да к тому же считает, что история с покушением всего лишь  выдумка.  Эта
злость и подогревает его, а попробуй его успокоить - не окажется  повода
заняться любовью, обоюдное  желание  может  не  заинтересовать  Штефана.
Угомонившись, он скорее всего отправится обратно  к  Алисии.  Почему  же
этот человек стремится к любви только в таком необычном состоянии?
   Таня никак не могла решиться, но чувства постепенно  брали  верх  над
разумом, она дрожала от волнения и замирала от каждого  нового  поцелуя.
Но любит ли она Штефана?
   У Тани не было ответа на этот, казалось  бы,  простой  вопрос.  Но  в
одном она была твердо уверена - она безумно хочет принадлежать  Штефану,
не может позволить другой женщине владеть им. Пусть он испытывает к  ней
сейчас всего лишь гнев, смешанный с вожделением, она  не  отпустит  его.
Вот и ответ.  Он  овладеет  ею,  и  их  совокупление  будет  яростным  и
быстрым... А может быть, не таким?.. Она забыла, что раньше, даже  когда
Штефан сердился на нее, он не обращался с ней грубо и  бесцеремонно.  Он
проявлял настойчивость, мог быть неумолимым, но ни разу не  причинил  ей
боль.
   Нет, в этот раз она пойдет до конца. Штефана уже не  остановить...  И
Таня уже теряет голову... Такое наслаждение! Она чуть не  вскрикнула  от
удовольствия, но  спохватилась  -  вспомнила,  что  Штефан  очень  чутко
реагирует на любой посторонний звук. Боже, а  вдруг  кто-то  войдет  или
постучит, как уже было на пароходе! Он сразу же очнется и  уйдет...  Эта
мысль побудила  Таню  к  действию.  Она  стала  отвечать  на  поцелуи  с
безудержной страстью.
   Штефан стал легонько подталкивать ее к кровати. Таня,  ощутив  ногами
край, испугалась, что упадет, выпадет из его рук...  Но  он  опустил  ее
бережно и даже нежно, что поразило ее, сам  не  навалился  на  нее  всем
телом, как она ожидала, а лег рядом, покрыл  поцелуями  ее  лицо,  опять
жадно припал к ее полуоткрытым губам... Все, что он делал, было не  так,
как это бывало в яростном порыве, а так,  как  должно  было  понравиться
Тане. Он не спешил и, казалось, наслаждался  пробуждением  ее  чувств...
Словно и не был одержим злостью до этого... Так, наверное, бывает  между
двумя возлюбленными. Таня не могла не чувствовать благодарности за  это.
Но только бы никто не помешал...
   Штефан осторожно поднял край ее ночной сорочки,  его  рука  при  этом
только скользнула по обнаженному телу... Расстегнул застежку  наверху  и
положил ладонь ей на грудь. Таня даже дышать перестала от  удовольствия.
Еще миг - и ее сорочка снята и отброшена в сторону. И  снова  обжигающий
поцелуй в губы, одновременно с этим ощущение его крепкого,  напряженного
тела на себе - потрясающее чувство, о котором она даже и не мечтала.
   Штефан слегка приподнялся и коснулся рукой ее груди. Это было  нежное
прикосновение, которое привело Таню в трепет. Он стал ласкать  ее  соски
поочередно,  потом  наклонился  и  стал  целовать  их,  вернее,  терзать
жесткими губами. Таня хватала ртом воздух, едва  сдерживаясь,  чтобы  не
закричать от дикого  наслаждения.  Вожделение  накатывалось  волнами  от
каждого нового поцелуя, каждого  прикосновения.  Ей  казалось,  что  она
сейчас умрет, если он... Но пусть его губы и руки еще  немного  помучают
ее грудь, не знавшую таких сладких ощущений...
   Штефан снова целовал ее губы, лоб, волосы, глаза,  виски,  шею...  То
нежно,  едва  касаясь,  то  страстно  и  жадно,  словно  не  мог   никак
насытиться. Это сводило ее с  ума,  он  будто  играл  с  ее  нарастающей
страстью, разжигая ее, хотя ей казалось, что она больше не вынесет  этой
игры и жаждала другого,  нового  и  неизведанного.  Тем  более  что  она
боялась, вдруг им что-нибудь помешает и она не  испытает  всех  радостей
любви. Не дай Бог, Штефан оставит ее погибать от неутоленной страсти.
   Эта мысль мешала ей расслабиться полностью и довериться Штефану.  Она
была несведуща в любви. Не знала, как нужно себя вести - надо ли  думать
об этом или поддаться чувствам? Пусть  Штефан  делает  с  ней  все,  что
пожелает, он умеет доставить наслаждение. Таня забыла обо всем на  свете
и  отдалась  во  власть  чувств.  Ее  тело  трепетало  в  умелых   руках
возлюбленного. Ее руки уже касались, сначала  осторожно,  потом  смелее,
мускулистой спины, крепкой груди и напряженного  живота  Штефана.  Перед
глазами все плыло, и Тане уже  было  невмоготу  переносить  эту  сладкую
муку.
   Неожиданно она поняла, что Штефан еще в брюках, она не чувствует  его
обнаженной плоти там, где все у нее горит желанием. Словно  прочитав  ее
мысли, он опустил вниз руку... Легкий стон облегчения вырвался у нее,  и
в этот момент он наконец вошел в ее горячую плоть...
   Штефан давно почувствовал, что Таня не  сопротивляется,  а  наоборот,
охотно отвечает на его ласки. Он не задумывался над этим, любовная  игра
увлекла его. Но в момент любовного слияния что-то мешало ему  ощутить  в
полной мере наслаждение, что-то было не  так,  но  он  не  понимал,  что
именно. Он действовал инстинктивно и довольно примитивно, его тело  само
знало, как достичь высот блаженства, и он бездумно, но  страстно  шел  к
этим  высотам.  Ничто  не  сдерживало  его,  он  брал  то,  что  и   так
принадлежало ему.
   Злость его  не  исчезла,  только  вожделение  приглушило  ее,  и  оно
усилилось, когда Таня приняла его настолько,  что  он  даже  не  заметил
некоторой трудности, когда овладел  наконец  ею.  Понять,  что  он  взял
девственницу, он не мог, одурманенный  любовной  прелюдией  и  полностью
отдавшийся восхитительному чувству обладания ею. Он делал  все  умело  и
сладострастно, без лишней спешки. От охватившего его наслаждения  Штефан
даже протрезвел окончательно и с восторгом наблюдал  за  Таней,  которая
стонала и металась в его объятиях. Наконец она принадлежит  ему,  а  как
это произошло, он уже и не помнит.
   Вид наслаждающейся любовью женщины  потряс  его  воображение.  Штефан
никогда раньше не обращал на это внимания, но сейчас он даже приподнялся
на локте, чтобы лицезреть вздрагивающее  тело...  Его  охватил  восторг,
ранее им не испытанный, хотелось доставить ей еще большее  удовольствие.
Он снова сжал ее в своих объятиях. Таня обхватила  руками  его  шею,  он
слышал ее дыхание... Застыл на миг, чтобы с новыми силами любить  ее,  и
тут почувствовал, удивляясь и восхищаясь, ее  пульсирующую  и  трепетную
плоть. Это было для него сильным, дурманящим ощущением, Штефан даже чуть
не  закричал  от  наслаждения...  Не  в  силах  сдерживаться,  он  через
несколько мгновений был на пике блаженства вместе с любимой.
   Таня, улыбаясь, обнимала обессиленного Штефана. Хорошо ли  ему  было?
Если он испытал с ней хоть половину того, что она, то он  должен  теперь
целовать землю, по которой она  ходит.  Что  до  нее  самой,  то  такого
счастья она в своей жизни еще не знала. Как же  это  восхитительно!  Она
готова всем сказать теперь:  "Испытайте  это!  Это  непередаваемо!"  Как
странно вспоминать о своих страхах.
   Штефан! Его голова покоится на ее плече, на ее  шее  чувствуется  его
дыхание, его сердце словно бьется в ее груди. Таня  перебирала  пальцами
его волосы, другая рука покоилась на  его  спине.  Никогда  еще  она  не
ощущала, что он так близок ей. Она с ним одно  целое,  так  не  хочется,
чтобы он двигался, отстранялся, ей даже страшно  потерять  ощущение  его
тела на своем. Блаженное состояние, которое не должно исчезнуть за  один
миг.
   Но Штефан вдруг очнулся, мускулы напряглись.
   - Я причинил тебе боль? - спросил он. Эта физическая боль была  такой
незначительной, что она даже не думала о ней.
   - Нет, а почему  ты  всегда  об  этом  спрашиваешь  после  того,  как
успокаиваешься?
   - Таня, я не умею успокаиваться. Я причинил тебе боль?
   - Ну разве что совсем немного, но это только на мгновение.
   Чувство вины охватило Штефана. На мгновение?  Боже  мой,  неужели  он
ударил ее или сжал сильно. Так сильно,  что  могут  быть  и  синяки.  Он
приподнялся и посмотрел на нее - ничего нет. Но надо проверить на  теле,
а потом они могут еще проявиться назавтра. Алисия всегда  жаловалась  на
следы его железных объятий, но сам он  их  не  видел.  Неужели  подобное
случилось с Таней?
   Штефан отодвинулся, и Таня разочарованно застонала. Он встал и привел
одежду в порядок - застегнулся и накинул  рубашку.  Потом  направился  к
двери. "Как, и это все?" - поразилась  Таня.  Он  ничего  не  скажет  по
поводу ее девственности? Он же сам считал ее продажной девкой, а  теперь
удостоверился в обратном. Василий предупреждал, что Штефан  рассердится,
узнав о ее непорочности, но этого не произошло. У него какое-то странное
настроение, как будто его мучит сознание собственной вины в том, что  он
лишил  ее  девственности.  Удивительно,  почему  его  это  волнует?  Это
случилось бы в первую брачную ночь, совсем уже скоро.
   - Со мной все в порядке, Штефан, - сказала она, выделяя каждое слово,
- даже более того, прекрасно. Тебе пора понять, что я не нежный  цветок,
до которого тебе боязно дотронуться.
   Он обернулся к ней, стоя уже в дверях. В глазах появилось  непонятное
выражение.
   - Ну, может, ты привыкла заниматься любовью  по-разному,  но  это  не
извиняет... Этого больше никогда не  случится,  принцесса.  Даю  честное
слово короля.
   Таню от этих слов как громом поразило. Она уставилась на  закрывшуюся
за ним дверь. Неужели он сдержит свое обещание никогда не  дотрагиваться
до нее? Не заниматься с ней любовью? А еще что он сказал? Господи, да он
все еще считает ее шлюхой! Его охватила такая ярость,  что  он  даже  не
заметил, что овладел девственницей!
   Таня  чуть  было  истерически  не   рассмеялась.   Поразительно!   Ее
единственное  доказательство  непорочности  исчезло.  Штефан   к   этому
причастен, но даже и не догадывается! Какую же злую шутку сыграла с  ней
судьба! Она мечтала о том, чтобы  он  пожелал  ее  как  возлюбленную,  а
выходит, что все ограничится, по его словам, "одной ночью"!  И  вот  эта
ночь прошла.

Глава 41

   - Как ты думаешь, на что это похоже?
   - На пятно крови.
   - Не это! - воскликнула Таня, слегка покраснев. -  Вот  эта  дырка  в
простыне?
   Андор подошел поближе к кровати, чтобы как следует рассмотреть;  Таня
нетерпеливо ждала. Конечно, может, и не следовало вытаскивать Андора  из
постели второй раз за эту ночь, но  нельзя  же  оставлять  без  внимания
доказательство того, что ее действительно хотели убить. Если бы Андор  и
Штефан поверили ей сразу, никого звать бы  не  пришлось.  Таня  случайно
заметила эту дырку, и то только потому, что она находилась прямо рядом с
большим и очень заметным пятном крови на  простыне.  Горестные  мысли  о
Штефане сразу улетучились из ее головы, и Таня отправилась за Андором  -
кто-то же должен поверить в покушение  на  нее.  Кто-то,  но  только  не
Штефан. Его убеждать бесполезно.
   Конечно, о нем она подумала в первую очередь, но  тут  же  с  досадой
отмела эту мысль. Он увидит прежде всего пятно, а  предъявлять  ему  это
она  не  собирается.  Если  он  в  своем  бешеном   приступе   даже   не
почувствовал, что лишил ее невинности и к тому же не понял, что она сама
желает этого, то пусть идет ко всем чертям!  Провалиться  ей  на  месте,
если она хоть слово ему скажет или покажет простыню.
   Таня  не  слыхала,  чтобы  Алисия  вернулась  в  свою  комнату,  хотя
внимательно  прислушивалась.  Штефан  отправился  прямо  в   объятия   к
любовнице, проводит остаток ночи с ней и,  может  быть,  даже  предается
любовным утехам. Если уж совсем обезуметь и войти к нему сейчас, то  что
она увидит? К черту Штефана!
   Таня увидала, как Андор тщательно исследует дырку, вернее  прорезь  в
простыне. Оказалось, что матрас тоже проколот.
   - Это след от удара  ножом,  ваше  высочество,  -  подтвердил  он  ее
догадку.
   - Совершенно верно.
   - Я приведу Штефана.
   - Не стоит. Он скажет, что это дело моих рук. Но я хочу,  чтобы  хоть
кто-нибудь поверил мне: на меня действительно напали ночью, и необходимо
принять меры. Мне ничего не приснилось, Андор. Я еще не спала,  услышала
странный  звук,  потянулась  за  своим  ножом,  но  не   успела   ничего
предпринять. Меня придавили подушкой, чтобы я задохнулась  под  ней.  Но
мне все-таки удалось ударить по руке нападавшего своим ножом...
   - Так, и от этого кровь на простыне?
   - Нет. Слушай дальше. После этого убийца уже не давил на подушку, мне
удалось скатиться с постели на пол.  Было  темно,  и  он,  наверное,  не
заметил, что меня уже нет на кровати. Похоже,  он  хотел  зарезать  меня
ножом - видишь, какая глубокая дыра? И если бы я не  закричала  во  весь
голос, то он бы прикончил меня.
   - А вы ранены?
   Таня поняла, что Андора беспокоит пятно.
   - Нет, не ранена.
   - Тогда чья это кровь?
   - Моя.
   Она не стала вдаваться в подробности:  пусть  решит,  что  это  чисто
женская причина, и отстанет с расспросами. Но Андор не унимался.
   - Я что-то не понимаю, - начал было он  и  вдруг  залился  краской  и
осекся, хотя Таня надеялась, что  он  выскажет  свою  догадку  вслух.  -
Штефан же вернулся сюда после того, как мы обыскали дом.  Я  понял  так,
что он был с вами все это время...
   К чему теперь было все отрицать?
   - Да, - только и сказала она, опустив глаза.
   - Он очень рассердился на то, что вы оказались девственницей?
   Сколько можно приставать к  ней  с  этими  подробностями!  Так  пусть
теперь знает!
   - Он ничего не заметил в припадке своего мерзкого гнева.
   Андор покраснел еще больше, но не от смущения - от стыда за друга.
   - Я приведу его сейчас же, он должен удостовериться...
   - Черт возьми, Андор! - вскипела Таня. - Не хочу  больше  видеть  его
перекошенное от злобы лицо! Меня не интересует, что он думает обо мне. И
забудь ты об этом пятне, понял? Лучше скажи, ты веришь в  то,  что  меня
пытались убить?
   - Да, верю.
   Таня вздохнула с облегчением.
   - Тогда ответь мне: у меня есть враги, о которых  я  до  сих  пор  не
знаю?
   - Нет, все ваши враги мертвы.
   - Кто может желать моей смерти? Кто хочет помешать  Штефану  жениться
на мне?
   - Над этим стоит подумать, но очень немногие знают или помнят о вашей
помолвке, и почти никто не знает о том, что вы живы. Для всех вы  просто
исчезли двадцать лет назад, и большинство людей считают, что вас  нет  в
живых.
   - Очень приятное известие! - не удержалась Таня.
   Андор улыбнулся.
   - Нас такой слух очень устраивал, иначе Габорам не было  бы  покоя  и
они бы искали вас. Никто не знает, что вы приехали; Шандор не объявит об
этом, пока сам не увидит вас.
   - Понятно. Толком мы ничего  не  знаем,  и  определить  это  довольно
трудно. Тогда скажи мне вот что: почему  этот  человек  хотел  придушить
меня подушкой? Это же так хлопотно, насколько я понимаю. Тем более что у
него с собой был нож, он мог сразу заколоть меня, и дело с концом.
   - Может, он не хотел, чтобы догадались об убийстве.
   - Как это?
   - Ему выгоднее было сделать так, чтобы вы словно умерли во сне.
   - Да я совершенно здорова!
   - Откуда мне знать точно намерения преступника? Но, похоже, ему  вряд
ли хотелось, чтобы его сразу кинулись искать.
   - Вот негодяй!
   - Но главное для него было убить вас, иначе он не стал бы  пускать  в
ход нож после того, как сорвалась его первая попытка.
   - Какое счастье, что я смогла закричать!
   - Да, вам повезло, - согласился Андор, - но необходимо рее рассказать
Штефану.
   - Только про нападение, - напомнила Таня. -  Постарайся  сам  убедить
его, я не собираюсь. - Тут она вдруг густо покраснела и угрожающим тоном
продолжила:
   - Но не вздумай сказать хоть слово об этом пятне, Андор! Он занимался
со мной любовью и ушел, будучи уверенным, что я не девственница. Если он
даже не почувствовал никакого препятствия во время.., ну, ты  понял,  то
он ни за что не поверит, что лишил меня девственности. Еще скажет, что я
нарочно поранила себя, чтобы доказать ему это. Мне только этих обвинений
не хватало после всего!
   Андор смутился, но выдержал ее взгляд.
   - Понимаете, - нерешительно  начал  он,  -  когда  Штефан  впадает  в
такое...
   - И ты еще будешь пытаться оправдать его в моих глазах? - возмутилась
Таня.
   - Но он пил вчера весь вечер...
   - Не старайся защитить своего приятеля, - сказала Таня презрительно и
отвернулась от Андора. - Я не засну сегодня до тех  пор,  пока  на  моей
двери не появится  замок,  чтобы  я  могла  запереться  изнутри.  Штефан
собирался это сделать, но передумал. Не будешь ли так добр  позаботиться
об этом?
   - Разумеется, ваше высочество! Я все  сейчас  же  сделаю,  даже  лягу
потом под вашей дверью.
   - Только этого не надо.
   - Наоборот, Штефан бы именно так...
   - Ни слова больше о Штефане!

Глава 42

   Первое, что Таня заметила, когда утром вышла из дома, была  вовсе  не
суетливая погрузка багажа в повозки и не целый поезд из карет, готовых к
отъезду, и не отряд кавалергардов на статных лошадях, и даже не  Штефан,
поджидавший ее у кареты. Таня  сразу  обратила  внимание  на  отсутствие
Алисии.
   Она не собиралась и спрашивать, куда та исчезла. Если  Штефан  решил,
что теперь ему нельзя везти с собой любовницу, то  это  явно  запоздалое
решение. Тане уже настолько это безразлично: он оскорбил ее, как  только
мог.
   - Ты опаздываешь, - сказал ей Штефан, когда Таня подошла к нему.
   " - Меня это не волнует, - отрезала она, - я бы лучше вообще осталась
здесь.
   Штефан жестом приказал стоявшим рядом друзьям отойти, он не ожидал от
нее такого замечания. Таня обратила внимание, что Андор посмотрел на нее
открыто и безбоязненно, видимо,  не  проболтался  другу  и  выполнил  ее
просьбу.
   - Что ты хочешь этим сказать? - удивился Штефан, когда  они  остались
одни.
   - А вы догадайтесь сами, ваше  величество.  Вы  такой  мастер  делать
выводы.
   Таня шагнула к карете, намереваясь сесть туда без его помощи.  Штефан
схватил ее за локоть и повернул к себе.
   - Почему ты рассказала все Андору, а не мне? Таня,  высвободив  руку,
гордо подняла голову:
   - Вы не желали верить мне.
   - Ты же смогла убедить его и даже не попыталась объяснить мне.
   - У вас было не то настроение, чтобы слушать мои объяснения.
   - Таня, я отвечаю за твою жизнь!  Только  я!  Ты  должна  иметь  дело
прежде всего со мной, и если я не  верю  твоим  словам,  надо  стараться
убедить меня снова и снова. Тем более в том, что так важно...
   - Вот именно! - перебила она его. - В этом и не следовало сомневаться
с самого начала.
   - Согласен, - вдруг признался он, и Таня удивленно раскрыла глаза.  -
Если бы я был абсолютно трезвым вчера ночью, то поверил бы тебе сразу. Я
приношу свои извинения за то, что вчера повел себя так безрассудно.
   "А за остальное ты тоже извинишься? - подумала с горечью Таня.  -  За
то, что, не спросив меня, хочу я этого или нет, овладел мною, за то, что
не заметил, как я желала  тебя,  принадлежала  тебе,  впервые  испытывая
радость любви!"
   - Я не принимаю твоих извинений, Штефан, - сказала она сухо.  -  Твое
пьянство причинило  мне  гораздо  больший  вред,  чем  твои  бесконечные
сомнения  в  правдивости  моих  слов.  Напившись  и   доведя   себя   до
исступленного гнева, ты получил то, что и так предназначалось  тебе,  но
ты даже не догадываешься, что именно. И не понимаешь, о  чем  я  говорю,
правда? Если бы ты понял, я бы простила  тебя...  Довольно,  забудем  об
этом.
   Таня снова повернулась к карете Но и на этот раз он не дал  ей  уйти,
взял за плечи и опять повернул к себе лицом. Она замерла в ожидании,  но
услышала только:
   - Если ты думаешь, что отделаешься от меня просто так,  загадав  свою
загадку и отмалчиваясь, то ты ошибаешься. Я жду объяснений, Таня,  и  ты
сейчас же мне все выложишь.
   - А если нет, что будет?
   - Вспомни, как я поступаю с непослушными девчонками?
   Краска залила ее щеки при воспоминании о том давнем наказании, но при
этом она рассердилась не на шутку.