носился по пустыне как ветер, пытаясь примириться со смертью
Ясира. Но может, это и к лучшему, что все наконец кончилось. Ясир всегда жил
полной жизнью, а в последние месяцы  превратился  в  беспомощного  инвалида,
вынужденного не покидать шатер.
   Как жаль, что он провел так мало  времени  с  Ясиром.  Но  он  благодарен
судьбе за все годы, прожитые с отцом. У него осталось  множество  прекрасных
воспоминаний, которые будут согревать его всю жизнь, ведь  Ясир  и  он  были
ближе, чем большинство отцов и  детей,  они  всегда  оставались  друзьями  и
делили очень многое.
   Накормив и растерев Виктори, Филип быстро зашагал к  своему  шатру  через
спящий лагерь. Он так измучился, физически и морально. Поскорее  бы  ощутить
рядом теплое тело Кристины!
   Филип сразу прошел в спальню,  но  там  никого  не  было.  Противоречивые
чувства отразились на его осунувшемся лице - гнев,  сожаление,  страдание...
Почему, ну почему она выбрала именно этот  страшный  день,  чтобы  скрыться?
Черт возьми, сколько же еще ему придется вынести  мук,  прежде  чем  наконец
настанет утро?
   Быстро повернувшись, Филип уже хотел выбежать из  шатра,  гадая,  сколько
времени удалось выиграть девушке,  но  прежде  чем  он  успел  добраться  до
выхода, за его спиной раздался тихий голос:
   - Филип, это ты?
   Чувствуя себя так, будто с плеч упала огромная  тяжесть,  Филип  медленно
побрел к дивану. Кристина приподнялась  на  локте.  Ноги  девушки  покрывали
тяжелые овечьи шкуры, на прекрасном лице застыл тревожный вопрос.
   Филип сел рядом и заметил, что  глаза  Кристины  красны  от  слез.  Нежно
положив ладонь на его руку, она тихо шепнула:
   - Мне так жаль, Филип.
   - Я уже немного пришел в себя. Тина. Конечно, горе так скоро не проходит,
но самое худшее уже позади и нужно продолжать жить.
   Глядя в глаза Кристины, Филип понял, что она тоже  скорбит.  А  он  и  не
подозревал, что Кристина так привязалась к Ясиру.
   Филип обнял ее и молча прижал к себе, давая ей выплакаться.

***

   Все последующие дни лагерь  пребывал  в  глубоком  трауре.  Не  слышалось
веселых криков и громких разговоров, люди не собирались у костра.
   Эмина по-своему пыталась развеселить Кристину, и та была рада, что  нашла
подругу, с которой можно  быть  откровенной.  Не  будь  Эмины  и  ее  детей,
одиночество стало бы непереносимым.
   Но  как  ни  старалась  Кристина,  облегчить  скорбь   Филипа   оказалось
невозможным. В его присутствии она болтала о пустяках, нежно  улыбалась,  но
Филип лишь сидел и смотрел в  пространство,  будто  ее  здесь  не  было.  Он
отвечал на ее вопросы,  здоровался,  но  на  этом  все  кончалось.  Кристина
вспомнила, что была в таком же состоянии после  смерти  родителей,  но  Джон
помог ей пережить тяжелое время. Однако как помочь Филипу, она не знала.
   По ночам, когда они ложились в постель, Филип лишь держал ее в  объятиях,
ничего больше. Столь странное  для  него  воздержание  начинало  действовать
Кристине на нервы. Она постоянно гадала, когда Филип снова овладеет ею, хотя
не уставала повторять себе, что измучена и  расстроена  только  потому,  что
такое поведение вовсе ему не присуще.
   Кристина  пыталась  придумать,  каким   способом   избавить   Филипа   от
угнетенного состояния, но у нее ничего  не  получалось.  Кроме  того,  разве
прежде она не желала увидеть, как  он  страдает?  Именно  этого  она  хотела
когда-то, но.., но только не  сейчас.  Ей  было  больно  видеть,  что  Филип
несчастен, но она совершенно не понимала почему.

Глава 16

   Прошло пять дней после смерти Ясира, и напряжение  окончательно  измотало
Кристину.  Филип  снова  уехал  на  охоту,  и  она  не  имела  ни  малейшего
представления, когда  он  вернется.  Все  это  время  Кристина  предпочитала
оставаться  в  шатре,  но  больше  не  могла  вынести  этого   добровольного
заключения.
   Она вышла из шатра, нашла Ахмада и попросила приготовить  Рейвна.  Потом,
поспешно надев бурнус и шаровары, направилась к  загону.  Ахмад  уже  держал
лошадей под уздцы.
   - Давно пора размять лошадей. Застоялись, - заметил он, широко улыбаясь.
   - Верно, - отозвалась Кристина.
   Но застоялись не только лошади, подумала она, вспомнив о спокойных ночах,
когда никто больше не пытался осыпать ее жгучими ласками  и  в  который  раз
подчинять себе.
   Они медленно поехали по горному склону, но когда добрались  до  подножия,
Кристина послала Рейвна  в  быстрый  галоп.  Ахмад  давно  привык  к  манере
Кристины ездить верхом и поэтому умудрялся не отставать.
   Они скакали уже с полчаса и углубились далеко в пустыню,  когда  Кристина
неожиданно заметила четверых всадников, быстро приближавшихся  к  ним.  Они,
казалось, появились из ниоткуда и вскоре были уже почти рядом.
   Кристина натянула поводья и, обернувшись, увидела,  как  Ахмад  поднимает
ружье. Но прежде чем он успел нажать курок, прогремел выстрел,  и  Кристина,
чувствуя, как к горлу  подкатывает  тошнота,  увидела,  как  Ахмад  медленно
сползает с коня. Из раны на его груди сочилась кровь.
   - О Боже, нет! - в ужасе вскрикнула она, но  Ахмад  лежал  неподвижно  на
горячем песке.
   Поняв, какая опасность угрожает ей, Кристина  повернула  коня  и  вонзила
каблуки в его бока. Рейвн понесся вперед. Она хотела подъехать к Ахмаду,  но
теперь ей приходилось  думать  о  собственном  спасении.  Преследователи  не
отставали. Они подъезжали все ближе.., ближе...
   Стальная рука обвилась вокруг ее талии, сдернула с коня и бросила поперек
другого. Девушка отчаянно сопротивлялась  и,  ухитрившись  вырваться,  упала
спиной на жесткий песок.
   Мужчина, стащивший ее с Рейвна, спрыгнул с лошади и  неспешно  зашагал  к
Кристине. На темном бородатом лице свирепо сверкали узкие глаза.
   Сердце Кристины бешено колотилось. Собрав последние силы, она вскочила  и
бросилась вперед, но не успела отбежать и на десять  футов,  как  похититель
схватил ее сзади и, развернув к себе, зверски ударил по  лицу,  отбросив  на
землю. Потом, подняв ее за перед бурнуса,  ударил  еще  дважды,  прежде  чем
уронить, словно  ком  грязи.  Кристина,  истерически  зарыдав,  съежилась  в
комочек, боясь новых побоев.
   До нее смутно, как сквозь сон, доносилась рассерженная перебранка,  но  в
охватившем ее полубеспамятстве Кристина не сознавала даже, где она и  почему
плачет. Боль и ужас вернулись, когда она подняла голову и  увидела  лежавшее
на песке безжизненное тело Ахмада.
   О Боже, почему они убили его? - горестно подумала она. В нескольких ярдах
от нее трое мужчин по-прежнему неподвижно сидели на конях; один что-то резко
говорил избившему ее.
   Омер Абдалла спешился, подошел к обессиленной женщине и,  перевернув  ее,
ощутил жалость при виде покрытого синяками распухшего  лица.  Ему  говорили,
что пленница необычайно красива, но теперь  под  грязью  и  засохшей  кровью
ничего нельзя было рассмотреть, кроме чистых дорожек, промытых слезами.
   Этот ублюдок Касим! Все случилось так  быстро,  что  Омер  не  успел  его
остановить! Нужно спешить, иначе он бы  прямо  сейчас  наказал  это  грязное
животное! Касим всегда был жестокой тварью. Его  жена  уже  дважды  едва  не
умерла от его побоев и издевательств!
   Вряд ли шейху Али Хейязу придется по душе известие о том, что женщина так
изуродована. Кристина Уэйкфилд была крайне необходима  шейху  по  нескольким
причинам, и он отдал строгий приказ,  чтобы  никто  не  смел  ее  и  пальцем
коснуться.
   Касиму придется плохо, как только они окажутся в лагере, и  он  прекрасно
знал об этом. Но сейчас  нельзя  терять  времени.  В  их  планы  не  входило
столкновение на земле Абу, и Омер вовсе не желал стычки с верзилой  Касимом,
означавшей верную гибель.
   Прошло несколько минут с того момента,  как  молодой  человек  перевернул
Кристину и та заметила неожиданную жалость в карих  глазах.  Что  же  теперь
будет? Возможно, они больше не тронут ее, по крайней мере сейчас.
   Кристина, инстинктивно сжавшись, попыталась отодвинуться  от  незнакомца,
когда тот наклонился, чтобы поднять ее,  но  он  понес  девушку  к  лошадям,
усадил на своего небольшого арабского жеребца и сам  сел  позади.  Остальные
трое, подождав, пока все будет готово, присоединились к ним, и лошади тут же
понеслись галопом.
   Проезжая мимо тела Ахмада, Кристина закрыла глаза.  Бедняга!  Всего  лишь
ненамного старше ее, и теперь его жизнь кончена. Похитители оставили  Рейвна
и лошадь Ахмада. Если это воры, почему они не прихватили и коней?
   Кто же они тогда? Вряд ли они подозревали, что она  женщина,  особенно  в
этом костюме, но почему в таком случае они не пристрелили и ее?  И  вряд  ли
эти люди явились, чтобы спасти Кристину, ведь ни один человек не  знал,  что
она здесь. Кроме того, если бы они собирались отвести ее к  брату,  вряд  ли
они избили бы ее так зверски. А что, если.., что, если эти люди из соседнего
племени, о котором предупреждал Филип? И  теперь  они  продадут  Кристину  в
рабство, после того как вдоволь попользуются ею? Филип ни за что  не  сможет
отыскать ее!
   "Филип, где ты? Ты должен найти меня!" Но о чем  она  думает?  Разве  она
сама не хотела скрыться от него?
   Но по крайней мере прикосновение  нового  хозяина  не  заставит  Кристину
мгновенно ослабеть от желания! Ни один мужчина на свете,  кроме  Филипа,  не
способен возбудить в ней такую страсть.
   "
   И  Кристина,  неожиданно  осознав  то,  о  чем  только  сейчас  подумала,
задрожала, как сухой лист на ветру, "Я люблю его! Любила  все  это  время  и
даже не сознавала этого! Кристина, ты дура, глупая  маленькая  идиотка!  Все
эти месяцы ты сопротивлялась, словно дикая кошка, и молилась  о  том,  чтобы
надоесть ему и скорее оказаться дома, в то время как на  самом  деле  любила
его. Ты можешь никогда больше его не увидеть, и он по-прежнему  уверен,  что
ты его ненавидишь.
   Но что, если он не придет ко мне на помощь? Обрадуется, что избавился  от
меня без лишних хлопот? И могу ли я винить его за это после  того,  как  так
вела себя с ним? О нет, он придет за мной, спасет, и тогда я признаюсь,  как
сильно люблю его. Хоть бы он  нашел  меня  поскорее,  пока  еще  не  слишком
поздно!
   Когда Ясир умер и мне так хотелось утешить  Филипа,  я  должна  была  уже
тогда догадаться,  что  люблю  его.  Понадобился  весь  этот  кошмар,  чтобы
заставить меня увидеть правду, а теперь, Может быть, уже поздно! О Боже, дай
мне возможность еще раз увидеть его!"
   На землю быстро  спускались  сумерки,  но  всадники  продолжали  погонять
коней, словно сам дьявол гнался за ними. И опять Кристина  не  могла  понять
смысла этой бешеной скачки. Если эти люди принадлежат к  соседнему  племени,
они бы повернули к горам и давно уже добрались бы до своего лагеря.
   Должно быть, она ошибается. Они все время ехали вдоль  подножия  гор,  но
когда поднявшаяся луна осветила путь, направились в  пустыню.  Куда  они  ее
везут? И что с ней будет, когда они доберутся до места?
   Кристина неожиданно вспомнила, как задавала себе  эти  вопросы  несколько
месяцев назад, только тогда ее похитителем  был  Филип.  Она  в  самом  деле
искренне ненавидела его в те первые недели, когда  появилась  в  лагере.  Он
оторвал ее  от  всего,  что  было  так  привычно  и  дорого,  пустил  в  ход
всевозможные уловки, чтобы  заполучить  Кристину.  Но  ведь  каждая  молодая
женщина оставляет дом и родных после замужества.  Просто  необходимо  время,
чтобы привыкнуть к новой жизни.
   Что ж... Кристина привыкла, даже слишком привыкла. И теперь в  ее  сердце
были пустота и страх, страх, что больше они с Филипом никогда не увидятся. И
это было много хуже боли, толчками ударявшей в ее распухшее лицо при  каждом
шаге лошади.
   Кристина вновь закрыла глаза, пытаясь отогнать терзавшие душу мысли, и, к
счастью, усталость взяла верх. Она задремала.
   Разбудили девушку громкие голоса. Ее снимали с  лошади.  Сначала  она  не
могла понять, что произошло, но, увидев  вокруг  незнакомые  лица  и  ощутив
тяжесть  в  голове,  сразу  все  вспомнила.  Солнце  уже  стояло  высоко,  и
невыносимый жар, волнами поднимаясь от песка, вынудил  ее  заслонить  глаза,
чтобы хоть что-то увидеть.
   Перед тем как ее отвели в маленький шатер,  Кристина  успела  оглядеться.
Они находились в оазисе. Две огромные  пальмы  возвышались  над  полудюжиной
небольших шатров, а на островке травы паслись козы, овцы и верблюды.
   Солнечный  свет  был  таким  ослепительным,  что  Кристине   понадобилось
несколько минут, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему  в  шатре.  Наконец
она увидела  старика,  в  одиночестве  сидевшего  на  подушке  за  низеньким
столиком, уставленным касами <Каса - большая пиала, применяемая  на  Востоке
вместо тарелки.> с едой.
   Старик, даже не взглянув на девушку, продолжал есть, так что  у  Кристины
было время рассмотреть шатер. Повсюду разбросаны подушки, в углу  -  большой
сундук, но ни одного стула, и песчаный пол не прикрыт коврами.
   Кристина вновь перевела взгляд на хозяина шатра. Тот  полоскал  пальцы  в
маленькой чаше с водой, как это делала она сама много раз  после  трапезы  с
Филипом. Старик посмотрел на нее, и его карие глаза  гневно  раскрылись  при
виде ее изуродованного лица. Девушка подпрыгнула от неожиданности, когда его
кулак с громким треском опустился на стол, так, что касы и чаши зазвенели.
   Араб был одет в яркую джеллабу <Джеллаба - национальная одежда арабов.> и
куфью, но Кристина заметила, что его ноги под столом босы и довольно грязны.
Он встал и оказался почти такого же роста, как  Кристина,  но  его  голос  и
повадки были властными и требовали безусловного повиновения.
   Старик резко сказал что-то молодому человеку, приведшему Кристину,  и  та
поняла, что перед ней, должно быть, шейх  этого  племени.  Разговор  шел  на
повышенных тонах, но Кристина не знала языка и ничего не могла понять.
   Наконец оба замолчали, и молодой человек  отвел  ее  за  занавес  в  углу
шатра. Там едва хватало места, чтобы лечь, но на песок была  брошена  овечья
шкура, и Кристину оставили в одиночестве.
   Несколько минут спустя появилась старая женщина с  подносом,  на  котором
стояли большая каса с едой и кубок  вина.  Поставив  поднос  на  землю,  она
вручила Кристине мокрое полотенце, показала на  ее  лицо  и  исчезла,  снова
оставив девушку одну.
   Кристина протерла лицо  полотенцем,  но  не  смогла  стереть  всю  грязь,
въевшуюся в кожу вокруг саднящих,  распухших  глаз.  Еда  оказалась  слишком
жирной, но, к счастью, достаточно мягкой - жевать  было  больно.  Вино  было
превосходным на вкус, но, допив его, Кристина  ощутила  странную  усталость.
Глаза сами собой закрывались, и хотя девушка изо всех сил боролась со  сном,
чтобы быть готовой к тому, что может ожидать ее  впереди,  мысли  ее  начали
путаться, и вскоре она уже крепко спала.
   Оставив женщину в шатре Али Хейяза, Омер Абдалла передал Касиму, что шейх
желает его видеть, и, нигде больше  не  задерживаясь,  направился  в  жилище
своего отца. Он не испытывал ни малейшей жалости  к  Касиму,  поскольку  тот
собственными руками вырыл себе  яму.  Шейх  Али  пришел  в  бешенство.  Омер
никогда не видел его таким, и Касиму, возможно, грозит смерть за ослушание.
   - Омер, все обошлось? - спросил его отец, Кожья Абдалла, как  только  сын
появился в шатре, который делила вся семья.
   - Да, отец, все прошло, как было задумано, - с отвращением бросил Омер и,
усевшись на овечью шкуру, служившую ему постелью, схватился за мех с  вином.
- Но, говоря по правде, мне все это совсем не нравится. Женщина ни в чем  не
виновата, и не следовало делать ее орудием мести. Ей уже пришлось  страдать,
этот негодяй Касим избил ее, прежде чем я успел вмешаться.
   - Как! Этот подлый...
   - Неужели ты не понимаешь, отец? - перебил Омер. - Этого вообще не должно
было случиться! Касим выстрелил в человека, охранявшего Кристину Уэйкфилд. Я
молю Аллаха о том, чтобы его нашли вовремя, прежде чем  он  умрет,  ибо  это
Ахмад, брат мужа Эмины. Если  Ахмад  умрет.  Сайд  возненавидит  нас,  и  мы
никогда больше не увидим мою сестру Эмину.
   - Мне нужно было предвидеть, что этот  замысел  ни  к  чему  хорошему  не
приведет, - вздохнул  Кожья,  уныло  повесив  голову.  -  Я  не  должен  был
соглашаться на твое участие в этом  грязном  деле.  Я  только  хотел,  чтобы
вражда пришла к концу, хотел вновь увидеть свою дочь и ее мужа. Должно быть,
у нее родились дети, а я никогда не брал их на руки! И теперь я, быть может,
никогда не увижу своих внуков.
   - В любом случае, отец, нельзя было одобрять этот план. Шейх Абу не имеет
никакого отношения к тому, что случилось много лет назад. Абу тогда  был  за
морями, и не думаю, что именно он должен стать мишенью для стрел мести шейха
Али теперь, когда шейх Ясир умер.
   - Знаю, сын мой, но что мы можем поделать теперь? Возможно, шейх Абу и не
подумает прийти, - ответил Кожья и, выглянув из шатра, заметил трех малышей,
игравших с ягненком. Сердце его вновь  заныло  от  жгучей  тоски  и  желания
повидать дочь и внуков.
   - Он придет, - уверенно возразил Омер. - И если приведет с  собой  воинов
своего племени, вновь начнется бессмысленная бойня из-за того, что случилось
двадцать пять лет назад. И немало ни в чем не повинных людей погибнут!
   И Филип появился - меньше чем через час. Появился один и, поняв, в  какую
беду попал по собственной неосторожности, тихо выругался.
   Возвратившись в лагерь, он узнал, что  Кристина  отправилась  кататься  с
Ахмадом, и обрадовался тому, что она решила возобновить ежедневные прогулки.
Пора и ему сбросить гнет воспоминаний. Отца  не  вернуть,  но  у  него  есть
Кристина. Мысли о девушке не оставляли Филипа,  пока  он  нетерпеливо  мерил
шагами шатер в ожидании их возвращения. Но  когда  солнце  зашло,  а  топота
коней по-прежнему не было слышно, леденящий ужас охватил все  его  существо.
Выбежав из шатра, он заметил у загона Сайда и велел ему готовить коней.
   Холодный пот прошиб Филипа,  пока  они  мчались  к  подножию  горы.  Сайд
отчаянно пытался не отстать.
   Проскакав немного в том направлении, куда обычно ездила  Кристина,  Филип
заметил понуро стоявших коней и смертельно побледнел при виде  лежавшего  на
песке тела.
   Спрыгнув с Виктори, он метнулся к Ахмаду. В груди несчастного зияла рана;
он потерял много крови, но был еще жив. С помощью подбежавшего  Сайда  Филип
влил немного воды в рот раненому, Ахмад наконец  открыл  глаза  и,  переведя
взгляд с Филипа на брата, попытался сесть, хотя слишком  ослабел  от  потери
крови.
   - Можешь говорить, Ахмад? - спросил Филип. - Скажи, что случилось?
   Затянутые горячечной пленкой глаза остановились на Филипе.
   - Откуда-то появились четверо людей пустыни.., и быстро поскакали к  нам.
Я.., поднял ружье, но не успел. Они.., ранили меня. Больше ничего не помню.
   Ахмад с трудом огляделся и, заметив лошадь Кристины, снова  опустился  на
песок.
   - Они забрали ее?
   - Кажется, - отозвался Филип. Тело его напряглось, словно тетива, готовое
к немедленной битве. Но где враги? Филип обернулся к Сайду. - Отвези  Ахмада
обратно в лагерь. Мейди знает, что делать. Не знаю, сколько времени меня  не
будет, но не нужно следовать за мной. Я найду Кристину, и человек,  ранивший
твоего брата, умрет.
   - Аллах да пребудет с тобой, - отозвался Сайд, и Филип пришпорил коня.
   Следы похитителей все еще были видны, так как погода стояла  безветренная
и песок оставался неподвижным. Никогда еще Филип не спешил так. Никогда  еще
Виктори не покрывал милю за милей с такой скоростью.  Перед  глазами  Филипа
стояло испуганное лицо Кристины, и он молился о  том,  чтобы  вовремя  найти
девушку, прежде чем ее изнасилуют и продадут.
   Он не должен был позволять ей эти прогулки! Прикажи он  ей  оставаться  в
лагере, ничего не произошло бы! И он не умирал бы от страха за ее  жизнь.  О
Господи, только бы успеть!
   Сердце Филипа тоскливо сжималось при мысли о том, что с ним станется  без