значительно  пошатнулась,  когда  он  услышал  над
головой чириканье и,  подняв голову, увидел три пары сверкающих глаз -
файры!
  - Убирайтесь,  глупые твари!  Меня здесь нет!  - Чтобы доказать свои
слова,  Пьемур  закрыл  глаза  и  сосредоточился  на ужасающей черноте
Промежутка.
  Файры ответили испуганным писком.
  - Что там с ними?  - послышался грубый мужской голос, заглушая скрип
колес и шарканье ног.
  - Не знаю, да и знать не хочу! Мы уже почти добрались до места.
  Пьемур изо  всех  сил  думал  о  черном  небытие  -  и  вот раздался
долгожданный тихий шорох:  файры убрались восвояси.  Чтобы представить
себе  небытие,  требовалось  значительно больше усилий,  чем для того,
чтобы сосредоточиться на  чем-то  конкретном.  "Что-то  слишком  много
повозок для такой незначительной ярмарки,  как Наболская,  - размышлял
Пьемур,  - тем более,  что в Форт  Холде  тоже  праздник,  куда  более
многолюдный".  Он  открыл  глаза  и  в свете занимающегося утра увидел
мелькание файров,  а в густых тенях - сверкание их вращающихся глаз. И
все они принадлежат возчикам? Каким-то захудалым холдерам? От подобной
несправедливости Пьемур так  разозлился,  что  эта  злость  еще  долго
согревала  его после того,  как караван прошел и мерцание светильников
исчезло за поворотом.
  Поднялся пронизывающий рассветный ветер, и Пьемуру захотелось, чтобы
Сибел поскорее появился.  Но мальчик быстро одернул себя:  кому-кому а
ему  не  впервой ждать вот так,  в утреннем полумраке.  Сколько раз он
караулил отцовские  стада...  Конечно,  тогда  кто-то  спал  в  хижине
неподалеку,  но  время тащилось так - же медленно и тягуче.  А вдруг с
Сибелом что-то случилось?  Может быть,  он где-то задержался? Что же -
идти  в  Набол одному?  А как ему вернуться в Цех арфистов?  Он совсем
забыл спросить Н'тона, кто захватит его обратно. И захватят ли вообще?
Кажется,   Сибел  собирался  продать  свою  превосходную  скотинку  на
ярмарке?  Или придется возвращать ее туда, откуда она взята? Да, Сибел
многое  от него скрыл,  несмотря на достаточно подробный рассказ об их
тайном появлении в Наболе.
  Пьемур несколько   воспрянул  духом,  когда  вспомнил,  что  ему  не
придется присутствовать на празднестве в Форт  холде  и  слушать,  как
Тильгин  поет  балладу,  которую  мастер  Домис написал специально для
него.  Он вздохнул:  жаль,  что ему так и не придется исполнить партию
Лессы,  что он не проснется в своей постели в спальне старых школяров,
чтобы  потом  с  триумфом  выступить  на  празднике,  заслужив  бурные
аплодисменты гостей лорда Гроха,  похвалы друзей и мастера Домиса.  И,
вполне вероятно,  одобрение самой Лессы - ведь Госпожу Вейра лорд Грох
пригласил в качестве почетной гостьи.
  А он вместо этого сидит здесь - одинокий,  продрогший,  и  с  тоской
вспоминает,  что успел перехватить только кружку холодного кла,  перед
тем как его  погрузили  на  дракона  и  забросили  сюда  -  дожидаться
человека,  который  еще неизвестно когда появится:  ведь он в одиночку
гонит стадо от самого Руата!
  А что он,  Пьемур,  будет делать завтра, после того, как они выяснят
то, из-за чего сюда прибыли, и вернутся в Цех арфистов?
  Мальчуган подобрал  колени  к  подбородку  и  довольно  ухмыльнулся,
вспоминая  вчерашнее  удивление  Рокаяса,  когда  Пьемур  без  запинки
отбарабанил сложное сообщение, которое подмастерье специально выдумал,
чтобы проверить его  познания  в  барабанном  языке.  Он  даже  слегка
пожалел, что ему не суждено стать...
  Пошарив вокруг,  Пьемур отыскал булыжник и постучал им по валуну, за
которым  прятался.  Отрывистая дробь эхом прокатилась по узкой лощине.
Мальчик подобрал еще один камень и подошел поближе к  дороге,  которая
уже довольно отчетливо виднелась на фоне темной зелени.  Ударяя камнем
о  камень,  он  отбил  монотонные  сигналы:  сначала  "арфист",  потом
"ответь" и довольно усмехнулся,  когда громкие раскаты унеслись вдаль.
Он повторил сигналы и выждал,  давая  Сибелу  время  найти  подходящие
камни,  потом  повторил  снова.  И  вот  издали  донесся  приглушенный
расстоянием ответ: "подмастерье идет".
  Пьемур сразу почувствовал безмерное облегчение и стал размышлять: не
пойти ли ему по дороге навстречу Сибелу,  но почти  сразу  же  услышал
сигнал  "оставайся на месте" в конце повторно прозвучавшей фразы.  Его
слегка удивил этот приказ - ведь Сибел где-то рядом, почему бы Пьемуру
не  встретить  его?  Но  приказ есть приказ.  Наверное,  у Сибела есть
какие-то особые причины, кроме данного мастеру Олдайву обещания печься
о  здоровье  Пьемура.  Он  продолжал  ждать у обочины,  переминаясь на
мелких камешках,  но вскоре  приближающийся  шум  заставил  его  снова
вернуться за спасительный валун.  И как раз вовремя.  По камням звонко
зацокали копыта,  послышалось звяканье металла,  громкие понукания.  С
юга стремительно налетела стая файров и помчалась вдоль дороги. Пьемур
снова сосредоточил свои  мысли  на  леденящем  небытие  Промежутка,  и
файры,   летящие  впереди  быстро  приближающейся  колонны  всадников,
пронеслись мимо. Земля затряслась от тяжелой рыси скакунов.
  Кавалькада подняла   такую   тучу   пыли,   что  Пьемур  не  смог  с
уверенностью сказать,  сколько же всадников проехало,  но  решил,  что
никак  не меньше дюжины.  Всего дюжина всадников - и с ними целая стая
файров?!
  Пьемура снова охватила злость.  Он,  может,  и не возражал бы, чтобы
этих верховых - по-видимому,  зажиточных холдеров,  если судить по  их
резвым скакунам, - сопровождали файры, если бы предыдущий караван тоже
не имел при себе не одну стаю огненных  ящериц!  Нет,  что-то  тут  не
чисто!  Он  всей душой соглашался с лордом Отерелом:  в Наболе слишком
много файров!
  Мальчик так раскипятился от подобной несправедливости - ведь здешние
холдеры наверняка даже не могут оценить  всех  способностей  маленьких
сородичей  драконов!  -  что  не  сразу  услышал топот приближающегося
стада. Поэтому вопросительный писк Кими напугал его до полусмерти. Она
снова  чирикнула,  на  этот  раз  виновато:  сидя  на верхушке валуна,
маленькая королева разглядывала его быстро вращающимися глазами.
  - Эй! - сказал Сибел, появляясь из-за камня. - Кажется, ты понял мои
слова слишком буквально.
  - Тут у всех - файры!  - вместо приветствия выпалил Пьемур,  который
был слишком зол, чтобы помнить о правилах вежливости.
  - Я уже заметил.
  - Я имел в виду не только  тот  отряд.  -  Пьемур  ткнул  пальцем  в
сторону проскакавшей кавалькады.  - До них проехал караван,  так с ним
было две или даже три больших стаи...
  - Они тебя не заметили? - встревожился Сибел.
  - Файры-то заметили,  но люди не обратили никакого  внимания  на  их
тревогу!
  Тут взгляд Пьемура упал на животных,  которых пригнал  Сибел,  и  он
присвистнул.
  - Что, одобряешь?
  Мимо, полузакрыв  глаза от пыли,  важно прошествовал вожак,  за ним,
уткнувшись  носом  в  хвост  впереди  идущего,  с  закрытыми   глазами
вышагивали остальные.  Всего Пьемур насчитал пять: все откормленные, с
гладкими мохнатыми боками,  они  двигались  ровно,  не  спотыкаясь,  -
значит ноги тоже в порядке.
  - Ты за них неплохо выручишь, - изрек мальчуган.
  - Да уж право,  хотелось бы, - с надлежащим выговором протянул Сибел
и,  обняв Пьемура за плечо, пошел впереди стада. - Держи, - он передал
пареньку обернутую в толстую ткань фляжку.  - Должен быть еще горячим.
Я как раз  заканчивал  завтрак,  когда  Кими  сказала  мне,  что  Лиот
пролетел мимо.
  Пьемур пробормотал слова благодарности,  глотая кла, который приятно
согревал  пустой  желудок.  Вдобавок  Сибел  вручил ему сушеный мясной
колобок - из тех,  что составляют обычный рацион путника,  - и  Пьемур
начал видеть грядущий день в гораздо более радужных тонах.
  Наскоро перекусив,  он по собственной  инициативе  занял  подобающее
ученику место - в конце колонны.  К тому времени,  когда они доберутся
до холда Набол, он будет покрыт пылью с головы до ног.
  Как только они ступили на ярмарочный луг, Пьемур сразу же устремился
к желобу с водой, борясь за место со своими жаждущими подопечными. Он
еще  не  забыл,  как нужно ткнуть их в нос,  чтобы заставить отвернуть
голову.
  - Эй,  парень,  ты бы сперва скотину напоил! - грубовато шуганул его
Сибел, но глаза его смеялись.
  Он подмигнул,  напоминая  Пьемуру,  что  тот  не  должен выходить из
образа.
  - Виноват, мой господин, язык до того пересох, что прямо невмоготу!
  Подошли два паренька с ведрами и стали  терпеливо  дожидаться,  пока
скотина  не  напьется и желоб снова не наполнится ледяной водой с гор.
Пьемур с Сибелом погнали своих  животных  к  загону,  отведенному  для
торговли  скотом.  Там  на  них  налетел  управляющий  холдом,  тощий,
шмыгающий носом человек,  требуя ярмарочный сбор.  Сибел  не  замедлил
усомниться   в   справедливости   взымаемой  платы,  и  они  принялись
ожесточенно торговаться.  Подмастерью удалось скостить цену  на  целую
марку,  так что он не стал спорить, когда управляющий пренебрежительно
махнул в сторону самого тесного стойла в конце ряда.  Пьемур  собрался
было  вмешаться,  но  рука  Сибела  предостерегающе  легла  на  плечо.
Удивленно посмотрев на него, мальчик увидел, как подмастерье незаметно
кивнул в сторону. Пьемур выждал несколько секунд и обернулся - за ними
следом шли  трое.  От  страха  у  паренька  перехватило  дыхание,  но,
присмотревшись, он узнал характерную походку пастухов и понял, что это
вероятные покупатели.
  - Разве  я  тебе  не  говорил,  что скотинка у нас что надо?  - тихо
пробормотал Сибел.
  - Ага, да только ты снова пропьешь всю выручку, а то нет? - ворчливо
откликнулся Пьемур,  и плечи его затряслись от сдерживаемого смеха. Он
ни минуты не сомневался:  Сибел отлично справится с ролью подгулявшего
пастуха. А с пьяного все взятки гладки - он может смело болтать такое,
что трезвому и в голову не придет.
  Животных загнали в стойло, и Пьемур, зажав в кулаке истертую монету,
отправился  добывать корм.  Ему удалось выторговать осьмушку,  которую
он,  как всякий уважаемый себя  ученик,  конечно,  заначил.  Когда  он
вернулся, Сибел уже вовсю торговался с одним из пастухов, остальные тем
временем дотошно  осматривали  животных.  "Где  только  Сибел  откопал
таких,  - дивился Пьемур.  - Глядя на сбитые о камни копыта и мохнатую
шкуру,  каждый  скажет.  их  выращивали  на  горном  пастбище.  Да   и
выкормлены   -  не  придерешься,  после  нынешней-то  зимы,  долгой  и
суровой!" Он присел на корточки  и  стал  слушать  разглагольствования
Сибела.
  Кого-кого, а  арфиста  не  надо  учить  складным  байкам!   Выслушав
цветистый рассказ подмастерья,  Пьемур зауважал его еще больше.  Сибел
сумел внушить слушателям,  что он использовал старый секрет, который в
их  роду  передается  из поколения в поколение:  кормил скотину смесью
травы и сена с особой добавкой из диких  ягод  и  размоченных  в  воде
сушеных плодов.  Еще он пожаловался, что вся семья частенько голодала,
только бы скотинка была  сыта.  Пьемур  проворно  втянул  щеки,  чтобы
выглядеть  потощее.  Он.  заметил,  что  глаза  пастухов  с пониманием
останавливались на его синяках,  желтеющих на скулах и  подбородке,  а
Сибел  знай  себе гундосил о помощниках,  которые битый день лазили по
крутым склонам,  лишь бы запасти побольше сочной травы, которая и дала
такие превосходные результаты.
  Кучка внимательных слушателей  привлекла  к  ним  прохожих,  которые
останавливались поодаль и тоже начинали прислушиваться. Одного Пьемура
никак не мог понять: почему у всех животных, когда-то давно помеченных
клеймом  холда  Руат,  видны  полустертые  вторые  клейма.  Хотя какая
разница - наверняка Сибел уже не впервые использует этот  трюк.  Видно
где-то  в Руате у него есть знакомый фермер,  который держит несколько
голов особой породы специально для Цеха  арфистов.  Постепенно  Пьемур
успокоился и стал с удовольствием слушать россказни Сибела.
  Когда стороны,  наконец,  ударили по  рукам,  солнце  уже  поднялось
высоко  над  горами.  Покупателей  было  трое  -  один  приобрел троих
животных и еще двое - по одному.  И цену они  дали  отличную  -  уж  в
этом-то   Пьемур   разбирался!  Правда,  неизвестно,  покрыла  ли  она
первоначальную стоимость и расходы на содержание...  Сибел,  во  время
заключения сделки сохранявший постный вид,  теперь расплылся в улыбке,
засовывая монеты в висевший на поясе  кошель  и  наблюдая,  как  новые
владельцы уводят его животных.
  - Вот уж не  думал,  что  удастся  столько  выручить,  -  шепнул  он
Пьемуру, - но мой фокус всегда удается!
  - Фокус? Какой фокус?
  - А вот какой,  - тихо проговорил Сибел,  отряхивая пыль с одежды, -
приходишь спозаранку,  весь в пыли, пригоняешь откормленных животных -
вот  на  тебя  сразу  и  налетают,  надеясь,  что  ты вконец отупел от
усталости.
  - А где ты их раздобыл?
  Сибел таинственно ухмыльнулся.
  - Цеховой  секрет!  А  теперь  -  катись  на  все четыре стороны!  -
подмигнув мальчику,  он сильно толкнул его в спину.  -  Поболтайся  по
ярмарке!  -  уже громче добавил он.  - Я сам тебя найду,  когда ты мне
понадобишься.
  "Ярмарка-то - одно название! - решил Пьемур, обойдя немногочисленные
прилавки.  - У пекаря даже пончиков нет!"  Цеха,  по  всей  видимости,
прислали младших подмастерьев.  И все же, какой-никакой, а праздник...
Здесь в Наболе,  они бывают не так уж часто,  даже  когда  в  выходные
Падение  не  ожидается.  Поэтому  местные жители старались получить от
ярмарки как можно больше удовольствия.
  Виноторговец, во  всяком случае,  крутится вовсю,  - заметил Пьемур,
сделав  круг.  Он  примостился  у  края  прилавка,   неторопливо   жуя
припасенный  мясной колобок и стал слушать разговоры.  Со все растущей
досадой и злостью он наблюдал,  как вокруг носятся тучи файров,  -  то
присядут на крышу ларька,  то целыми стаями кружатся в воздухе, прежде
чем опуститься на плечо хозяина или найти  себе  новый  наблюдательный
пункт.  Напрасно Пьемур пытался убедить себя,  что все это - одна и та
же стая.  Он уже давно отметил,  что  большинство  файров  -  зеленые,
только  изредка  попадаются  голубые и коричневые.  Бронзовых он видел
только на плечах самых состоятельных на вид прохожих.  Как  бы  то  ни
было,  а приходится признать:  в холде Набол больше файров, чем даже в
Вейре Бенден в день Запечатления.
  Вдруг его  внимание привлекла одна фраза,  отчетливо прозвучавшая на
фоне приглушенной болтовни у винного прилавка.
  - Я слышал, кое у кого праздник еще впереди!
  Пьемур обернулся,  якобы для того,  чтобы почесать  плечо,  и  сразу
обнаружил  говорящего по хитрому выражению глаз.  Судя по одежде,  это
был кузнец.  Его собеседник,  на рукаве у которого  красовался  значок
рудокопа, согласно закивал.
  - В Наболе с ними даже толком обращаться не  умеют.  Три  так  и  не
вылупились.  Мой  мастер  здорово  расстроился.  Сказал,  что  сегодня
намерен получить три взамен - так же верно,  как  то,  что  его  зовут
Калджан.
  - Надо же...  - кузнец покачал головой,  изображая сочувствие. У нас
тоже  одно  не проклюнулось,  да только шиш нам дали взамен!  Говорят:
"Получили,  что вам причитается,  и будьте  довольны.  Теперь  от  вас
зависит,  чтобы они проклюнулись". Этого, - он кивнул в сторону холда,
явно имея в виду лорда Мерона,  - хлебом не корми, дай только нагадить
ближнему.  - Он презрительно фыркнул, - больше у него никаких радостей
не осталось.
  Оба злорадно расхохотались.
  - Я слыхал,  нам уже недолго о нем тревожиться, - широко ухмыльнулся
кузнец.
  - Скорее бы, а то мочи нет. Увидимся на танцах?
  - Уже уходишь? Что так быстро?
  - Пропустил стаканчик, и хватит. Пора возвращаться.
  Разочарование на  лице рудокопа подсказало Пьемуру,  что кузнец ушел
не просто так.  Наверняка побежал докладывать мастеру о яйцах, которые
ожидают своих владельцев в холде. Пьемур решил задержаться.
  Значит, яйца раздают  направо  и  налево,  но...  яйца,  которые  не
проклевываются,  потому  что с ними не умеют обращаться.  Разве что...
Пьемуру пришел на память рассказ Менолли о кладках  огненной  ящерицы.
Зеленые  тоже  откладывают  яйца,  если  во  время  брачного полета их
оплодотворит голубой или коричневый,  а иной раз даже бронзовый самец.
Но зеленые отчаянно глупы:  отложат кладку - не больше десяти яиц, так
говорила Менолли,  - и оставят на берегу, только чуть присыпав сверху,
так   что   они   чаще   всего   становятся  добычей  диких  птиц  или
змей-песчанок.  Очень немногие из  яиц  зеленой  ящерицы  доживают  до
рождения.  И  это,  как подчеркнула Менолли,  только к лучшему:  иначе
маленькие зеленые файры заполонили бы весь Перн.
  "Интересно, -  размышлял Пьемур,  - кто-нибудь в Наболе подозревает,
что их надувают и  так  щедро  раздаваемые  яйца  принадлежат  зеленым
файрам?"  Но  тут он понял,  что потерял из вида кузнеца и,  проклиная
себя за невнимательность,  пустился на поиски,  с ленивым видом обходя
прилавки.  Кузнеца  он  обнаружил,  когда  тот  горячо  внушал  что-то
человеку с эмблемой кузнечного  цеха  на  рукаве.  Когда  он  взмахнул
рукой,  что-то  возражая,  Пьемур заметил,  как на шее у него блеснула
цепь,  знак отличия мастера.  Когда оба неожиданно повернулись  в  его
сторону,  Пьемур  успел  нырнуть  за  прилавок.  Продолжая беседовать,
кузнецы направить к холду;  Пьемур двинулся следом,  заглядывая в лица
прохожих,  в надежде встретить Сибела и сообщить ему услышанное. Может
быть, Сибел захочет выяснить, что к чему...
  Когда кузнецы  миновали  ярмарочный  луг и повернули к холду,  перед
Пьемуром встал  вопрос:  остановиться  или  обнаружить  себя.  Кузнецы
быстрым  шагом  двинулись вверх по въездной дороге,  ведущей к главным
воротам холда.  Там их остановил стражник: после краткого разговора он
вызвал  кого-то  из караульной будки и отправил в холд с поручением от
мастера кузнецов.
  Как только посыльный ушел,  из холда вышли двое мужчин, закутанных в
плащи, хотя воздух уже хорошо прогрелся. Что-то в их повадке привлекло
внимание  Пьемура:  уж больно важно они вышагивали,  будто несли себя,
стражникам кивнули небрежно,  держались настороженно, а главное, очень
старались  ни  с  кем  не  сталкиваться.  Вот  они  свернули в сторону
ярмарочного  луга,  Пьемур  продолжал  наблюдать.   Когда   незнакомцы
поравнялись  с  ним,  он  увидел  их сбоку и понял:  каждый прячет под
плащом,  крепко прижимая к груди,  какой-то небольшой предмет.  И тут,
сопоставив  их  повадки,  выражения  лиц  и  очертания  фигур,  Пьемур
подумал:  "А ведь горшочек с яйцом тоже совсем невелик!" Его подмывало
последовать   за  незнакомцами,  чтобы  проверить  правильность  своих
подозрений,  но не хотелось уходить с ярмарки, пока мастер кузнецов не
получит ответа на послание.
  Тем временем к стражникам  подошла  целая  группа  мужчин,  по  виду
холдеров, и их незамедлительно впустили, что вызвало бурное возмущение
кузнеца. Потом подъехали три повозки - тяжело нагруженные, если судить
по усилиям животных,  с трудом одолевших подъем,  - и мастеру пришлось
посторониться.  Стражник махнул рукой,  направляя повозки  в  кухонный
двор.  Последняя  телега  зацепилась  колесом  за  парапет,  и возница
обрушил палку на бока животного.
  - Колесо  застряло!  -  крикнул  Пьемур:  его  всегда бесило,  когда
скотину били ни за что.
  Он подскочил,  чтобы  помочь  вознице,  который  осаживал  животное,
отвернув его голову влево.  Паренек подставил плечо под задник повозки
и подтолкнул ее в нужном направлении. Он попытался заглянуть под чехол
- интересно,  что же везут  в  холд  в  праздничный  день,  когда  вся
торговля  сосредоточена  на  ярмарочном  лугу?  - но не успел.  Телега
въехала на ровное место и сразу же резко рванулась вперед.
  Пьемур незаметно  прошмыгнул  мимо  стражников,  которые  спорили  с
мастером  кузнецов,  не  обращая  внимания  на  проезжающие   повозки.
Пригнувшись за бортом телеги,  чтобы его невзначай не заметил возница,
паренек благополу