я, как она  похожа  на  Луччу,  чтобы
сделать ее лицо чуть моложе.
   Когда она пожелала изменить ворот своего платья он сымпровизировал  и
изобразил такой же, какой видел на одном из древних портретов: кружевную
пену, скрывшую отвисшую кожу шеи. То есть шею-то он не рисовал,  но  сам
воротник в целом смягчил облик леди Битранской.
   С Чокином повезло меньше. Он просто не способен был сидеть смирно. То
постукивал пальцами, то болтал ногой, то чесал щеку о плечо и  в  нужной
позе усидеть просто не мог.
   Иантайн почти отчаялся закончить портрет и покинуть это жуткое  место
до следующей пурги. Молодой  портретист  начал  подозревать,  что  Чокин
нарочно затягивает процесс и если и  ухитряется  посидеть  спокойно,  то
лишь в надежде потянуть еще немного и выманить обратно часть заплаченных
денег.
   Чокин  даже  приглашал  его  в  комнаты  для  игры,  самые  теплые  и
изысканные  комнаты  холда,  но  Иантайн  под  тем  или  иным  предлогом
отговаривался.
   - Сидите смирно, лорд Чокин, я работаю над вашими глазами, и, если вы
не перестанете ими стрелять, я не смогу нарисовать вас  как  следует,  -
сказал Иантайн куда резче, чем прежде.
   - Прошу прощения, - сказал Чокин, почти сердито дергая плечами.
   - Лорд Чокин, если вы не хотите,  чтобы  я  нарисовал  вас  с  косыми
глазами, то ПОСИДИТЕ СПОКОЙНО ПЯТЬ МИНУТ! Очень вас прошу.
   Наверное, Чокина все же проняло, и он не  просто  застыл,  но  просто
пожирал взглядом портретиста. И не пять минут, а куда дольше.
   Как можно быстрее Иантайн закончил тонкую работу над глазами. Он чуть
раздвинул их и убрал отеки. Сделал жирное лицо менее  свинским  и  убрал
лишнюю плоть с картофельного носа, заодно выпрямив его. Он сделал  плечи
чуть пошире и немного приподнял, чтобы придать лорду на  портрете  более
атлетический  вид,  затемнил  волосы.  Потом  со   злорадством   выписал
блестящие кольца, усыпанные драгоценными камнями. Они на  портрете  были
видны в первую очередь. Он чувствовал, что лорду Чокину это  понравится.
Казалось, что у него колец больше, чем дней в году.
   - Готово! - воскликнул он, опуская кисть и отодвигаясь  от  портрета,
довольный тем, что сделал в данных условиях  почти  невозможное.  Работа
заслужит  "удовлетворительной"  оценки  и  позволит  ему  покинуть  этот
мерзкий холд.
   - Почти вовремя, - ответил Чокин, слез с кресла и пошел посмотреть на
результат.
   Иантайн наблюдал  за  его  лицом  и,  прежде  чем  Чокин  натянул  на
физиономию   обычное   мрачное   выражение,   успел   заметить   вспышку
удовольствия. Чокин наклонился поближе, словно считал мазки, которых  не
было: Иантайн слишком гордился своей техникой, чтобы  оставить  на  виду
хоть один мазок.
   - Только смотрите, но не трогайте. Он еще не высох, -  быстро  сказал
Иантайн и перехватил руку Чокина.
   Чокин фыркнул, пожал плечами, чтобы поправить камзол. Он  делал  вид,
что никак не  может  решить,  но  то,  как  он  смотрел  на  собственное
изображение, свидетельствовало, что лорд наконец-то доволен.
   - Ну? Портрет вас удовлетворяет? - спросил Иантайн, более неспособный
ждать.
   - Неплохо, неплохо,  но...  -  Чокин  снова  попробовал  было  ткнуть
портрет пальцем.
   -  Вы  смажете  краску,  лорд  Чокин,  -  сказал   Иантайн,   страшно
испугавшись, что придется потратить еще  один  сеанс  на  восстановление
портрета.
   - Вы грубы, рисовальщик.
   - Мой титул - художник, лорд Чокин, и извольте сказать, удовлетворяет
вас портрет или нет.
   Чокин бросил на него быстрый нервный взгляд. Щека у него задергалась.
Даже лорд Битранский понимал когда не следует перегибать палку.
   - Неплохо...
   - Лорд Чокин. Вы удовлетворены? - Иантайн вложил в  свой  вопрос  всю
долго сдерживаемую ярость.
   Чокин дернул плечом, скривился в нерешительности и  торопливо  принял
более пристойный вид - как на портрете.
   - Да, думаю, я удовлетворен.
   - Тогда, - Иантайн крепко взял лорда за локоть и повел его к двери, -
идемте к вам в кабинет и подпишем контракт.
   - Но, понимаете...
   - Вы удовлетворены. Стало быть, я выполнил  условия  контракта  и  вы
можете теперь расплатиться со мной за миниатюры, - сказал Иантайн,  ведя
Чокина по коридору к его кабинету.  Он  нетерпеливо  притоптывал  ногой,
пока Чокин вынимал ключи из внутреннего кармана и отворял дверь.
   Очаг в кабинете горел так жарко, что лоб у Иантайна сразу же покрылся
потом. Повинуясь резкому жесту Чокина, он отвернулся, пока тот  рылся  в
сейфе.  Он  с  бесконечным  облегчением   услышал   металлический   звук
открываемого замка и наступившую  потом  тишину.  Щелкнула,  закрываясь,
дверца.
   - Вот ваши деньги, - сухо сказал Чокин.
   Иантайн пересчитал. Шестнадцать марок. Фермерские  марки,  но  сойдут
для Бендена, где к фермерским маркам относились вполне уважительно.
   - Контракты?
   Чокин смотрел зло, но открыл ящик стола,  достал  документы  и  почти
швырнул их Иантайну. Тот расписался и вернул их Чокину. Когда тот сделал
вид, что ищет перо среди хлама на столе, Иантайн протянул ему свое.
   Чокин нацарапал свое имя.
   - Поставьте дату, - добавил Иантайн, не желая претензий  в  последний
момент.
   - Многого хочешь, рисовальщик.
   - Художник, лорд Чокин, - ответил Иантайн, холодно  улыбнулся  ему  и
пошел к выходу. У дверей он еще раз обернулся. -  И  не  прикасайтесь  к
портрету в течение сорока восьми часов. Я не стану возвращаться, если вы
его смажете. Когда я покидал комнату, он был удовлетворителен.  Вот  так
его и храните.
   Иантайн задержался, только  чтобы  забрать  свои  кисти,  но  остатки
самодельных красок оставил. Прошлой ночью, надеясь уехать,  он  упаковал
все свои пожитки. Сейчас, перескакивая через две ступеньки, он вбежал  в
комнату, быстро собрал кисти, сунул подписанный контракт в мешок,  надел
куртку, скатал свой меховой спальник, схватил оба свертка в одну руку  и
сбежал вниз по лестнице. Тут он столкнулся с Чокином, который поднимался
навстречу.
   - Вы не можете сейчас уйти, - заявил Чокин, схватив его за руку. - Вы
должны подождать, пока моя жена не увидит и не одобрит мой портрет.
   - Нет, не должен, - сказал Иантайн, вырываясь. Чокин не успел и слова
сказать, а художник уже бежал по дорожке между грязными сугробами.  Если
ему придется ночевать в метель посреди дороги,  все  равно  он  будет  в
большей безопасности, чем если еще хоть на час задержится в Битра-холде.
   К счастью, он нашел  ночлег  и  убежище  в  маленьком  холде  лесника
поодаль от главного холда.

Глава 6
Телгар-Вейр, холд Форт

   - Угадай, что я нашел? - крикнул П'теро, подталкивая своего гостя  ко
входу в кухонную пещеру. - Тиша, он чуть  не  в  ледышку  превратился  и
оголодал до ужаса, - добавил молодой  синий  всадник,  подтащив  кого-то
закутанного в мех к ближайшему очагу и толкнув его  к  стулу.  Мешки  он
положил на стол. - Кла, во имя любви к драконятам...
   К ним  бегом  бросились  две  женщины  -  одна  с  кла,  а  другая  с
наполненной второпях миской супа. Тиша широкими шагами пересекла пещеру,
желая узнать, что тут стряслось и кого и откуда притащил П'теро.
   - Не должен человек в такую погоду выходить на улицу, - сказала  она,
подойдя к столу и хватая несчастного за руку, чтобы прощупать  пульс.  -
Едва не замерз, бедняга.
   Тиша размотала мех, в который кутался спасенный парень, и дала  чашку
ему  в  руки.  Он  не  сразу  начал  пить,  сначала  повертел  чашку   в
покрасневших пальцах и долго дул на напиток. Его то  и  дело  бросало  в
дрожь.
   - Я заметил на снегу "SOS". Ему повезло, что солнце стояло невысоко и
можно было видеть тени, иначе я никогда бы не нашел его,  -  рассказывал
П'теро, явно довольный собой. - Я подобрал его близ Битра-холда...
   - Бедняга, - промолвила Тиша.
   - О, тут ты совершенно права, - с насмешливой  горячностью  подхватил
П'теро, -  и  возвращаться  туда  он  не  хотел.  Хотя  он  мне  не  все
рассказал... - П'теро плюхнулся в кресло, и кто-то принес ему чашку кла.
- Он вырвался из лап Чокина целым и  невредимым,  -  недобро  усмехнулся
П'теро, - и прожил три ночи в  холде  битранского  лесника  на  половине
чашки старой овсяной крупы...
   Пока П'теро рассказывал,  Тиша  велела  принести  бутылки  с  горячей
водой, нагретые одеяла и, повнимательнее посмотрев на пальцы спасенного,
добавила к списку холодилку и мазь от обморожений.
   - Не думаю, что они отморожены, - она отцепила его руку  от  чашки  с
кла, расправила пальцы и стала легонько пощипывать их  кончики.  -  Нет,
все в порядке.
   - Спасибо, спасибо, - сказал несчастный,  снова  хватаясь  за  теплую
чашку. - Я так замерз, вытаптывая на снегу сигнал о помощи!
   - На улице, по такой погоде, да без рукавиц! - хлопотала Тиша.
   - Когда я покинул цех Домэза и отправился в Битру.  была  всего  лишь
осень, - прохрипел он.
   - Осень? - отозвалась Тиша. От удивления у нее глаза на лоб  полезли.
- Так сколько же ты проторчал в Битра-холде?
   - Семь недель, будь они прокляты! - с отвращением ответил  спасенный,
словно выплюнул эти  слова.  -  Я-то  рассчитывал  в  худшем  случае  на
неделю...
   Тиша рассмеялась, колыхаясь всем своим большим телом.
   - Что за черт тебя понес в Битру? Ты ведь художник? - добавила она.
   - Откуда вы знаете? - с удивлением посмотрел на нее несчастный.
   - У тебя до сих пор краска под ногтями... Иантайн посмотрел  на  свои
руки, и его красное от холода лицо покраснело еще сильнее.
   - Я не задержался, даже чтобы вымыться, - сказал он.
   - Да уж, если припомнить, сколько Чокин дерет за такую  роскошь,  как
мыло, - снова хохотнула она.
   Вернулась женщина, неся все, за чем посылала Тиша. Пока они  помогали
парню согреться, он все цеплялся за кружку с кла. Потом  -  за  миску  с
супом. Его спальный мех  отнесли  к  очагу  просушиться.  С  него  сняли
башмаки и проверили ноги, не обморозил ли, но тут ему тоже повезло,  так
что ноги просто обмазали мазью и завернули в теплые полотенца, а  самого
его закутали в нагретые одеяла. Той же мазью ему намазали лицо и руки, а
уж потом позволили закончить трапезу.
   - Теперь назови свое имя и скажи, кому  нам  сообщить,  что  мы  тебя
нашли? - спросила Тиша, когда беднягу оставили в покое.
   - Меня зовут  Иантайн,  -  сказал  он  и,  чуть  покривившись,  гордо
добавил:
   - Я портретист из цеха Домэза.  Я  заключил  контракт  с  Чокином  на
изготовление миниатюрных портретов его детей...
   - Первая твоя ошибка, - хохотнула Тиша. Иантайн вспыхнул.
   - Вы правы. Но мне нужны были деньги.
   - А ты хоть монетку получил? - лукаво блестя глазами, спросил П'теро.
   -  О,  да!  -  с  такой  горячностью   ответил   Иантайн,   что   все
расхохотались. - Но мне пришлось оставить одну восьмую марки у лесника в
холде. У него самого мало что было, но он все же поделился со мной.
   - Явно не за так.
   Иантайн на мгновение задумался.
   - Мне повезло, что я нашел убежище, в котором мог переждать буран.  И
он поделился со мной... - Он вздрогнул и уныло вздохнул. - Как бы то  ни
было, именно он предложил сделать знак на снегу, чтобы привлечь внимание
всадника. Мне повезло, что меня заметили, - он благодарно кивнул П'теро.
   - Да ладно, - весело отмахнулся синий всадник. -  Я  рад,  что  успел
прийти на помощь. - Он перегнулся через стол к Тише. - Наутро он  замерз
бы насмерть.
   - Ты долго ждал?
   - Два дня после бурана,  но  ночевал  я  у  старого  Фендлера.  Когда
проголодаешься, так и пещерная змея сойдет, - добавил Иантайн. Когда  же
в последний раз он ел что-то пристойное?
   - Ах, бедняжка,  -  сказала  Тиша  и  приказала  немедленно  принести
двойную порцию жаркого, хлеба и сладкого, а еще фруктов из Исты.
   Когда Иантайн закончил есть, он ощутил, что  наверстал  упущенное  за
все четыре дня. Руки и ноги покалывало, несмотря на  холодилку  и  мазь.
Когда он встал, чтобы выйти в туалет, его так шатнуло, что он вцепился в
спинку кресла.
   - Осторожно, парень. Набить живот - лишь  половина  дела,  -  сказала
Тиша, бросившись ему на помощь куда живее, чем можно было  ждать,  глядя
на ее тучное тело. Она знаком велела П'теро подать ему руку.
   - Мне бы... - начал было Иантайн.
   - А, так это в сторону спальных пещер, - сказала Тиша  и  завела  его
руку себе на плечо. Она не уступала ему ростом.
   П'теро подхватил багаж, и они повели парня в туалет. А потом  уложили
в постель в свободной комнате Тиша еще раз осмотрела его ноги,  еще  раз
смазала холодилкой и на цыпочках вышла прочь. Иантайн проверил, на месте
ли мешки - и драгоценная плата за работу, - и глубоко заснул.
   Пока он спал, о нем  сообщили  в  цех  Домэза,  холд  и  Бенден-Вейр,
поскольку номинально Иантайн принадлежал к Бенден-холду.  Хотя  обошлось
без увечий, М'шалл признал,  что  налицо  еще  один  факт  недопустимого
поведения Чокина. Ирена составила объемистый  список  злоупотреблений  и
нарушений в сделках, совершенных  Чокином,  -  как  правило,  с  людьми,
которые никакие могли противостоять произволу лорда.  В  Битре  не  было
суда, в котором можно  было  бы  уладить  разногласия,  как  не  было  и
беспристрастных судей.
   Крупные торговцы обходили Битру стороной, прекрасно  осведомленные  о
множестве нечестных сделок, заключенных с тех пор,  как  пятнадцать  лет
назад Чокин принял власть в  Битре.  Немногочисленные  мелкие  торговцы,
заходившие в Битру, предпочитали больше туда не возвращаться.
   Поскольку Общее Собрание готовилось сместить Чокина, М'шалл  разослал
всадников по всем малым холдам, чтобы узнать, оповестил  ли  Чокин,  как
положено, своих холдеров о неизбежности  Прохождения.  Оказалось,  никто
ничего не знал, хотя Чокин увеличил десятину с каждого дыма. То, как  он
собирал эту десятину,  позволяло  предположить,  что  он  просто  кладет
лишнее себе в  карман,  а  не  запасает  для  холда.  Людям,  живущим  в
отдаленных уголках, будет трудно запастись даже самым необходимым.
   Словом,  Чокин  самым  возмутительным  образом  постоянно  манкировал
своими обязанностями лорда-холдера.
   Когда Поулин прочел отчет  М'шалла,  он  спросил,  будут  ли  холдеры
Чокина свидетельствовать против него. М'шаллу пришлось указать в отчете,
что при осмотре малых холдов было  обнаружено  чудовищное  пренебрежение
исполнением гражданского долга. Чокин так запугал своих людей, что никто
не посмеет его обвинять - особенно перед самым Прохождением, - поскольку
у него все еще остается право вышвырнуть несогласных из их холдов.
   - Они переменят мнение, как только начнется Первое Падение, - заметил
К'вин Зулайе.
   - Тогда будет слишком поздно готовиться.
   К'вин пожал плечами.
   - Это не наша забота, чему я очень рад. Хотя бы Иантайна спасли.
   Зулайя криво усмехнулась.
   - Бедняга. Начать профессиональную карьеру в Битре! Не лучшее место.
   - Может, ему больше не на что было надеяться? - спросил К'вин.
   - Только не  выпускнику  цеха  Домэза,  -  едко  ответила  Зулайя.  -
Интересно, сколько понадобится времени, чтобы у него руки выздоровели?
   - Думаешь о новом портрете? - с улыбкой спросил К'вин.
   - Ну, ведь он потерял восьмушку  из  той  суммы,  что  ему  нужна,  -
ответила она.
   К'вин посмотрел на нее, широко раскрыв глаза.
   - Но ты же...
   - Конечно, - сказала она с металлом в голосе. - Ему нужны собственные
деньги. Я восхищаюсь человеком, который выдержал семь недель в Битре.  А
Иантайн - честный парень, ведь он хочет выплатить пошлину за родителей.
   - Когда будешь ему позировать, надень то красное платье, в котором ты
была на Рождении, - сказал К'вин. Затем поскреб подбородок. - Знаешь ли,
а ведь я тоже могу попросить его написать мой портрет.
   Зулайя одарила его долгим взглядом.
   - Мальчику может показаться, что из Телгар-Вейра вырваться не  легче,
чем из Битра-холда.
   - Но зато с куда более толстым кошельком  и  без  всяких  вычетов  за
проживание...
   - И сколько угодно мыла,  горячей  воды  и  хорошей  еды,  -  сказала
Зулайя. - Тиша говорит, его надо подкормить. Он прямо кожа да кости.
   Иантайн проснулся от пения. Сначала он не мог понять, где  находится.
Ведь в Битра-холде никто никогда не пел! И еще ему было тепло. В воздухе
витал аромат хорошей еды. Он сел. Руки, ноги и лицо  были  жесткими,  но
жжения уже не ощущалось. И он был голоден как волк.
   Занавесь ниши отдернулась, и из-за нее высунулась мальчишечья голова.
   - Вы проснулись, художник Иантайн? - спросил парнишка.
   - Да. - Иантайн огляделся. Кто-то его раздел, а одежду  унес.  Рядом,
на стуле, было сложено белье.
   - Если вам одеться надо, я принесу,  -  сказал  мальчик,  еще  глубже
проникая за занавесь. - Тиша  приготовила  свежую.  -  Он  сморщил  свой
короткий носик. - Ваша-то больно вонючая была, так она сказала.
   Иантайн хихикнул.
   - Наверняка. У меня все мыло вышло еще три недели назад.
   - Вы в Битре были. Они  там  за  все  деньги  дерут.  -  Мальчишка  с
отвращением развел руками. - Я Леополь, - добавил он. Затем взял  мягкие
шлепанцы. - Тиша сказала, что  пока  вам  лучше  поносить  их,  а  не  в
башмаках ходить. И сначала надо еще мазью... -  Он  показал  на  горшок,
закрытый крышкой. - Кстати, обед готов. - Леополь облизнулся.
   - А тебе,  стало  быть,  придется  ждать  своего  обеда,  пока  я  не
оденусь?
   Леополь серьезно кивнул, затем усмехнулся.
   - Да мне все равно. Поскольку я жду, мне больше достанется.
   - А что, в этом Вейре с едой туговато?  -  шутливо  спросил  Иантайн,
начиная одеваться в чистое. Странно,  как  много  значат  порой  простые
вещи, вроде чистого белья.
   Леополь помог  ему  смазать  ноги  мазью.  Они  еще  пока  болезненно
отзывались на прикосновение. Даже от мази начиналось жжение. К  счастью,
холодилка, или что там еще, смягчала зуд и боль.
   Когда он еще раз сходил в туалет и осторожно вымыл лицо и руки, они с
Леополем пошли в нижние пещеры, где готовилась вечерняя еда.
   Паренек подвел его  к  боковому  столу  на  двоих  у  очага.  Тут  же
появились повара, щедро наполнили тарелки, налили горячего вина Иантайну
и кла Леополю.
   - Ешьте, художник, - сказал повар, с довольным  видом  наблюдая,  как
Иантайн набросился на жареное мясо. - А потом предводители Вейра  желают
поговорить с вами, если вы не слишком устали.
   Иантайн пробормотал слова благодарности и снова принялся за  еду.  Он
съел бы и добавку, но желудок взбунтовался - наверное, сказалось слишком
большое  количество  хорошей  еды  после  нескольких  дней,  проведенных
впроголодь. Леополь принес ему побольше сладкого, но он не  смог  съесть
все, поскольку у него все  еще  болело  горло.  Он  бы  с  удовольствием
вернулся в постель но увидел,  что  предводители  Вейра  направляются  к
нему. Леополь  тихонечко  смылся,  ободряюще  улыбнувшись  на  прощание.
Иантайн попытался встать, но пошатнулся и снова плюхнулся в кресло.
   - Мы тут не особенно носимся с церемониями, - сказала Зулайя,  жестом
разрешив ему сидеть.
   К'вин придвинул для нее кресло, принес  бурдюк  с  вином  и  наполнил
стаканы. Иантайн из вежливости попробовал -  это  было  хорошее  молодое
вино, - но пить не смог.
   - Мы послали сообщение о том, что спасли тебя, и получили уведомление
о получении, - сказал К'вин, усмехнувшись на слове  "спасли".  -  Мастер
Домэз уже начал беспокоиться, так что мы  сэкономили  ему  посланника  в
Битру.
   - Большое вам спасибо, Зулайя, К'вин, - сказал Иантайн, радуясь тому,
что в курс обучения у Домэза входили имена глав всех  Вейров,  холдов  и
цехов. - Я очень благодарен П'теро за спасение.
   Зулайя усмехнулась.
   - Он теперь будет хвастаться  до  конца  года.  Зато  мы  лишний  раз
убедились, что патрулирование нельзя прекращать даже во время Интервала.
   - А вы знаете, - взорвался Иантайн, - что лорд Чокин  не  верит,  что
будет Прохождение?
   - Конечно, - просто ответил К'вин. -  Ему  это  неудобно.  Бриджли  и
М'шалл хотели бы выслушать твой полный отчет, раз уж ты сюда попал.
   - А разве  с  ним  что-нибудь  можно  сделать?