овах  он  шагнул  к  ней,  и  остальные  тоже  подошли  ближе.
Поскольку ей приходилось наблюдать за всеми тремя, Элдреду  удалось  поймать
ее врасплох. Он схватил ее за кисти и завел руки ей за спину, крепко  прижав
ее при этом к своей груди. Он попытался  поцеловать  ее,  но  ему  никак  не
удавалось поймать ее губы, потому что она крутила головой, а  обе  его  руки
были заняты. Он решил исправить это, сжав обе ее кисти одной рукой. Это было
ошибкой, потому что он недооценил ее силы.
   Когда  ей  удалось  высвободить  одну  руку,  Элдред  получил  не  легкую
пощечину, а тяжелый удар кулаком в ухо, от которого все поплыло у него перед
глазами. Но двое других тут же схватили ее за руки. Элдред пришел в  ярость,
бешеная злоба исказила его черты, красивое лицо стало почти уродливым.
   - Ты заплатишь за это, женщина! - зловеще проговорил  он.  -  Я  потребую
твою жизнь - после того, как вдоволь позабавлюсь с тобой.
   - Довольно!
   Они разом обернулись и увидели приближающегося к ним Олдена,  за  которым
по пятам следовала Ида. Кристен готова была расцеловать старуху за  то,  что
она привела хоть кого-то ей на помощь, пусть даже этого человека.
   - Не вмешивайся в это дело, Олден, - предупредил его Элдред. - Эта  девка
ударила меня.
   - Да? Что ж, это неудивительно, потому что  она  не  обычная  женщина.  -
Кончиком меча он указал на крюк в стене,  на  который  была  надета  длинная
цепь, другим концом прикрепленная к кандалам  Кристен.  -  Как  вы  думаете,
почему она прикована?
   Элдред проигнорировал этот вопрос.
   - Предупреждаю, Олден, я намерен трахнуть ее..
   - Верно, - согласился Рэндвульф. - И я тоже.
   - Ты собираешься драться со всеми троими? - улыбнулся Элдред.
   - Я? - с деланным удивлением спросил Олден. - Мне и не придется драться с
вами. Эта женщина сама защищает себя, и она очень хорошо умеет  это  делать.
И, по справедливости, нужно предоставить ей эту возможность.
   Прежде чем они успели понять, что он намеревается сделать, Олден кончиком
меча сорвал цепь с крюка. Это действие не вызвало беспокойства у мужчин. Они
продолжали наблюдать за Олденом, который стоял всего на расстоянии  фута  от
них с обнаженным мечом в руке,  поэтому  Рэндвульф  был  захвачен  врасплох,
когда Кристен резко выдернула у него руку и нагнулась, чтобы поднять с  пола
свободный конец цепи.
   Третий из мужчин поспешно выпустил другую ее руку, увидев  зажатую  в  ее
кулаке цепь. Девушка стала раскручивать  длинный  конец  цепи  над  головой,
заставив мужчин отступить. Теперь они не могли приблизиться к ней, не рискуя
получить удар.
   Рэндвульф все же отважился на этот шаг, рассчитывая, что если ему удастся
схватить свободный конец цепи, он сможет  рвануть  ее  на  себя  и  повалить
Кристен на пол. Он готов  был  вытерпеть  удар,  так  как  полагал,  что  он
придется ему по руке и будет не слишком сильным. Но он не ожидал,  что  цепь
просвистит под его поднятой рукой и со всей силой обрушится ему на ребра.
   Одно ребро треснуло, но  Рэндвульф  не  услышал  этого  звука.  Железо  с
ужасающей силой врезалось ему в  бок,  рассекая  кожу,  и  невыносимая  боль
пронзила его насквозь. Боль была настолько сильна, что он  едва  не  потерял
сознание и с истошным воплем повалился на пол.
   Кристен не чувствовала никаких угрызений совести за то, что сделала.  Она
была готова сделать это снова, если понадобится. Элдред первый понял  это  и
сделал своему спутнику знак отступить. Но сам он еще не собирался  сдаваться
и повернулся к Олдену.
   - Можешь не сомневаться, король обо всем  этом  услышит.  Он  послал  нас
сюда...
   - ..глумиться над рабами моего кузена?  Сомневаюсь.  И  на  твоем  месте,
Элдред, я беспокоился бы о том, что сделает Ройс, а  не  о  том,  как  может
поступить Альфред.
   - Она покалечила человека и должна заплатить за это.
   - Мой кузен заплатит положенный штраф. У Элдреда вырвался  звук,  похожий
на рычание, он  резко  повернулся  и  направился  к  выходу,  чтобы  немного
поостыть на  воздухе,  предоставив  второму  своему  спутнику  заниматься  с
Рэндвульфом.
   Кристен позволила себе расслабиться лишь после того, как все они  наконец
покинули зал. После этого она повернулась к Олдену. Цепь небрежно свисала на
пол, но она была все еще зажата у нее в  руке.  Он  посмотрел  ей  в  глаза,
пытаясь угадать ее мысли.
   - Неужели ты сделаешь это? - мягко спросил он. - После того, как я только
что помог тебе?
   - Я не просила тебя о помощи.
   - Но ты в ней нуждалась.
   После долгой внутренней борьбы она наконец кивнула.
   - Хорошо. За это... - Она уронила цепь  на  пол,  давая  понять,  что  не
намерена атаковать его. - Но то, что ты сделал прежде - я никогда  не  смогу
забыть этого.
   - Я знаю, и мне жаль, - вздохнул Олден. Но Кристен уже повернулась к нему
спиной.

Глава 25

   Постепенно женщины стали возвращаться  в  зал,  но  ни  одна  из  них  не
выказала удивления по поводу того, что Кристен не была  больше  прикована  к
стене. В этом не было ничего  странного,  поскольку  многие  этого  даже  не
заметили, так были заняты подготовкой к предстоящему  пиру.  Да  и  у  самой
Кристен не было времени думать о случившемся. Просунув свободный конец  цепи
под веревочный пояс, завязанный у нее  на  талии,  чтобы  та  не  громыхала,
волочась за ней по полу, Кристен вернулась к своей работе.
   Но не прошло и часа, как ее снова Неожиданно стиснули в объятиях.  Чьи-то
руки обхватили ее сзади за талию и  нежно  сжали.  На  мгновение  ее  обуяла
паника, которая тут же сменилась негодованием  оттого,  что  у  них  хватает
наглости снова приставать к ней. На этот раз рядом  были  и  слуги,  и  сама
Дарель,  которая,  нахмурившись,  с  нескрываемым  изумлением   следила   за
происходящим.
   - С тобой все в порядке?
   Кристен показалось, что ее одновременно бросало к жар и  в  холод.  Мысли
спутались у нее в  голове.  Это  Ройс  обнимал  ее,  и  в  его  голосе  явно
прозвучала забота.  Ройс,  который  всегда  усиленно  делал  вид,  будто  не
замечает ее, который только вчера на этом  самом  месте,  обращаясь  к  ней,
притворялся, что даже не смотрит в ее сторону! И сейчас  он  обнимал  ее  на
Глазах у всех! Этого она никак не могла понять.
   - Вы с ума сошли, милорд?
   Она обернулась, чтобы посмотреть, не пьян ли он. Он  хмурился  и  казался
таким же сбитым с толку, как и она.
   - Я задаю тебе совершенно уместный вопрос, а ты отвечаешь мне  дерзостью.
Конечно же, я не сошел с ума. Может быть, это ты лишилась рассудка?
   - Я уже сама начинаю сомневаться в этом, - раздраженно ответила она. - Ты
сознательно проявляешь ко мне подчеркнутое  внимание,  хотя  прежде  никогда
этого не делал. Разве ты не понимаешь, что все за нами наблюдают?
   Ройс принялся осматривать зал поверх ее головы. На  мгновение  его  глаза
встретились с глазами Дарель, он заметил, что его  поведение  привело  ее  в
ужас, но не позволил, чтобы  это  смутило  его.  Потом  снова  посмотрел  на
Кристен. Его руки все еще крепко обнимали ее за талию.
   - Мне надоело притворяться, будто ты мне безразлична, из опасения вызвать
разговоры, - просто сказал он. -  Если  бы  Ида  не  была  с  тобой  сегодня
утром... Никто другой на ее месте не сделал бы того, что сделала  она.  Пора
им всем узнать, как много ты значишь для меня. Если бы я мог, то поставил бы
на тебе клеймо. Я повесил бы у тебя на груди дощечку  с  надписью,  если  бы
придворные Альфреда умели читать. Никто больше не усомнится в  том,  что  ты
находишься под моим особым покровительством. Если я должен своими действиями
дать им понять это, пусть будет так.
   Она не могла поверить в то, что услышала.
   - Но почему? Я всего лишь простая рабыня.
   - Не нужно скромничать, женщина, - резко оборвал он ее, - Ты сама знаешь,
что занимаешь особое место в моей жизни.
   - На время?
   - На время.
   Если бы они были одни, она оттолкнула бы его от себя за то,  что  он  без
малейшего колебания ответил именно так. Но Кристен не могла забыть,  что  за
ними следят столько глаз. Она решила, что  не  стоит  демонстрировать  такое
непочтительное отношение к человеку, который считается ее хозяином. Не  ради
себя, а ради него. Только с какой стати  она  должна  щадить  его  гордость,
Кристен и сама не знала.
   - Я уверена, что у вас очень много работы, милорд, так же как и у меня, -
сухо сказала она.
   Он понял, что она больше не желает разговаривать с ним, но не обратил  на
это ни малейшего внимания, хотя все же выпустил ее из своих объятий.
   - Клянусь, я никогда не смогу понять тебя. Любая другая женщина принялась
бы плакать, жаловаться на нанесенное ей оскорбление  и  требовать  наказания
для виновных. Но ты даже не упомянула о случившемся. Более того, ты обвинила
меня в том, что я сошел с ума, когда я поинтересовался, все ли в  порядке  с
тобой.
   Кристен улыбнулась, потом не смогла удержаться от смеха.
   - Так вот в чем дело? Ты переполошился из-за того, что произошло  сегодня
утром?
   - И ты нисколько не расстроена случившимся?
   - С какой стати? Мне  же  не  причинили  вреда.  Ее  поведение  настолько
отличалось от того, что он ожидал увидеть,  что  Ройс  даже  разозлился.  Он
бросился сюда, намереваясь утешить ее, поклясться ей, что отомстит за нее, а
она отнеслась ко  всему  случившемуся  с  таким  безразличием!  Когда  Олден
рассказал ему обо всем, первым его желанием было пригвоздить Элдреда к стене
за то, что тот пытался сделать. Возможно, он так и поступил бы,  если  бы  в
тот момент Элдред попался ему на глаза. Но сильнее его ярости  была  тревога
за Кристен, которую она так презрительно отмела.
   - Может быть, ты все еще не поняла, что было  совершено  преступление,  -
сурово сказал он.
   - Против рабыни? - насмешливо спросила она, вспомнив о том,  как  он  сам
говорил ей, что у нее нет никаких прав.
   - Против человека, которому ты  нанесла  увечье.  Она  насторожилась,  ее
яркие аквамариновые глаза приобрели холодный стальной блеск.
   - Какое преступление? То, что я защищала себя?  Ты  смеешь  называть  это
преступлением?
   - Не я. Закон. Раб может  носить  оружие  только  по  особому  разрешению
своего господина. Раб не может ни на кого нападать, особенно на лиц высокого
происхождения. За нападение  на  дворянина  даже  свободный  человек  должен
платить огромный штраф, а что касается раба...
   - Так вот почему ты считал, что я должна быть  расстроена?  -  продолжала
насмехаться она. - Меня повесят за то, что я пыталась защищаться?
   - Не говори ерунды. Мне, как твоему господину, придется заплатить  штраф,
и конечно же я это сделаю. Просто я хочу, чтобы ты  поняла  всю  серьезность
этого  происшествия  вместо  того,  чтобы  отмахиваться  от  него,  как   от
несущественного эпизода.
   - Я не стану благодарить тебя, - грубо сказала Кристен. - Мне не нравится
сама мысль о том, что этой свинье будут еще что-то платить. У меня на родине
все эти негодяи давно были бы уже мертвы за  то,  что  пытались  сделать  со
мной.
   - Ты не можешь рассчитывать, что здесь с тобой будут обращаться  так  же,
как у тебя дома, Кристен. - Эти слова прозвучали почти мягко, поскольку  его
гнев поостыл после напоминания о том, что  она  не  всегда  была  рабыней  и
привыкла к более почтительному обращению. - Мне тоже не нравится, что  этому
грубияну Рэндвульфу еще причитается награда, и я позабочусь о том, чтобы  он
еще немного пострадал за свой вергельд.
   Вергельд - это было количество шиллингов,  в  которое,  согласно  закону,
оценивался каждый свободный  человек  в  зависимости  от  его  общественного
положения. Это была сумма, которая выплачивалась человеку, если ему  нанесли
увечье, или  человеком,  если  он  сам  нанес  кому-то  увечье.  В  Уэссексе
существовало всего три  уровня  различия,  согласно  которым  устанавливался
вергельд: двенадцать сотен шиллингов за короля и членов его семьи,  шестьсот
шиллингов за особ знатного происхождения и двести шиллингов за керлов.  Рабы
вовсе не имели вергельда, но их стоимость была приравнена к  восьми  головам
рогатого скота.
   Кристен знала все  это  благодаря  Иде.  Ей  было  известно,  что  полный
вергельд выплачивался за убийство, а меньшие суммы - за  нанесение  телесных
повреждений.  Более  того,   согласно   закону,   за   определенные   увечья
устанавливалась определенная  сумма.  Кристен  подумала,  что  за  сломанное
ребро, которое на какое-то  время  ограничивает  возможности  пострадавшего,
придется заплатить довольно приличную сумму, как и  говорил  Ройс,  особенно
учитывая, что размер полного вергельда для дворян был установлен в  шестьсот
шиллингов, а большинству людей эта сумма могла показаться баснословной.
   И тут до Кристен дошло, что Ройс вовсе не был  раздосадован  из-за  того,
что ему придется платить этот штраф.  Он  разозлился  потому,  что  она  так
презрительно отнеслась к той заботе, которую он проявил о ней. А теперь  еще
он говорит, что лично  проследит  за  тем,  чтобы  Рэндвульф  так  легко  не
отделался. Тем самым он дает ей понять, что отомстит за  нее.  Кому  еще  из
тех, кого она знала, даже среди своих собственных соплеменников, пришло бы в
голову мстить за раба?  Господи,  ну  почему  этот  человек  не  может  быть
последовательным?  Почему  он  заставляет  ее  чувствовать  себя  то   самой
последней из своих слуг, то самой любимой и желанной женщиной в мире?
   Кристен опустила глаза, раскаиваясь в том, что была так груба с ним.
   - Я ценю то, что ты собираешься  сделать  для  Меня,  но  это  совершенно
излишне. Как я уже говорила, никакого вреда...
   Ей не удалось закончить. Два молодых, взбудораженных раба вбежали в зал с
криком, что прибыл король. При этом  известии  Ройс  поспешно  направился  к
дверям и, казалось, мгновенно забыл о существовании Кристен. Но это было  не
так. Он обернулся и позвал Иду.
   - Сними с нее кандалы, Ида. - Потом, повернувшись к Кристен и устремив на
нее пристальный взгляд, тихо добавил:
   - Мы должны заключить уговор, ты и я, но сейчас у меня нет времени.  Ради
всего святого, женщина, веди себя хорошо.
   Кристен смотрела, как он быстро направился к  дверям.  Она  увидела,  как
леди Дарель поспешно догнала его и стала что-то говорить, но он лишь  махнул
рукой, приказывая ей замолчать, и не сбавил шага, так что она едва поспевала
за ним. Все присутствовавшие в зале сгрудились возле окон,  чтобы  наблюдать
за прибытием короля.
   Кристен не тронулась с  места  даже  тогда,  когда  ненавистные  железные
обручи вокруг ее щиколоток разомкнулись и она, вытащила длинную цепь  у  нее
из-за пояса. Медленно ее губы  раздвинулись  в  ослепительную  улыбку.  Ройс
собирается заключить с ней уговор, каким бы он ни был, и готов положиться на
ее слово. Он решил наконец, что  может  доверять  ей.  Кристен  пребывала  в
состоянии эйфории. Ей хотелось громко кричать от восторга, и она сделала  бы
это, если бы Ида пристально не наблюдала за  ней.  Старая  женщина  все-таки
оказалась права. Ей всего лишь нужно было немного потерпеть.
   - Да, я вижу, что ты довольна. - Сама Ида не улыбалась. - Но помни о  его
предостережении, милая. Не вздумай сделать что-нибудь такое, за что на  тебя
снова наденут вот это. - И она отшвырнула кандалы в угол.
   Кристен рассеянно кивнула. Ее мысли  были  все  еще  заняты  Рейсом.  Она
пыталась понять, что может означать  его  внезапное  доверие.  В  ней  снова
проснулась надежда, что она не ошиблась  в  своем  избраннике.  Он  все  еще
считал ее своим врагом, но Гаррик и Бренна тоже в свое время  были  врагами,
однако, несмотря на это, им удалось соединить свои жизни.
   Зал  начал  наполняться  гостями.  Кристен,  пребывавшей  в   приподнятом
настроении, передалась часть возбуждения, которое испытывали все собравшиеся
оттого, что им предоставилась возможность лицезреть великого короля  саксов.
Но удивлена была лишь одна она, потому что  все  остальные  уже  видели  его
раньше. Он был так молод, моложе Ройса!
   Сначала она решила, что ошиблась. Это не мог быть тот самый человек,  под
чьим предводительством саксонские войска шли в бой со  свирепыми  датчанами,
тот, который добился временного мира для своего народа. В нем не было ничего
такого, что выделяло бы его из толпы сгрудившихся вокруг него  приближенных.
Все они были пышно  одеты,  у  некоторых  одежда  отличалась  даже  больший"
великолепием, чем у него. Среди присутствовавших были более зрелые мужчины с
мужественной внешностью, которых скорее можно было бы принять за короля.
   И тем не менее этот юноша был королем. Кристен не нуждалась в том,  чтобы
Ида подтвердила это. В нем было одно особое качество, отсутствующее  у  всех
остальных. Это было то же качество, которое она разглядела  в  Ройсе  в  тот
самый первый миг, когда увидела его, когда его осанка и  манеры,  а  не  его
одежда,  сказали  ей,  кем  он  был  на  самом  деле.  Этот  человек  привык
повелевать. Все остальные, среди которых было немало могущественных  лордов,
также привыкших повелевать, держались с ним особенно почтительно.
   Если не считать его молодости и той атмосферы  власти,  которая  окружала
его, на первый взгляд Альфред Уэссекский не отличался  особо  примечательной
внешностью. Он был довольно высок для сакса, светловолос, у него были  живые
голубые глаза, взгляд которых отличался удивительной  проницательностью.  Он
вовсе не был похож на воина, и лишь позже  Кристен  узнала,  что  он  больше
любил заниматься науками. Ей предстояло также узнать, что он, хотя и не  был
наделен примечательной внешностью, обладал  неиссякаемой  энергией,  которая
наряду с его фанатичной решимостью сохранить свое  королевство  под  властью
саксов делала его выдающимся человеком своего времени.
   Но сейчас он ничем не отличался от остальных  мужчин,  казался  несколько
усталым после долгого путешествия и был непритворно рад, когда  леди  Дарель
вручила ему кубок вина. Он внимательно выслушал  Ройса,  который  представил
ему кое-кого из своих людей, а потом все расселись за столами, накрытыми для
пира. Глядя на Ройса, Кристен испытывала чувство гордости. Она не  имела  на
это права, потому что он не принадлежал ей, но тем не менее  она  все  равно
гордилась им.
   Она видела, что Ида и на этот раз оказалась права:  король  действительно
очень  благоволил  к  Ройсу.  Они  беседовали  между   собой   безо   всякой
формальности, как друзья, как равные. Она даже заметила,  что  некоторые  из
присутствующих были недовольны, когда в ответ на  какую-нибудь  шутку  Ройса
король разражался смехом. Кристен стало интересно, знает ли Ройс о том,  как
многие из этих лордов завидуют ему.
   Большей частью свита короля состояла из его сверстников, которые,  будучи
младшими сыновьями в своих семьях, по обычаю отправлялись  ко  двору  искать
счастья. Среди них было также несколько женщин - жен и  дочерей  лордов,  но
королевы с ними не было.
   Только одна из присутствующих женщин пробудила в  Кристен  любопытство  -
очень хорошенькая дама  с  пшеничными  волосами,  которые  были  убраны  под
расшитую жемчугом сетку. Дама была молода, ее пышная фигура была затянута  в
отделанное мехом платье, которому Кристен могла бы позавидовать, если бы  не
считала, что ее собственное зеленое бархатное платье было намного  красивее.
Но она была одета вовсе не в свое зеленое платье, и ее никто не  замечал,  в
то время как светловолосая дама, казалось,  не  могла  оторвать  взгляда  от
короля и Ройса, в равной степени одаряя их своим вниманием.
   Кристен отвернулась, впервые в  жизни  почувствовав  уколы  ревности.  Но
поскольку прежде  ей  не  доводилось  испытывать  ничего  похожего,  она  не
отдавала себе отчета в том, что с ней происходит. Она  знала  лишь,  что  ей
было не по себе, когда она видела,  как  эта  дама,  такая  красивая  и  так
элегантно одетая, пытается привлечь к себе внимание Ройса. Кристен послужило
утешением лишь то, что Ройс был слишком поглощен беседой с коро