му решать все вопросы, касающиеся установки лагеря, охоты или распределения обязанностей, Грож был выносливым путником и хорошим товарищем. Всем прочим песням он предпочитал неприличные, но Робинтон отнесся к этому с пониманием. Почему бы не порадовать спутника - особенно если они останавливались ночевать в каком-нибудь холде, население которого было сплошь мужским, у горняков, скотоводов или лесорубов. Грож даже иногда подыгрывал Робинтону на дудочке, если мелодия была несложной.
     По пути Грожу предстояло выполнить небольшое поручение отца. У одного из холдеров лорда Грогеллана, проживавшего в горах, возникли какие-то трения с соседом, обитающим уже во владениях Тиллека, а не Форта. Грожу надлежало разобраться с их распрей, тянувшейся уже несколько Оборотов.
     - Я по горло сыт жалобами этого холдера, и письменными, и теми, которые он на меня вываливает во время Встреч! - сказал лорд Грогеллан. - Я писал по этому поводу Мелонгелю. Ему это все надоело не меньше моего. С помощью подмастерья Робинтона ты уж как-нибудь сумеешь решить их проблему. Насколько я понимаю, заварилось все из-за общей стены. Устроили, понимаешь, из кучки земли целую гору неприятностей.
     Спускаясь по северному склону, Грож и Робинтон увидели две довольно большие хижины. Холдер, проживавший на землях Форта, был пастухом, а тиллекский холдер - лесничим. Хижины разделяло расстояние, равное нескольким длинам дракона. Неподалеку виднелась обрушившаяся каменная стена протяженностью в пять-шесть длин дракона; она разделяла пастбище и лес. Похоже было, что какая-то буря повалила несколько деревьев, которые рухнули на стену и серьезно повредили ее. А еще путники увидели, как несколько человек с гневными воплями выгнали из лесу нескольких лохматых животных; трое мужчин, ожидающих на пастбище, тоже подняли крик. Погонщики, не обращая на это внимания, от души охаживали животных палками.
     - Почини эту проклятую стену, Сачо, или я прикончу следующую тварь, которая заберется в мои посадки!
     Эта громогласная угроза помогла двум путникам уразуметь, что здесь происходит.
     - Угораздило же нас прибыть в разгар очередной стычки! - скривившись, сказал Робинтону Грож. - А, ладно! Все равно что-то с этим делать нужно!
     Они рассчитывали, что доберутся на место засветло и смогут быстренько оценить состояние дел. Но вышло так, что им пришлось перейти к разбирательству незамедлительно.
     - У стены две стороны, - заметил Робинтон и улыбнулся.
     - Доброго вам вечера! - окликнул спорящих Грож.
     Погонщик остановился рядом с грудой камней и, заслонив глаза от вечернего солнца, принялся разглядывать прибывших. Холдер вскинул сучковатый посох, а его сыновья - судя по лицам, никем иным они быть не могли - встали в борцовскую стойку.
     - Это - Грож из Форт-холда. А я - подмастерье Робинтон из цеха арфистов, - сообщил Робинтон.
     Старшие спорщики переглянулись.
     - Опять ты, Сачо, нажаловался лорду Грогеллану?- воскликнул лесник и злобно улыбнулся. - Добро пожаловать, холдер и арфист. Вам следует переночевать у меня и моих домочадцев, - он указал на сыновей.
     - Мы с радостью примем ваше предложение, - любезно отозвался Робинтон.
     Он уже подъехал к стене достаточно близко, чтобы остановить своего скакуна и соскользнуть с седла. Робинтон был выше всех присутствующих и намеревался использовать это преимущество.
     Грож тоже спешился и уверенно встал радом с Робинтоном.
     - Мой отец, лорд Грогеллан, желает окончания этой распри. Он прислал меня и подмастерье Робинтона, дабы увериться, что на этот раз дело будет завершено.
     Его слова породили немедленный отклик: обе заинтересованные стороны тут же принялись сыпать взаимными обвинениями. Тортоле утверждал, что стена упала на сторону Сачо, а значит, он и должен ее чинить. Сачо же кричал, что, если бы у Тортоле хватило ума не обрушить деревья прямо на стену, ничего бы и не произошло. Робинтон отметил, что выкорчеванные пни этих самых деревьев успели зарасти мхом: судя по всему, произошло сие печальное событие много Оборотов назад. Еще он отметил, что лесонасаждения сильно пострадали от бури - на склоне образовалась настоящая просека, - и что луга, находящиеся в ведении пастуха, расчищены и содержатся в порядке. Но вот почему две семьи, проживающие в таком глухом уголке, давным-давно не объединились и не восстановили стену, было неясно.
     - Довольно! - рявкнул Грож.
     - Вполне довольно, - произнес Робинтон во внезапно наступившей тишине. - У стены, друзья мои, две стороны.
     Ответом ему были недоуменные взгляды. Младшие холдеры начали перешептываться.
     - Конечно, две - сколько ж еще? - нахмурившись, отозвался Сачо.
     - Ваша сторона и их сторона, - терпеливо пояснил Робинтон. - Вы построите свою сторону, а они - свою.
     Сачо и Тортоле уставились на арфиста, вытаращив глаза. Смешливый Грож умудрился притвориться, будто его разобрал кашель.
     - Стена - она ведь была не в один камень толщиной, верно? - продолжал Робинтон, строго глядя на присутствующих. Он успел рассмотреть, что стена была в свое время достаточно широкой и высокой, чтобы животные, даже заинтересовавшись пышной травой на просеке, не могли через нее перепрыгнуть.
     Сачо покачал головой.
     - Эта стена стояла тут еще с тех самых пор, как был построен мой холд.
     - Мой - ты хотел сказать!
     - Неудивительно тогда, что она рухнула. С течением Оборотов раствор портится и начинает крошиться, - сказал Робинтон. - Но это не отменяет того факта, что у стены две стороны. Ты, - он взглянул на Тортоле и указал на обрушившуюся стену, - построишь свою сторону, так, чтобы она соприкасалась со стороной Сачо. - Затем он повернулся к пастуху. - А ты построишь свою сторону, вплотную к стороне Тортоле. А место соединения будете скреплять цементирующим раствором.
     - И начнете вы ее строить завтра же утром, а мы за этим проследим, - сказал Грож.
     - Но у нас полно других дел! - оскорбленно воскликнул Тортоле.
     - Мне надо за стадом смотреть! - одновременно с ним возопил Сачо.
     - Насколько я успел заметить, у каждого из вас по два сына, - прервал их жалобы Робинтон. - Крепкие парни. А камней у вас полно. Мне любопытно, кто из вас, если вы будете работать по трое, закончит свою сторону первым.
     - Ну, я с сыновьями...
     - Я с сыновьями...
     Тортоле и Сачо гневно уставились друг на дружку.
     - Вот завтра мы это и выясним - идет? - опять вмешался Робинтон, стараясь говорить как можно более дружелюбно, и улыбнулся.
     - Вы переночуете у нас, - сказал Сачо, ткнув себя пальцем в грудь.
     - Нет, они будут ночевать в приличном доме!.. - тут же откликнулся Тортоле.
     - Тихо!
     Хорошо поставленный голос Робинтона перекрыл их перепалку и заставил холдеров умолкнуть.
     - Поскольку Грож - из Форт-холда, он останется в гостях у своего холдера. Я же не связан ни с Фортом, ни с Тиллеком, а потому переночую у Тортоле. Если же сегодня вечером кто-нибудь захочет послушать песни, я сяду вот у этого столба, - Робинтон указал на уцелевший столб (вероятно, некогда он служил стойкой ворот, соединявших два холда), - и буду петь для обеих семей. Я - арфист, а арфист обязан быть беспристрастным.
     А затем, прежде чем пораженные холдеры успели возобновить спор, Робинтон развернул своего скакуна и двинулся вдоль развалин, выискивая местечко поуже, где скакун смог бы преодолеть препятствие.
     - Можно ли будет перед ужином вымыться? - спросил Робинтон у Тортоле, остановившись рядом с ним.
     Грож тем временем повел Сачо к его хижине; из ее дверей уже высыпало несколько человек. Грож принялся сыпать шутками, и, насколько мог слышать Робинтон, местные жители охотно смеялись.
     - Я надеюсь, мы не доставим вам слишком больших хлопот. Припасы у нас свои, - сказал Робинтон. - Вот, кстати, прекрасный, жирный цеппи - я сам его добыл сегодня утром.
     И он хлопнул по тушке, притороченной к седлу.
     - А как ты его добыл? - спросил один из сыновей Тортоле, глядя на обезглавленного хищника.
     - Броском ножа, - с безразличным видом пояснил Робинтон.
     Полезно, если эти люди решат, что он хорошо владеет оружием. Тот бросок ему действительно удался, но вряд ли стоило пытаться повторить его при жителях глухомани. Тортоле был мужчиной крупным. Сыновья его, несмотря на молодость, тоже отличались основательностью. Пастухи, судя по виду, были способны постоять за себя и все же старались держаться на некотором расстоянии от малознакомого человека. Робинтона это позабавило.
     - Так ты говоришь, ты арфист? - удивленно спросил молодой пастух.
     - Да, но мне приходится время от времени путешествовать в одиночку, - сказал Робинтон. В этот момент они как раз добрались до хижины. Робинтон любезно поприветствовал трех вышедших навстречу женщин. Те засмущались. - А в дороге без охоты не обойдешься.
     Он почтительно поклонился старшей женщине, облаченной в кожаные брюки и рубаху. Появление незнакомца привело ее в замешательство.
     - Я попросил у вашего супруга приюта на эту ночь. И готов добавить вот это к ужину.
     Робинтон вручил женщине тушку цеппи и снова поклонился.
     Женщина несколько раз открыла и закрыла рот, но так и не произнесла ни слова.
     Другая женщина, помладше, забрала зверя, осмотрела со знанием дела и улыбнулась.
     - Молодой и свежий. Спасибо, арфист.
     Она ткнула локтем в бок свою товарку; та была настолько потрясена, что вообще никак не отреагировала на улыбку Робинтона.
     - Его надо будет приготовить поинтереснее. Если б эти оболтусы почаще ходили на охоту, нам бы не пришлось забирать у тебя твою добычу.
     Она смерила мужчин уничтожающим взглядом, а затем, взяв старуху за руку и подталкивая вторую женщину, погнала всех в хижину.
     - Я приготовлю для тебя место на чердаке, арфист,- сказал один из парней, вспомнив об обязанностях хозяина дома.
     - А я займусь твоим скакуном. Никак, руатанский? - сказал второй, забрав у Робинтона поводья и одобрительно оглядев животное.
     - Сейчас... я только вещи заберу, - сказал Робинтон, возясь с узлом. Узел поддался, и Робинтон подхватил дорожные сумки и гитару.
     - Ты будешь играть для нас сегодня? - спросил первый парень. В глазах его светилась надежда.
     - Я уже сказал. Буду. У столба, чтобы обе, - он сделал паузу, подчеркивая главное слово, - обе семьи могли послушать.

***

     Хижина, довольно примитивная, была куда больше, чем показалось на первый взгляд. В главной комнате обитатели, очевидно, выполняли большую часть домашней работы. Комната эта была разделена на несколько частей: для женской работы, для мужской, для еды - и местечко для отдыха рядом с очагом, где были расставлены удобные кресла. В каждой стене имелись двери, ведущие в другие комнаты, а по обе стороны от очага стояли приставные лестницы, по которым можно было забраться на чердак. Да, если его и вправду разместят на ночь на чердаке, надо не забывать пригибаться, напомнил себе Робинтон.
     Но его провели в одну из боковых комнат, где стояла большая кровать. Сын хозяина убрал с табуретов и сундука валяющуюся одежду и жестом предложил Робинтону поставить сумки.
     - Кого я выселил? - поинтересовался подмастерье.
     - Отца и мать.
     У парня вырвался сдавленный смешок.
     - Это честь для них - и для всех нас - принимать у себя арфиста. Меня зовут Вальрол. Моего брата - Торлин. Мать - Садай. Женщина, которая забрала у тебя цеппи, - моя жена Пессия. Она из Тиллека, из цеха рыбаков. Мою сестру зовут Клада. Она хочет выйти замуж за сына Сачо, а родители не разрешают - из-за этой стены. Но если она все-таки за него выйдет, мы с Пессией наконец-то останемся в нашей комнате одни.
     Вальрол говорил тихо и быстро, стараясь успеть изложить все необходимое, прежде чем отец заметит его затянувшееся отсутствие и захочет посмотреть, куда это он подевался.
     - Я покажу, где у нас купальня, - сказал он. Робинтон, пробормотав слова благодарности, принялся рыться в сумке, разыскивая полотенце, мыло и чистую рубаху.
     Купальня каким-то образом отчасти обогревалась за счет очага, и там было не настолько холодно, как опасался Робинтон. Понежиться в теплой воде ему не удалось, но все-таки он смыл с себя дорожную пыль - и был благодарен судьбе за подобную роскошь.
     В главной комнате стоял стол - положенная на козлы столешница, - но у Робинтона сложилось впечатление, что семейство пастуха привыкло обедать, рассевшись в креслах вокруг очага. Когда он вышел из отведенной ему комнаты, Пессия закладывала последние куски цеппи в висящий над огнем котел с кипящей похлебкой. Садай трудолюбиво нарезала овощи и складывала их в деревянную чашу, украшенную затейливой резьбой, а Клада - присутствие незнакомца, да еще и арфиста, стало для нее таким потрясением, что девушка никак не могла прийти в себя, - тщетно пыталась поставить кружки на поднос и при этом не уронить. Ее неуклюжесть вызвала у Торлина негодующее восклицание. Он отобрал поднос у сестры и, взяв мех с вином, жестом предложил арфисту сесть за стол.
     Хотя вино оказалось кислым, Робинтон с благодарностью принял предложенную кружку, провозгласил, как и надлежало арфисту, тост за хозяев дома и улыбнулся Садай, робко поставившей на стол миску с салатом.
     - Какая прекрасная работа, госпожа Садай, - дружелюбно сказал Робинтон, проведя пальцем по ободу чаши. - Это из местного дерева?
     Женщина кивнула и даже выдавила робкую улыбку, но тут же поспешила отвести взгляд и прикрыть лицо кружкой.
     За время ужина Садай немного освоилась и даже сообщила вдруг гостю, что чашу вырезала она сама.
     - А вы вывозите ваши изделия на Встречи? - поинтересовался Робинтон. Многие люди зарабатывали несколько лишних марок, привозя для продажи вещи домашней работы.
     Садай энергично покачала головой.
     - Они не настолько хорошие.
     - А мне кажется, что они хороши, - мягко сказал Робинтон. - А мне и самому случалось работать с деревом. Я сам делаю свои инструменты.
     Женщина наклонила голову и более уже не подавала голоса. Зато Тортоле, по мере того как трапеза близилась к концу, чувствовал себя все более уверенно. Беседа оживилась. Мужчины засыпали Робинтона вопросами и жадно выслушивали его ответы. Поначалу они злились на арфиста за решение вопроса со стеной, но постепенно успокоились. Пессия, выросшая в многолюдной общине, чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы время от времени участвовать в разговоре; Вальрол сиял, с гордостью поглядывая на жену. Перестав напускать на себя угрожающий вид, Вальрол сделался весьма симпатичным молодым человеком. Робинтон заметил, с какой любовью эти двое смотрят друг на друга, и понял, почему Пессия согласилась уехать с Вальролом в этот маленький, затерянный в глуши холд. Кладу тоже можно было назвать симпатичной девушкой - особенно если бы она хоть изредка осмеливалась поднять глаза.
     Завязавшуюся после ужина приятную беседу прервал стук в дверь. Мужчины тут же вскочили, а Садай испуганно взвизгнула, но Робинтон успел первым подбежать к двери и тем самым предотвратил возможные неприятности.
     В дверном проеме появился Грож, со светильником в одной руке и дудочкой в другой.
     - Я чуть себе шею не свернул, пока перебрался через эти чертовы обломки стены, - пробурчал он. - Подмастерье Робинтон, если вы уже закончили ужин, может, мы бы все-таки сыграли несколько новых песен?
     В руках у Тортоле, словно по волшебству, тут же появился светильник. Его семейство экипировалось шалями и куртками, и все вышли из хижины, окружив Робинтона, словно стража.
     - Пессия, прихвати, пожалуйста, мою гитару, - попросил Робинтон, указав на боковую комнату, где он оставил свои вещи.
     Когда девушка вернулась, сияя оттого, что ей доверили столь почетное задание, все направились к столбу, у которого Робинтон обещал петь. Семейство Сачо додумалось прихватить с собой стулья. Увидев это, Тортоле тут же велел сыновьям тоже принести стулья из дома.
     - Прекрасный вечер, - заметил Робинтон, усевшись на обломках стены. Грож устроился рядом с ним и подмигнул арфисту. Робинтон кивнул в ответ, улыбнулся и принялся настраивать гитару.
     Несмотря на малочисленность аудитории, Робинтон начал с Баллады о Долге. Грож вторил ему на дудочке.
     На лицах играли отблески света. Видно было, что здешние жители изголодались по музыке - и по общению тоже. Сейчас ссора из-за стены казалась еще более дурацкой. Робинтон чувствовал, что долго не забудет этой сцены. Именно благодаря таким минутам он свято верил в важность миссии арфистов. И он радовался, что в жизни ему дано так много.
     Робинтон играл и пел до тех пор, пока не почувствовал, что хрипнет. Постепенно слушатели один за другим принялись ему подпевать. К тому моменту, когда сам он петь уже не мог, у него сложился неплохой трехголосный хор.
     Первым не выдержал Грож и предложил завершить вечер. Робинтон уже не чувствовал затекших ягодиц- так долго они просидели на этой стене.
     - Друзья мои, мы проделали долгий путь, - а вам завтра предстоит постройка стены, - сказал Грож. - Сегодня вы пели очень слаженно. Давайте с утра продолжим в том же духе.
     - Я буду строить только свою половину стены, - тут же заявил упрямый Тортоле.
     - А Сачо построит свою, - быстро сказал Робинтон, указав на второго холдера.
     Тот заколебался на мгновение, потом кивнул.
     - Вашим женщинам совершенно не нужно, чтобы вы ссорились, - добавил арфист. - Им и так достаточно одиноко среди этих гор, чтобы еще и ссориться с единственными соседями.
     И женщины дружно поддержали Робинтона.

***

     К тому времени, когда Грож и Робинтон приготовились к отъезду, оба семейства уже трудились вовсю - и даже женщины замешивали раствор и помогали растаскивать камни. Робинтон на прощанье вручил Пессии пачку нот.
     - У тебя хороший, сильный альт. Сделай так, чтобы они снова пели вместе.
     - Сделаю. Мне ужасно этого не хватало, - сказала молодая женщина и на мгновение коснулась руки Робинтона, прежде чем забрать ноты. - Спасибо, - еле слышно добавила она.
     Когда они добрались до тропы, вьющейся через лес, Грож легонько пнул Робинтона по ноге.
     - У стены две стороны - вот уж верно! Ну и бойкий же у тебя язык, арфист! Хорошо сказано! Отец будет по полу кататься от смеха, когда услышит!
     Робинтон улыбнулся в ответ, хотя представить себе величественного лорда Грогеллана, катающегося от смеха по полу, было выше его сил. Но, по правде говоря, он очень рад был, что их вмешательство завершилось столь успешно.

Глава 12

     Надо сказать, что по пути к Тиллек-холду Робинтону смертельно надоело слушать, как Грож пересказывает историю об их скромном опыте судейства. Тот повторял ее в каждом холде, где они только останавливались. Лорд Мелонгель облегченно вздохнул, услышав, что с распрей покончено, - и очень обрадовался, получив в свое распоряжение юного Робинтона, особенно после того, как подмастерье столь успешно продемонстрировал свое умение воздействовать на людей. Робинтон решил тогда, что обязан рассказать, какие обстоятельства вынудили его покинуть Бенден-холд.
     - Ничего, молодому Райду еще многому предстоит научиться, - сказал Мелонгель, выслушав чистосердечное признание Робинтона. - Что ж, он потерял, а Тиллек приобрел. Пойдем, я познакомлю тебя с моей леди и со всем нашим многообещающим выводком. Мастер Миннарден сейчас отсутствует - выполняет по моей просьбе работу третейского судьи, так что о своих обязанностях ты узнаешь попозже. Да, сразу хочу тебя предупредить: я предпочитаю каждые три-четыре Оборота менять подмастерьев, так что, когда придет твой черед, не думай, что ты в чем-то виноват.
     Робинтон улыбнулся. Ему нравилось, как ведет себя Мелонгель. Это было приятной неожиданностью - и после первых двух лордов, которым он служил (и которые были намного старше его), и после нравоучительности Райда. Мелонгель же находился в самом расцвете сил: деятельный, энергичный, крепкий - вот только ростом он уступал своему новому арфисту. Каким-то непостижимым образом у него хватало времени и сп