прикрыл за собой
дверь.
   На мгновение Саманта потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки.
   - Вы с ума сошли, - сказала она, отчетливо выговаривая  каждое  слово.  -
Убирайтесь вон! Его это лишь позабавило.
   - Я останусь, пока мы не поговорим. Саманта всплеснула руками.
   - Боже, вы сумасшедший!  -  сделав  усилие  над  собой,  она  постаралась
успокоиться. - Послушайте, мистер, как  вас  там...  Он  оборвал  ее  резким
взглядом и сказал отрывисто:
   - Не притворяйтесь, вы знаете, что меня зовут Том Писли.
   Саманта пожала плечами. Она никогда не слышала  его  фамилию,  но  хорошо
помнила, как и о чем он говорил. Он выслеживал ее в  коридоре,  так  что  ей
никогда не удавалось спокойно покинуть отель, и  каждый  раз  встречал,  как
будто специально ждал ее.
   - Мне все равно. Разве вам непонятно? Оставьте меня в покое.
   - Мисс Кингсли, предоставьте мне решать, что делать. Когда вы перестанете
притворяться?
   - Как вас понимать?
   - Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, - проворчал он.
   Саманта прикусила  язык.  Кажется,  он  рассержен.  До  сих  пор  он  был
раздражен, настойчив, но реальной угрозы пока не представлял, хотя был очень
высок, силен, с развитыми от работы в копях мускулами. Он  рассказывал,  что
занимался физическим трудом, пока не открыл собственное дело в Денвере.  Ему
нравилась возбуждающая атмосфера большого города, а  Денвер  был  большим  и
преуспевающим, устоявшим на ногах после  золотой  лихорадки  и  продолжавшим
расти.
   - Так как же, мисс?
   - Что?
   - Вы не ответили мне. - От нетерпения он протянул руку, почти  коснувшись
ее рыжевато-золотистых волос, и, глядя колючими карими глазами, произнес:
   - Когда вы перестанете притворяться  и  мы  сможем  серьезно  поговорить?
Сейчас для этого самое время.
   - Нам поговорить? Об этом не может быть и речи.
   - Перестаньте, - воскликнул он. - Я предупреждал, что теряю терпение. Или
вы будете вести себя дружелюбнее, или я не отвечаю за последствия.
   Эти  слова  заставили  ее  ужаснуться,  но  она  придержала  язык.  Такой
агрессивный напор сделал ее осторожней.
   Он был очень высок. Рядом с ним ее рост в  пять  футов  и  четыре  дюйма,
казалось, уменьшился. Есть ли у нее шанс защититься? И почему  Писли  решил,
что нравится ей?
   Он хмуро смотрел на нее, ожидая ответа. Саманта тоже нахмурилась. Как  же
избавиться от него? О Боже, почему не пришел Эдриен? Он прекратил бы это.
   - Мистер Писли, Том, почему бы нам не поговорить в  коридоре?  -  Саманта
нежно  улыбнулась,  надеясь,  что  такая  перемена  настроения  не   вызовет
подозрений. - Проводите меня  до  ресторана,  где  меня  ждет  подруга  мисс
Элстон.
   Но он лишь упрямо покачал головой.
   - Вы никуда не уйдете, пока мы не поговорим. Его упрямство взбесило ее, и
она забыла об осторожности.
   - Как можно о чем-то говорить, если вы ничего не слышите, - сказала она с
жаром. - Вы мне не нравитесь - вот в чем дело. Вы надоели мне до того, что я
начинаю ненавидеть вас. Разве этого недостаточно. мистер Писли?
   Шаг - и он навис над ней. У Саманты перехватило дыхание, когда он схватил
ее за плечи и затряс. Голова у нее запрокинулась,  и  глаза  встретились  со
злыми глазами Тома.
   - Вы лжете, - проворчал он с угрозой и еще раз встряхнул ее.  -  Я  знаю,
что вы лжете. Зачем? Слезы навернулись ей на глаза.
   - Пожалуйста, отпустите, вы делаете мне больно.
   Он не ослабил хватки.
   - Черт возьми, это ваша вина.
   Он приблизил к ней свое лицо. Саманта подумала, что он  хочет  поцеловать
ее, но он только уставился в ее блестевшие от слез глаза. Казалось, он хочет
заставить ее произнести требуемые слова.
   Немного спокойнее он произнес:
   - Почему вы не признаетесь, что я  нравлюсь  вам?  Увидев  вас,  я  сразу
понял, что вы созданы для меня. У меня были женщины, но я всегда бросал  их.
Я никогда не хотел жениться, пока не увидел вас. Вы  ведь  хотели  услышать,
что я хочу жениться?
   - Я... - Саманта хотела опровергнуть его слова, но  вовремя  вспомнила  о
его нраве. Она попыталась оттолкнуть его, стараясь вырваться, но он даже  не
пошевельнулся. - Оставьте меня, - потребовала она.
   - Не оставлю, пока не ответите мне. Саманте захотелось выругаться, но она
знала, что леди никогда не ругаются. Это прочно  вбили  ей  в  голову.  Леди
ругаются только мысленно, или могут чертыхнуться  в  одиночестве,  но  ни  в
коем, случае на публике. Какая жалость, поскольку у  Саманты  имелся  вполне
достойный набор слов для этого мужлана. Она слышала их на ранчо от  vaqueros
отца. Они говорили при ней совершенно свободно, не подозревая, что юная мисс
столь быстро выучит испанский.
   Большинство этих слов ничего не значили для  нее.  Однажды  она  спросила
Марию, что означает puta, и та отшлепала ее. Она не разговаривала  с  Марией
после этого неделю и больше никогда не спрашивала значения этих слов.
   Позже, когда она училась в школе на  Востоке,  девочки  при  ней  открыто
обсуждали мужчин и говорили о сексе. Они  охотно  отвечали  на  ее  вопросы,
нисколько не шокированные, ну,  может  быть,  чуть-чуть,  словарным  запасом
Саманты.
   Но этот человек заставляет забыть, что она леди.  Придется  прибегнуть  к
оружию. Только дерринджер, хранившийся в сумочке, не подходит. Однозарядный,
он хорош  для  города,  где  единственный  выстрел  привлечет  внимание.  Ей
необходим шестизарядный револьвер, лежащий в ящике комода в спальне.
   - Я жду, мисс, но я уже устал ждать, - пробурчал Том.
   Саманта глубоко вздохнула, чтобы удержаться от крика.
   - Вы ждете ответа, а я хочу спросить, почему вы думаете, что я влюблена в
вас?
   - Дурацкий вопрос. - Он нахмурился.
   - Это просто смешно.
   - Почему?
   - Тогда ответьте.
   - Когда вы увидели меня, то заулыбались, глядя на меня зелеными  глазами.
Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я видел. Я сразу  понял,  что
вы будете моей.
   Саманта вздохнула. Больше она никогда не улыбнется постороннему мужчине.
   - Мистер Писли, улыбка вовсе не  означает  любви,  -  сказала  она.  -  Я
улыбалась в  тот  день  просто  потому,  что  путешествие  окончилось,  и  я
наслаждалась мыслью, что по крайней мере несколько недель не увижу почтового
дилижанса. Я улыбалась всем, неужели вы не понимаете?
   - Нет, вы улыбались только мне, -  запротестовал  он  угрюмо.  -  Я  умею
отличать.
   Черт, до чего же он туп.
   - Сожалею, - сказала она твердо, - но вы ошиблись, мистер Писли.
   - Зовите меня Том.
   - Не хочу, - огрызнулась она. - Как вы не поймете, что  я  не  желаю  вас
знать. Я люблю другого, мистера  Элстона,  который  сейчас  придет  сюда.  Я
собираюсь выйти за него замуж. Надеюсь, теперь вы отпустите меня и уйдете.
   Вместо того чтобы оскорбиться. Том Писли рассмеялся.
   - Теперь я знаю точно, что вы лжете. Я видел его.
   На сестру он обращает внимания больше, чем на вас.  Это  задело  Саманту,
потому что было правдой.
   - Это не ваше дело. Я люблю именно его.
   Ее настойчивость рассердила его.
   - Я бы убил его, если бы поверил.
   Неожиданно он поцеловал  ее.  Саманта  не  была  подготовлена  к  грубому
нападению. Почти задушенная, она ощутила во  рту  привкус  крови,  когда  он
придавил ее губы к зубам. Возглас протеста застрял у нее в горле.
   Он отпустил ее и так неожиданно, что Саманта не сразу поняла это.
   Ледяным тоном он сказал:
   - Я могу быть нежным любовником, а могу причинить боль. Однажды я чуть не
убил девчонку, которая слишком артачилась. А вы, мисс, делаете то же  самое.
За что и наказаны.
   Ей следовало бы испугаться, но нет, она была в ярости. До сих  пор  никто
не угрожал ей. Саманта ударила его с такой силой, что другого отбросило бы к
противоположной стене комнаты, а Писли даже не сдвинулся  с  места,  он  был
ошеломлен. Такого он никак не ожидал и стоял с открытым от  удивления  ртом.
Воспользовавшись этим, она вырвалась, побежала в спальню и захлопнула дверь.
   Замка на ней не было, и Саманта не знала: уйдет ли он  или  последует  за
ней. Вбежав в спальню, она стала искать в ящике револьвер.  Через  несколько
секунд  револьвер  с  отделанной  перламутром  ручкой  лег  в  руку  и   она
почувствовала себя уверенней.
   Она хорошо умеет пользоваться  оружием.  Этому  научил  ее  старейший  из
vaqueros отца Мануэль Рамирес, муж Марии. Мануэль был упрям и в этом походил
на Саманту. Когда в двенадцать лет она  потребовала  разрешения  уезжать  из
дома одной, никто  не  мог  переубедить  ее,  кроме  Мануэля,  пригрозившего
застрелить ее красивого белого мустанга, если она  начнет  ездить  одна,  не
выучившись пользоваться оружием. Он  и  научил  стрелять  ее  не  только  из
револьвера, но и из винтовки. После этого никто  не  беспокоился,  если  она
целый день и даже ночь про-; водила на отдаленном пастбище. Все  знали,  что
меры предосторожности в виде быстрой лошади и кольта на бедре приняты.
   К несчастью, Том Писли решил последовать за  ней  в  спальню.  Он  открыл
дверь и широко раскрыл глаза при виде направленного на него кольта.
   - Зачем вам эта штука, мисс?
   - Чтобы заставить вас убраться.
   - Вы так думаете?
   - Я уверена в этом, мистер Писли, - сказала она  спокойно.  -  Могу  даже
поклясться в этом. - На ее лице появилась тень усмешки. Саманта окончательно
пришла в себя, и это радовало ее.
   Но Том Писли этого не знал.
   - Я только хочу поговорить с вами. Положите оружие.
   Она рассмеялась, поигрывая револьвером. Ствол совершал круговые  движения
от его левой руки через живот к правой руке и обратно.
   - Я хороший стрелок. - Глаза Саманты искрились от веселья. - После всего,
что вы причинили мне, мне бы хотелось показать это.
   - Этого вы не сделаете, - сказал он с глубокой уверенностью.
   Веселья как не бывало:
   -  Почему  бы  нет?  Я  застрелю  вас  за  причиненное  увечье   или   за
проникновение без разрешения в мою комнату.  Но  я  не  хочу  этого  делать.
Советую поскорее убраться отсюда. Не прислушаетесь к моему совету - получите
пулю в правое бедро.
   Уверенный тон Саманты поверг его в бешеную ярость, и  он  шагнул  к  ней.
Второй шаг был сделан одновременно с  выстрелом.  Том  схватился  за  правое
бедро в нескольких дюймах от паха. Сквозь  пальцы  проступила  кровь.  Попав
точно в выбранное Самантой место, пуля пробила мякоть бедра и вошла в дверь.
Он смотрел перед собой, не веря в случившееся, а потом поднес  окровавленные
пальцы к глазам.
   - Хотите еще одну пулю перед уходом? - спокойно спросила  Саманта,  видя,
что тот принял стойку боксера, готовящегося к удару.
   Несмотря на пороховой дым, стоявший перед глазами, Саманта держала  Писли
под прицелом.
   - Как насчет левого бедра, только чуточку повыше? - продолжила она.
   - Ты чертова...
   Револьвер выстрелил второй раз, и пуля пробила левое бедро. Том взвыл  от
боли.
   - Теперь понятно, что я не шучу, мистер Писли?
   Покиньте комнату и заодно мою жизнь. Или вы собираетесь  истекать  кровью
здесь? А может, хотите получить еще одну пулю, скажем, в правую руку?
   Он тупо глядел  на  Саманту.  Светлая  ткань  его  брюк  быстро  темнела,
пропитываясь кровью. Она понимала, что его сжигает желание дотянуться до нее
и, если удастся, - убить.
   - Я теряю терпение, мистер Писли, - холодно проговорила она.
   - Ухожу, - хрипло ответил он и повернулся.
   Пройдя спальню, он задержался у двери, ведущей в холл. Саманта  следовала
за раненым, удерживая безопасную дистанцию и не опуская револьвера. Так  как
он продолжал стоять у двери, она спросила:
   - Хотите, чтобы вас проводили до самого выхода из отеля?
   Он упрямо расправил плечи, услышав слова  Саманты,  и  повернулся  к  ней
лицом. Третья пуля, пробив правую руку, отбросила его к двери.
   - Ну! - голос Саманты перекрыл эхо выстрела. Пороховой дым ел глаза.  Она
была в ярости, что ее заставили зайти так далеко. - Убирайся!
   Он послушался. Наконец-то его сопротивление сломлено. Саманта  прошла  за
ним через холл, не замечая возникшего там переполоха - жильцы  сбежались  на
звуки выстрелов. Она шла мимо них, сопровождая Писли к лестнице,  ведущей  к
выходу  из  отеля.  Последние  ступени  лестницы  выходили  на  улицу.   Она
нетерпеливо ждала, пока он откроет дверь, чтобы захлопнуть ее за ним.  Начав
спускаться по  ступеням,  Писли  неожиданно  выбросил  левую  руку,  пытаясь
ударить Саманту. Но прежде чем кулак коснулся  ее,  четвертая  пуля  пробила
набухшие мускулы левого предплечья.
   Хотя его лицо и было искажено болью, в глазах  горела  бешеная  злоба.  С
вытянутой руки на деревянные ступени капала кровь. В раненой  руке  не  было
прежней силы, но пальцы все равно тянулись к Саманте.
   Ее лицо исказилось, и она отпрянула назад.
   - Ты - loko! - прошипела она. Саманту начало  тошнить  от  вида  капавшей
крови. Он стоял перед ней,  словно  неуклюжий  бык,  не  имеющий  достаточно
разума, чтобы уступить.
   - Я не хотела тебя ранить, - прошептала она,  -  но  была  вынуждена  это
сделать. Тебе нужно было только уйти, Будь ты проклят! Уйдешь ты наконец?
   Убирайся!
   Но упрямый дурак вновь шагнул вперед и вытянутыми  пальцами  коснулся  ее
платья. После  пятого  выстрела  рыдания  стали  душить  ее.  Пуля  зацепила
подбородок.  Из-за  трясущихся  рук  она  могла   бы   промахнуться.   Писли
споткнулся, потерял равновесие, грохнулся на  ступени  и  покатился  по  ним
вниз. Саманта, затаив дыхание, смотрела на лежавшего Тома. Жив ли он? Она не
хотела его смерти. Она никогда никого не убивала и не хотела убивать.
   Том зашевелился. Он попытался подняться на ноги, его качало, но он упорно
смотрел только на Саманту. Они оба знали, что в барабане револьвера осталась
последняя пуля. Сумеет ли он выдержать еще один выстрел  и  войти  в  отель,
чтобы убить ее? Она угадала его мысли.
   - Ты - дурак! - крикнула она. - Я  убью  тебя  в  любой  момент!  У  меня
последняя пуля, но, если ты меня вынудишь, я всажу ее тебе прямо  в  сердце.
Не заставляй меня больше стрелять!
   Казалось,  Писли  колебался  целую  вечность.  Наконец  он  повернулся  и
захромал вдоль стены отеля.
   Саманта не знала, сколько времени она простояла, ожидая, пока он скроется
из виду. На улице было тепло, но ее колотил озноб. Наконец она  вернулась  в
отель, быстро прошла к  номеру  мимо  выстроившихся  в  коридоре  жильцов  и
захлопнула дверь, чтобы не видеть их любопытных лиц.
   Обессиленная, она вбежала в спальню и упала  на  кровать.  Черт  бы  тебя
побрал, Том  Писли.  Надеюсь,  ты  сдохнешь  от  потери  крови,  всхлипывая,
подумала она, забыв, что совсем не хотела его смерти.
   Но Саманте было бы еще хуже, если бы она знала, что свидетелем  сцены  на
лестнице был высокий темноволосый незнакомец.

Глава 2

   Отель, в котором остановилась Саманта Кингсли, был расположен на  окраине
Денвера, в непрерывно растущем новом районе. Фасад отеля выходил  на  улицу,
заполненную магазинами, парой салунов, банком, еще двумя небольшими отелями,
продовольственным рынком и совсем недавно открывшимся театром. Местность  за
отелем была пустынной - на нее город пока не заявил своих прав.
   Хэнк Чавес медленно ехал верхом. Архитектура здания отеля, у которого  он
остановился, не  внушала  опасений,  что  плата  за  комнату  будет  слишком
высокой. Ему страшно  надоели  поиски  временного  пристанища,  и  он  решил
остаться здесь. Привязывая лошадь к дереву, он увидел странную  сцену  перед
входом в отель. В ярком полуденном свете Хэнк разглядел  мужчину  и  молодую
женщину. Мужчина был весь в крови. Неужели он ранен юной леди,  сжимавшей  в
руке револьвер? В это трудно было поверить. И тут в полуденной  тишине,  как
бы в подтверждение догадкам Хэнка, женщина выстрелила в стоявшего перед  ней
мужчину. Выстрел раздался в тот самый момент, когда  он,  немного  подавшись
вперед, протянул к ней руку.
   Хэнк в изумлении таращил  глаза.  Женщина,  да  нет,  девушка  не  старше
восемнадцати, была просто красавица. Ее волосы,  выглядевшие  при  солнечном
свете огненно-рыжими, были распущены.
   Подавшись вперед, Хэнк оперся рукой о переднюю  луку  седла  и  неотрывно
наблюдал за происходящим. Он дорого  бы  дал,  чтобы  услышать,  о  чем  они
говорят, но расстояние  было  слишком  велико.  Мужчина  рухнул  на  ступени
лестницы и покатился вниз. Хэнк не  отрываясь  смотрел  на  девушку,  словно
хотел внушить ей мысль повернуться, чтобы хорошенько ее разглядеть.  Так  ли
она красива, как ему показалось?
   Но она не повернулась. Мгновение спустя  она  исчезла,  и  желание  Хэнка
познакомиться с ней ушло столь же быстро, как и появилось. Красивая  девушка
с револьвером? Нет, ему не хочется знакомиться. У него здесь слишком  важное
дело, и нет времени впутываться в истории с разъяренными женщинами.
   Путь из Далласа в Денвер, занявший у Хэнка несколько месяцев,  потребовал
огромной затраты сил, а  упущенные  возможности  и  вынужденные  отступления
вконец измотали его. Но по дороге в Денвер он  избегал  городов,  в  которых
искушение передохнуть было слишком велико.
   Если бы не подлое бегство Пэта Макклюра,  который  уехал  из  Далласа  за
несколько дней до того, как Хэнк начал его разыскивать...  Прочитав  записку
Пэта, Хэнк пришел в такую ярость, что разгромил комнату  в  отеле,  а  потом
отправился в салун и разнес, в свою очередь, его. Денег на возмещение ущерба
не хватило, и его упекли в тюрьму на целый месяц.
   Он мог бы взять деньги  у  Брэдфорда  Мейтланда,  богача,  которому  Хэнк
однажды спас жизнь. Но он  был  слишком  горд,  чтобы  просить.  К  тому  же
Мейтланду принадлежала женщина, которой домогался и Хэнк. И хотя он проиграл
вполне достойно, все же в душе остались обида и  сожаление.  Она  ведь  была
единственной женщиной, которой Хэнк предлагал разделить  судьбу.  По  правде
говоря, с Анджелой шансов у него не было. Еще до  знакомства  с  Хэнком  она
была предана Мейтланду душой и телом. Конечно, Мейтланд  был  слишком  глуп,
чтобы догадаться об этом.
   Никогда он не будет просить помощи ни у Мейтланда, ни у Анджелы,  которая
сама была богата. Он уже  брал  у  нее  деньги.  Действительно  брал,  когда
ограбил почтовую карету, где среди других путешественников была и Анджела.
   Именно так он познакомился с Анджелой Шерингтон. Забыть ее Хэнк не мог  и
стал разыскивать, чтобы вернуть половину, да, только половину,  украденного.
Конечно, увидев его, она пришла в ярость - и  в  какую  ярость,  -  пока  не
увидела своих драгоценностей. Чтобы  повидать  Анджелу  опять,  Хэнк  заехал
извиниться еще раз. Но к тому времени вернулся Мейтланд.
   Вконец потерявший голову Хэнк звал Анджелу уехать с  ним  в  Мексику,  но
получил отказ.  Она  относилась  к  тем  женщинам,  которые  в  жизни  любят
единственного мужчину, и им  был  Брэдфорд  Мейтланд.  Хэнка  это  приводило
просто в какое-то недоуменное восхищение. Все же он  задержался  в  Далласе,
надеясь, что она изменит свое решение. Но, когда Мейтланд воззвал к  совести
Хэнка, Анджела была потеряна для него навсегда.
   - Пэт Макклюр присоединился к Хэнку в Далласе, обещая  поехать  с  ним  в
Мексику, чтобы помочь выкупить родовое имение. Хэнк жил в  отеле,  а  Пэт  у
хорошенькой senorita в глинобитном домике на окраине города. Поэтому Хэнк не
знал, что Пэт уехал в Денвер,  пока  не  разыскал  senorita  и  не  прочитал
загадочную записку Пэта, содержание которой для Хэнка означало  одновременно
все и ничего. Хэнк убил бы Пэта прямо тут же,  не  обратив  внимания  на  их
прежнюю дружбу. Пэт забрал не только свои деньги,  но  и  Хэнка,  лишив  его
возможности выкупить родовую hasienda в Мексике.
   Последние годы Хэнк жил только этой мечтой. С тех пор, как  в  1859  году
банда Хуареса ворвалась к ним в  hasienda  и  устроила  кровавую  резню,  он
мечтал  отомстить.  Эти  бандиты,  убивавшие  ради  выгоды  и  удовольствия,
использовали мексиканскую революцию как прикрытие.
   Хуарес заявил, что родовое  имение  Чавес  -  собственность  церкви.