она теперь хранила  под  половицей  в  своей  каморке  и
берегла как зеницу ока, Она мечтала о том времени, когда  таверна  будет
полностью принадлежать ей. Управляться будет  непросто,  кто  спорит,  и
сколько ее ждет трудностей,  а  еще  больше  всяких  неприятностей,  она
хорошо себе представляет. Но все равно  она  будет  счастлива,  так  как
станет свободной и независимой и сможет наконец приобрести  себе  то,  о
чем пока только грезит по ночам. Остается ждать и заботиться о Доббсе до
конца его дней. Разве это так сложно?
   Таня поспешила вниз, оставив хозяина одного. Ему она больше не нужна,
а в таверне ее ждет куча дел. Едва хватает дня на" то, чтобы успеть  все
приготовить до вечера, когда придут посетители.  Правда,  есть  еще  три
работника, но их не касается уборка в  зале.  Доббс  всегда  жадничал  и
отказывался платить им сверх положенного,  считая,  что  Таня  справится
сама. Поэтому они ей не помогали убирать, даже если  зал  был  похож  на
хлев.
   Обычно после ухода посетителей в таверне творилось черт знает что: на
столах опрокинутые кружки, разлитое по полу пиво,  перевернутые  стулья,
кругом окурки, мусор. Обычно  Таня  кое-как,  наспех  наводила  порядок:
после закрытия заведения поздно ночью она уже просто валилась с  ног.  А
вчера ей пришлось нелегко - не на шутку разгорелась пьяная драка.  Моряк
с прибывшего вчера в порт  судна  "Лорелея"  сцепился  с  сынком  одного
местного фермера. И все из-за Эйджи,  новой  официантки.  В  свое  время
Доббс быстро разнимал дерущихся при помощи пистолета, из которого  палил
в воздух, и здоровенной кочерги, служившей для дерущихся розгой.  Теперь
Тане должен был помогать Джерри-бармен, который мог вытолкать из таверны
мертвецки пьяного, но в драки ввязывался неохотно.
   С тех пор как Таня  принялась  хозяйничать  в  таверне,  она  не  раз
усмиряла  пыл  не  в  меру  разошедшихся  мужчин.  Поначалу,  когда  она
встревала  между  дерущимися,  ей  тоже   изрядно   доставалось.   Потом
завсегдатаи таверны попривыкли к ее грозному виду. Таня не очень с  ними
деликатничала, могла наподдать как следует, накричать. Она даже  нарочно
гримировалась под эдакую грубую деваху, что особенно выделялось на  фоне
двух  смазливых  девиц  -  Эйджи  и  Эйприл.  Таня  нередко  обслуживала
посетителей, заменяя официанток, но с ней никто себе не позволял никаких
вольностей. Одета она тоже  была  под  стать  своему  образу  -  старая,
некогда черная, длинная юбка и серая необъятных размеров блуза, одна  из
рубашек Доббса, перехваченная на талии потертым поясом, за  который  был
заткнут большой кинжал для устрашения драчунов и  нахалов.  Когда  Таня,
подбоченясь  и  держась  рукой  за  рукоятку  кинжала,  приближалась   к
дерущимся мужикам, у них сразу пропадал весь запал. Интересно,  что  все
верили: эта хмурая девица может  пырнуть  ножом  какого-нибудь  чересчур
буйного забияку. Но у Тани это оружие  было  только  для  вящего  страха
посетителей. А еще, на случай более  серьезный,  у  нее  был  спрятан  в
правом ботинке маленький нож, острый как бритва. Вот  так,  вооруженная,
можно сказать, до зубов, Таня каждый вечер сновала по  таверне,  работая
не покладая рук и присматривая за порядком.
   Она вспомнила  вчерашнюю  драку:  ей  пришлось  поработать  кулаками,
расталкивая  любителей  понаблюдать  за  "бойцами".  Но  потом  даже  не
потребовалось  и  слова  сказать.  Сын  фермера,  завсегдатай   таверны,
которому хорошо был известен крутой нрав  нынешней  хозяйки,  извинился,
искоса поглядывая на кинжал в ее руке, потом прошел к своему  столику  и
покорно сел. Моряк, его соперник, так удивился подобному смирению, что у
него пропала охота драться, и  Джерри  спокойненько  выпроводил  его  за
дверь.
   Но несмотря на то что все обошлось, Таня  не  могла  долго  прийти  в
себя. Все эти пьяные  потасовки  выбивали  ее  из  колеи,  беспокойство,
которое она испытывала, до тех пор пока не водворяла надлежащий  порядок
среди посетителей, изматывало ее до такой степени, что  она  едва  могла
добрести до постели. Насилие в  любом  его  проявлении  вызывало  у  нее
отвращение, скорее всего потому, что ей всю жизнь приходилось мириться с
жестокостью хозяина. Теперь ей пришлось выступать в  не  подходящей  для
себя  роли  -  применять  силу  по  отношению  к  другим.  Но  это  было
необходимостью:   справиться   с   агрессивно   настроенными   мужчинами
по-другому невозможно. Таня слишком  хорошо  это  усвоила,  особенно  за
последние несколько месяцев.
   Было еще одно обстоятельство, которое  заставляло  ее  принять  облик
грозной и  невзрачной  хозяйки:  посетители  "Сераля"  любили  грубовато
позаигрывать с девушками из таверны. Таня так хорошо замаскировала  свою
привлекательную внешность, что ее почти перестали  задевать.  Но  иногда
какой-нибудь  ухарь,  изрядно  наклюкавшись,  умудрялся   ущипнуть   или
шлепнуть ее. Просто, кроме юбки, его мутные глаза уже  ничего  не  могли
заметить. Таня давала ему подзатыльник или звонкую  оплеуху.  Это  мигом
приводило незадачливого ухажера в чувство, он ошарашенно моргал  глазами
под хохот и подначки дружков - мол, не с той бабой связался, дурак! Таня
с пьяными справлялась довольно легко всегда.
   Совсем другое дело, когда в кладовке или во дворе ее поджидал  слегка
подвыпивший мужик, который прекрасно знал, какова Таня на самом деле,  и
искал удобного случая потискать ее и, если  повезет,  переспать  с  ней.
Тане приходилось отбиваться изо всех сил, пару раз  она  избавлялась  от
наглеца, не на шутку угрожая ножом.
   А ведь когда Доббс был в  полном  здравии,  никто  к  ней  близко  не
подходил. Он не позволял ее пальцем тронуть, и это единственное, за  что
Таня была благодарна хозяину. Когда-то он  избил  до  полусмерти  своего
друга, который попробовал поцеловать ее. Впрочем, Доббс и  не  собирался
защищать честь своей служанки, просто он терпеть не мог всякие  шашни  и
тем более похотливость.  Если  Эйджи  и  Эйприл  хотели  позабавиться  с
посетителями,  им  приходилось  подыскивать  для  этого  другое   место,
например в конюшне. Обе девчонки частенько там  уединялись  с  ухажерами
тайком от Доббса. Конечно, его отношение к любовным  утехам  посторонних
было ненормальным. Но как-то раз Айрис призналась, что он уже давно не в
состоянии исполнять супружеские обязанности. Поэтому он так  выходил  из
себя, когда узнавал, что у других с этим делом все в порядке.
   Тут Таня очнулась от своих долгих размышлений и снова в  который  раз
оглядела таверну. Пора приступать к уборке, ведь еще  нужно  приготовить
обед и ужин, сбегать заказать свечи, а это не ближний свет.
   Ближе к вечеру, когда уже пришло время открываться, прибежал  младший
брат Эйприл и сказал, что  его  сестричка  подвернула  ногу,  не  сможет
выступать сегодня и вообще не придет. Это значило, что "Сераль"  остался
без своего коронного номера, и, судя по всему, не на  один  вечер.  Таня
всплеснула руками и без сил опустилась на стул. От  таких  забот  голова
пошла кругом.

Глава 3

   - Что мы, черт возьми, делаем здесь,  Штефан?  -  возмущенно  спросил
друга Лазарь, оглядев таверну.
   В помещении было многолюдно, и посетители вели себя  довольно  буйно,
они стучали кружками и шумно требовали начала представления.
   - Уж лучше было остаться  в  гостинице  и  подождать  там  Андора,  -
продолжал Лазарь. - Там хоть чисто и уютно.
   - Можно подумать, ты  никогда  не  бывал  в  подобных  заведениях!  -
отозвался Штефан, усмехнувшись.
   - Но ты посмотри на них! Они же все вооружены до зубов!
   - Ты явно преувеличиваешь, друг мой. Но все же  мне,  так  же  как  и
Василию, интересно посмотреть, чем  тут  дело  кончится.  Надо  же  хоть
взглянуть на это представление, из-за которого тут такая шумиха.
   - Господи, - пробормотал Лазарь. -  Если  вы  оба  хотите  попасть  в
какую-нибудь переделку, то тут самое место для этого.
   Штефан удивился.
   - С чего это ты взял?
   - Не нравится мне эта шумиха. Пахнет большой  дракой,  вот  что.  Эти
пьянчуги только ищут повода зацепить  кого-нибудь,  а  самая  подходящая
мишень - незнакомцы, приезжие, как мы. А ты заведешься с  полоборота,  я
тебя знаю. Особенно если учесть твое скверное  расположение  духа  после
всех плохих новостей, которые мы узнали  Штефан  не  стал  обижаться  на
прямоту друга - он чувствовал, что тот прав.
   - Уверяю тебя, что я не буду ни во что  ввязываться,  -  пообещал  он
больше себе самому, чем Лазарю.
   - Не надо ничего обещать! - Слушай, отвяжись. Ты меня сейчас заводишь
больше, чем кто-либо другой. Мы согласились составить Василию компанию и
пойти с ним  развлечься,  вместо  того  чтобы  томиться  в  гостинице  в
ожидании.
   - И что тут Василию понадобилось? - вздохнул Лазарь.
   В это время тот, о котором шел разговор,  ходил  от  стола  к  столу,
запросто беседуя с посетителями таверны. Такое непринужденное  поведение
сердило Лазаря.
   - Василий услыхал об этом кабаке еще на корабле, - объяснил Штефан. -
Его  заинтриговало  название  "Сераль"  -  гарем,  потом  он  узнал  про
танцовщиц и решил, что здесь он прекрасно развлечется. Ты же знаешь, как
он любит всякую экзотику и особенно танец живота.
   - У него же для этого есть эта новая наложница, Фатима! У нее здорово
получается вихляться. В постели она тоже ничего.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Василий у нас не жадный. А ты разве не спал с ней?
   - Я не сплю со служанками. Они для меня слишком покорны.
   Лазарь усмехнулся:  ему  лично  были  по  душе  кроткие  и  послушные
женщины. Его любовница, та, что осталась дома,  -  настоящая  фурия.  Он
устал от перепадов ее настроения и с радостью забылся в нежных  объятиях
восточной красотки...
   Тем не менее он скучал по дому. Кто мог подумать, что их  путешествие
так затянется? Предполагалось, что они сначала отправятся в Новый Орлеан
к некоей мадам Леруа - той женщине, которая тогда, двадцать  лет  назад,
должна была приютить баронессу и королевскую дочь. Имя этой дамы  король
Шандор сказал им перед самым  отъездом  -  все  держалось  в  строжайшем
секрете. Мадам Леруа должна была привести  их  прямо  к  принцессе.  Они
прикинули, что на все про все, даже с долгой упаковкой вещей принцессы у
них уйдет неделя. Потом - на корабль и домой... Так все казалось просто.
Но неожиданно выяснилось, что мадам Леруа уже давно нет в живых,  а  муж
ее переехал в Чарлстон.
   У них неделя ушла только на то, чтобы попытаться хоть что-то узнать о
баронессе Драгомировой. Но она как в воду канула, словно и  не  было  ее
никогда в этом городе. Пришлось ехать в Чарлстон к мужу  мадам  Леруа  и
разыскать этого горького пьяницу, едва помнившего свою собственную жену.
Спрашивать его о женщине, приехавшей к ним много лет назад, было  просто
бесполезно. После хорошей встряски и взбучки этот Леруа  припомнил,  что
примерно в то время с ними жила сестра жены, которая,  может,  что-то  и
знает. Еще после пары оплеух пьянчуга поведал, что его свояченица  вышла
замуж и лет десять назад переехала в Нэтчез на Миссисипи.
   Друзьям пришлось вернуться в Новый Орлеан И  там  сесть  на  корабль,
направлявшийся вверх по реке в этот самый Нэтчез. Оставалось  надеяться,
что старик не обмакул их. А что  делать?  Нужно  найти  Татьяну  Яначек,
которая столько лет ждет возвращения домой.
   Им зачастую начинало казаться, что вся эта затея напрасна  -  слишком
много неудач и никакой ясности." Но отказаться от поисков можно только в
том случае, если сам молодой король Кардинии решит послать все  ко  всем
чертям и возвращаться. Он же был связан по рукам и ногам последней волей
отца. Пока они не встретились с сестрой мадам Леруа, еще оставалась хоть
какая-то надежда найти принцессу.
   Лазарь тяжко вздохнул, вспомнив их сегодняшнюю  поездку  на  ферму  к
женщине, которая и была сестрой мадам Леруа.  Она  рассказала  печальную
историю.  Оказалось,  что  баронесса  и  дитя,  которое   она   объявила
собственной дочкой, провели всего дня два в доме Леруа в Новом  Орлеане.
Баронесса была нездорова, так как еще  на  корабле  заразилась  какой-то
болезнью. У нее время от  времени  повышалась  температура  и  начинался
бред. Она называла себя очень важной особой,  потом  плакала  и  боялась
преследования и мести. Денег у нее не было, так как ее ограбили в первый
же день по прибытии в Америку. Женщина  была  в  ужасном  состоянии,  но
когда она узнала, что в Новом Орлеане вот-вот вспыхнет  эпидемия  желтой
лихорадки, с ней просто сделалась истерика, и она тут же решила уехать.
   "Моя сестра убеждала ее остаться, но  она  и  слушать  не  хотела,  -
рассказывала сестра мадам Леруа. -  Эта  дама  собственноручно  занялась
подготовкой к отъезду, нашла себе спутницу, которая обещала сопровождать
ее :в Нэтчез. Мы с сестрой пришли в ужас, когда узнали,  куда  едет  эта
женщина: в этих местах приезжим  появляться  небезопасно,  всякий  может
обмануть и обидеть, А эта  ее  спутница  вообще  была  из  тех,  кому  и
доверять нельзя. Но переубедить нашу гостью мы не  смогли,  она  была  в
горячке, дрожала от страха, рвалась прочь. Мы предложили оставить у  нас
ребенка, но она и слушать не хотела. Она уехала, а через  неделю  к  нам
доставили ее тело - умерла по дороге. В  ее  сумочке  нашли  карточку  с
адресом моей сестры, поэтому  нам  и  предложили  похоронить  ее.  Труп,
присыпанный камнями, был найден на обочине.  Наверное,  эта  Доббс,  так
звали ее спутницу, все-таки пыталась похоронить бедняжку".
   Вот что поведала друзьям сестра мадам Леруа. Весть о смерти баронессы
Драгомировой повергла их в отчаяние. Им даже в голову не  могло  прийти,
что она погибнет. Столько  лет  никто  не  знал  о  случившемся,  король
полагал, что все благополучно. Да и как баронесса  могла  дать  знать  о
своей болезни? Шандор дал ей указания обращаться к нему в случае крайней
необходимости, чтобы не раскрыть врагу местонахождения принцессы. Но она
же не могла предвидеть, что умрет, и не успела найти того, кто после  ее
смерти сообщил  бы  о  трагедии  в  Кардинию.  Малышка  была  еще  такой
крохотной... Никто не знал ни имени баронессы, ни имени ребенка...
   Теперь как ни крути, а искать принцессу - все  равно  что  отыскивать
иголку в стогу сена. Лазарь считал, что надо возвращаться  на  родину  и
поставить в известность Шандора. Андор предложил найти красивую девушку,
по вкусу молодому королю, и выдать ее за принцессу Татьяну Яначек.  Этот
вариант всех повеселил, не более, но загвоздка была в том, что настоящая
принцесса имела на теле метку, поставленную в свое время  самим  королем
Шандором, а его не  так  просто  обмануть.  Штефан  и  Василий,  кузены,
склонялись к тому, что необходимо продолжать поиски.  Баронесса  назвала
имя своей спутницы, и стоит разыскать ее, тем более что та  направлялась
в Нэтчез. Раз они уже здесь, надо сделать все возможное;
   Все трое понимали, что вряд ли им улыбнется удача. Двадцать лет назад
какая-то  женщина  по  фамилии  Доббс  приехала  в  этот  забытый  Богом
городишко на Миссисипи. Обосновалась  она  тут  или  нет,  можно  только
гадать. Сестра мадам Леруа больше о ней ничего не  слыхала,  хотя  живет
тут лет десять, не меньше. Но даже если допустить, что  они  найдут  эту
Доббс, что она может знать о ребенке?
   Решено  было  отправить  Андора  на  розыски  Доббс.  Он  должен  был
встретиться и поговорить с чиновниками городской  управы  или  просто  с
жителями, попытаться хоть что-то выяснить. Если ему  ничего  не  удастся
выяснить, придется  всем  вместе  назавтра  буквально  прочесать  город,
расспрашивая почти каждого встречного. Такое они уже проделывали в Новом
Орлеане, разыскивая мадам Леруа. У молодых людей, а особенно у  скептика
Лазаря, было мало уверенности в том, что  поиски  исчезнувшей  принцессы
увенчаются успехом. Если баронесса заболела инфекционной болезнью  и  не
расставалась с девочкой до самой кончины, та вполне могла тоже  умереть,
ну разве чуть позже. Однако Штефан был полон  решимости  исполнить  волю
отца во что бы то ни стало.
   В таких раздумьях пребывали Лазарь  и  Штефан,  сидя  за  столиком  в
таверне. К ним подошел Василий.
   - Не хотите ли перейти за тот стол, прямо возле сцены? - спросил он у
товарищей. - Там лучше видно. Только сейчас он занят. Пойти  попробовать
дать им денег, чтобы пересели? Или  велеть  им  убраться?  Должны  же  у
королей быть какие-то преимущества!  Простолюдины  обязаны  считаться  с
этим.
   - Мы же договорились, что путешествуем инкогнито. Разве нет?  -  сухо
бросил Штефан.
   - Да, и очень жаль. Тогда можно применить силу.
   - Еще чего не хватало! - воскликнул Лазарь.  -  Устроить  тут  драку!
Садись на мое место. Отсюда тоже все прекрасно видно!
   - Благодарю, друг мой.
   Штефан улыбнулся  -  Василий  добился,  чего  хотел.  Теперь  Лазарь,
которому не терпелось уйти  отсюда,  смирился  и,  кажется,  даже  готов
смотреть представление. Он рад уже тому, что не  придется  с  оружием  в
руках  защищать  воинственно  настроенных  кузенов.  Впрочем,  оба  были
искусными бойцами:
   Штефан - более вспыльчивый и отчаянный, Василий же хватался за клинок
редко, но из поединка умел устроить целое представление - в сражении  он
развлекался, оставаясь внешне хладнокровным.  Лазарь  знал  обоих  очень
хорошо. Эта троица была неразлучной с раннего детства: их учили  одни  и
те же учителя; им приходилось драться  с  общими  врагами.  Несмотря  на
сходство вкусов и интересов, каждый обладал  оригинальным,  неповторимым
характером, что не мешало им, однако, понимать друг друга с полуслова, с
полужеста. Бывали разногласия и даже ссоры, но  вопреки  всему  Штефана,
Василия и Лазаря связывала настоящая мужская дружба.
   Сейчас,  глядя  на  Василия,  Лазарь  понимал,  что  тому  необходимо
расслабиться после суматохи этих дней и поэтому он так хочет  посмотреть
представление даже в этой жалкой таверне. Вот он уселся на место  Лазаря
и сосредоточенно уставился на сцену.
   Судя по всему, скоро выйдет танцовщица. Посетители нетерпеливо стучат
кружками по столу в предвкушении любимого  зрелища,  которое,  возможно,
стоит того, и исполнительница экзотического танца покажет высокий класс.
Но Лазарь все же сомневался. Знает он эти дешевые штучки! Откуда в таком
городишке настоящая танцовщица с Востока? Скорее всего это будет  жалкая
пародия на то, что девица когда-то  видела  где-нибудь  в  столице.  Эти
американцы не способны отличить  настоящее  искусство  танца  живота  от
подделки. Но  вот  Василий  -  зритель  весьма  благодарный.  Ему  легко
угодить, но если обмануть его ожидания, то он устроит такое,  чего  даже
вспыльчивый Штефан себе бы не позволил.
   В это время Василий повернулся к Штефану и произнес вполголоса:
   - Мне сказали, что с танцовщицей можно переспать за  скромную  плату.
Если у нее окажутся хорошие ровные зубы, как у  моей  Фатимы,  я  закажу
себе отдельное представление в моем номере.
   Лазарь услышал это и тут же парировал:
   - Послушай, надо быть поосторожнее со шлюхами,  это  опасно.  У  тебя
было три в Новом Орлеане, одна на пароходе,  а  теперь  эта  танцовщица.
Рискуешь привезти домой в одном пикантном месте  неожиданный  подарочек,
который очень чешется.
   - Не обращай на Лазаря внимания, - поспешил вмешаться Штефан,  хорошо
зная характер кузена - тот спокоен до поры  до  времени,  а  дальше  все
может случиться. - Он ворчит с того самого момента, как мы  сюда  вошли.
Все ждет неприятностей и подозревает нас в, худших намерениях. Никак  не
может поверить, что нам  захотелось  выпить  этого  пивка,  похожего  на
ослиную мочу, да еще посмотреть, как кривляется на этой  сцене  какая-то
девка.
   - Да, по правде говоря, я сам жду подвоха с этим танцем, -  отозвался
Василий  и  со  смехом  повернулся  к  Лазарю.  -  Мы  назло  тебе   тут
задержались,  понял?  А  теперь,  если  Штефану  не  понравится   и   он
разозлится, ты тоже будешь виноват!
   - Нет уж, если отду