деланной  застенчивостью  ответила
Кристина.
   - Довольно! - зарычал Филип. - Если желаешь, чтобы я положил тебя поперек
колен и выместил злость на твоей шкуре, можешь продолжать  в  том  же  духе.
Если же нет, иди надевай туфли!
   Кристина решила не выяснять, исполнит ли Филип свою угрозу, и, метнувшись
в спальню, поспешно натянула туфли и вернулась  в  большую  комнату.  Филип,
чуть подталкивая Кристину, повел ее на улицу.  Они  остановились  у  первого
шатра слева.
   - Самид, ты здесь? - окликнул Филип у входа.
   - Входи, Абу. Ты оказываешь мне честь, навестив мое  скромное  жилище,  -
отозвался невысокий плотный мужчина, откидывая занавеску, прикрывавшую вход.
   Кристина увидела, что здесь присутствует вся семья. Женщины находились на
одной половине  -  первая  месила  тесто,  вторая,  сидя  на  полу,  кормила
младенца, и третья, совсем пожилая, жарила мясо. Мужчины в  другой  половине
шатра были заняты чисткой ружей и кинжалов.
   - Это Кристина Уэйкфилд, - обратился Филип к собравшимся. Все  уставились
на девушку. - Кристина, это мой старый друг Самид и его жена Мейди. -  Филип
показал на старую женщину, занятую приготовлением обеда. - Мейди заботится о
моем отце, особенно теперь, когда он болен,  и  готовит  нам  еду.  Та,  что
справа, - ее дочь Нура.
   Глаза Кристины широко раскрылись при виде красивой темноволосой  девушки,
выглядевшей не старше, чем  она  сама.  Ей  показалось,  что  на  лице  Нуры
промелькнуло выражение неприязни. Да, кажется, именно  она  надеялась  стать
женой Филипа!
   - А молодая женщина с детьми - ее золовка Эмина.
   Кристина ответила  приветливой  улыбкой  на  улыбку  хорошенькой  смуглой
женщины лет девятнадцати. Это она принесла им вчера ужин и одолжила Кристине
блузу с юбкой. Возможно,  они  смогут  стать  подругами,  если  представится
случай?
   - Это сыновья Мейди - Ахмад, Саади и Сеид, муж Амины, - закончил Филип.
   Мужчины по очереди кивнули. Кристина узнала Ахмада  и  Саади  -  это  они
помогли Филипу похитить ее. Сеид оказался почти ровесником  Филипа,  но  был
гораздо ниже ростом, а через всю его щеку тянулся длинный извилистый шрам.
   - Очень рада познакомиться с вами, - вежливо сказала Кристина.
   - Это ты оказала нам большую честь, Кристина Уэйкфилд, -  ответил  Самид,
приветливо улыбаясь. - Теперь я вижу, почему шейх  Абу  сделал  невозможное,
чтобы привезти тебя сюда. Подобной красоты нет в мире..
   - Ты льстишь мне, Самид, но...
   - Ничего невозможного, - перебил Филип. - Саади и Ахмад могут подтвердить
это, но Кристина еще должна познакомиться с твоими  братьями,  так  что  нам
нужно идти.
   Он подтолкнул Кристину к выходу.
   - Понимаю. Может, как-нибудь в другой раз, - сказал Самид, и на лице  его
промелькнуло недоумение.
   Оказавшись на улице, Кристина разъяренно  повернулась  к  Филипу,  гневно
сверкая глазами:
   - Почему ты обрываешь меня на полуслове?!
   - Тебе лучше понизить голос, если не хочешь  неприятностей.  Тина.  Я  не
шутил, когда предупреждал, что здесь мужчина имеет право избить  женщину  за
неповиновение, - резко бросил  Филип.  -  Я  перебил  тебя,  потому  что  ты
собиралась рассказать, как была привезена сюда против  воли.  Все  прекрасно
это знают, но если бы ты сказала об этом на людях, ты бы  поставила  меня  в
неловкое положение. Возможно, хорошая порка - это  то,  что  необходимо  для
твоего усмирения.
   Он с силой сжал плечо девушки, но та вырвалась:
   - Нет! Я.., я  буду  покорной..,  обещаю...  Голос  ее  прерывался,  тело
тряслось как в ознобе.
   - Прекрати, Кристина, - тихо, но требовательно велел Филип. - Я вовсе  не
собираюсь бить тебя. Пока ты еще не довела меня до этого.
   Он обнял ее, нежно прижал к себе  и  держал  до  тех  пор,  пока  она  не
перестала дрожать. Нет, никогда ей не понять этого человека! То он  угрожает
ей побоями, то нежно обнимает, так, словно любит без памяти.
   Любовь? Почему Кристина подумала об  этом?  Филип  не  любит  ее.  Только
хочет. А любовь и желание так же различны, как ночь и день.  Ей  никогда  не
покинуть этого места, пока его сердце не смягчится и он не отпустит ее,  как
Ясир - свою жену-англичанку.
   - Ты успокоилась, Тина? - хрипловато спросил Филип, приподнимая ее лицо.
   - Да, - тихо отозвалась Кристина, не открывая глаз.
   Филип повел ее познакомиться  с  двумя  братьями  Самида  и  их  большими
семьями. Кристина заметила, что все девушки наблюдали за Филипом с  ревнивой
тоской. Значит, Рашид прав! Все они надеялись завоевать Филипа до того,  как
тот привез издалека  чужеземку  -  им  на  зависть.  Они  должны  ненавидеть
Кристину, и больше всех - Нура.
   К концу дня Кристина дошила юбку и, довольная, оглядела свою работу.  Она
скопировала  покрой  с  юбки,  одолженной  Эминой,   только   ее   была   из
бледно-зеленого шелка и  отделана  по  подолу  темно-зеленым  кружевом.  Она
сможет носить эту юбку с темно-зеленой блузой Эмины,  пока  не  сошьет  себе
такую же, в тон. Кристина решила, что лучше начать с простых  блуз  и  юбок,
чем с изысканных платьев. Пусть эта  одежда  слишком  хороша  для  становища
туземцев, Кристине все равно! Зато настроение сразу  поднималось,  если  она
чувствовала себя нарядно одетой!
   Перед ужином Филип отвел Кристину купаться, привязав  к  ноге  кинжал  на
случай нападения. Он тоже  ступил  в  теплую  воду,  но  не  сделал  попытки
прикоснуться к девушке.
   Кристина вытерлась и надела новую юбку. Но Филип только заметил:
   - У тебя проворные руки. Тина. Рашид ужинал с ними и весь  вечер  не  мог
отвести глаз от Кристины.  Столь  пристальное  внимание  раздражало  Филипа,
поэтому Кристина, видя это, рано ушла в спальню, оставив  братьев  обсуждать
дела. Когда Филип позже присоединился к ней, девушка притворилась, что спит,
ожидая, что он попытается снова овладеть ею. Но  Филип  только  притянул  ее
поближе к себе и вскоре заснул.

Глава 11

   Дни тянулись медленно, лениво, и жизнь Кристины и Филипа вскоре приобрела
заведенный, хотя и несколько монотонный порядок. Он  неизменно  завтракал  и
обедал с Кристиной, но потом оставлял ее одну. Каждый вечер,  перед  ужином,
они шли купаться и проводили вечер вместе - Филип чистил оружие,  читал  или
просто размышлял.
   И каждую ночь Филип брал  девушку,  и  каждую  ночь  она  боролась,  пока
страсть не брала верх над сопротивлением и не уносила ее на бушующих волнах.
Кристина не могла отрицать наслаждения, которое он дарил ей, но  это  только
заставляло ее еще больше  ненавидеть  Филипа.  Он  вызывал  в  ней  какие-то
странные,  неведомые,  смешанные  чувства.  Близость  Филипа  заставляла  ее
нервничать. Она никогда не могла угадать, что он сделает в следующую минуту.
Он заставлял ее терять голову и самообладание, впадать в  ярость  и  тут  же
превращал гнев в страх. И она боялась его, потому что верила, что  Филип  не
задумается пустить в ход хлыст, если она зайдет слишком далеко.
   Прошла неделя с тех пор, как Филип привез Кристину в лагерь, и  поскольку
больше заняться было нечем, она успела докончить зеленую  шелковую  блузу  и
еще две юбки, но шитье успело ей до смерти надоесть. И она устала целый день
сидеть в шатре.
   Сегодня утром Филип ушел сразу же после завтрака, не сказав ей ни единого
слова. Кристина знала, что он зол на нее  за  то,  что  она  не  призналась,
почему проплакала почти всю ночь. Но как она могла объяснить, что стыд душит
ее, стыд и гнев на тело, предавшее ее дух, обманувшее разум? Кристина твердо
решила  не  поддаваться  его  ласкам,  лежать  покорно  и   неподвижно   под
разгоряченным телом Филипа, но тот терпеливо и медленно возбуждал  ее,  пока
не лишил воли и рассудка, как делал каждую  ночь.  Но,  не  удовлетворившись
тем, что сломил ее однажды, он снова утвердил  свою  власть  над  Кристиной,
безжалостно и беспощадно, и она наслаждалась каждой минутой. А когда  Филип,
усталый и насытившийся, откатился и лег рядом, заплакала.
   Правда, он пытался успокоить ее, но  она  только  рыдала  все  сильнее  и
молила оставить ее в покое. Странно, но она не столько  сердилась  на  него,
сколько преисполнилась отвращением к себе, а когда отказалась  объяснить,  в
чем дело, Филипа охватила холодная  ярость.  Кристина  проплакала  почти  до
рассвета, и сон одолел ее уже под утро.
   А  теперь  часы,  казалось,  тянулись  бесконечно,  и   Кристина   просто
задыхалась от вынужденного безделья. Отложив шитье, она  подошла  к  выходу.
Солнечный  свет  казался  таким  манящим,  что  Кристина  забыла  об  угрозе
наказания и, выйдя из шатра, направилась  к  загону,  наслаждаясь  теплом  и
легким ветерком.
   Увидев Филипа, она остановилась как вкопанная. Он стоял в большом  загоне
рядом с великолепным арабским скакуном, на котором  сидел  Ахмад.  Остальные
лошади мирно паслись вместе с  овцами  на  склоне  холма.  Кристина  на  миг
испугалась, но,  взяв  себя  в  руки,  храбро  зашагала  вперед.  Когда  она
добралась до ограды загона, лошадь, перебирая ногами, отпрянула.
   Филип обернулся, желая узнать, что беспокоит животное. При  виде  девушки
глаза его угрожающе сузились. Успокоив коня, он  почти  бегом  направился  к
Кристине.
   - Что ты здесь делаешь? - рассерженно спросил  он.  -  Я  не  давал  тебе
разрешения покинуть шатер.
   Кристина изо всех сил пыталась укротить нараставший гнев.
   - Филип, я не могла и минуты больше вынести там. Поверь, мне очень тяжело
целыми днями сидеть на одном месте. Я просто задыхаюсь, как  в  клетке.  Мне
нужно подышать свежим воздухом и погреться на  солнце.  Можно  мне  остаться
здесь и посмотреть, что ты делаешь? Мне интересно знать, чем ты  занимаешься
целые дни, - солгала она.
   - Помимо всего прочего, объезжаю лошадей.
   - Для чего? - спросила Кристина, желая выиграть время.
   - Ты действительно хочешь знать, Кристина? Или  снова  затеяла  очередную
игру?
   - Я не могу выиграть с таким противником, как ты, и  тебе  это  прекрасно
известно, - надулась она. - Мне правда интересно знать, зачем тебе лошади.
   - Прекрасно. Что именно рассказать тебе?
   - Чему ты их обучаешь?
   - Менять направление в зависимости от движения и давления коленей,  а  не
рук. Иногда, в битве или после набега, руки заняты. Кроме того, это служит и
другой цели: ведь наших лошадей нельзя украсть, разве что только вести их  в
поводу всю дорогу, а это затруднительно. Они не потерпят  всадника,  который
попытается управлять поводьями.
   - Умно придумано, - с неподдельным интересом сказала Кристина. - Но каким
образом они приучаются слушаться тебя?
   - Лошадь ведут в определенном направлении, скажем,  влево,  пока  всадник
надавливает ей на бок левым коленом. Так продолжается до тех пор, пока  конь
не запоминает, что надо делать.
   - А как он узнает, когда надо остановиться?
   - Поскольку мы ездим  без  седел,  просто  вонзаем  ей  в  бока  каблуки.
Удовлетворена?
   - Да. Можно мне остаться и  немного  посмотреть?  -  умоляюще  прошептала
девушка.
   - Если будешь вести себя тихо и не раздражать  лошадь,  -  кивнул  он  и,
окинув ее долгим загадочным взглядом, отошел.
   Значит.., значит, она победила! И свободна от проклятого шатра хотя бы на
несколько часов!
   Кристина унеслась мыслями  далеко-далеко,  хотя  не  спускала  задумчивых
голубовато-зеленых глаз с Филипа.
   Как бы она хотела сесть на  это  великолепное  животное!  Может,  удастся
уговорить Филипа позволить ей ездить на одной из его лошадей  или,  что  еще
лучше, - дать ей необъезженного коня! Конечно,  это  не  то  что  ежедневные
скачки на Дэксе, но все же лучше, чем ничего.
   Кристина неожиданно поняла, что думает о будущей жизни в этом  лагере.  О
дьявол, почему Джон не спас ее? Впрочем, он,  вероятно,  посчитал,  что  его
сестра давно мертва. Нет, необходимо найти способ сбежать.., но  в  одиночку
это невозможно. Следует найти  проводника,  который  помог  бы  ей  пересечь
пустыню и защитил бы от разбойничьих племен. Для побега нужны вода, съестные
припасы, лошади.
   Может, стоит подождать, пока Филип не устанет от нее? Но сколько  же  еще
терпеть? Кроме того, Филип, возможно, не захочет отослать ее назад, к брату,
а попросту продаст в какой-нибудь гарем рабыней.
   А может быть, ей удастся уговорить Филипа отпустить ее, если она заставит
его влюбиться в нее? Но удастся ли ей  это,  ведь  он  знает,  что  она  его
ненавидит. Кроме того, Филип сам часто говорил, что ему нужно лишь ее тело.
   - Кристина!
   Девушка подняла голову и взглянула в смеющиеся зеленые глаза.
   - Я дважды окликал тебя. Странный способ показывать свой интерес к  тому,
что я делаю.
   - Извини, - улыбнулась в ответ Кристина. - Просто я думала о  своем  коне
Дэксе и о том, как бы мне хотелось снова вскочить в седло.
   - Дома ты часто ездила верхом?
   - О да! Каждый день по  несколько  часов!  -  с  воодушевлением  ответила
девушка. Они направились обратно к шатру, где на столе уже  стояли  блюда  с
дымящимся рисом, мясом и сладостями. Для Кристины был приготовлен  чайник  с
душистым чаем, для Филипа - мех с вином.
   - Мне придется ненадолго покинуть лагерь,  -  заметил  Филип,  когда  они
уселись. - Я оставлю Ахмада охранять тебя, пока меня не будет. Не думай, это
только чтобы защитить тебя, ничего больше.
   - Но куда ты едешь?
   - В Газв, - раздраженно бросил Филип. Кристина, очевидно, затронула тему,
на которую он не желал говорить. Но женское любопытство взяло верх.
   - Но что это такое?
   -  Кристина,  почему  ты  вечно  задаешь  столько  вопросов?  -  с   едва
сдерживаемым гневом пробормотал Филип, так что девушка вздрогнула,  несмотря
на жару. - Если уж тебе так хочется знать, это  набег.  Сайд  сегодня  утром
увидел караван, и поскольку у нас кончается еда, приходится брать  все,  что
возможно, лишь бы продержаться еще немного.  Надеюсь,  я  удовлетворил  твое
любопытство, или ты хочешь знать еще что-то?
   - Но ты, должно быть, шутишь! - потрясенно охнула  Кристина  и,  забыв  о
еде, взглянула в холодные зеленые глаза. - Почему ты не  можешь  купить  все
необходимое? У Рашида есть драгоценности, от которых  ты  отказался.  Должно
быть, у тебя собственное состояние. Как ты можешь красть?!
   Филип встал и оказался с ней лицом к лицу; золотистые искорки  в  зеленых
глазах исчезли, их место заняла ярость.
   - Я не позволял тебе судить о моих поступках, Кристина. Скажу  тебе  лишь
один раз и больше  повторять  не  намерен.  В  обычае  нашего  племени  жить
набегами. Мы грабим, чтобы выжить, так заведено испокон веку. И берем только
необходимое. У меня здесь нет ни денег, ни богатства, потому что  это  ни  к
чему. Рашид затаил неприязнь ко мне, и я хорошо понимаю ее причину,  поэтому
и не препятствую ему обогащаться. Жадность его ненасытна, но я позволяю  ему
пользоваться украденным. И больше никогда не допрашивай меня!
   Круто повернувшись, он стремительно вышел из шатра.  Кристина  потрясение
опустилась на диван, чувствуя себя так, словно падает в бездонную пропасть.
   Филип - разбойник и грабитель! И несомненно, безжалостно убивает ни в чем
не повинных людей! Возможно, это даже доставляет ему  удовольствие!  И  она,
Кристина Уэйкфилд, оказалась в лапах такого негодяя!
   Кристина тряслась словно в  ознобе,  вспоминая  яростный  взгляд  Филипа.
Неужели он убьет и ее, если она зайдет  слишком  далеко?!  Это  бессовестные
преступники, и Кристине известно,  где  находится  их  логово!  Разве  Филип
отпустит ее, зная, что Кристина в любую минуту может послать сюда солдат?!
   Девушка услышала  конский  топот.  Уехали.  Филип  отправился  грабить  и
разорять и Бог знает что еще. Нет, она просто не сможет перенести этот новый
ужас. Кристина должна знать, что он намеревается  сделать  с  ней!  Если  ей
придется умереть, лучше приготовиться заранее.
   Быстро подойдя к выходу, Кристина увидела Ахмада, сидевшего  на  земле  у
самой занавески. Он тщательно чистил длинную серебристую саблю  с  изогнутой
рукояткой.
   - Ахмад, - медленно протянула она, - можно мне задать тебе вопрос?
   Араб как-то странно взглянул на нее.
   - Так не полагается. Женщины не могут задавать вопросы. Это не их дело.
   Боже, какие варвары! Дикари!
   - Но, Ахмад, я не одна из ваших женщин. И росла в другой стране, там, где
женщины равны мужчинам. К тому же я всего-навсего хотела знать, привозил  ли
Абу до меня других девушек в лагерь, - поинтересовалась  Кристина,  надеясь,
что Ахмад просто вообразит, будто она ревнует.
   Тот широко улыбнулся:
   - Нет, ты первая, кого шейх Абу похитил и привез сюда.
   - Спасибо, Ахмад, - улыбнулась в ответ Кристина и,  вернувшись  в  шатер,
нервно забегала по комнате. Ей так ничего и не удалось узнать.  Если  бы  до
нее была другая, Кристина могла бы обнаружить, что  с  ней  произошло  после
того, как она надоела Филипу. Теперь же придется спросить напрямик у  Филипа
о том, что терзает ее. Хоть бы настроение у него было не таким плохим, когда
он вернется!

Глава 12

   Солнце все еще стояло высоко  над  горизонтом,  когда  они  добрались  до
подножия гор. Теперь арабы не щадили лошадей, потому что  до  каравана  было
по-прежнему слишком далеко. Филип надеялся, что это не невольничий караван -
такие обычно везут слишком мало съестных припасов.
   Черт бы побрал эту женщину и ее любопытство! Как она ухитрилась так легко
вывести его из себя?! Он всегда гордился  сдержанностью  и  хладнокровием  в
отношениях с противоположным полом.., до тех пор, пока не встретил Кристину.
   Она разозлила его вчерашней ночью, отказавшись объяснить, почему  плачет.
Филип просто не мог этого понять. Раньше Кристина никогда не  плакала  после
того, как они любили друг друга.
   Неужели он никогда  не  разгадает  ее?  Каждый  раз  Кристина  продолжала
сопротивляться,  хотя  Филип  знал,  что  она  получает  наслаждение  в  его
объятиях. Зачем бороться с неизбежным?
   Когда сегодня утром она пришла  в  загон,  Филип  прекрасно  увидел,  что
притворный интерес к его занятиям вызван лишь желанием  покинуть  шатер.  Но
можно ли ее осуждать за это? На ее месте Филип поступил бы точно так  же.  К
тому же он был уверен, что Кристина не попытается сбежать - она слишком  его
боялась. Возможно, стоит довериться ей и разрешить свободно передвигаться по
лагерю.
   Филип вспомнил полные ужаса глаза Кристины, когда он  признался  ей,  что
собирается в набег. Он не намеревался рассказывать ей об этой стороне  своей
жизни. Филипу самому все это было  не  слишком  по  душе,  и  он  знал,  что
Кристину подобные вещи приведут в ужас. Но Филипа так обозлило ее назойливое
любопытство, что захотелось бросить  правду  ей  в  лицо.  Он  не  привык  к
настойчивым расспросам, особенно со стороны женщины. Да, но  какой  женщины!
Филип безмерно наслаждался ее присутствием, получал удовольствие  от  одного
взгляда на эту несравненную красоту, нетерпеливо ожидал  часа,  когда  вновь
войдет в шатер, зная, что она ожидает его, пусть и  не  по  своей  воле.  До
появления Кристины в шатре всегда царило  одиночество,  и  Филип,  насколько
возможно, избегал появляться там.
   Наконец показался небольшой оазис,  где  расположился  на  ночь  караван.
Филип  насчитал  пять  вьючных  верблюдов.  На  земле  громоздились  тюки  с
товарами. Вокруг костра расположились шесть человек. Филип  и  его  люди  на
полном скаку ворвались в лагерь, размахивая  ружьями,  и  Сайд  выстрелил  в
воздух, чтобы проверить, будут ли караванщики драться или сдадутся без боя.
   Охранники медленно, по  одному  побросали  оружие.  Филип  спешился  и  в
сопровождении остальных осторожно подошел к  костру.  Охранники  не  оказали
сопротивления - кому хочется умирать за чужую собственность?
   Сайд  охранял  пленных,  пока  остальные  открывали  тюки.   Вскоре   все
устроились на ночь, достали мех с вином и поели сушеного мяса. На  следующее
утро они погрузили продовольствие и прочие необходимые им предметы на одного
из верблюдов, разрешили каравану продолжать путь  и