и Селит пытался объяснить, что  ее  так  называемый  "выбор"  оказался
худшим из двух зол, то это ему великолепно удалось. Эрика не  могла  вынести
его хладнокровной игры, от которой сам Селит получал такое удовольствие.  Но
на этот раз она не смирится!
   - У меня нет ни малейшего желания забавлять кого бы то ни было, - холодно
заявила девушка, - и меньше всех - тебя. Если  ты  еще  не  заметил,  болван
безмозглый, могу объяснить: я не желаю иметь с тобой ничего общего.
   Селиг, казалось, удивился, словно действительно не ожидал отказа.  И  это
вряд  ли  ему  понравилось,  хотя  нахмуренное  лицо   могло   быть   чистым
притворством.
   - Открытое неповиновение? Эрика кивнула:
   - Это ты решил, не я. Хочешь видеть меня без одежды, подойди и сними  ее!
Но не ожидай, что я покорно позволю тебе сделать это!
   Селиг еще больше нахмурился, но через мгновение расплылся в улыбке:
   - Думаю, что я неплохо владею искусством раздевать женщин! И, кроме того,
ты вся обмотана цепями и не сможешь сопротивляться, а поэтому  находишься  в
невыгодном положении. Протяни руки, и я освобожу тебя.
   "Невыгодное положение? Справедливость? От него?" - подумала Эрика.
   Ей бы следовало сразу заподозрить Селига, но обещание  свободы  оказалось
слишком большим искушением. Кроме того, Селиг уже достал  ключ  и  показывал
ей. Может, он действительно хотел ответить на вызов, особенно теперь,  когда
проклятая игра становилась с каждой минутой все более  нешуточной.  Так  или
иначе, ей станет легче, если на руки не  будет  постоянно  давить  проклятая
тяжесть.
   Эрика протянула руки, но слишком поздно  поняла,  что  платье  просто  не
стянуть с плеч, если не снять кандалы. Однако прежде чем она снова отдернула
руки, одно железное кольцо, зазвенев, свалилось и повисло на цепи.  По  лицу
Селига было видно, что  Эрика  права  в  своих  предположениях.  Его  уловка
сработала, доказывая, как он хитер.
   И, чтобы показать свою "благодарность", Эрика взмахнула оковами, целясь в
голову Селига Судьба дала ей в руки прекрасное оружие, которым она,  однако,
не  сумела  воспользоваться.  Селиг  ловко  увернулся,  поймав  ее  все  еще
закованное запястье, и  завернул  ей  руку  за  спину,  К  несчастью,  Эрика
оказалась прижатой к груди Селига, и пока пыталась оттолкнуть его  свободной
рукой, его ловкие пальцы развязывали узел веревки, стягивавшей ее талию. Ему
это удалось, тогда  как  Эрика  потерпела  неудачу.  Поймав  подол  верхнего
платья, Селиг дернул его и, конечно, снял бы, не  застрянь  грубая  ткань  в
железном браслете, сжимавшем кисть девушки.
   На какое-то мгновение  Эрике  показалось,  что  она  выиграла,  но  Селит
оставил в покое ее платье, болтавшееся теперь над  головой,  и  окончательно
лишил девушку возможности сопротивляться, а сам занялся шнуровкой на  тесном
нижнем  платье.  Теперь  руки  Эрики  были  стянуты,  лицо  закрыто  колючей
материей, и девушка могла только визжать от ярости и уворачиваться от  него.
Эрика изо всех сил  старалась  освободиться  от  закрывающего  лицо  платья.
Стоило ей сбросить его, как подол нижнего платья начал подниматься.
   Невыразимое бешенство охватило ее. Что же теперь делать?  Как  избавиться
от него? Она попыталась снова прижать руки к бокам, но Селит быстро  стиснул
ее запястья, одним резким  движением  подняв  ее  руки  над  головой,  ловко
стягивал одежду.
   Болтавшееся  кольцо  вновь  зацепилось  за  рукав  нижнего   платья,   но
единственного рывка оказалось достаточно.
   Эда не дала ей ни сорочки, ни набедренной повязки, ни  чулок,  и  раздеть
Эрику догола оказалось совсем несложно.
   Но в пылу драки девушка  не  успела  испытать  ни  малейшего  смущения  -
слишком сильна была ярость, и, поскольку оковы на ногах не позволяли бежать,
она вновь атаковала Селига.
   Конечно, это  было  совершенно  бесполезным  порывом:  бороться  с  таким
великаном просто не имело смысла. Он не чувствовал ни ее щипков,  ни  ударов
и, насмешливо подняв брови, не двигался с места. Оставалось  только  гадать,
как мог удар по голове  вообще  причинить  ему  боль.  Но  когда  она  снова
взмахнула тяжелым  браслетом  оков.  Селит  перестал  забавляться  и  быстро
покончил с ее усилиями взять верх.
   Селит снова завернул ее руку за спину, хотя на  этот  раз  пояс  уже  был
развязан, и он просто притиснул девушку к груди, а потом завернул за спину и
другую ее руку. Но когда его пальцы опять скользнули по  цепи,  глаза  Эрики
расширились: она слишком  хорошо  понимала,  что  сейчас  сделает  Селит.  И
оказалась права: второй браслет сомкнулся вокруг запястья с тихим щелчком, и
девушка невольно вздрогнула Теперь Селит отпустил  ее,  но,  поскольку  цепь
оказалась сзади, Эрика  не  могла  вытянуть  руки.  О  Фрейя,  она  осталась
совершенно беспомощной, обнаженной, не в силах даже прикрыть ладонями груди.
Значит, в таком виде он собирается вывести ее в зал и выставить перед  всеми
этими женщинами, которым доставит радость видеть унижение датчанки!
   Гордость и воля девушки на мгновение покинули ее,  что  позволило  Селигу
беспрепятственно вывести  ее  из  комнаты  за  "поводок".  Да  и  стоило  ли
протестовать. Весь ужас последнего, самого страшного унижения, пережитого от
его рук, сменился неудержимым, почти безумным гневом.
   Они еще не добрались до лестницы,  когда  Эрика  излила  свою  ярость  на
голову Селига:
   - Трусливый  негодяй!  Грязная  свинья!  Мерзкий  кусок  дерьма!  Вонючий
обманщик! Подлый лгун!
   Селит, резко  развернувшись,  навис  над  Эрикой,  прежде  чем  последнее
ругательство слетело с ее губ. Лицо его мгновенно вспыхнуло от бешенства:
   - Как ты смеешь оскорблять меня? На колени! - прорычал он.
   Девушка без малейшего колебания бросилась на колени и вонзила острые зубы
в его правое бедро. Селит взвыл и согнулся, но, прежде чем успел вцепиться в
Эрику, неожиданно потерял равновесие, схватил ее за плечи, чтобы не  упасть,
однако не удержался и, уронив ее на спину, сам рухнул сверху.
   На мгновение у Эрики перехватило  дыхание.  Кое-как  придя  в  себя,  она
попыталась оттолкнуть Селига, но руки были скованы за спиной,  и  пошевелить
ими не было никакой возможности.  Тогда  она  начала  отбиваться  всем,  чем
могла, - плечами и бедрами, но тут же поняла, какую совершила ошибку.
   Неожиданно  Эрика  заметила,  что  он  не  делает  ни  малейшей   попытки
сопротивляться, а вместо  этого  про  сто  вставился  на  нее.  Может  быть,
обнаженное тело под ним не вызвало огонь в крови, но  лихорадочные  движения
бедрами в попытке скинуть его на  пол  смогли  пробудить  желание,  горевшее
сейчас в блестящих серебристых глазах, распиравшее набухшую  мужскую  плоть,
упиравшуюся в низ ее живота.
   - Вспомни, что ты ненавидишь меня, - панически  выдохнула  Эрика,  прежде
чем ее губы накрыл теплый рот.
   Но  ненависть  Селига,  по-видимому,  не  распространялась  так   далеко.
Страсть, подогреваемая возбуждением, заставила  забыть  обо  всем.  И  Эрика
поняла это еще яснее, когда то же желание затуманило ее разум.
   Он завладел ее губами, чуть прикусывал,  лизал,  посасывал,  и  его  язык
проник в ее рот через преграду зубов. Эрика  была  ошеломлена,  подавлена  и
растерянна.  Селиг  не  просто  целовал  ее,  иначе  девушка  давно  бы  уже
справилась с собой, нет, она с каждой минутой все больше теряла голову.
   И теперь ее руки были скованы, его - свободны, а сама она открыта  жадным
ласкам. Широкие ладони скользнули между их телами, легли на груди и стиснули
упругие  полушария.  Пальцы  нашли  соски  и  начали  пощипывать,  пока   не
превратили их в два крошечных камешка. Словно молния прошила Эрику до  самых
кончиков ног. Она тихо застонала.  Ответный  вздох  -  рычание  -  прозвучал
намного громче.
   Ни один не слышал приближавшихся шагов, зато сухой голос раздался, словно
гром с небес:
   - Думаю, сейчас ты заявишь, будто провел в постели столько  времени,  что
теперь просто не выносишь ее вида!
   Очередной стон Селига уже не имел ничего общего со страстью:
   - Мама.., да уходи же!
   - Хочешь сказать, что не нуждаешься в свидетелях? - еще суше осведомилась
Бренна. - А я было подумала иначе!
   - Мама!!
   Послышалось презрительное фырканье и вслед за этим шум удалявшихся шагов.
   Селиг, вздохнув, прислонился лбом ко лбу Эрики. Прошло несколько  секунд,
прежде чем он сообразил, что прижимает ее к  полу  всем  телом,  и,  застыв,
отстранился.
   Девушка и так уже окаменела,  как  холодные  плиты,  на  которых  лежала.
Однако, как ни иронично это выглядело, его лицо было таким  же  багровым  от
смущения, как и лицо Эрики. Правда, ей это не показалось ни справедливым, ни
веселым.
   - Она не видела тебя, - шепнул Селит, почему-то решив утешить ее.
   - Какое это имеет значение? - с горечью  спросила  девушка.  -  Это  тебе
следует стыдиться. Мое унижение началось задолго до ее появления.
   Селиг окинул ее свирепым взглядом, прежде чем мощным рывком  оказался  на
ногах, увлекая ее за собой. Он взял конец цепи, свисавшей  с  шеи,  но  лишь
обмотал ее вокруг железного ошейника, чтобы пленница не споткнулась.
   - Кусать мужчину за ногу означает навлечь  на  свою  голову  то,  что  ты
получила, - процедил он.
   - Попробуй еще раз поставить меня на колени,  и  клянусь,  что  попытаюсь
дотянуться до другой части твоего тела.
   Лицо его еще больше  побагровело,  а  гнев,  казалось,  вот-вот  вырвется
наружу.
   - Ты была словно течная сука, - грубо бросил Селит.
   - А ты пожелал женщину, которую поклялся ненавидеть, -  напомнила  Эрика,
хотя тут же пожалела о сказанном.
   Напрасно  она  издевается  над  человеком,  бросая  ему  в  лицо  его  же
собственный позор.  Он  немедленно  просунул  палец  за  ошейник,  приподнял
пленницу, пока их носы едва не столкнулись, и зловеще-тихо заявил:
   - Я презираю тебя, девчонка, и не сомневайся в атом! Презираю тебя  и  ту
ледяную воду, которая течет  в  твоих  жилах.  Правда,  она  превращается  в
кипяток,  стоит  мужчине  прикоснуться  к  тебе,  не  так   ли?   -   злобно
усмехнувшись, добавил он.
   Эрике следовало бы быть благодарной просто по тому, что он ответил  такой
же издевкой. Но она все  еще  была  слишком  сердита,  чтобы  отступить  или
промолчать:
   - По крайней  мере  я  не  ищу  извинений  собственному  поведению  и  не
стремлюсь переложить вину на Других.
   Он одним легким толчком отбросил ее прочь, едва слышно прошипев:
   - Возвращайся в мою комнату, девчонка! Я  пошлю  Эду  помочь  тебе.  Твое
появление внизу может подождать еще денек.
   - Когда твоя мать не будет уверена, что ты забавлялся именно со мной?
   Эрика  не  оглянулась,  чтобы  проверить,  больно  ли  ранила  Селига  ее
колкость, и помчалась назад, оставив его кипеть яростью и  охваченным  таким
возбуждением,  что  низ  живота  надсадно  ныл.  Он  несколько  минут  стоял
неподвижно,  безуспешно  пытаясь  немного  успокоиться  и,  не   раздумывая,
устремиться вниз.
   Селит встал в открытой двери спальни - Эрика не смогла захлопнуть  ее  за
собой - и увидел, что узница скорчилась в углу,  нагнув  голову  к  поднятым
коленям, так что  разметавшиеся  волосы  почти  скрывали  наготу.  Вид  этой
съежившейся фигурки так подействовал на Селига,  что  он  в  бешенстве  пнул
косяк и тут же громко выругался, потому что как раз сегодня надел сапоги  из
мягкой кожи. Как она посмела заставить его почувствовать  жалость  к  ней  и
одновременно возбудить такую неуемную страсть?
   Ему удалось привлечь внимание Эрики. В голубовато-зеленых глазах не  было
ни единой слезинки, но и огонь гнева почему-то погас. Казалось, Селиг увидел
лишь страдание, чего  никогда  не  мог  видеть  у  женщин  без  того,  чтобы
немедленно не прийти на помощь. Поэтому предпочел  поскорее  удрать,  прежде
чем сделает какую-нибудь глупость в попытке утешить Эрику Бессердечную.

Глава 26

   Было бы слишком наивно с его стороны надеяться, что его мать промолчит  о
том, что видела наверху. И стоило мужчинам  вернуться  с  охоты,  как  отец,
подняв брови, с сожалением поглядел на  сына  и  покачал  головой.  Ройс  же
просто рассмеялся во весь голос, встретившись глазами с зятем.
   Но по крайней мере Селит был уверен, что они  не  знают,  из-за  кого  он
потерял рассудок, иначе от смущения не мог бы  показаться  в  зале.  Он  был
убежден, что успел загородить Эрику от материнского взгляда.
   И вообще, пора перебираться в собственный дом, и не потому, что  ему  так
необходимо уединение. В Уиндхерсте сейчас и без того слишком много народу, а
он достаточно оправился, чтобы и дальше обходиться без женщины.  Случившееся
сегодня с датчанкой - достаточное этому доказательство. Но  поскольку  кроме
короля здесь гостили и родственники Селига, в доме нельзя было  отыскать  ни
одной свободной комнаты, включая его собственную, в которой  можно  было  бы
предаться любовным играм. Он, конечно, мог отправить  узницу  куда-нибудь  в
другое место. Непонятно, почему она должна содержаться в его  спальне,  если
не считать того, что именно здесь Селиг хотел ее  видеть..,  и  по  какой-то
причине только в ее присутствии мог  спокойно  уснуть.  И  даже  пробуждение
неудержимой похоти не могло пересилить эго странное чувство.
   Конечно, то, что произошло с пленницей, можно объяснить плотским голодом,
так как у него не было женщины  с  самого  начала  путешествия  в  Восточную
Англию. Но чем объяснить его столь настойчивое желание  обнажить  ее,  вновь
увидеть изящное девичье тело, ведь когда он в последний раз смотрел на  нее,
голую, то поклялся больше не делать ничего подобного!
   Селиг так и знал, что этим кончится! Знал, что гордость  не  позволит  ей
вымолвить слово "хозяин". Знал, что будет с ним, если он снова увидит ее без
одежды. Да, конечно, это  весьма  утонченная  месть..,  если  бы  только  не
действовала на него так! Тогда почему все-таки он сделал  это,  ждал,  когда
сможет раздеть ее, наслаждался каждым прикосновением? Подумать только,  ведь
многие прекрасные дамы, прибывшие с королем, стремились завоевать  его  хотя
бы на одну ночь!
   Почему же Селигу так трудно держаться  подальше  от  собственной  комнаты
последние несколько дней? Очевидно, вся эта затея с  возмездием  отнимает  у
него слишком много сил. Селиг буквально одержим местью..,  и  пленницей.  Он
получал такое наслаждение от того, что Эрика из  Гронвуда  оказалась  в  его
власти и теперь можно день и ночь держать ее в цепях, мучить и  терзать  как
захочется, видя при этом бессильную ярость в  голубовато-зеленых  глазах.  И
то, что  сегодня  произошло  наверху,  не  имело  ко  всему  этому  никакого
отношения  и  не  должно  было  больше  повториться.  Нет,  надо  немедленно
вернуться в свой дом, где он найдет, чем заполнить время, -  станет  обучать
новых рабов, выстроит каменную стену вокруг дома. Сегодня он объявит о  том,
что завтра покидает дом сестры, и как-нибудь сумеет отмести  все  возражения
женской половины своего семейства.
   Именно так бы  он  и  сделал,  не  появись  к  вечеру  Рагнар  Харалдсон,
поспешивший на помощь сестре. Ройсу немедленно  сообщили,  что  дом  осадила
армия датчан. К несчастью, человек, принесший эту весть,  был  вне  себя  от
паники и так громко объявил об этом, что сидящие рядом с  Рейсом  за  столом
Кристен и король Алфред услышали его. Алфред  немедленно  вскочил,  но  Ройс
поспешно успокоил его:
   - Они не собираются сражаться с вами, милорд.  Мы  ждали  этого.  Датчане
пришли освободить даму, которую моя жена захватила в плен для своего брата.
   - Брата?
   Алфред взглянул в сторону Селига, сидевшего  на  противоположной  стороне
зала, которого в этот момент развлекало сразу  несколько  женщин,  наперебой
оказывающих ему знаки внимания.
   - Этот красавчик - прохвост, который успел  соблазнить  всех  женщин  при
моем дворе?
   Ройс не смог сдержать ухмылку.  Алфред  был  всего  года  на  два  старше
Селига, то есть достаточно  молод,  чтобы  увлекаться  дамами  и..,  немного
завидовать успеху, которым пользовался Селит у представительниц  прекрасного
пола.
   - Сомневаюсь, что он сумел охватить своим вниманием всех, до последней, -
сухо заметил Ройс.
   - А я на твоем месте не была бы слишком уверена в  этом,  -  пробормотала
Кристен себе под нос.
   Однако Алфред всего лишь озадаченно поднял брови:
   - Но, спрашивается, по какой же такой причине твой шурин мог  потребовать
взять для него в плен эту женщину, когда каждой достаточно лишь  одного  его
взгляда, чтобы немедленно упасть к его ногам?
   Ройс заметил, что интерес Алфреда чрезмерно возбужден  этим,  и  поспешил
вывести его из заблуждения:
   - Она довольно хорошенькая, но  и  только.  Селит  потребовал  увезти  ее
совсем по другой причине. Он желал ей отомстить.
   Ройс коротко объяснил,  что  произошло  за  последние  несколько  недель.
Кристен немного успокоилась, поскольку в рассказе  Ройса  она  не  выглядела
слишком уж глупой и легкомысленной, по крайней мере не такой, как представил
ее муж, когда они обсуждали случившееся наедине.
   - Если позволите, милорд,  -  попросил  Ройс  в  заключение,  -  я  пойду
посмотрю, что можно сделать и как отправить датчан обратно.
   - Лучше бы сначала убедиться, что в твоих сундуках достаточно серебра,  -
предостерег Алфред. - Это первое, чего всегда требуют такие жадные ублюдки.
   Кому и знать, как не королю, - он не  раз  опустошал  свою  сокровищницу,
чтобы заплатить дань датчанам и заставить их убраться из Уэссекса.  Но  Ройс
не собирался разоряться ради шурина. Какую бы цену ни назначил брат девушки,
Селиг сам может расплатиться с ним.
   Он еще не успел выйти из зала, когда заметил, что жена следует по пятам.
   - И куда это, спрашивается,  ты  собралась?  -  резко  спросил  Ройс,  не
оглядываясь.
   Кристен подошла совсем близко, но тоже не подняла глаз на мужа:
   - Иду с тобой, конечно.
   - Ни за что!
   Столь непреклонный отказ заставил Кристен дернуть мужа за рукав, чтобы не
дать сделать и шагу дальше.
   - Ты не знаешь датского, Ройс. И не захочешь говорить с датчанином,  даже
если бы и мог. Скорее сразу обнажишь меч. Я стану твоим толмачом. Это  самое
малое, что могу сделать.
   Брови Ройса невольно поднялись при этом последнем замечании.
   - Так ты наконец признаешь, что сделала ошибку?
   - Не захвати я ее сразу, Селиг непременно сделал бы это, как только смог.
Так или иначе, он получил бы девушку или погиб у ворот ее дома.  Нет,  я  не
жалею о своем поступке. Даже лучше, что она сейчас  за  этими  стенами,  это
даст нам безусловное преимущество.
   Ройс, скрестив руки на груди, окинул жену высокомерно-грозным взглядом:
   - Преимущество? Как раз тогда, когда нас собираются осадить?
   - Думаешь, я не знаю, что ты уже давно отдал необходимые распоряжения?  -
усмехнулась Кристен. - И, кроме того,  в  крайнем  случае  мы  всегда  можем
пригрозить,  что  убьем  даму,  если  они  не  уйдут.  Раньше  такое  всегда
удавалось.
   - Да, с простыми солдатами. Однако ее брат может просто не  поддаться  на
уловку.
   - Но раньше я не пыталась никого обмануть.
   - Потому что тогда была вне себя от ярости, - напомнил Ройс. - Теперь  же
ни ты, ни я не сможем убить ее, не говоря уже о Селите.
   Кристен пожала плечами, но согласно кивнула:
   - Почему бы не узнать сначала, с каким  человеком  придется  иметь  дело,
прежде чем решить, как лучше поступить?  Рагнар  Харалдсон  может  оказаться
полнейшим болваном, которого легко купить серебром или  обещаниями.  Подумай
только, появиться в Уэссексе с целой  армией!  Если  уж  это  не  величайшая
глупость...
   - Либо  свидетельство  серьезных  намерений.  Ведь  и  ты  отправилась  в
Восточную Англию с войском.
   Кристен невольно покраснела при столь откровенном намеке,  но  продолжала
упорно шагать рядом с мужем вниз по  лестнице,  а  потом  и  по  деревянному
настилу,  идущему  вдоль  каменных  стен.  Капитан  стражи   уже   расставил
вооруженных солдат на