - По крайней мере когда он был мальчишкой. А теперь скажите, кто из нас заметил хоть какие-то перемены, позволившие предположить, что он перерос собственную глупость?!
     Остальные дружно отвергли такую возможность. Йен тяжело вздохнул.
     - И это только подтверждает, что он проигнорирует наше предупреждение.
     - А по-моему, нам не о чем беспокоиться, - заверил Нилл, правда, без особой уверенности. Как один из самых младших, он редко высказывал собственное мнение. - Вряд ли он захочет ее теперь, когда узнал, кем она нам приходится. Сам сказал, что возненавидит ее так же, как нас.
     - Он сказал это еще до того, как понял, что она наша племянница, - напомнил Уильям. - Кроме того, Мелли невозможно ненавидеть. На свете нет девушки милее, добрее, участливее, красивее, умнее...
     - И за все это нужно благодарить Макгрегора, - смеясь перебил Каллум. - Вряд ли все эти качества присущи нашей семейке.
     - Тем не менее говорю я вам, он не отступится, - продолжал Уильям. - И я желаю знать, что мы в таком случае собираемся делать?
     - Может, просто прикончить?
     - Идеальное решение, - с напускной серьезностью объявил Чарлз.

Глава 15

     Удивительно, но в таком огромном доме, где полно слуг, было поразительно легко найти уединенное местечко, и даже завтракала Мелисса в одиночестве. Герцогиня, разумеется, вставала поздно, вполне извинительная привычка, особенно во время сезона, когда большинство балов длилось до утра. Джастин, не столь любивший развлечения и крайне редко сопровождавший дам, обычно проводил утро, катаясь верхом в одном из многочисленных городских парков. Йен, по какой-то причине посчитавший своим долгом ни на шаг не отходить от Мелиссы, тоже не вставал с постели до полудня.
     Мелисса, возможно, последовала бы его примеру, если бы могла спать. Но на нее напала бессонница. Не то чтобы она нуждалась в отдыхе, - в ней так и бурлила энергия молодости, - просто очень хотелось как-то скоротать ничем не занятые часы.
     Дома она могла бы отправиться на прогулку и найти немало увлекательных дел. Но здесь это было невозможно. Дядюшку просто удар бы хватил при первой же ее попытке!
     Поэтому она слишком много времени была предоставлена собственным мыслям. Вернее, мечтам. Сколько таких минут провела она, представляя чудесные встречи с Линкольном Бернеттом, каждая из которых кончалась самым счастливым образом, как все фантазии. Чудесное занятие, хотя Мелисса предпочла бы настоящие свидания. Но иногда ее одолевали сомнения, и она старалась уверить себя, что виновато ее разыгравшееся воображение.
     Но так или иначе, Мелисса подолгу не могла заснуть, и натянутые нервы будили ее раньше обычного и не давали сомкнуть глаз. К тому же сомнения оказались сильнее сказочных грез. Какое же это ухаживание, если почти за пять недель она видела этого человека всего три раза? Правда, первые две не считаются: Линкольн хотел навестить ее, но его не пустили, по крайней мере так он утверждал. Четыре дня в деревне превратились в неделю, которая считалась. Но Мелли решила быть оптимисткой. Кто знает, вдруг приглашение просто не дошло вовремя, и этим объясняется его отсутствие? Неприятно, но никакой трагедии. Они еще успеют наверстать потерянное время, как только она вернется в город.
     Именно эта уверенность помогла ей вынести деревенские увеселения: игры во дворе, состязания в гольф, пикники, прогулки верхом и десятки других развлечений на все вкусы. Она даже встретила двух новых джентльменов, которые казались идеальными кандидатами в мужья, но Мелисса считала себя почти помолвленной.
     Девушка, не в силах ничего с собой поделать, терзалась тяжелыми мыслями. Если Линкольн и вправду ею интересуется, почему не прилагает ни малейших усилий чаще видеться? Неужели не мог хотя бы прислать записку и объяснить, почему не приезжает?
     Она в самом деле ожидала, что он появится сразу после их возвращения. Но его все не было. Прошло еще пять дней, прежде чем она поняла, что он и не появится. Только не могла понять почему и все больше впадала в отчаяние.
     - Как! Ты еще здесь? - удивился Джастин, появляясь в дверях утренней столовой со стеком в руках.
     Мелисса только сейчас сообразила, что, погруженная в невеселые раздумья, просидела за столом дольше, чем намеревалась. Уже почти полдень! Она торчит здесь три часа перед полной тарелкой! С этим необходимо покончить! Эти ее приступы меланхолии становятся просто угрожающими!
     - А где мне еще быть?
     - В Шотландии, например. Я боялся, что ты удрала домой. Не видел тебя с того самого бала. Кстати, как развивается роман?
     Мелисса неожиданно для себя разразилась слезами и, злясь на себя, решительно тряхнула головой. Она совершенно спятила! Что это с ней творится?!
     Но при виде перепуганной физиономии Джастина невольно засмеялась. Кажется, она и вправду не в себе. Стоит ли удивляться!
     Джастин устроился рядом, боясь вымолвить слово и настороженно разглядывая Мелиссу. Та смущенно улыбнулась.
     - Не обращай внимания, Джастин. Женские капризы.
     Он недоверчиво фыркнул:
     - Чушь! Что стряслось? Признавайся, что тебя довело до слез?
     - Ничего.
     - В жизни не поверю...
     - Нет... правда... ничего. Я не видела Линкольна с того самого бала. И ничего о нем не слышала. Он сказал, что собирается ухаживать за мной... и пропал. Если бы не поцеловал меня в доказательство того, что его намерения искренни, я бы подумала, что он играет со мной.
     Джастин, нахмурившись, нерешительно заметил:
     - Неприятно говорить об этом, Мелли, но поцелуи могут не иметь ничего общего с ухаживанием.
     - О, понимаю, что ты имеешь в виду, - отмахнулась она, - но Линкольн не такой. И поцеловал ме