Эден ему и в подметки не годится! В его сердце нет  места  любви,
он способен лишь на животную похоть.
   - Реджи!
   - Да, да, да! Я была для него только игрушкой, очередным завоеванием.
   Мэг строго посмотрела на свою любимицу.
   - Вы должны сказать ему о ребенке, - в сотый раз повторила она. - Хотя бы
для того, чтобы он понял, почему вы настаиваете на свадьбе.
   - Он бы не поверил. Да я и сама еще не могу поверить. Посмотри  на  меня,
Мэг! Прошло уже четыре месяца, а ничего не заметно. Меня ни разу не  тошнило
и не... Зачем же  мне  связывать  жизнь  с  этим  человеком?  А  если  я  не
беременна?
   - Хотелось бы так думать, но вы себя  обманываете,  девочка  моя.  И  все
равно нужно ему рассказать.
   - Какой же я была дурочкой! Решила, что его  возмутительное  поведение  -
только ловкое притворство, - горько вздохнула Реджи. - Знаешь,  у  меня  еще
осталась гордость, Мэг.
   - Иногда лучше про нее забыть, - мягко заметила горничная.
   - Я же говорила тебе, как он поведет  себя,  если  я  открою  правду.  Он
скажет, чтобы я не тратила на него время и поискала другого отца для  своего
ребенка.
   - Может, вам так и следует  поступить.  Реджи  гневно  сверкнула  на  нее
глазами.
   - Ни за что! Это ребенок Николаса Эдена, и только Николас Эден должен  за
него отвечать.
   - Пока расплачиваетесь только вы, Реджи, он разбил вам  сердце  и  сделал
несчастной.
   - Знаю, - вздохнула она. - Я думала, что люблю его. Но теперь, поняв свою
ошибку, я сумею за себя постоять.
   - Реджи, милая, еще не поздно все исправить - можно поехать на  континент
и...
   - Нет! - вскрикнула Реджи, и Мэг чуть не подпрыгнула. - Это мой  ребенок!
Понимаешь? Мой! Ты хочешь, чтобы я пряталась до его рождения, а потом отдала
в чужие руки? Нет, я на это не пойду,  даже  чтобы  избавиться  от  брака  с
Никола-сом. - Она перевела дух. - Я выйду за него замуж, но я  не  собираюсь
жить с ним. Однако мой ребенок будет носить имя отца, и Николас  Эден  будет
отвечать за него, как и положено отцу.
   - В таком случае  нужно  спешить,  чтобы  вовремя  успеть  в  церковь,  -
вздохнула Мэг.

***

   Николас кипел от злобы и отчаяния. Время свадьбы неминуемо  приближалось.
Уже прибыли родственники и гости. Его бабушка и Элеонора тоже  находились  в
церкви, но Мириам Эден не было видно. Ее отсутствие в очередной раз  убедило
Николаса в том, что он правильно сделал, предупредив свою невесту.
   Тут он увидел Джейсона Мэлори с Региной и сердце у него упало.  По  толпе
пробежал восхищенный ропот. Невеста и впрямь была потрясающе хороша в  своем
шелковом  серебристо-голубом  платье,   отделанном   тончайшими   кружевами.
Серебряный венец с алмазами удерживал на голове невесты  белоснежную  вуаль,
скрывавшую ее лицо и ниспадающую сзади до пола.
   Регина на мгновение задержалась в дверях церкви, глядя  туда,  где  стоял
Николас. Он не видел ее  лица  и,  затаив  дыхание,  ждал,  что  она  сейчас
повернется и убежит прочь.
   Но она положила ладонь на руку Джейсона,  и  они  направились  к  алтарю.
Николаса охватила холодная ярость. Из-за прихоти этой девчонки его заставили
вступить в брак! Хорошо же, сегодня - ее  день,  пусть  торжествует.  Но  ее
радость будет недолгой. Когда она узнает, что  вышла  замуж  за  внебрачного
сына лорда, то пожалеет, что не вняла его предупреждению. И, как ни  смешно,
ему поможет Мириам. Она с удовольствием расскажет обо всем Регине. Это будет
единственным ее добрым делом по отношению к нему. Впрочем, Мириам никогда об
этом не узнает.

Глава 20

   Реджи глядела в окно кареты, но, кроме своего отражения в стекле,  ничего
не видела. В животе у нее заурчало от голода. Вспыхнув от смущения,  она  не
решилась посмотреть на Николаса, сидевшего напротив.
   Внутреннюю лампу в шикарной карете с гербом Эденов зажгли  уже  два  часа
назад, а они еще ни разу не остановились, чтобы  перекусить.  Реджи  страшно
хотелось есть, но она решила лучше умереть с голоду,  чем  просить  Николаса
задержаться у постоялого двора.
   В особняке Мэлори был устроен роскошный свадебный обед, который  проходил
без молодоженов. Из церкви Николас сразу повез  жену  домой,  велел  собрать
необходимые вещи и отправить чемоданы в Сильверли. Оба покинули  особняк  до
того, как начали съезжаться гости.
   Они провели в дороге полдня, но Реджи не хотелось говорить ему,  как  она
устала и голодна. Он сидел молча, погруженный в мрачную задумчивость,  и  ни
разу не взглянул в ее сторону.
   Он теперь женат, поэтому злится. Это понятно. Только зачем он везет ее  в
свою усадьбу? Такого поворота событий она не ожидала. Впрочем,  она  и  сама
толком не знала, чего ждала.
   Желудок снова напомнил о себе, и Реджи наконец отважилась спросить:
   - Мы остановимся, чтобы пообедать?
   - Последний трактир был в Монтьете. Сильверли  уже  близко,  -  отрывисто
произнес Николас;
   "Мог бы предупредить заранее", - сердито подумала Реджи.
   - Сильверли - большое поместье, Николас?
   - Как твое собственное, которое граничит с моим. Она  раскрыла  глаза  от
изумления:
   - Я не знала!
   - Разве?
   - Почему ты сердишься? Это же чудесно, теперь  мы  можем  соединить  наши
владения!
   - Чего я добиваюсь несколько лет. Но  твой  дядюшка,  без  сомнения,  уже
поставил тебя в известность. Он использовал твои земли, чтобы заставить меня
жениться.
   Реджи вспыхнула от негодования:
   - Не верю!
   - Что я хотел получить эти земли?
   - Ты прекрасно понял, что я имею в виду! Да, о каких-то землях речь  шла,
а Тони даже прямо говорил, что тебя купили, но.., но я не верю! Никто мне не
говорил, что твои владения граничат с усадьбой, доставшейся мне от  матушки.
Я больше не живу там, с тех пор  как..,  погибли  мои  родители.  Дом  почти
сгорел. Мне было тогда всего  два  года.  И  я  никогда  не  возвращалась  в
Хемпшир. Делами имения занимался дядя Эдвард, как и наследством,  оставшимся
мне от отца.
   - Да, кругленькой суммой  в  пятьдесят  тысяч  фунтов.  Твой  дядюшка  не
преминул  заметить,  что  благодаря  его   стараниям   она   приносит   тебе
значительный годовой доход.
   - Господи, тебя злит и это?
   - Я не отношу себя к охотникам за богатым приданым!
   Ее собственное раздражение достигло высшей точки.
   - Чепуха. Кто посмеет обвинить тебя? Ты сам далеко не нищий.
   - Ни для кого не секрет, что я хотел получить это поместье, я думал,  оно
принадлежит графу Пенвичу.
   - Оно принадлежит моему отцу, а не нынешнему графу. Оно перешло к отцу от
моей матери, и, следовательно, владелицей являюсь я, а не Пенвич.
   - Теперь я знаю! Твой дядя Эдвард не удержался  и  сообщил  мне  прямо  у
церкви, что я могу уже не беспокоиться о тех землях. Он,  видите  ли,  хотел
сделать мне приятный сюрприз. Черт подери,  вы  знаете,  как  это  выглядит,
мадам?
   - А вы отдаете себе отчет, что оскорбляете меня, сэр?
   У него хватило ума притвориться удивленным.
   - Я не имел в виду...
   - Конечно, имели. Ведь именно это вас бесит? Все станут говорить, что  вы
женились ради моего приданого? Благодарю покорно! Я могла бы получить мужа и
другим путем.
   Он сдвинул брови и холодно произнес:
   - Хотите, чтобы я напомнил, как именно вы получили мужа?
   Глаза Реджи метали голубые искры, на мгновение  ей  показалось,  что  она
сейчас потеряет над собой власть. Неимоверным  усилием  она  заставила  себя
промолчать, и Николас тоже благоразумно воздержался от дальнейших замечаний.
Оба вздохнули с облегчением, когда экипаж наконец остановился.
   Николас помог жене выйти, но, едва она ступила на землю, он тут же сел  в
карету. Реджи глядела на него в полном недоумении.
   - Вы не можете так поступить!
   - Вас это удивляет? - мрачно осведомился он. - Я - человек слова.
   - Вы же не бросите меня здесь одну.., ночью.
   - Ночью, утром.., какая разница?
   - Вы знаете разницу!
   - Ах да, брачная ночь. Она ведь у нас уже была, не так  ли,  любовь  моя?
Реджи задохнулась:
   - Если вы так поступите, Николас, я никогда вас не прощу, клянусь.
   - Значит, мы оба держим свое слово. Вы получили, что  хотели,  теперь  вы
носите мое имя, и я отдаю вам свой дом. Но где сказано, что  я  должен  жить
здесь с вами?
   - Вы собираетесь оставить меня  здесь  и  вернуться  к  прежней  жизни  в
Лондоне? Он покачал головой:
   - Нет, Лондон мне теперь не подходит, он слишком близко отсюда. Я покидаю
Англию. Видит Бог, мне нужно было сделать это до того, как мы встретились!
   - Николас, вы не можете...'Я...
   Реджи умолкла, не в силах произнести то, что изменило бы его решение.  Ей
мешала гордость. Нет, она ни за что не уподобится  женщинам,  которые  любым
способом хотят удержать мужчину. Если он не желает быть с ней, тут уж  ничем
не поможешь.
   - Вы.., что, любовь моя?
   - Я - ваша жена.
   - Истинная правда. - Он упрямо сжал губы. - Но, если  вы  помните,  я  не
просил вас о такой чести и всячески сопротивлялся принуждению. Я всегда  был
с вами откровенен, Регина.
   Он захлопнул дверцу кареты и постучал тростью в стенку, приказывая кучеру
трогаться. Реджи в оцепенении глядела вслед удаляющемуся экипажу.
   - Николас, вернись! - крикнула она. - Если ты бросишь меня... Николас!  Я
тебя ненавижу! Ненавижу! - в отчаянии кричала она, зная, что он все равно ее
не услышит.
   Обернувшись, Реджи увидела перед собой огромный каменный дом, похожий  на
замок, мрачной и унылой тенью возвышавшийся в сумерках. Она могла разглядеть
только массивную центральную башню и две боковые поменьше,  остальная  часть
дома скрывалась  во  мраке.  На  фоне  темного  неба  выделялся  лишь  купол
оранжереи у правого крыла, в котором, видимо, размещались слуги.
   По обеим сторонам парадной двери виднелись темные арки окон. Неужели  дом
пуст? Мило. Мало того, что ее оставляют одну в брачную ночь, ей  придется  к
тому же спать на улице.
   Делать нечего.  Она  расправила  плечи,  изобразила  на  губах  улыбку  и
решительно направилась к двери, словно в приезде невесты без жениха не  было
ничего странного. Реджи постучала, сначала тихо, потом более уверенно.
   Из двери выглянула испуганная молодая девушка, по-видимому, служанка.  Ей
не  позволяли  открывать,  это  была  обязанность  Сэйерса,  к  которой  тот
относился со всей серьезностью. Он с нее шкуру спустит, если узнает, что она
самовольничает.
   - Мы никого не ждали, миледи, иначе Сэйерс не заставил бы  вас  стоять  у
двери. Но вы постучали очень тихо. Ах,  что  я  болтаю!  Чем  могу  служить,
миледи?
   Регина улыбнулась, несколько приободрившись при виде горничной:
   - Для начала я хотела бы войти. Девушка раскрыла дверь пошире:
   - Вы приехали к графине, леди Мириам?
   - Думаю, я приехала жить здесь.., некоторое время. Но сначала я хотела бы
видеть леди Мириам.
   - Пресвятая дева! Вы будете здесь жить? Вы уверены?
   Девушка воскликнула  это  с  таким  неподдельным  изумлением,  что  Реджи
рассмеялась:
   - А почему бы и нет?. Здесь водятся драконы или демоны?
   - По крайней мере один. А если считать и миссис Оутс, то два.  -  Девушка
ахнула, покраснев до ушей. - Я.., я не имела в  виду..,  о,  простите  меня,
миледи.
   - Ничего страшного. Как тебя зовут?
   - Халли, мэм.
   - Тогда, Халли, доложи обо мне леди Мириам. Скажи, что  приехала  молодая
графиня Монтьет.
   - Боже правый! - снова ахнула служанка.
   - А теперь покажи мне, где я могу подождать леди Мириам.
   Служанка впустила Реджи в дом и быстро произнесла:
   - Я скажу миссис Оутс, что вы приехали, а она доложит леди Мириам.
   Узкий холл был выложен мрамором. У стены, украшенной прелестным старинным
гобеленом, стоял длинный стол, на котором лежал  большой  серебряный  поднос
для визитных карточек и писем.  На  противоположной  стене  висело  огромное
венецианское зеркало с подсвечниками по обеим  сторонам.  За  двустворчатыми
дверями находились внутренние покои.
   Халли ввела Реджи в коридор высотой в два этажа с великолепным  сводчатым
потолком, украшенным лепниной. Справа  была  главная  лестница,  а  в  конце
коридора виднелась еще дверь. Почти  всю  стену  занимали  окна  с  цветными
венецианскими стеклами. Казалось, дом просто огромен.
   Слева находилась библиотека, куда служанка и  ввела  Реджи.  Внушительных
размеров помещение с громадным окном, вдоль трех стен - шкафы с  книгами,  а
над ними висят старинные портреты.
   По обеим сторонам камина стояли два дивана, а у окна расставлены  изящные
стулья, кресла, столы и даже позолоченная подставка для книг. На полу  лежал
ковер с узором коричневого, голубого и золотистого оттенков. Письменный стол
в дальнем конце отгорожен  ширмой,  превращавшей  этот  уголок  в  маленький
кабинет.
   - Подождите здесь, мэм, - сказала Халли. - Графиня.., ах. Боже  мой,  она
ведь теперь графиня .Доуэйджер, как и  бабушка  молодого  хозяина.  Но  леди
Мириам с радостью примет вас, - не совсем уверенно добавила служанка. -  Вам
что-нибудь угодно? Могу принести  бренди,  красное  вино,  его  очень  любит
графиня.
   - Нет, нет, благодарю тебя, - улыбнулась Реджи.
   - Как желаете, мэм. Позвольте мне  первой  сказать,  что  я  рада  вашему
приезду. Надеюсь, вам здесь понравится.
   - Я тоже надеюсь, Халли, - вздохнула Реджи.

Глава 21

   Реджи зажмурилась от яркого утреннего солнца, заглянувшего в ее  спальню.
Из окон, выходивших на юг, можно было видеть оранжерею, крыло для  прислуги,
а дальше скрытые деревьями конюшни и каретный сарай.
   Господская спальня, где устроили Реджи, находилась  в  центральной  части
дома, с правой стороны. Комната  была  выдержана  в  мрачноватых  тонах,  за
исключением голубых обоев. На окнах висели темно-красные бархатные портьеры,
украшенные золотистой бахромой и  кистями.  Наверное,  днем,  когда  в  окна
хлынет солнечный свет, она будет выглядеть повеселее.
   Окна с  другой  стороны  выходили  в  огромный  парк.  Отсюда  открывался
потрясающий вид: лужайки, окаймленные зарослями деревьев, слева, вдалеке,  -
лес с багряной и золотистой листвой, справа - небольшое озерцо, вспыхивающее
на солнце голубыми искрами, по берегам которого стелился  ковер  из  поздних
цветов. В этот ранний час все дышало таким  спокойствием,  что  Реджи  почти
забыла тревоги вчерашнего дня. Но не совсем.
   Она позвонила, надеясь, что на сей раз не придет миссис  Оутс,  экономка,
которая, по словам Халли, была драконом.  Она  и  впрямь  оказалась  грубой,
чопорной, надоедливой особой. Вчера она даже настаивала, чтобы Реджи  заняла
комнату для гостей, маленькую и неудобную. Пришлось  указать  этой  даме  ее
место. Поскольку в комнатах хозяйки дома жила Мириам Эден, которая не  могла
освободить их  среди  ночи,  Реджи  сказала,  что  займет  комнаты  молодого
хозяина.
   Подобная смелость ужаснула экономку. Обе спальни разделяла лишь маленькая
гостиная, куда выходили двери обеих комнат.  Вторую  спальню  занимала  леди
Мириам.
   Реджи спокойно напомнила миссис Оутс, что Мириам  Эден  только  управляет
Сильверли после смерти мужа, но Сильверли принадлежит Николасу,  а  Реджи  -
его жена.
   Миссис Оутс предупредила ее, чтобы она вела себя, потише,  дескать,  леди
нездорова, рано легла и поэтому не смогла встретить Реджи.
   Честно  говоря,  Реджи  даже   обрадовалась.   Она   смертельно   устала,
чувствовала себя неловко из-за отсутствия супруга, с которым она обвенчалась
всего несколько часов назад, и ей  вовсе  не  хотелось  встречаться  с  леди
Мириам.
   Она устроилась в комнате Николаса  и,  осмотревшись,  поняла,  что  здесь
совершенно нет личных вещей хозяина. От этого ей стало еще грустнее.
   Темнокожая служанка, явившаяся на звонок Реджи, оказалась  в  отличие  от
Халли довольно молчаливой. Она едва проронила несколько слов, помогая  новой
хозяйке одеваться и причесываться. Затем проводила ее в столовую.
   Комнату, расположенную на южной стороне дома, заливало  утреннее  солнце.
Завтрак накрыт на одного. Пренебрежение? В комоде розового  дерева  хранился
фарфоровый сервиз с золотой каймой, расписанный розовыми и белыми яблоневыми
цветами. В простенке между двумя окнами стоял изящный буфет из полированного
дуба и черного дерева.
   Вошла Халли, неся огромный накрытый поднос. Она поставила его на буфет  и
улыбнулась Реджи:
   - С добрым утром, мэм. Надеюсь, вам хорошо спалось?
   - Благодарю, Халли. Графиня не спустится к завтраку?
   - Нет, по утрам она ездит верхом и не завтракает так рано, мэм.
   - Тогда я подожду. Может, ты покажешь мне дом?
   - А что делать с завтраком? - удивленно спросила  Халли,  подняв  крышку,
под  которой  оказались  колбасы,  яйца,  копченая  сельдь,  ветчина,  желе,
булочки, рулеты и пирожные.
   - Боже мой! - ахнула Реджи. - Неужели я должна все это съесть?
   Халли лукаво засмеялась:
   - Вчера кухарка смогла подать вам только холодные блюда,  и  сегодня  она
хочет удивить вас своим искусством.
   - Ну хорошо, тогда я возьму с собой это.., и вот это,  -  сказала  Реджи,
беря рулет, сосиску и пирожное. - Теперь можно идти?
   - Но миссис Оутс...
   - Да, конечно, это ее обязанность, - перебила служанку Реджи. - Но я хочу
только посмотреть, насколько велик Сильверли, и мне нужна приятная компания.
   Халли снова засмеялась:
   - У нас  не  любят  миссис  Оутс,  хотя  она,  по  ее  словам,  тут  всем
заправляет. Пойдемте, миледи, но если миссис Оутс...
   - Не беспокойся. Я что-нибудь придумаю, и она не будет тебя ругать.
   Дом и правда оказался огромным. Недалеко от  парадного  входа  находилась
бильярдная с тремя столами. Комнат было так много, что Реджи  не  смогла  их
запомнить. Все обставлены со вкусом, мебель  эпохи  королевы  Анны  в  стиле
чиппендейл,  высокие  сводчатые  потолки  с  лепными  украшениями,  огромные
люстры.
   Музыкальная комната в  зеленых  и  белых  тонах,  справа  от  гостиной  -
прихожая с цветными окнами, сквозь которые  на  белый  мраморный  пол  лился
радужный свет, у  стен  прихожей  -  скамьи  с  плюшевыми  сиденьями.  Реджи
замерла, не в силах отвести глаз от такой красоты.
   В глубине дома, за огромной, чопорной столовой, находилась  оранжерея.  У
полукруглых стен были расставлены  стулья,  диваны  и  мраморные  статуи.  В
центре журчал фонтан, к которому вели широкие каменные ступени,  обрамленные
горшками с тепличными растениями. Всюду пестрели осенние  цветы  и  деревья.
Реджи пожалела, что не видела  оранжерею  летом.  Как  здесь,  должно  быть,
красиво, когда все цветет и зеленеет!
   Верхние этажи занимали господские покои  -  справа  налево  располагались
комната  хозяина,  гостиная,  комната  хозяйки,  детская,  комнаты  няни   и
горничной.
   Осмотр  продолжался  не  более  часа,  и  Халли  вернулась  прежде,   чем
кто-нибудь заметил ее отсутствие.
   Вскоре графиня в темно-фиолетовой амазонке вошла  в  библиотеку,  где  ее
ждала Реджи, и, сделав вид, что не замечает гостью, сняла шляпу и перчатки.
   Вот, значит, как? Теперь ясно, откуда у Николаса его грубость.
   Реджи изучала леди Мириам, пока та упорно не замечала  ее.  Для  женщины,
которой вот-вот  стукнет  пятьдесят,  она  неплохо  сохранилась.  Моложавая,
стройная, держится прямо, светлые волосы поблекли, но в  них  еще  не  видно
серебристых нитей, глаза - серые,  мрачные  и  холодные.  Улыбаются  ли  они
когда-нибудь? Вряд ли.
   Сходство Мириам с Элеонорой было едва заметным и только внешним.  Младшая
сестра излучала сердечное тепло и доброту, а  старшая  казалась  воплощением
холодной неприступности. Как бедняжка Элли могла  жить  с  этой  женщиной  в
одном доме?
   - Вы позволите мне называть вас матушкой? - внезапно спросила Реджи.
   Графиня обернулась и, скривив губы, посмотрела на Реджи ледяным взглядом.
Видно, она не привыкла, чтобы к ней обращались без ее дозволения.
   - Нет, - резко ответила леди Мириам. - Я вам такая же матушка, как и...
   - Ах Боже мой, - перебила ее Реджи. - Я догадывалась, что вы не в ладах с
сыном, вы даже не приехали на свадьбу, но я не думала, что...