трела сначала на пальцы, сжимавшие  ее  запястье,  потом  ему  в
лицо.
   - Вернуться в свою комнату.
   - Почему?
   - Мне надоело отвечать на вопросы, милорд. - Она вздохнула. - Я устала.
   - Тогда ложись спать.
   - Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой? Он не сказал ни слова, лишь
притянул ее к себе и уложил на постель, и это было достаточным  ответом.  Но
Кристен не ожидала такого.
   Она повернула к нему голову, когда он положил руку ей на талию, чтобы еще
крепче прижать к себе.
   - У тебя вся стена увешана оружием. Ты не боишься, что я убью тебя, когда
ты заснешь?
   - А ты сделаешь это?
   - Нет, но я могу убежать, - ответила она. - Ты даже не запер дверь.
   - Если бы ты задумала бежать, то не стала бы  говорить  мне  об  этом,  -
засмеялся Ройс. - Спи спокойно, Кристен. Я еще не совсем  выжил  из  ума.  Я
поставил часового в зале.
   - Ты с самого начала знал, что это  произойдет!  -  возмущенно  выдохнула
она.
   - Нет, но я пытался предусмотреть все возможности. А теперь, пожалуйста',
успокойся, если ты так хочешь спать.
   Она обиженно поджала губы, но ее досада  быстро  улетучилась.  Он  хотел,
чтобы она провела с ним всю ночь! Он так долго занимался с ней любовью,  что
полностью насытил свою страсть, но тем не менее хотел,  чтобы  она  осталась
рядом с ним. И эта мысль привела ее в такое замечательное расположение духа,
что она заснула с улыбкой на  губах,  в  то  время  как  рука  Ройса  так  и
продолжала покоиться на ее талии.

Глава 19

   Кристен наблюдала за Рейсом, пока тот спал. Это была неслыханная  роскошь
- лежать вот так и ничего не делать, когда ей уже давно пора было  вставать.
Ида обычно будила ее гораздо раньше. Старуха, должно быть,  уже  возится  на
кухне. А Кристен вовсе не была настолько наивна, чтобы думать, что, раз  она
разделила ложе со своим господином, ей впредь не нужно будет работать.
   Она вздохнула, потому что ей очень не хотелось покидать его, но ей  нужно
было забрать свою одежду из умывальной  прежде,  чем  в  зале  появится  еще
кто-то,  кроме  домашних  слуг.  Она  осторожно  соскользнула  с  кровати  и
набросила на себя  грубую  серую  накидку.  Потом,  подняв  с  пола  зеленое
бархатное платье, нежно прижалась к нему щекой. Еще  раз  вздохнув,  Кристен
аккуратно сложила платье и положила его на крышку сундука.
   Она знала, что он не позволит ей носить ее собственную  одежду.  Да,  они
были близки  этой  ночью,  и,  скорее  всего,  такое  будет  случаться  и  в
дальнейшем, но для него это значило вовсе не то же самое, что для  нее.  Для
него она по-прежнему оставалась рабыней, а рабыне пышные наряды ни к чему.
   - Кристен?
   Она обернулась, держась  за  ручку  двери,  и  обнаружила,  что  все-таки
разбудила его. Он сидел  на  краю  кровати,  совершенно  обнаженный,  как  и
прошлым вечером, волосы его спутались, и вид у него  был  очень  сонным.  Он
сладко зевнул.
   Кристен не смогла сдержать нежной улыбки.
   - Да, милорд?
   - Ты хотела уйти, не разбудив меня?
   - Я не думала, что ты захочешь встать так рано, - ответила она.
   - Подойди сюда.
   Она заколебалась, но это длилось лишь  мгновение.  Если  он  хочет  снова
заняться с ней любовью, что ж, у нее нет возражений. Более приятного способа
начать день она не могла себе представить.
   Когда она оказалась рядом с ним, он взял ее руки и легко сжал их в своих.
Но когда он взглянул ей в лицо, в его глазах она прочла вовсе не желание.
   - Куда ты направлялась? - Вниз, чтобы приступить к работе.
   - В таком случае ты кое-что забыла.
   - Нет, я...
   Она замолчала, глаза ее расширились, потому  что  он  мог  иметь  в  виду
только одно. И он увидел, что наконец она поняла его.
   - Надень их, Кристен.
   Она попыталась вырваться из его рук, но он только крепче сжал  руки.  Она
недоверчиво покачала головой.
   - Ты хочешь заставить меня надеть кандалы  после  всего,  что...  Как  ты
можешь быть таким бесчувственным?
   - Я знаю, они ненавистны тебе, и мне очень жаль, - мягко  ответил  он.  -
Если  бы  у  меня  был  другой  способ  помешать  тебе  бежать   отсюда,   я
воспользовался бы им, но такого способа нет. Слишком много рабов в последнее
время убежали на север  из  Уэссекса,  чтобы  присоединиться  к  датчанам  и
вступить в их армию. Я  знаю,  и  ты  поступишь  так  же,  чтобы  попытаться
добраться до дома.
   Она едва слушала его.
   - Мужчины могли бы убежать, это верно, но я никогда не пошла  бы  на  это
одна, без них.
   - Если бы ты была свободна, то могла бы помочь освободиться и им.
   - Если я скажу тебе, что не сделаю этого, что не стану даже  выходить  за
пределы твоего дома?
   - Не рассчитываешь же ты, что я тебе поверю?
   - А почему бы и нет? - сердито спросила она. - Ты поверил мне, что  я  не
убью тебя, но не хочешь поверить в то, что я не убегу?
   - Да, ты поняла меня совершенно правильно! - Его голос  зазвучал  громче,
он уже начал терять терпение. - Я могу пресечь любые посягательства на  свою
жизнь с твоей стороны, но не собираюсь рисковать потерять тебя!
   - С другими своими рабами ты не принимаешь таких мер предосторожности!  -
огрызнулась она.
   - Они были рождены рабами,  это  потомки  бриттов,  которых  мы  покорили
несколько веков назад. Уиндхерст  -  их  дом.  Но  ты  пленница,  лишившаяся
свободы, которой наслаждалась всю жизнь. У тебя не может быть причин  желать
оставаться здесь.
   Не может? Бог мой, какой же он глупец, если не видит, что  она  не  хочет
расставаться с ним! Но еще глупее, если рассчитывает, что она просто  пожмет
плечами и смирится с его кандалами и при этом будет с радостью продолжать их
отношения.
   Ее взгляд стал холоден, в нем появилось выражение отчужденности, которого
он прежде не видел.
   - Очень хорошо, милорд. Можешь отпустить меня. Я надену твои кандалы.
   Он выпустил ее руки и с хмурым видом принялся наблюдать, как  она  гордой
походкой подошла к столу, взяла кандалы, наклонилась и защелкнула их у  себя
на лодыжках.
   - Ты можешь не надевать другую цепь, Кристен,  если  пообещаешь,  что  не
станешь нападать на моего кузена.
   Надо полагать, он рассчитывал, что  она  преисполнится  благодарности  за
это? Будь он проклят, он даже не представлял, как его  бездушность  задевала
ее.
   Она выпрямилась во весь свой рост  и  сказала  спокойно,  но  с  оттенком
горечи:
   - Я могла бы пообещать тебе не убегать, но этого я обещать не стану.
   - Для тебя не имеет никакого значения то, что я люблю его?
   - Я тоже любила своего брата.
   - В таком случае ты будешь носить и другую цепь до тех пор, пока Олден не
поправится и не сможет сам постоять за себя. Если бы ты  не  обладала  такой
необычной силой, в этом не было бы нужды.
   - Я не сожалею о своей необычной силе.  При  необходимости  она  способна
сослужить мне хорошую службу, - загадочно ответила Кристен, а затем сухо и с
достоинством спросила:
   - Это все, милорд?
   - Да, можешь идти, - рявкнул он, потому что ее холодность задела  его  за
живое.
   Она коротко кивнула  и  вышла  из  комнаты,  оставив  Ройса  в  состоянии
крайнего раздражения. Господи,  на  что  она  рассчитывала?  Что  он  станет
доверять ей? Неужели она сама не понимает, как неразумно это было бы  с  его
стороны! Ему приходилось думать не только о  себе,  но  и  обо  всех  людях,
зависевших от него. Ей ничего не стоило бы освободить друзей  своего  брата.
Но разве смогла бы она остановить кровопролитие, которое неизбежно  за  этим
последует? Нет, конечно.
   Держать в поместье пленных  викингов  и  так  само  по  себе  было  целой
проблемой. При их росте и силе они скорее походили на небольшую  армию.  Ему
следовало бы убить их тогда, когда он  это  решил.  В  этом  случае  ему  не
пришлось бы теперь столько беспокоиться из-за них. Нет, ведь тогда  он  убил
бы и Кристен!
   Одна мысль о том, что по его приказу она могла умереть, а  он  так  и  не
узнал бы,  что  она  женщина,  остудила  гнев  Ройса.  Ее  досада  долго  не
продлится. Она была достаточно умна,  чтобы  понимать:  пока  он  не  сможет
полностью   доверять   ей,   он   вынужден   будет   принимать   все    меры
предосторожности.

***

   Но Кристен вовсе не желала рассуждать логично. Ее захлестывали  эмоции  в
ущерб чувству справедливости. Она была оскорблена, ей даже казалось, что  ее
предали, и весь этот долгий день она леляла и растравляла свою обиду. Он? не
сказала никому ни единого слова и была полностью  погружена  в  свои  мысли,
которые с каждой минутой становились все более  горестными  и  мрачными.  Не
имея возможности спустить пар, она достигла уже опасной точки кипения в  тот
момент, когда вечером Ида повела ее наверх.
   Ида снова миновала ее комнату, направляясь к спальне  Ройса.  Но  Кристен
шла за ней не далее своей двери, которую с шумом захлопнула  за  собой.  Ида
тут же вернулась и открыла ее.
   - Что это значит? Ты же видела, куда я веду тебя.
   - Ну и что? - коротко спросила Кристен, укладываясь на свой тюфяк.
   - Он велел, чтобы я снова привела тебя к нему.
   - Ну и что?
   - Не усложняй себе жизнь, Кристен, - вздохнула Ида. - Нельзя  противиться
его воле.
   - Это ты так считаешь. И он тоже  так  считает.  Но  вам  обоим  придется
изменить свое мнение. - Кристен повернулась спиной к  старухе.  -  Не  нужно
снимать с меня кандалы, Ида. Запри мою дверь и уходи.
   Кристен не видела, как Ида неодобрительно покачала  головой,  и  даже  не
слышала, как та  запирала  дверь.  Она  подтянула  колени  к  подбородку  и,
ухватившись руками за цепь, с такой силой дернула ее, что содрала себе  кожу
на ладонях. Издав яростный возглас, она  отпустила  цепь,  перевернулась  на
живот  и  принялась  стучать  кулаками  по  тюфяку,   пытаясь   дать   выход
переполнявшему ее отчаянию. Единственное, в чем она преуспела, - это в  том,
что ветхий материал стал расползаться по швам и солома посыпалась на пол.
   Когда спустя несколько минут Ройс открыл дверь  ее  комнаты,  она  лежала
совершенно неподвижно, отвернувшись к стене. Он медленно приблизился к  ней,
пока его нога не коснулась тюфяка.
   Он не видел  этой  комнаты  с  того  дня,  когда  слугам  было  приказано
приготовить ее для  Кристен.  Отсюда  вынесли  все,  кроме  тонкого,  узкого
тюфяка, на котором она спала. И в эту мрачную конуру она возвращалась каждую
ночь! Ей даже не давали свечки.
   - Почему ты не пришла ко мне, Кристен?
   - Я устала.
   - Ты все еще сердишься? - Она ничего не  ответила  на  это.  Ройс  присел
рядом с ней на корточки и тронул ее за плечо. - Сядь, чтобы я  мог  снять  с
тебя кандалы.
   Она повернулась и посмотрела на него, но не стала садиться.
   - Если ты унесешь их насовсем, тогда снимай.  В  противном  случае  пусть
остаются.
   - Не будь такой упрямой, женщина! Бери то, что тебе предлагают.
   - И будь благодарна за это, не так ли? - холодно  спросила  она.  -  Нет.
Если ты собираешься обращаться со мной как  с  животным,  будь,  по  крайней
мере, последователен в своих действиях.
   Он проигнорировал ее выпад и лишь напомнил:
   - Раньше тебя это устраивало.
   - Это было раньше.
   - Понимаю. Ты  рассчитывала,  что  все  изменится  лишь  потому,  что  ты
разделила со мной мою постель. - Он  покачал  головой,  -  Это  так?  -  Она
отвернулась, но он схватил ее за подбородок  и  заставил  посмотреть  ему  в
глаза. - Это так, Кристен?
   - Да! - В этом восклицании прозвучали вся ее боль и горечь. -  Я  никогда
не смогла бы обращаться с тобой так жестоко после всего, что произошло между
нами. И я не понимаю, как ты можешь это делать!
   - Уверен, что ты прекрасно понимаешь, почему я  вынужден  так  поступать,
Кристен, просто тебе это не нравится, - сказал он нетерпеливо. - Если хочешь
знать, мне это нравится не больше, чем тебе!
   - Неужели? - язвительно спросила она, - Ты здесь хозяин и властелин. Все,
что делают со мной, делают по твоему приказу.
   Окончательно потеряв терпение, Ройс поднялся и сурово  уставился  на  нее
потемневшими глазами.
   - Очень хорошо, я могу предложить тебе другое решение. Я  сниму  кандалы,
но тебя запрут в комнате - в моей, если  тебе  угодно,  -  и  ты  не  будешь
покидать ее. Днем я не смогу уделять тебе внимания, и ты будешь находиться в
полном одиночестве все время, за исключением ночей. Это тебя устроит больше?
   - Ты с таким же успехом можешь запереть меня в темнице!
   - У нас здесь нет темницы. Я предлагаю  тебе  свою  комнату  вместо  этой
конуры. Выбор за тобой.
   - Это не выбор, милорд! - возразила она.  -  Ты  предлагаешь  еще  больше
ограничить мою свободу. Предложи мне  такие  условия,  которые  я  могла  бы
принять.
   - Ну что ж, есть еще один вариант.  Я  убью  твоих  друзей,  и  тогда  ты
сможешь разгуливать по всему Уиндхерсту безо всяких ограничений.
   - Что?!
   Кристен села и недоверчиво уставилась на него, а  он  как  ни  в  чем  не
бывало продолжал:
   - Я могу доверять тебе только в одном случае - если их  здесь  больше  не
будет и моим людям  перестанет  угрожать  опасность  быть  перебитыми,  если
пленники надумают бежать. Сама же ты одна далеко не уйдешь, я все равно тебя
настигну.
   - Ты шутишь! - проговорила она, все еще не веря тому, что услышала.
   - Нет.
   - Ты знаешь, что я никогда не соглашусь купить себе свободу такой  ценой!
- яростно зашипела она. - Как ты смеешь даже предлагать мне  такое?  Неужели
ты и вправду способен убить беззащитных людей?
   - Эти люди мои враги, Кристен. Если у них появится малейшая  возможность,
они не раздумывая убьют меня. Мне вообще не хотелось оставлять их  здесь,  я
бы предпочел избавиться от  них.  Это  Олден  убедил  меня,  что  они  могут
оказаться полезными.
   - В таком случае можешь избавиться и  от  меня  тоже,  сакс!  -  вскипела
Кристен. - Я одна из них!
   - Да, женщина, ты тоже мой враг, - мягко ответил он. - Но  мне  нравится,
когда ты рядом. Итак, дай, я сниму твои колодки на ночь, или  остановись  на
каком-нибудь другом решении.
   Она сердито посмотрела на него, но все же  вытянула  ноги,  чтобы  он  не
надумал принять решение за нее. Она все еще мрачно смотрела на  него,  когда
он встал и повесил цепь себе на шею, ухватившись руками за  железные  кольца
на ее концах.
   - Я хочу любить тебя, Кристен. - Его голос стал хриплым.  -  Полагаю,  ты
откажешь мне, потому что все еще злишься, но я все  равно  задам  тебе  этот
вопрос. Ты разделишь мою постель?
   - Нет, - упрямо  пробормотала  она,  стараясь  не  обращать  внимание  на
ответные чувства, которые пробудили в ней его слова.
   - Я мог бы настаивать.
   - В таком случае, сакс, тебе пришлось бы на себе испытать, каково  это  -
пытаться принудить меня силой.
   Она услышала, как Ройс вздохнул, а потом довольно резко произнес:
   - Надеюсь, женщина, что ты будешь злиться не слишком долго.
   После этого он вышел из комнаты, и Кристен  услышала,  как  он  запер  за
собой дверь.

Глава 20

   - Что такое ты сделала с моим кузеном, женщина,  отчего  он  пребывает  в
таком мрачном настроении?
   Кристен  лишь  вскользь  взглянула   на   Олдена.   Он   остановился   на
противоположном конце рабочего стола. В  первый  раз  после  того,  как  она
напала на него, он  рискнул  приблизиться  к  ней.  Но  его  появление  было
встречено весьма неприветливо.
   - Я не отвечаю за его настроения, - грубо заявила она.
   - Нет? - Олден улыбнулся, - Я видел, как он смотрит на тебя. Конечно  же,
это ты всему виной.
   - Уходи, сакс, - сказала она, мрачно взглянув на него. - Нам с тобой не о
чем говорить.
   - Значит, ты все еще хочешь убить меня?
   - Хочу? Я обязана это сделать.
   - Жаль, что мы не можем  стать  друзьями,  -  вздохнул  он  с  притворным
отчаянием. - Я дал бы тебе совет, как управляться с моим кузеном,  поскольку
у тебя это что-то пока плохо Получается.
   - Я не нуждаюсь в  твоих  советах!  -  отрезала  она.  -  И  я  не  желаю
управляться с твоим кузеном. Я вообще не хочу иметь с ним дела!
   - Возможно, но я видел также, как ты смотришь на него. Вы  бросаете  друг
на друга такие страстные взгляды, что...
   - Будь ты проклят! - разъярилась Кристен. -  Клянусь,  ты,  должно  быть,
родной сын Локи! Уходи отсюда, пока я не швырнула это тесто тебе в голову!
   Посмеиваясь, Олден отошел от нее. Кристен принялась сердито месить тесто.
Как смеет этот человек дразнить ее? Неужели он не верит, что  она  на  самом
деле желает его смерти? Она настроена совершенно  серьезно.  И  то,  что  он
отличался таким добродушным нравом, не имело никакого значения.  Как  и  тот
факт, что, насколько ей стало известно, именно ему викинги обязаны тем,  что
остались  в  живых.   Не   важно,   что   своей   мальчишеской   улыбкой   и
поддразниваниями он напоминал ей ее кузена Эрика. Она все равно убьет его  -
если ее когда-нибудь освободят от этих цепей.
   Ее длинная, толстая коса упала через плечо на грудь,  и  девушка  сердито
отбросила ее назад. Была уже середина лета, и стояла непривычная для Кристен
жара. Дома в это время она плавала бы с  Тайрой  или  скакала  бы  по  полям
верхом на Тордене, а ветер трепал бы ее волосы. И уж, конечно же, она  ни  в
коем случае не стояла бы  целый  день  у  раскаленного  очага.  Но  все  эти
сожаления о том, что могло бы быть, лишь напоминали ей,  что  она  оказалась
здесь по своей собственной вине.
   Прошло уже чуть больше месяца с того злополучного дня, когда  они  встали
на якорь в устье этой реки. Иногда Кристен видела в открытое окно Торольфа и
остальных, когда они шли на работу или возвращались вечером домой. Но они не
могли видеть ее, потому что она находилась в дальнем углу зала.
   Кристен знала, что они, наверное,  все  еще  беспокоятся  из-за  нее,  по
крайней мере Оутер и Торольф. Им  давно  следовало  бы  бежать  отсюда.  Она
надеялась, что их не останавливает  мысль  о  том,  что  в  этом  случае  им
придется  бросить  ее  одну.  Скорее  всего,  Ройс  со   своими   проклятыми
предосторожностями сделал их побег невозможным.
   Она стала размышлять, не попросить ли ей у Ройса разрешения поговорить  с
ними, но сообразила, что Олден действительно прав. Всю последнюю  неделю,  с
тех пор как она отказалась спать  с  ним,  Ройс  пребывал  в  отвратительном
настроении и, несомненно, ответил бы отказом на любую ее  просьбу.  Приказы,
которые он отдавал своим людям, были резкими и отрывистыми, а его лицо  было
мрачнее тучи. Его сестра и слуги старались держаться от него подальше и вели
себя необычайно тихо, опасаясь привлечь к себе  его  внимание.  Неужели  она
была причиной его дурного настроения?
   Ей хотелось бы думать так, но она не верила,  что  имеет  на  него  такое
влияние. Правда, каждый вечер он приходил к ней и  просил  разделить  с  ним
постель, но всякий раз она  отвечала  отказом,  отчаянно  цепляясь  за  свои
обиды. Наверное, Олден каким-то  образом  узнал  об  этом.  Может  быть,  он
услышал сердитый голос своего кузена, доносившийся из ее комнаты в  один  из
последних вечеров, потому что терпение Ройса явно  истощалось.  А  возможно,
как он и сказал, он лишь перехватил несколько взглядов, который Ройс  бросал
в ее сторону.
   Сомнительно, чтобы Ройс стал обсуждать ее с кузеном. С какой  стати?  Она
была  всего  лишь  женщиной,  которая  привлекала  его  в  настоящий  момент
достаточно сильно, чтобы желать заполучить ее  в  постель,  но  недостаточно
сильно, чтобы упоминать о ней в разговоре со своими родными.  Он  не  станет
признаваться, что испытывает  повышенный  интерес  к  рабыне,  тем  более  к
пленнице, которая принадлежит к племени его самых ненавистных врагов.
   Ида знала, что происходит, но она  была  предана  Ройсу  и  не  стала  бы
говорить никому о том, что Кристен отказывает ему, а он мирится с этим.  Она
с утра до вечера пилила Кристен за ее упрямство, потому  что  считала,  что,
если Ройс хочет ее, он имеет полное право ее получить. Она знала также,  что
единственная ночь, которую они провели вместе, была