явно подолгу  находился
на солнце.
     - Лежу тут с самого рассвета - все жду, когда она в силок попадет!  А
ты, как последнее дерьмо, все испортила! Толку с тебя...
     - Ты хотел поймать ее в силок? - вскинулась Сорка. - Эту  красавицу?!
И забрать ее от яиц?! - Вне себя от ярости, девочка кинулась  на  Шона.  -
Только посмей! Даже и думать забудь о том, чтобы причинять ей вред!
     - Да ничего я ей  не  сделаю!  -  ответил  мальчик,  уворачиваясь  от
ударов. - Я хочу только приручить ее! Мы никого просто так не  убиваем.  А
она мне нужна... Но для себя!.. Только приручить!
     Неожиданным броском Шон сбил Сорку с ног. Еще миг, и он уселся на нее
верхом.
     - Не будь  дурой!  -  уже  спокойнее  сказал  он,  не  давая  девочке
вырваться. - Я не причиню ей вреда. Я слежу за ней уже целых два дня. И до
сих пор никому ничего не рассказывал. Ясно?
     - Правда? - до Сорки наконец-то дошло, что ей говорят.
     - Спрашиваешь!
     - И все равно ты это плохо придумал, - не сдавалась Сорка.  -  Нельзя
отнимать ее от яиц.
     - Я бы за ними присмотрел.
     - Ты же даже не знаешь, нужна она  своим  деткам  или  нет.  Нет-нет,
трогать никак нельзя!
     - А что  ты  собираешься  делать?  -  с  подозрением  поинтересовался
мальчик. - За такую находку полагается награда. А нам  деньги  нужны  куда
больше, чем тебе.
     - Да  нету  денег  на  Перне!  -  поражаясь  неосведомленности  Шона,
воскликнула Сорка. - Кому они тут нужны? - И, видя  недоуменное  выражение
его лица, пояснила: - Ты можешь взять все  необходимое  на  складе.  Разве
тебе в школе этого не говорили? - Шон молчал. - Понятно. Ты смылся еще  до
того, как директор рассказал о том, как мы будем жить в нашей  колонии.  -
Сорка презрительно фыркнула. - Ладно, пусти. Еще немного, и у меня в спине
будет дырка от камня. Знаешь, ты совершенно невозможен!
     Встав, она отряхнулась, а потом снова повернулась к Шону.
     - Но ты хоть узнал, что здесь можно  есть,  а  что  нельзя?  -  Когда
мальчик неохотно кивнул, она вздохнула с облегчением. - Школа не так уж  и
плоха. Во всяком случае, на Перне.
     - Ты говоришь, нет денег? - Шон, похоже, никак не  мог  свыкнуться  с
этой невероятной новостью.
     - Ну, разве что кто-то привез с собой пару монет в качестве сувенира,
- хихикнула Сорка. - Хотя, по правде сказать, я сильно в этом  сомневаюсь.
Монеты - они такие тяжелые! Подожди, - Сорка схватила Шона за рукав  -  Не
уходи. Если ты хочешь что-то получить, надо обратиться на склад. Это самое
большое здание в поселке. Скажешь, что тебе нужно, запишешь свое  имя,  и,
если только эта вещь у них есть, тебе ее сразу же принесут. Это называется
запрос. Каждый из нас, включая даже совсем маленьких  детей,  имеет  право
затребовать  со  склада  все  необходимое.   Ну,   конечно,   в   пределах
разумного... - Сорка улыбнулась. - Кстати, что ты тут делаешь?
     - Ты же сама мне говорила на "Йоко", что на  Перне  мы  сможем  ехать
куда захотим, - улыбнулся в ответ Шон. - Но сейчас  уехать  мы  никуда  не
можем: лошадей-то у нас нет.
     - Вы что, и кибитки с собой привезли? - поразилась девочка,  мысленно
прикидывая, сколько они должны были весить.
     - Кибитки у нас есть, - кивнул мальчик. - Вот только кто их  потянет?
Но зато мы свободны и живем, где нам вздумается.
     - Знаешь, лошадей  вам  придется  подождать,  наверно,  пару  лет,  -
сказала Сорка. -  Но  работа  уже  началась.  Мой  папа  ветеринар,  и  он
рассказывал, что они уже разморозили и кобылиц, и ослиц, и коз, и овец.  И
не только разморозили,  но  и  сделали  их  беременными  необходимыми  нам
породами.
     - Разморозили? - округлил глаза Шон.
     - Ну, конечно! Кто же сможет ухаживать за  животными  пятнадцать  лет
без  перерыва?  Но,  как  ни  крути,  а  пока  родятся  жеребята,  пройдет
одиннадцать месяцев.
     - Нам обещали коней, - упрямо повторил Шон.
     - И вы их получите, -  поспешила  заверить  его  Сорка.  -  Мой  папа
говорил, что... что вы самые первые в списке.
     - Вот так-то лучше, - мрачно процедил  мальчик.  -  Иначе  у  кого-то
будут большие неприятности.
     - Перед тем, как устраивать кому-то неприятности, - заметила Сорка, -
приди-ка поговорить со мной. У нас  всегда  были  прекрасные  отношения  с
вашим племенем в Клонмеле. И не сомневайся, вы получите  своих  лошадей...
Только вот еще что, - добавила она, немного подумав. - Если я  узнаю,  что
ты причинил хоть какой-то вред этому прекрасному созданию, -  она  махнула
рукой в сторону скалы, - я сделаю так, что вы не  получите  ровным  счетом
ничего! Впрочем, все равно тебе ее не поймать! Она  умная,  почище  нас  с
тобой. Она отлично знает, что ты задумал.
     - Тебе-то откуда об этом известно? - с откровенным сомнением в голосе
спросил Шон.
     - Я всегда понимала животных, - усмехнулась Сорка. - Так  же,  как  и
ты. Ладно, еще увидимся. И запомни, просто говоришь на  складе,  что  тебе
нужно. И все.
     Она повернулась и побежала искать Якова и Чанга -  им  как  раз  была
нужна помощь - отнести банки с диковинными морскими  обитателями  назад  к
рыбопитомнику.


     Когда Саллах Телгар услышала призыв добровольцам  остаться  на  борту
"Йоко" на выходные - все остальные отправлялись отдыхать вниз, на Перн,  -
она заколебалась. Но потом, увидев, что первыми записались Эврил,  Барт  и
Набхи,  тут  же  записалась  следом.  Эта  троица   всегда   и   во   всем
руководствовалась исключительно собственной выгодой. Почему же  тогда  они
вызвались? Это казалось подозрительным. Кроме того, Саллах было интересно,
куда Кенджо ухитрялся прятать сэкономленное  горючее.  В  баки  "Йокогамы"
регулярно  заливалось  положенное  количество  ракетного  топлива.  Однако
тщательные подсчеты, проведенные Саллах, бесспорно доказывали,  что  часть
его бесследно исчезала. Оно  не  сгорало  в  двигателях  "Иджисана"  и  не
плескалось в огромных топливных камерах "Йокогамы". Очень  странно!  Скоро
на старушке "Йоко" уже не найдется укромного места, чтобы спрятать  стакан
горючего, не говоря о тоннах! И вот еще что: Кенджо среди добровольцев  не
оказалось.
     Улыбочка  Эврил,  когда   Саллах   вела   "Иджисан"   на   орбиту   с
добровольцами,  не  оставляла  сомнений  -  астрогатор  запланировала   на
выходные  нечто  весьма  для   себя   интересное.   Барт   Лемос   казался
встревоженным и, похоже, здорово нервничал, а  Набхи  Набол,  как  всегда,
глядел на всех свысока. Саллах  не  сомневалась,  что  эта  троица  что-то
затевает. Вот только что?
     - Бог ты мой, - прошептал Борис Павлов, когда они  с  Саллах  шли  от
ангаров челноков к капитанскому мостику.
     Пустые  коридоры  с  голыми  стенами.  Из  каждых   трех   потолочных
светильников на месте оставался всего один. Вскоре  "Йоко"  превратится  в
пустую консервную банку - корпус с гулким главным  коридором,  ведущим  на
мостик, где нетронутыми будут стоять корабельные компьютеры. Большая часть
их памяти  уже  скопирована  и  доставлена  на  Перн.  Кое-что,  а  именно
навигационная и военная информация, защищенная надежными паролями,  так  и
останется на "Йоко". Да и зачем она нужна внизу?
     Саллах  содрогнулась,  увидев,  что  герметичные  перегородки   между
отсеками уже успели исчезнуть.
     - Кажется, - сказала она, - последний, кто покинет  "Йоко",  разберет
за собой пол в коридорах.
     - Это какой-то кошмар - так обращаться со старой леди, которая к тому
же славно нам послужила, - вздохнул Борис.
     - Это Иван  Грозный  постарался,  -  заметила  Саллах,  имея  в  виду
офицера, отвечающего за разборку кораблей. - Его же не зря так прозвали. К
тому же, наш Иван родом с Аляски.
     - Кто бы мог подумать? - с притворным изумлением воскликнул Борис.  -
Мы все теперь жители Перна. Что это за Аляска, о которой ты упомянула?
     - Ты серый, как валенок, Борис!  Хотя  ты  и  центурианин  во  втором
поколении. Аляска - это местность на  Земле,  рядом  с  северным  Полярным
кругом. Там, между прочим, очень холодно. О жителях  Аляски  говорят,  что
они никогда ничего не выбрасывают. Во всяком случае, мой отец  был  именно
такой. Это у них, наверное, в генах, ведь вырос мой папаша на Первой, хотя
его родители и в самом деле родом с Аляски.  -  Саллах  вздохнула.  -  Мне
пришлось перед отлетом разбирать... В общем, четырнадцать лет  он  собирал
этот... ну, я бы не сказала мусор - практически все мне удалось продать. И
довольно удачно. Но и потрудиться пришлось  изрядно.  Авгиевы  конюшни  по
сравнению с этим - просто рай, да и только.
     - Авгиевы конюшни?
     - Да ну тебя, - отмахнулась Саллах.
     Порой она не могла понять, серьезно Борис говорит или  придуривается.
Кое-кто из колонистов хотел,  улетая,  оставить  позади  и  литературу,  и
искусство,  и  историю,  и  языки  -  все  то,  что  делает  людей  такими
восхитительно разными. К счастью, в возобладала  менее  радикальная  точка
зрения. Генерал Черри Дуф, официальный  историограф  экспедиции,  настоял,
чтобы вместе с людьми на Перн улетели записи всего  культурного  достояния
человечества. Желающие начать все с нуля утешались тем, что на новом месте
возникнут новые традиции, а старое отомрет само собой.
     - Никогда не знаешь, - любил повторять Черри Дуф, - когда та или иная
информация вдруг окажется жизненно важной.  На  всякий  случай  возьмем  с
собой все! В конце концов, это займет не  так  уж  много  места  в  памяти
компьютера.
     Капитанский мостик почти не пострадал. Даже защитные переборки, и  те
оказались на месте. Усевшись в командирское кресло, Борис попросил  Саллах
проверить стабильность орбиты "Йоко".
     - Программа коррекции в полном порядке, - сообщила  девушка,  занимая
место за пультом штурмана. - Все параметры в норме.
     - Вахтенному офицеру стоило нас дождаться, -  недовольно  пробормотал
Борис. - Наверно, испугалась, что ее могут забыть, - вздохнул он. - Им так
не терпится вниз...
     Сам он с радостью согласился провести пару дней на "Йоко". Работая на
закладке фундамента будущего гидроэнергетического блока,  Борис  в  азарте
забыл вовремя одеть рубашку. В итоге, на солнце он теперь чувствовал  себя
весьма неуютно.
     Щелкая клавишами селектора, Борис один за другим вызывал  посты.  Все
вахтенные были на своих местах. Саллах отметила, что Эврил  и  Барт  Лемос
отвечали за систему жизнеобеспечения, а Набхи  Набол  занимался  складами.
Пока шла перекличка, девушка запустила  подпрограмму  проверки  доступа  к
главной базе данных корабельного компьютера. Подобная проверка могла  быть
инициирована только с центрального пульта и ниоткуда больше. Теперь Саллах
будет знать, какая запрашивалась информация и кем именно.
     - Ты, случайно, не знаешь, они уже отправили вниз копию библиотеки? -
поинтересовался Борис, закончив перекличку.
     - По-моему, Дуф что-то говорил  -  дескать,  работа  по  формированию
библиотеки уже закончена, - сказала Саллах. - Но почему бы тебе не сделать
пару лишних копий? Пленка еще осталась.
     - Пожалуй, в этом что-то есть, - кивнул Борис. -  Я,  можно  сказать,
шкурой поплатился за энергию, необходимую для их воспроизведения!
     Саллах рассмеялась. Вид Бориса и впрямь вызывал живейшее  сочувствие.
Брюки  и  рубашка  -  на  пару  размеров  больше,  чем  обычно.   А   лицо
красное-красное. В общем, сейчас ему явно приходилось несладко.
     Через некоторое время запущенная девушкой программа выдала  на  экран
первые  результаты.  Эврил  интересовалась  запасами   топлива   в   баках
"Йокогамы". Набол затребовал данные о наличии запасных частей к  различным
устройствам - исключительно тем, которые уже находились на Перне. Особенно
его интересовало их конкретное местоположение на складах.
     "Теперь ему  не  придется  ни  запрашивать  их,  ни  расписываться  в
журнале, - подумала Саллах. - Он может пройти на склад тайком и, зная, где
что лежит, все взять самостоятельно".
     Впрочем, запросы Набхи не очень беспокоили Саллах. Вот Эврил - совсем
другое дело. Она компетентный астрогатор, и если  кто  и  сумеет  грамотно
воспользоваться оставшимся топливом, то только она. И вот еще вопрос: куда
же все-таки делись все эти тонны, сэкономленные Кенджо?
     Вслед за данными по топливу Эврил запросила  информацию  о  ближайших
звездных системах, пригодных для жизни. На двух таких  планетах,  судя  по
отчетам ГРИО, уже начали развиваться разумные  существа.  До  этих  планет
неблизко, но адмиральский ботик вроде бы должен дотянуть. Ну хорошо, пусть
"Марипоза" и способна туда добраться, Эврил-то с этого какой прок? Долгое,
опасное  путешествие...  Потом  Саллах  вспомнила:  на  ботике  были   две
анабиозные камеры - на самый крайний случай. Сама Саллах не хотела бы  ими
воспользоваться: техника анабиоза еще находилась  в  стадии  апробации,  и
потому лучше, чтобы кто-нибудь все время контролировал  работу  сложной  и
пока еще недостаточно надежной аппаратуры. Но камер на "Марипозе" не одна,
а две! Интересно, кто тот счастливчик, кому суждено отправиться  вместе  с
Эврил? На тот случай, если она и впрямь собралась улететь  с  Перна...  Но
зачем отсюда улетать? Девушка недоуменно пожала плечами. Целый новый мир в
твоем распоряжении...
     Саллах продолжала наблюдение все три дня, что они провели на  орбите.
Отправляясь вниз, она уничтожила программу, а результаты записала себе  на
диск. К этому времени ей уже не  терпелось  поскорее  вернуться  на  Перн.
Полуразрушенная "Йокогама" действовала на девушку угнетающе. Скоро,  очень
скоро отсюда увезут последний  ящик  груза,  и  "Йоко"  вместе  со  своими
сестрами навсегда останется на орбите - три новых звездочки на небосклоне.



                                    5

     Родители Сорки не одобряли ее дружбы  с  Шоном  Коннелом.  Это  могло
показаться странным, но и семья Коннелов не слишком-то обрадовалась  новой
знакомой своего сына. Но все это ничуть не влияло на взаимоотношения Сорки
и Шона.
     Их объединяло восхищение и живой интерес к обнаруженному ими золотому
крылатому существу и  его  кладке.  Частенько  они  наблюдали  за  гнездом
вместе. Очень уж им хотелось присутствовать, когда яйца, наконец, треснут,
и на свет появятся маленькие... маленькие - кто?
     В то утро (между прочим, выходной) Сорка прибежала на берег,  готовая
провести там весь  день.  Она  прихватила  с  собой  из  дому  целую  кучу
бутербродов - и для себя, и для Шона. Дети  прятались  в  кустах  на  краю
скалы. На другом краю, блестя огромными глазами, грелась на солнце золотая
красавица.
     - Совсем как ящерица, - прошептал Сорке на ухо Шон.
     - Вовсе  нет,  -  запротестовала  девочка,  вспоминая  иллюстрации  к
сказкам. - Скорее, как маленький дракон. Скажем... дракончик, -  заключила
она.
     Ей очень не хотелось называть ящерицей такое великолепное создание.
     Перед самым носом Сорки через траву деловито продиралась  разделенная
на три части многоножка. Фелисия  Грант,  школьная  учительница  биологии,
как-то рассказывала ребятам об этом странном насекомом.  Оно  размножалось
делением: отпрыски оставались соединенными с родителем, пока не  достигали
равного ему размера.  А  потом  отваливались  и  начинали  самостоятельную
жизнь.
     - Змеи питаются этими многоножками, - заметил  Шон,  задумчиво  строя
стенку из сухих листьев на пути многоножки, - а вейрии едят змей.
     - Вейрии даже едят других вейрий, - с отвращением  в  голосе  сказала
Сорка.
     Маленький  золотой  дракончик  широко  распахнул  крылья  и  негромко
заурчал.
     - Защищает... - прошептала Сорка.
     - Нет, приветствует, - сразу же возразил Шон.
     Девочка уже успела заметить у своего  нового  друга  привычку  всегда
возражать. Иного она теперь от него уже и не ждала.
     - Наверно, и то, и другое, - миролюбиво предположила она.
     Шон фыркнул.
     - Голову даю на отсечение, что эта многоножка удирает от змеи.
     Лишь чудом  Сорке  удалось  сдержать  дрожь:  она  не  доставит  Шону
удовольствия  видеть,  что  ей  страшно.  Кто  бы  только  знал,  как  она
ненавидела этих мерзких ползучих тварей!
     - Ты прав,  -  сказала  девочка,  -  это  действительно  приветствие.
Послушай, она же поет!
     И правда, урчание становилось все мелодичнее и мелодичнее. Запрокинув
голову, дракончик выводил восхитительные трели.
     И вдруг в воздухе вокруг скалы закружилось великое  множество  других
дракончиков. Голубые, коричневые, бронзовые - и все они присоединили  свои
голоса к песне маленькой золотой королевы.
     - Да их тут, наверно, несколько сотен! - прошептала Сорка, у  которой
уже начинало рябить в глазах от безумного разноцветного хоровода.
     - Всего двенадцать ящериц, - невозмутимо отозвался  мальчик.  -  Нет,
уже шестнадцать...
     - Не ящериц, а дракончиков, - поправила его девочка.
     - Интересно, - продолжал Шон, словно ничего не слыша. - Зачем они все
сюда прилетели?
     - Смотри! - воскликнула Сорка, показывая на новую группу дракончиков.
     Каждый из них держал в пасти большую водоросль. Бросив свою  ношу  на
скалу, дракончики растворились в бешеном пестром хороводе, а им  на  смену
появились новые - с новой порцией мокрых водорослей.
     - Да они же строят  вокруг  гнезда  настоящую  стену!  -  воскликнула
девочка, показывая на получившийся неровный круг из водорослей.
     Новые дракончики,  а  может,  и  те  же  самые  (кто  их  разберет?),
притащили больших жуков и земляных червей. Ликующе гремел драконий хор.  И
тут треснуло первое яйцо.
     - Смотри, это все-таки приветствие! - воскликнул Шон.
     - Нет, защита, - покачала головой девочка. - Вон,  видишь,  -  и  она
показала на плоские головы двух пятнистых змей, появившихся на краю скалы.
     Заметив ползучих хищниц, добрая дюжина дракончиков тут же бросилась в
атаку. Пара бронзовых не остановилась  даже  тогда,  когда  змеи  поспешно
нырнули обратно в траву.
     За это  время  успело  расколоться  еще  четыре  яйца.  Словно  живой
конвейер,  летающие  дракончики  бесперебойно  подтаскивали  пищу  жалобно
пищащим малышам. Золотая мамаша одобрительным урчанием и  движениями  крыл
уверенно направляла птенцов к их взрослым сородичам.
     В  этот  момент  змея,  ухитрившаяся  прорваться   сквозь   "оборону"
дракончиков, с шипением кинулась на одного  из  птенцов.  Она  уже  широко
раскрыла пасть, чтобы проглотить малыша, но тот в последний миг с жалобным
писком перевалился через водоросли  и  заковылял  к  кустам.  И  сразу  же
спикировавший голубой заставил змею всерьез подумать о бегстве.
     - Уходи! - зашипел Шон, глядя на ковыляющего к ним птенца.
     Он замахал руками, пытаясь отогнать малыша прочь. Мальчику ничуть  не
улыбалось стать очередной мишенью атаки взрослых дракончиков.
     - Он же умирает с голоду! - воскликнула Сорка,  роясь  в  карманах  в
поисках бутербродов. - Разве ты не чувствуешь?!
     И прежде, чем мальчик успел что-либо  ответить,  она  бросила  птенцу
кусочек хлеба. Вытянулась длинная шея, и хлеб исчез, словно его никогда  и
не было. Маленький дракончик требовательно  и  обиженно  заверещал  и  уже
увереннее заторопился к Сорке. У него за спиной  еще  два  птенца,  подняв
головы, устремились к этому новому источнику вожделенной пищи.
     - Ты своего добилась, - застонал Шон, каждое мгновение ожидая, что  в
спину ему вопьются острые когти защищающих выводок взрослых дракончиков.
     - Но он же голоден! - не в силах ничего с  собой  поделать,  ответила
девочка.
     Кроша  бутерброд,  она  быстро  кидала  кусочки  трем   требовательно
пищавшим птенцам. К ужасу Шона, девочка даже вылезла из укромного местечка
под кустом. Он пытался ее остановить, но куда там!
     Выхватив очередной кусок прямо  у  Сорки  из  рук,  первый  дракончик
взобрался к девочке на ладонь.
     - Шон, он просто прелесть! И никакая это  не  ящерица!  Он  теплый  и
мягкий! Да возьми же ты бутерброд и покорми остальных!
     Покосившись на золотую мамаш