равляться со всеми своими обязанностями, и время от времени выходить с рыболовным флотом в море. Поскольку в Тиллеке размещался не только цех рыбаков, но и крупнейшая верфь западного побережья (они приносили Тиллеку большую часть доходов), Мелонгель разбирался в этих делах не хуже, чем в сельском хозяйстве и лесоводстве. Он даже прошел подготовку капитана судна, хотя сам так никогда и не водил корабли. Во время плавания в Нерат Мелонгель познакомился с дочерью владельца крупного холда, женился на ней и увез к себе. Робинтон сам слыхал, как Мелонгель говорит, что это путешествие оказалось самым прибыльным за всю его жизнь.
     Мастер Миннарден вернулся через два дня и приветствовал своего подмастерья чрезвычайно экспансивно, тут же ударившись в воспоминания о былых днях, проведенных в цехе арфистов, и о дуэтах, которые он пел вместе с мастером голоса Мерелан. Робинтон затаил дыхание, но мастер Миннарден все-таки не поставил его в неловкое положение и обошелся без рассказов о его детстве в присутствии других подмастерьев.
     - Я помню, ты с величайшим терпением занимался с отстающими. У меня здесь есть несколько. Может, тебе удастся их подтянуть? С одним, правда, может и не получиться. Но если у тебя выйдет хоть что-нибудь, я и его родители будем тебе очень благодарны.
     Робинтон пробормотал нечто невнятно вежливое.
     - А в виде возмещения за эту не самую приятную задачу я предлагаю тебе вести занятия с хором холда. Мне в последнее время слишком часто приходится выступать в роли посредника, и я не успеваю уделить певцам столько внимания, сколько нужно для стабильных успехов. И на тебя еще ляжет часть дежурств на барабанной вышке.
     При этих словах Миннарден скривился. Для большинства арфистов, которые по природе своей были людьми общительными, долгие часы вынужденного безделья были сущим наказанием.
     - Если ты отыщешь в холде пару ребят, пригодных на роль барабанщиков, я буду тебе чрезвычайно признателен. Тем меньше придется сидеть на вышке нам самим. У меня у самого времени не хватает, да и Мумолон с Айфором этим не занимались, так что список подходящих кандидатур тебе придется взять у здешнего барабанщика.
     Робинтон не возражал. У него было определенное преимущество в этой области: он вырос в цехе арфистов и научился разбирать барабанные сообщения задолго до того, как официально прошел курс обучения.
     - Ну, и обычные вечерние увеселения - но этим мы занимаемся поочередно.
     Мастер Миннарден вопросительно посмотрел на Робинтона.
     - Ты привез с собой новые песни?
     Робинтон улыбнулся и кивнул. Миннарден облегченно вздохнул.
     - И Мумолон, и Айфор - хорошие арфисты и прекрасные учителя, но песню они не сложат, даже если одному дать музыку, а другому слова. У тебя к этому особый дар... и нечего тут строить из себя скромника!
     Робинтон рассмеялся.
     - Ты хорошо устроился?
     Робинтон с признательностью поклонился. Он получил комнату с окном, выходящим на восток, маленькую, но зато отдельную и расположенную рядом с купальней.
     - Тебе что-нибудь нужно?
     Робинтон покачал головой.
     - Ну и хорошо. Тиллек меньше похож на муравейник, чем большинство крупных холдов. Это потому, что в здешних скалах было мало пещер, и местные жители приспособились строить дома из камня - крепкие, способные защитить от Нитей.
     Робинтон внимательно взглянул на мастера. Впервые при нем кто-то упомянул в разговоре Нити.
     - Хм. Да, арфист, я верю, что нам еще предстоит новая встреча с Нитями, - очень серьезно произнес Миннарден. - Я много работал с архивами и знаю: многие считают, что Перн распростился с Нитями навсегда. Они ошибаются. А ты со мной согласен? Надо сказать, тех, кто со мной согласен, немного; даже Мелонгель в это не верит, хотя он - человек начитанный.
     - Я говорил с драконами. И у меня есть друзья в Вейре... - нерешительно сознался Робинтон. Хотя... Чего он боится? Раз Миннарден верит в возвращение Нитей, он наверняка не станет возражать против дружбы Робинтона со всадником.
     - Храни эту дружбу. Дорожи ею, - сказал Миннарден. Потом он слегка склонил голову набок. - Потому-то молодой лорд Райд и отослал тебя?
     Робинтон неловко заерзал в кресле, и Миннарден вскинул руку.
     - Я знаю, знаю. Но если ты во что-то веришь - хоть во что-то! - береги свою веру. Ну, а теперь, - произнес он, вставая, - раз у тебя нет никаких вопросов касательно твоего размещения, должен сказать: я предпочитаю, чтобы мои арфисты разговаривали со мной, а не жаловались друг дружке. Да, и последнее. Поскольку главный источник доходов Тиллека - рыбная ловля, постарайся по мере сил как можно лучше изучить здешний образ жизни. Это тебе не помешает. Даже у корпуса корабля две стороны.
     У Робинтона вырвался стон. Да когда ж ему перестанут напоминать об этой фразе! Но все-таки он, собравшись с силами, улыбнулся Миннардену. А того приключение нового подмастерья явно порадовало.
     Миннарден снял с полки тяжелую книгу в кожаном переплете и вручил ее Робинтону.
     - Если ты еще не выучил Хартию наизусть, самое время этим заняться. И изучи на примерах наиболее распространенные случаи ее нарушения. - Миннарден усмехнулся. - Эта сторона нашей профессии иногда бывает чрезвычайно любопытной... - Он умолк ненадолго и вздохнул. - А с другой стороны, она способна просто довести до бешенства, ибо приходится иметь дело с самыми тупыми, самыми непослушными, умственно неполноценными недорослями,

***

     Средние дети Мелонгеля - всего детей у лорда было девять - пели с той группой хора, с которой занимался Робинтон. Живые, смышленые и любопытные подростки - двое мальчишек и девочка - проявляли такие способности к музыке, что их вполне могли бы принять учениками в цех арфистов. Старшим из них - всего на один Оборот младше Робинтона - был Отерел, длинноногий нескладный парень, страдающий из-за юношеской худобы. Отерел с радостью разделил с Грожем и свою комнату, и свои обязанности: ему уже приходилось исполнять работу управляющего, а с помощником и работать, и учиться было легче.
     А еще в хоре пела Касия, младшая сестра Юваны, леди Тиллекской...
     При первой же их встрече Робинтон ощутил, как его влечет к этой очаровательной девушке. В прошлом Обороте Касия потеряла своего возлюбленного: он погиб, попав в шторм неподалеку от побережья Нерата, за полмесяца до свадьбы. Родители отправили ее к Юване в надежде, что перемена обстановки поможет ей справиться с горем. Это было первым, что привлекло внимание Робинтона: некая аура печали, окутывавшая девушку. Прекрасные глаза Касии, зеленые, словно море, всегда были полны грусти. И лишь изредка лицо ее на миг озаряла дрожащая улыбка. Но Касия была девушкой доброй, всегда готовой помочь окружающим, и прекрасно понимала переживания своих младших племянников и племянниц. Они бежали со всеми своими несчастьями не только к матери, но и к Касии. Касия все схватывала на лету и способна была сложить цельную картинку по мельчайшим обрывкам информации.
     - Просто у меня такая память, - сказала Касия, слегка пожав плечами, когда Робинтон поинтересовался, не знает ли она слова старой учебной Баллады - одной из тех, которые решили вновь включить в программу.
     Оказалось, что Касия действительно ее помнит, слово в слово.
     - Я сама не знаю, почему помню эту Балладу. Но если тебе нужно, можешь найти ее в библиотеке - справа, на второй полке сверху.
     И действительно, Баллада обнаружилась именно там, и Касия радостно улыбнулась - то был один из тех редких моментов, когда ее печаль ненадолго развеивалась. И Робинтону захотелось, чтобы тень навсегда покинула Касию, и он решил, что приложит для этого все усилия. Правда, вскорости он обнаружил, что те же самые чувства испытывают и другие юноши в холде, включая его собратьев-подмастерьев.
     Робинтону в ту пору сравнялось всего лишь двадцать Оборотов, и он старательно скрывал этот факт; выглядел он старше своего возраста и имел за плечами уже пять Оборотов самостоятельной работы. Ни Мумолон, ни Айфор не знали, что Робинтон сменил стол и стал подмастерьем, когда ему было всего пятнадцать. Это знал Миннарден и, возможно, Мелонгель, но им молодость Робинтона не мешала поручать ему сложные задания. Особенно после того случая со стеной. А если Айфор и Мумолон о чем-то и догадывались, им было все равно. С работой Робинтон справлялся так, что не придерешься.
     Касия была на несколько Оборотов старше его, но выглядела младше - вернее, выглядела бы, освободившись от всегдашней печали. Разница в возрасте и скорбь Кассии по погибшему жениху заставляли Робинтона колебаться: он не понимал, встречают ли отклик его внезапно вспыхнувшие пылкие чувства. Повседневные обязанности часто сводили их вместе - хотя бы в этом Робинтон был счастливее всех своих соперников.
     Так что Робинтон довольствовался тем, что мог наслаждаться обществом Касии, ее чувством юмора, ее доброжелательностью. Они часто состязались в познаниях и, временами, в песнях. Касия получила великолепную музыкальную подготовку: у нее было приятное, хотя и не сильное сопрано, и еще она играла на скрипке и на дудочке. Девушка с завистью поглядывала на арфу Робинтона; сама она на арфе играла не слишком хорошо, и своего инструмента у нее не было. Потому Робинтон решил непременно сделать для нее арфу, как только у него появится хоть немного времени. В порт Тиллека древесину привозили в изобилии - из нее делали корпуса кораблей. Робинтон договорился с местным мастером цеха плотников, искусным резчиком. Звали его Марлифин, и он с радостью подыскал для Робинтона хорошо выдержанный кусок дерева. В холде Тиллек имелись прекрасно оборудованные мастерские, так что все необходимое для осуществления замысла у Робинтона было. Он попросил Марлифина вырезать на передней части арфы узор из цветов. Касия любила цветы. Сам Робинтон не справился бы с такой тонкой работой. Ему не хотелось понапрасну портить материал. Создание действительно хорошего инструмента требовало много времени и усилий. После нескольких неудачных попыток, подаривших Робинтону несколько порезов, ему удалось вырезать изящную, гармоничную деку и шейку, на которой должны были крепиться колки... конечно, когда он дойдет до колков.
     Кроме того, Робинтон последовал совету Миннардена и постарался побольше разузнать о жизни рыболовецкого холда. Он заслужил расположение Мелонгеля - а через него и Касии, - когда вызвался отправиться в море с капитаном Гостолом, с которым некогда встречался в Доме арфистов. Касия тоже отправилась в это плавание в качестве кока и компаньонки для дочери Гостола, Весны. Экипаж "Северной девы", корабля длиной с золотую королеву, состоял из четырнадцати человек. Из них еще двое, помимо Касии и Весны, принадлежали к слабому полу. Женщины-матросы удивили Робинтона. В цехе арфистов он привык, что женщины могут быть музыкантами и композиторами, но ему и в голову не приходило, что в других цехах женщины тоже могут занимать важные, ответственные должности. Это было тем удивительнее, что работа моряка очень тяжела. В плавании Робинтон узнал это на собственном опыте. К счастью, прежнее везение осталось при нем, и он не страдал от морской болезни. Он помогал забрасывать и вытягивать неводы, потрошил рыбу, смеялся, обнаружив, что весь покрыт запекшейся кровью и слизью, - и терпел вонь до тех пор, пока не справлялся с работой и не получал возможность переодеться. Стоять на вахте ему не доверяли, зато Робинтон частенько отправлялся на камбуз и подогревал для вахтенных суп и кла.
     Конечно же, место Касии было на камбузе - хотя она тоже участвовала в разделке и засолке выловленной рыбы. А потому у молодых людей часто находилось время на разговоры. Робинтон призывал на помощь всю свою проницательность и веселость, вспоминал самые забавные истории, лишь бы развеять печаль, по-прежнему таившуюся во взгляде девушки. А по вечерам или когда корабль шел от одного места лова к другому Робинтон устраивался поближе к Касии, и они коротали время за пением. Он старался, чтобы его баритон и ее сопрано гармонично сливались в дуэт. А еще он выучил несколько рабочих песен, которые любили тиллекские рыбаки.
     Самым ярким впечатлением той недели стала для Робинтона встреча с корабельными рыбами, любившими, как сказал капитан Гостол, сопровождать рыболовецкие суда.
     - Это старина Шрам, - сказал капитан, указывая на одну из рыб. И действительно, на носу рыбы, напоминавшем формой бутылку, можно было разглядеть шрам. - Где-то он им обзавелся?
     - А что, они поют? - поинтересовался Робинтон, заслышав звуки, раздававшиеся, когда корабельные рыбы выпрыгивали из воды.
     - Нет, этот звук получается сам собою, когда воздух проходит у них через дыхало, - сказал Гостол. - Хотя я знаю случаи, когда эти рыбы спасали людей, выпавших за борт.
     Он помолчал, потом кивком указал на середину палубы.
     - Шторм тогда выдался слишком сильный, и спасти парня не было никакой возможности. Жалость какая! Хороший рыбак. Славная девушка. Нельзя, чтобы она так долго чахла от горя, а?
     Капитан искоса взглянул на Робинтона, и на загрубелом лице моряка заиграла лукавая улыбка. Робинтон рассмеялся.
     - Если учесть, сколько парней так и вьются вокруг нее, вопрос только в одном: на кого она изволит указать пальцем!
     - Ты так думаешь?
     Потом Гостол вновь указал на стаю корабельных рыб.
     - О, а вон у той опять малыш. Вон у той, с пестрым рылом. Видишь?
     Рыба, на которую указывал капитан, взлетела над водой и издала странный, скрипучий звук; казалось, будто она понимает, что люди ею восхищаются, и обращается к ним. Малыш, доросший лишь до половины размеров мамы, изо всех сил старался от нее не отстать.
     - А что, они постоянно держатся в определенном районе моря?
     - Думаю, да. Но мы их узнаем - это точно. - Капитан вздохнул, чего обычно за ним не водилось. - Приятно на них посмотреть. Иногда... - сказал он, положив руку на поручни. - Иногда мне кажется, они что-то вроде... - Гостол изобразил рукой нечто неопределенное. - Кажется, будто они ведут нас, а мы за ними следуем, потому что они знают, где больше всего рыбы.
     - Что, правда?
     Робинтон тоже оперся об поручни, словно желая придвинуться поближе к прыгающим корабельным рыбам; а те продолжали скрипеть и квакать, как будто старались что-то ему сказать - а он не мог их понять...
     - Они приносят удачу - это точно. Это всякий рыбак скажет. Им всегда отдают часть улова.
     Капитан резко выпрямился, вглядываясь в воду.
     - Внимание! Мы плывем прямо на косяк краснорыбин! Хорошая еда - краснорыба. И для засолки хороша.
     Он принялся выкрикивать распоряжения команде, готовившейся забросить сети.
     Робинтон и сам уже увидел справа по борту большой косяк рыбы. Лоснящиеся, плотные тела длиной с его предплечье, шкура в серых полосах, тупые морды, выпученные глаза... Робинтону никогда еще не приходилось видеть такую прорву рыбы. Нет, конечно же, он рыбачил в детстве, в холде Пири - но чтобы столько рыб сразу, в одном месте!.. Как они двигаются, не сталкиваясь? Есть ли у них вожак, как у стадных животных? Или их ведет какой-то инстинкт наподобие драконьего - ведь драконы никогда не сталкиваются друг с другом, даже выходя из Промежутка строем? Это зрелище просто очаровало его.
     Тут Гостол проревел приказ, и Робинтон, позабыв размышления, помчался управляться с сетями.
     Как оказалось, это был последний погожий день. Откуда-то набежали тучи, и пришлось работать под проливным дождем, делавшим и без того нелегкую работу еще более трудной. Робинтон дошел до полного изнеможения; все его тело ныло, протестуя против такого обхождения, рук он почти не чувствовал. А потому, когда у них все-таки выдалась минута отдыха после вечерней трапезы и его попросили сыграть, Робинтон достал свою верную дудочку - с ней больные пальцы хоть как-то могли совладать.
     Когда они вернулись в надежную гавань, сделавшую Тиллек лучшим на всем побережье портом, Робинтон невольно испытал глубокое облегчение. Вдоль берега бухты протянулись расположенные террасами ряды жилищ, высеченных в скале или выстроенных из камня. Некоторые рыбаки швартовали лодки чуть ли не перед порогом собственного дома. Корабли то поднимались, то опускались вместе с приливом.
     Когда "Северная дева" проскользнула мимо волнолома, прикрывающего вход в порт, матросы заняли места на палубе, готовясь к швартовке, а на берег высыпали местные жители и принялись радостно приветствовать вернувшихся. Гостол позволил своему помощнику ввести корабль в порт. Робинтон следил за этим, затаив дыхание: он знал, насколько важно для Весны проделать маневр безукоризненно. Тут к нему подошла Касия. Она сменила теплый, но грубый наряд на длинную юбку и толстый шерстяной свитер - погода все-таки стояла холодная - и заново заплела волосы в косу. Казалось, глаза ее прояснели. Возможно, девушка отправилась в это плавание, чтобы окончательно развеять печаль, вызванную гибелью Мердина. И действительно, за все время плавания она лишь однажды упомянула его имя.
     - Роб, не забывай дышать! - со смехом произнесла Касия и легонько коснулась руки юноши.
     Но когда Касия назвала его уменьшительным именем, у Робинтона и в самом деле перехватило дух. Неужели он ей нравится?
     - Как ты думаешь, у нее получится? - спросил Робинтон. Касия разбиралась в подобных вещах гораздо лучше его.
     - У корабля сейчас как раз достаточный ход, чтобы подойти к причалу и остановиться в точности около него. Думаю, это Весна и сделает.
     "Северная дева" скользила едва заметно, почти не колебля поверхности воды.
     Касия рассмеялась, прислонившись к юноше, и Робинтон, сам не сознавая, что делает, резко выдохнул, как будто этот выдох способен был подтолкнуть корабль. Они находились уже совсем близко от пристани, где швартовались рыболовецкие суда. Матросы стояли во всю длину "Северной девы", от носа до кормы, приготовив швартовы. Они уже вывалили кранцы. Люди на пристани подошли поближе, чтобы поймать брошенные концы и закрепить за кнехты. Им не терпелось побыстрее разгрузить скоропортящийся груз.
     Казалось, время застыло. "Северная дева" двигалась все медленнее и медленнее. В конце концов она просто подошла к причалу - кранцы легонько соприкоснулись к его краем, веревки взлетели, искусно вывязанные петли захлестнулись за кнехты, - и судно застыло, лишь последний раз плеснула о борт вода.
     Касия выпустила руку Робинтона и захлопала в ладоши.
     - Отличная работа! - крикнула она стоящей у штурвала Весне.
     Остальные члены экипажа тоже разразились одобрительными возгласами. Весна сделала вид, будто утирает пот со лба, но на лице ее светилась счастливая улыбка. Робинтон тоже улыбнулся.
     - Гостол - строгий учитель, но я бы сказала, что Весна выдержала испытание, - заметила Касия. - Ну ладно, пойдем. Корабль будут разгружать несколько часов, а я просто умираю - до того мне хочется вымыться горячей водой. От моих волос, должно быть, так и несет рыбой и кухонным чадом.
     Робинтон удивился: за все время плавания он не слышал от Касии ни единой жалобы, а оказывается, ей непросто было выносить суровые условия жизни на корабле. Впрочем, он мечтал о горячей воде ничуть не меньше Касии.
     Они официально попрощались с Гостолом и выслушали слова благодарности, еще когда "Северная дева" только входила в порт, так что теперь ничто не мешало им прихватить сумки с мокрыми, грязными вещами и сойти на берег.
     - Роб, здесь есть ненадежные места, - сказала Касия, когда они зашагали по деревянному причалу. - Смотри, куда ступаешь.
     - Но Миннарден сказал, что этой пристани всего лишь несколько сотен Оборотов.
     - Всего лишь?
     Кассия расхохоталась, запрокинув голову; ее зеленые - цвета морской волны - глаза заблестели.
     Они разминулись с рабочими из рыборазделочных мастерских, которые катили тачки к кораблю, свернули направо и вышли на широкую дорогу, ведущую к холду.
     День выдался пасмурным, похоже, собирался дождь, но на дороге все равно было полно людей, спешивших по своим делам. Многие на ходу здоровались с Касией и а