мешки. Да, девушка с характером. Впрочем, Дженелл уже позаботился о том, чтобы она не стала объектом издевательств какого-нибудь малолетнего задиры. Он строго-настрого велел всем ученикам вести себя в присутствии Халанны, как полагается, и никогда не напоминать девушке о происшествии, а не то им самим достанется еще крепче.
     На самом деле это происшествие благотворно повлияло на поведение даже самых изобретательных юных негодников. Но это не мешало многим ведущим исполнителям искренне сожалеть о дурацком упрямстве Халанны.
     Петирон не стал возвращать свое сочинение для контральто к первоначальному, более сложному виду, но Халанна все-таки пела на празднестве в честь Окончания Оборота в дуэте с Мерелан. Она старательно подстраивалась под сопрано. С точки зрения техники дуэт был исполнен хорошо, но Халанне не удалось выразить радость, которая была основной идеей дуэта.
     Петирон был глубоко разочарован выступлением Халанны. Ведь он с ней так много работал!
     - Петирон, не смей ее ругать, - заявила Мерелан, подойдя к мужу после выступления. - Она хорошо поработала и сделала все, что могла. Нельзя передать в пении радость, если она не идет из глубины сердца.
     - Но ее голос! - Петирон был просто вне себя. - Она ведь с легкостью могла это спеть!
     - Дай ей время, любимый, дай ей время. Она уже не та заносчивая, дерзкая девчонка, какой была сразу после приезда. Но ей нужно время, чтобы осознать, как многому она научилась и насколько улучшился ее голос. Если ты не можешь сейчас похвалить девочку, лучше ничего ей не говори.
     Мерелан взглянула на Халанну; девушка была окружена гостями, наперебой хвалившими ее прекрасный голос и превосходное выступление.
     - Она ни разу не сфальшивила - ты сам это знаешь - и совершенно правильно дышала. При нынешнем ее уровне подготовки спеть лучше просто невозможно. Так и скажи. А свои огрехи она знает и сама.
     Петирон открыл было рот - Мерелан знала, что он хочет пожаловаться, ведь его сочинение пострадало из-за недостаточно прочувствованного исполнения! Но тут он обратил внимание, что Халанна, несмотря на дождь похвал, держится очень скромно.
     - Ну, ладно. А вот ты, Мер, была великолепна.
     - Я рада, что ты так считаешь, - отозвалась Мерелан. Тон ее был несколько суховат, но Петирон пропустил это мимо ушей, поскольку их тоже окружила толпа почитателей, желающих поздравить композитора и певицу.

Глава 4

     Из всей семьи Халанны на праздничное представление смог приехать лишь один брат, Ландон; у Халибрана было слишком много неотложных дел в холде. Халанна обрадовалась, увидев брата, да и он, похоже, на этот раз склонен был отнестись к ней с большей приязнью. И пение Халанны, и ее поведение явно произвели на Ландона сильное впечатление, и он несколько раз повторил, что не узнает родную сестру, настолько она изменилась - причем к лучшему.
     После того, как он громко повторил это в третий раз, Мерелан отозвала его в сторонку.
     - Я бы не стала так уж сильно полагаться на ее смирение, Ландон, - доброжелательно произнесла Мерелан.
     - Но Халанна и вправду изменилась! - попытался возразить юноша.
     - Да - но зачем же ты ее дразнишь?
     - А... - Ландон потер подбородок и виновато улыбнулся. - Я понял, о чем вы. Но она просто наизнанку вывернулась, и я бы сказал, что произошло это как раз вовремя. В раннем детстве она была такой славной... - Он вдруг осекся. - А это кто? - со внезапно вспыхнувшей подозрительностью спросил Ландон, указав на юношу в изящном праздничном наряде, который как раз пригласил Халанну на танец.
     Мерелан узнала его: Донкин, один из племянников владетеля Руата, проживающий ныне у Грогеллана в качестве воспитанника. У юноши был чистый и сильный тенор, и потому он частенько пел в хоре цеха арфистов. Он был не самым ревностным из поклонников Халанны, зато, поскольку юноша принадлежал к роду лордов Руата, большинство отцов сочли бы его подходящим супругом для своей дочери.
     - Из Руата, говорите? - переспросил Ландон. С таким поклонником сестры он готов был смириться. - А она выделяет кого-нибудь среди парней?
     - Мы ничего такого не замечали.
     - Вы продолжаете за ней присматривать?
     - Ровно столько же, сколько и за всеми прочими девушками, которые находятся на нашем попечении, - твердо ответила Мерелан.
     - Так, значит, Халанна усвоила урок?
     Мерелан озадачили перепады настроения Ландона, но потом ей пришло в голову, что он ведь и сам еще очень молод. А с сестрой он обращался доброжелательно.
     - Она действительно многому научилась - и в обращении с голосом, и в музыке в целом. Она доказала, что может быть хорошей ученицей.
     - Отец сказал, что Халанна может остаться здесь - если вы считаете, что так будет лучше.
     На этот раз голос юноши звучал куда менее самоуверенно, и в нем даже проскользнули нотки мольбы.
     - Она только начала изучать репертуар, соответствующий ее голосу, - охотно откликнулась Мерелан.- А еще она научилась играть на флейте и гитаре - достаточно хорошо, чтобы начать работать в ансамбле. Конечно же, мы охотно будем обучать ее и дальше - до тех пор, пока она сама будет того желать.
     - Мне кажется, что будет, - сказал Ландон, неотрывно следя за сестрой. Та продолжала танцевать с Донкином. Похоже, эта пара была вполне довольна обществом друг друга.
     Сегодня вечером Халанна рассыпала улыбки - о которых, казалось, забыла после наказания. А может, она улыбалась даже больше, чем за все время, проведенное в цехе.
     - Будет вам, Ландон. Этак вы рискуете весь праздник провести в наблюдениях. Давайте я лучше познакомлю вас со здешними девушками.
     - Я бы предпочел потанцевать с вами - если, конечно, вы не против, госпожа Мерелан. - Ландон одарил собеседницу очаровательной улыбкой и изящно поклонился.
     Мерелан огляделась по сторонам: проверить, как там Роби. Робинтон играл в уголке вместе с другими детьми, а Петирон, бурно жестикулируя, что-то втолковывал одному из арфистов, приехавших на праздник. В конце концов он, наверное, вспомнит, что Мерелан любит танцевать и соизволит-таки пригласить ее - но до тех пор она успеет пройти несколько кругов с Ландоном.
     - Отчего же нет? Я люблю танцевать, холдер Ландон, - отозвалась Мерелан и приняла предложенную руку.

***

     Одной из особенностей Окончания Оборота было то, что во время этого праздника любой желающий - даже малыши вроде Робинтона - получал возможность сыграть и спеть. Дети выступали на второй день праздника: они пели, аккомпанируя себе на ударных инструментах - тамбуринах, треугольниках, тамтамах, цимбалах и колокольчиках. Роби предпочел отстукивать ритм на маленьком барабане, и Мерелан просияла от гордости, услышав, какой сложный ритм выбрал ее сын и как безукоризненно он его исполнил.
     Но, к ее разочарованию, Петирон в это время с головой ушел в дискуссию с Бристолом, арфистом из Телгар-холда, и не обратил внимания на выступление Робинтона. Бристол тоже был композитором, но он обычно сочинял не масштабные произведения для хора и оркестра, а баллады, исполняющиеся под гитару. Его работы легко запоминались, и их приятно было петь. Впрочем, подумав так, Мерелан невольно состроила гримасу: ей пришло в голову, что она нелояльно относится к собственному мужу.
     Тем сильнее она удивилась и обрадовалась, увидев в тот же день, как Бристол беседует с Роби. Робинтон с самым серьезным видом что-то объяснял арфисту, а Бристол внимательно слушал. Если бы только Петирон хоть иногда уделял внимание сыну...
     - Но сейчас Окончание Оборота, - напомнила себе Мерелан.
     Их ждал новый Оборот. Остался всего один день, свободный от будничной рутины. Мерелан дала сольный концерт, программа которого состояла из старинных мелодий. Этот концерт давно стал традиционным: его устраивали каждый год, с самого основания Форт-холда. Мерелан осталась довольна своим выступлением. Она прочно завладела вниманием слушателей; ей бурно аплодировали и трижды вызывали на бис. В четвертый раз Мерелан на сиену уже не вышла. Она была опытной певицей и хорошо знала, когда следует остановиться. В конце концов, здесь сейчас хватает и других исполнителей, и им тоже надо дать возможность выступить.
     Халанна каждый вечер выделяла несколько танцев для Донкина, но танцевала и с другими парнями. Девушка пришла в себя и теперь от души радовалась празднику. Ну и замечательно. Может, хоть теперь к ее голосу вернется первоначальная звучность.
     Но вскоре Мерелан случайно услышала обрывок разговора Халанны и Ландона, и реплика девушки встревожила и озадачила ее.
     - Петирон очень строгий и всех заставляет дотягиваться до своего уровня, - сказала Халанна брату и состроила гримаску. А затем добавила - уже совсем другим тоном, почти злорадно: - Я жду не дождусь, когда же до него дойдет, что в одном-единственном пальчике этого мальчишки, его сына, куда больше таланта, чем во всех его причудливых каденциях и сложных ритмах.
     Откуда Халанна узнала о врожденном таланте Роби? Она никогда не обращала на малыша ни малейшего внимания; она просто игнорировала его, даже если знала, что во время ее занятий с Мерелан мальчик сидит в соседней комнате. И чему она, собственно, надеется порадоваться в тот момент, когда Петирон узнает о способностях сына?
     Мерелан изводила себя несколько часов без перерыва, не в силах выбросить эти мысли из головы. Как она ни твердила себе, что Петирон лишь обрадуется, узнав о тяге Роби к музыке, тревога ее не отпускала. На самом деле, "тяга" - это еще мягко было сказано. Казалось, будто Робинтон поглощает музыку, как другие дети поглощают пищу. Мерелан знала, что малыш устроил себе тайничок и держит в нем листки с тщательно записанными мелодиями. Уошелл и Бослер тоже говорили ей об этом. Они сказали, что мелодии Роби "очаровательны". А потом выразительно переглянулись. Мерелан так обрадовалась, что не сообразила, о чем они умолчали. Понимание пришло лишь тогда, когда она впервые увидела барабан, самостоятельно сделанный Робинтоном; этот барабан приняли для праздничного выступления оркестра.
     - Мастер Горэзд мне помог, - сообщил Роби, притащив барабан домой. - Но раскрашивал я сам. - Он ткнул грязным пальцем в бок барабана, по которому бежали неровные синие и красные зигзаги. - И осторожненько обрезал кожу. - Округлив глаза, малыш изобразил, как трудно было резать эту самую кожу. - И прибил ее.
     Бронзовые гвоздики были приколочены очень аккуратно, и Мерелан не преминула похвалить сына.
     - Мастер Горэзд показал, куда надо их заколачивать, чтобы они не выглядывали, он нарисовал мне точечки. - Мальчик провел пальцем вдоль блестящей полоски. - Трудно было!
     И он радостно улыбнулся матери.
     - Золотце ты мое! Замечательный барабан! Я такого никогда в жизни не видала! На нем хоть сейчас ставь клеймо цеха и отправляй на продажу!
     Роби тут же прижал барабан к себе.
     - Нет, не надо его продавать! Это первый. Мне еще много надо работать, чтобы мастер Горэзд поставил на моем барабане клеймо.
     И он положил барабан на полку, рядом с рабочим столом отца. У Мерелан сжалось сердце, но она промолчала. Может, Петирон заметит барабан и что-нибудь скажет?
     Два дня спустя барабан исчез. Мерелан принялась искать его и в конце концов нашла в шкафчике, где лежала одежда Робинтона. Мальчик никогда больше на нем не играл.
     - Барабан? Какой барабан? - удивленно переспросил Петирон, когда Мерелан обратилась к нему.
     - Тот самый, который Роби сделал для оркестра ударных, для праздничного выступления.
     Петирон нахмурился. Его недоумение было совершенно искренним - и именно это доставило Мерелан такую сильную боль, что она пожалела, что вообще завела этот разговор. Надо ей было сразу догадаться. Ведь не зря маленький барабан, сделанный с такой любовью, вдруг оказался тщательно спрятанным.
     - А, этот... - протянул Петирон и вновь переключился на проверку домашних заданий. - Раз Робинтон и вправду приложил к нему руку, я бы не стал ставить на нем цеховое клеймо.
     Мерелан порывисто поднялась и, пробормотав, что ей срочно нужно повидаться с Лоррой, выбежала за дверь. Она чувствовала, что если немедленно не уйдет, то либо разрыдается, либо швырнет чем-нибудь в своего бесчувственного мужа.
     Она вихрем слетела по лестнице и выскочила во двор. Вечерняя прохлада тут же проникла под легкую курточку. Мерелан поклялась себе, что никогда, никогда больше не станет говорить с Петироном об успехах Робинтона. Этот чурбан не заслужил такого талантливого сына!
     - Он намного обогнал всех остальных детей, - сказала Кьюбиса Мерелан после традиционного весеннего подведения итогов учебы. - Он просто проглатывает все архивные записи, которые Оголли считает возможным ему показать. Оголли даже позволяет ему копировать некоторые документы времен последнего Прохождения - те, что написаны достаточно разборчиво. Но мне все-таки кажется, что мальчика не следует переводить в другую группу. Ему нужно общество сверстников. Как и всем детям. В первую очередь мы должны думать об интересах самого Робинтона - он не умеет справляться с задирами и насмешниками.
     - Неужели были какие-то неприятности?
     Мерелан знала, что ученики частенько принимаются изводить товарища, который старается добиться успехов в учебе. Впрочем, такая же участь могла постичь и тугодума. Преподаватели, однако, строжайшим образом преследовали драки и наказывали за оскорбления. Иногда старшие ученики таили обиды друг на друга, но обычно они находили выход в состязаниях по борьбе, за которыми присматривал кто-нибудь из подмастерьев. Звание арфиста гарантировало такой почет и привилегии, что мало кто стал бы рисковать блестящим будущим ради дурацкой выходки.
     - Не стану скрывать от тебя, Мерелан: некоторые завидуют его успехам.
     - Ну что ж, за это я точно не хочу его наказывать, - сказала Мерелан, стараясь сдержать вспыхнувшее возмущение.
     Кьюбиса вскинула руки, словно защищаясь.
     - Полегче, полегче, мамаша. Нет, тебе я не скажу, кто эти завистники, - добавила она, перебивая Мерелан. - Это моя задача - справляться с ними. И я это сделаю. Но сейчас речь о другом. Я велела Роби позаботиться об одном из отстающих. Твой мальчик очень терпелив - я бы не смогла столько возиться с этим шельмецом Лексеем.
     - Лексей? Младший сын Бослера?
     - Мы с тобой прекрасно знаем, что у него проблемы с учебой. Но Роб заставляет его повторять урок до тех пор, пока не убедится, что тот наконец все понял. - Кьюбиса вздохнула. - Иногда поздние дети бывают немного... недалекими. А Роб специально сочинил для Лексея песенку, чтобы ему было проще запоминать имена. - Она извлекла из папки клочок пергамента, сделавшегося полупрозрачным - столько раз с него стирали старый текст, - и передала Мерелан. - Роби - прирожденный учитель.
     Певица сразу же узнала знакомый аккуратный почерк. Она негромко напела мелодию. Действительно, простенькая и очень легкая, в до-мажоре.
     "Первым был Форт, затем - Южный Болл,
     Следом - Руата и Тиллек.
     За ними шел Бенден и северный Телгар... "
     - Достаточно просто, чтобы это мог спеть ребенок, а мелодия помогает запомнить слова.
     - Неплохо, - сказала Мерелан.
     - Неплохо? - с возмущением уставилась на нее Кьюбиса. - Для ребенка пяти Оборотов от роду? Уошелл хочет использовать ее на занятиях, как обучающую Балладу.
     - В самом деле?
     - Да, в самом деле. И мы не собираемся рассказывать об этом Петирону, - оправдываясь, добавила Кьюбиса. - Я не давала Роби такого задания. Он сделал все по собственной воле. Неужели мне нужно было ему воспрепятствовать?
     Как ни старалась Кьюбиса, ей не удалось скрыть волнение.
     - Конечно, нет. Не надо его разочаровывать, Кьюбиса. И спасибо за то, что ты относишься к нам с такой чуткостью.
     Этот разговор несколько дней не давал покоя Мерелан - но она так и не смогла придумать, как рассказать Петирону о способностях Роби. Петирон, как обычно, трудился над очередным сочинением - оно предназначалось для свадьбы в Нерате. В ближайших планах значились дуэт для Мерелан и Халанны и изысканный квартет - он создавался в расчете на прекрасного молодого тенора, который вскоре должен был сменить стол и перейти в подмастерья. Петирон оплакивал потерю любого тенора как личную утрату, и Мерелан мрачно надеялась, что у Роби после ломки голоса проявится именно тенор. По крайней мере, по его детскому дисканту можно было на это надеяться. Вот только отец никогда этого не замечал. Иногда Мерелан даже радовалась, что она не способна больше рожать и не взяла никого на воспитание.

***

     В ту весну с Робинтоном произошло событие, навсегда поразившее его воображение: он повстречался с драконами.
     Нет, он, конечно, знал об их существовании и даже как-то раз видал высоко в небе пролетающее крыло. Он знал, что Форт-Вейр опустел несколько сотен лет назад по никому не известной причине. Он знал из обучающих песен и Баллад, зачем нужны были драконы - они уничтожали Нити. Правда, Роби никак не мог понять, что же такого в них опасного. Ведь одежда делается из нитей, а люди ее носят, и ничего. Когда Роби спросил об этом Кьюбису, та объяснила, что Нити, с которыми сражались драконы, были живыми существами. Их невозможно прясть и ткать, как нитки, из которых делается одежда. Те, плохие Нити падали с неба и пожирали все живое, к чему только прикасались, от травы до скакунов. И даже могли сожрать человека. Ученики слушали Кьюбису, затаив дыхание, а некоторые даже вздрагивали, когда она описывала, как драконы охраняли холды и цеха от Нитей. Впрочем, под конец малыши приободрились, услышав от учительницы, что плохие Нити вряд ли их побеспокоят и что они могут прожить всю жизнь, так и не увидев ни одной.
     - А зачем же тогда мы до сих пор об этом поем? - поинтересовался Роби.
     - В знак благодарности и в память о тех временах, когда драконы защищали нас, - пояснила Кьюбиса, желая успокоить малышей.
     Робинтон спросил о Нитях у матери и получил тот же ответ - но он не удовлетворил его любопытства. Раз драконы такие нужные и раз они до сих пор летают в небесах, значит, они должны прогонять Нити. Но ведь теперь их гораздо меньше, чем раньше, - целых пять Вейров стоят пустыми. А хватит ли драконов, которые остались, если вдруг Нити появятся снова?
     Как-то раз Лексей рассказал ему - а Лексей часто разговаривал с Роби, потому что тот всегда готов был его выслушать, - что его мама пригрозила: мол, если он не будет себя хорошо вести, то она выставит его из дома, чтобы его забрали Нити.
     - Роб, ты же так много знаешь! Скажи - такое бывает? - жалобно спросил Лексей. Его частенько пугали чем-то необычным - это делало его более смирным и послушным. Правда, всего лишь на несколько дней.
     - Я никогда не слыхал, чтобы с кем-нибудь такое сделали, что бы он ни натворил. А кроме того, сейчас ведь все равно ни единой Нити в небе нету.
     - А вдруг, если я буду совсем плохо себя вести, они сами за мной придут?
     - Кто его знает, вдруг и придут, - отозвался рассудительный Робинтон. - Вот вчера ты здорово набезобразничал - тебе велели убрать, а ты все перемазал красками.
     - Ага, - Лексей улыбнулся. Он явно был доволен собой. - Но это было так здорово!
     Он успел тогда перепачкать в классной комнате все, до чего только смог дотянуться, пока Кьюбиса куда-то отлучилась. Она, конечно, велела Лексею убрать, и он убрал - почти с равным удовольствием, - но это его не спасло: он все равно получил изрядный нагоняй и от Кьюбисы, и от собственной матери.
     - Мама на меня здорово вчера разозлилась, - сообщил Лексей с удовольствием, совершенно недоступным пониманию Роби. Сам Роби всегда изо всех сил старался не сердить маму и отца - особенно отца.
     Приключение с красками произошло за день до визита драконов, и именно о нем Роби и думал, когда драконы принялись, описывая круги, спускаться во двор Дома арфистов. Родители Роби были очень заняты - собирали веши, готовясь к поездке в Нерат, а потому Роби велели пойти погулять во дворе. Роби уже успел соскучиться по маме. Но, пожалуй,