енщину во время беременности и ребенка  в  первые  годы  его
жизни. Условия брачного контракта могли быть любыми, но  после  того,  как
под ним появлялись подписи жениха и невесты, он приобретал силу закона. За
нарушения  контракта,  заверенного  в  присутствии  требуемого  количества
свидетелей, предусматривались суровые наказания -  вплоть  до  конфискации
всей земли.
     - Три.
     - Раньше вроде было больше, - заметил Пол.
     - Что касается меня, - вставил Онгола, - то я внес свою лепту.
     Он искоса поглядел на так и не создавших семьи Эмили и Пола.
     Шесть недель тому назад имя Онголы неожиданно для  всех  появилось  в
списке  новобрачных  рядом  с  именем  Сабры  Стейн.  Эта  новость   очень
обрадовала Бендена: он уже начинал бояться, что его другу так и не удастся
оправиться после гибели жены и детей во время войны.
     - Ну как, Эмили, - спросил Онгола с многозначительной улыбкой, - вы с
Пьером все еще не решились?
     Вот-те на! А Эмили-то полагала, что никто ни о чем  не  догадывается!
Она и сама  совсем  недавно  поняла,  что  Пьер  де  Курси  ей  не  совсем
безразличен. С тех пор, как они познакомились, она стала  чаще  улыбаться,
да и вообще...
     - Что обо мне  говорить,  -  отмахнулась  Эмили.  -  Вот  Пол  -  это
действительно проблема. Ты как, адмирал, еще не собирался нас порадовать?
     Но Пол Бенден только загадочно улыбнулся и поднес к губам бокал.


     - Пещеры! - воскликнула Саллах, толкая Тарви в бок.
     Она показывала на  скальную  стенку,  в  которой  и  вправду  чернело
небольшое отверстие.
     Саллах каждый раз заново поражалась, с каким неподдельным энтузиазмом
Тарви Андиар устремлялся  исследовать  бесконечные  чудеса  Перна.  В  нем
бурлила невинная страсть искателя  приключений,  и  эта  его  черта  очень
нравилась девушке. Он до небес превозносил величие,  богатство,  значение,
красоту какого-нибудь открывшегося им  нового  места,  а  через  несколько
минут уже восхищался чем-то  другим.  Саллах  добилась,  чтобы  именно  ее
прикомандировали к Тарви в качестве пилота. Это был их  третий  совместный
полет - первая сольная разведка.
     Саллах не спешила.  Она  стремилась  стать  незаменимой.  Так,  чтобы
увидев вдруг в ней не просто коллегу по работе, но одновременно и женщину,
геолог  не  ушел  в   себя,   не   спрятался   за   непроницаемой   стеной
безукоризненной  вежливости.  Она  видела,  как  другие  женщины  пытались
завладеть вниманием Тарви - он всегда с  легкостью  уходил  из  их  сетей.
Какое-то время Саллах даже сомневалась в его сексуальных предпочтениях. Но
в этом смысле Тарви не проявлял ни  малейшего  интереса  к  особам  своего
пола. Со всеми - с мужчинами, женщинами и даже с детьми - он был одинаково
приветлив и доброжелателен. Но, в любом случае,  ему  предстояло  передать
свои гены будущим поколениям. И Саллах намеревалась принять в  этом  самое
активное участие. Нужно только выбрать удобный момент...
     И теперь, похоже, такой момент настал. Тарви, как она узнала,  обожал
пещеры. Он называл их входами в волшебные кладовые Матери  Земли,  окнами,
раскрывающими сокровенные тайны сотворения и созидания. И пусть теперь  он
жил не на Земле, а на Перне, суть дела от этого не менялась.
     На  этот  раз  им   предстояло   провести   аэроразведку   нескольких
месторождений, выявленных пробами. В горах, куда и направлялись  Саллах  и
Тарви, скрывались залежи железа, ванадия, бокситов и даже германия.
     - Приземлись-ка вон там! - быстро сказал Тарви, в возбуждении  хватая
девушку за руку.
     Тарви всегда по мере возможности избегал близких контактов, и  теперь
Саллах с трудом удержалась, чтобы не  увидеть  в  поступке  геолога  нечто
большее, чем простое волнение.
     - Я должен осмотреть эти пещеры!
     Расстегнув  ремни  безопасности,  он  развернул  сиденья  и  полез  в
грузовой отсек скутера.
     - Фонари... нам потребуются  фонари,  -  бормотал  он,  наполняя  два
рюкзака всем необходимым. - Веревки,  вода,  еда,  мешочки  для  образцов,
записывающие устройства... ботинки? Саллах, у тебя что на ногах?  Ну,  это
подойдет. И как это ты всегда оказываешься готовой?
     Саллах могла только поражаться слепоте  Тарви.  И  угораздило  же  ее
избрать самого невозможного из всех известных ей мужчин! С другой стороны,
то, что легко доступно, редко оказывается таким уж нужным впоследствии.
     - ...скальные крючья... до этого  входа,  похоже,  придется  пролезть
метров пять, не меньше.
     Саллах аккуратно приземлила скутер у самого подножья отвесной  скалы.
Не колеблясь, Тарви протянул ей рюкзак. В следующий миг он  уже  вылез  из
скутера и начал готовиться к подъему. Саллах щелкнула клавишей  радиомаяка
и подключила к рации магнитофон  -  на  случай,  если  кто-нибудь  захочет
оставить им с Тарви сообщение. Потом застегнула куртку, вскинула на  плечи
рюкзак и, не забыв прикрыть за собой прозрачный колпак кабины, последовала
за геологом. Тарви тем временем успел подняться на  самый  верх  небольшой
осыпи. Теперь он стоял у подножья отвесной каменной плиты  и,  положив  на
нее руки, словно прислушиваясь к дыханию согретого солнцем камня.
     - Прямо вверх, - сказал он,  осматривая  скалу.  -  Тут  бессмысленно
уходить в стороны. С крючьями пролезть тут - плевое дело.
     Вопреки заверениям геолога, подняться  наверх  оказалось  не  так  уж
легко. К тому времени, когда Саллах выбралась  на  полку  перед  входом  в
пещеру, руки у нее дрожали, а сама она едва стояла на ногах. Но  ничто  не
могло помешать Тарви сразу же включить  фонарь  и  отправиться  на  первую
разведку. Ну, ладно... Еще только тринадцать часов. Времени хватит на все.
Собравшись с силами, девушка встала, отстегнула от пояса фонарь, и  вместе
со своим избранником заглянула в черноту подземного царства.
     - Бог ты мой!
     Невольно вырвавшееся у Тарви восклицание эхом отдалось в  открывшемся
их глазам огромном зале. Эта пещера была даже больше, чем  грузовой  отсек
"Йокогамы". Саллах не могла не вспомнить,  каким  громадным  показался  ей
пустой трюм во время ее последнего визита на корабль. А  в  следующий  миг
она уже пыталась представить, как бы выглядела лежащая перед  ней  пещера,
если бы в ней поселились люди. Ну и зальчик бы из нее получился! В  лучших
традициях средневековья... только еще величественнее.
     Зашуршали  крылья,  и  черные  тени  летучих   пещерных   обитателей,
потревоженных ярким светом, ринулись в разные стороны.
     - Поразительно, - прошептал Тарви, освещая едва  стенку  двухметровой
толщины, отделявшую пещеру от залитого солнцем мира. - Такая тоненькая...
     -  Ничего  себе  пузырь,  -  заметила  Саллах,   пытаясь   преодолеть
охватившее ее чувство благоговения перед этим очередным чудом  природы.  -
Смотри, - воскликнула она, направляя фонарь на наклонную плиту, ведущую ко
входу в соседний зал. - Тут запросто можно вырубить лестницу!
     Но геолог ее не слышал. Забыв обо всем вокруг, он пытался  определить
размеры пещеры. Саллах поспешила присоединиться к нему.
     Первый зал оказался пятьдесят семь метров в глубину  -  это  в  самой
широкой части. По краям он сужался - до сорока шести метров слева и сорока
двух справа. В задней стенке обнаружились  бесчисленные  проходы,  как  на
уровне пола, так и высоко над землей, ведущие в сложную систему  подземных
туннелей. Несмотря  на  восторги,  Тарви  оставался  настоящим  ученым.  С
помощью Саллах он начал составлять точный план главного зала,  проходов  в
другие камеры и  уходящих  в  глубь  горы  туннелей.  Там,  где  это  было
возможно, он шел по коридорам метров на сто,  оставляя  девушку  стоять  в
главном зале с концом веревки в руках.
     Потом, при свете газовой горелки, на которой  Саллах  готовила  ужин,
геолог стал приводить свои записи в порядок. Скоро у них будет  настоящий,
пусть далеко и не полный, план.
     Тарви решил устроить лагерь  подальше  от  входа  в  пещеру  -  чтобы
тянувший снаружи ветерок не задувал горелку. Сейчас они приготовили на ней
еду, а позже ее  голубое  пламя  отпугнет  излишне  любопытных  обитателей
пещеры.
     Пока Саллах занималась ужином, Тарви сходил к скутеру и принес оттуда
складной столик и маленький чертежный планшет. Не говоря ни слова, он съел
приготовленную  девушкой  похлебку,  протянул   миску   за   добавкой   и,
расправившись и с ней, снова углубился в работу.
     Саллах не знала,  радоваться  ли  ей  такой  увлеченности  Тарви  или
огорчаться. С одной стороны, даже хорошо, что геолог  не  обратил  особого
внимания  на  предложенную  ему  еду.  Дело  в  том,  что  Саллах  обильно
приправила порцию Тарви кое-какой местной травкой, которая, по утверждению
одного знакомого фармацевта,  обладала  свойством  возбуждать  сексуальное
желание. Самой ей никаких стимуляторов не требовалось  -  всем  телом  она
ощущала  близость  желанного  мужчины.  Но  при  том  она   уже   начинала
сомневаться, достаточно ли сильно подложенное ею  в  пищу  геолога  зелье,
чтобы побороть его увлечение этой удивительной пещерой. Обидно было  бы  с
таким трудом заполучить Тарви на целую ночь - или даже на  две!  -  только
затем, чтобы поглядеть, как он с головой ушел  в  изучение  подземных  чар
старой Матери Земли в перинитском обличье.
     - Да тут просто восхитительно! - наконец, воскликнул Тарви. - Саллах,
ты только посмотри!
     Четко и уверенно вычерченный план, с указанием  боковых,  передних  и
задних высот. Тарви отметил все, что он  намерил,  честно  оставив  пустое
место там, где измерения не  проводились.  И  от  этого  пещера  на  схеме
выглядела еще внушительнее и загадочнее.
     Наклонившись  через  плечо  геолога,   Саллах   разглядывала   схему.
Одновременно она принялась  заботливо  массировать  тугие  бугры  мышц  на
плечах и спине Тарви.
     - Какой форт можно было бы тут построить! - продолжал он. - Да  здесь
смогли бы поселиться сразу несколько племен! Они жили бы тут и  никого  не
боялись. Знаешь, там, в  третьем  слева  туннеле,  есть  источник.  Ну  и,
конечно, сама эта долина словно специально создана для  обороны.  Еще  эта
плита перед входом... А из главного зала - по  меньшей  мере  восемнадцать
выходов!
     Легкими,  как  дуновение  ветерка,  пальцами  она  прошлась  по   его
напряженной шее вниз, к  лопаткам.  Мягкий,  ненавязчивый  массаж,  всегда
такой приятный и успокаивающий...
     - Ох... спасибо, Саллах...
     Тарви слегка повернулся. Но  не  уклоняясь  от  ее  прикосновений,  а
наоборот, направляя руки девушки к самым  напряженным,  самым  болезненным
точкам. Отодвинув в  сторону  столик,  он  расслабленно  опустил  руки  на
колени.
     - Вот... вот тут... одиннадцатый позвонок...
     Пальцы девушки послушно нашли  больное  место.  Тарви  удовлетворенно
вздохнул, как огромный кот, которому чешут за ухом.
     Ничего не говоря, Саллах слегка подвинулась вперед. Возвращая руки от
лопаток к шее, она  рискнула  немного  наклониться  вперед,  на  мгновение
коснувшись грудью его спины. Словно огромная волна, накатило желание... Ее
пальцы, позабыв о массаже, нежным, ласкающим движением скользнули на грудь
Тарви и тут же попали в плен его рук.
     - Может, и наступило то самое время, - задумчиво, словно он  был  тут
один, пробормотал геолог. - Лучшего, наверно, не будет...
     Сама не зная, как это получилось, она оказалась у  него  на  коленях.
Тарви глядел на девушку, словно увидел  ее  в  первый  раз.  На  его  лице
застыло странно отрешенное выражение  -  нежность,  которую  так  хотелось
увидеть Саллах, еще не успела сюда добраться.
     - Значит, Саллах, - низким и странно  напряженным  голосом  прошептал
Тарви, - это ты...
     Девушка  хотела  понять  эти  загадочные  слова,  но  тут   губы   их
встретились... и ей уже не хотелось ничего понимать.



                                    8

     Четыре кобылы, три дельфинихи и  двенадцать  коров  принесли  приплод
практически одновременно. Во всяком случае,  так  утверждали  записи  того
раннего утра. Шон даже позволил Сорке присутствовать при появлении на свет
жеребенка, обещанного ему Полом и  Бэй.  Он  всячески  изображал  из  себя
скептика, хотя только три дня назад наблюдал, как появилась на свет первая
лошадь из тех,  что  предназначались  для  его  отца.  Крепкий,  кряжистый
жеребенок с белыми бабками и звездой во лбу - через  пару  лет  он  станет
копией давным-давно почившей кобылы по кличке Ширэ.
     Какой-то шутник заметил, что летопись молодой  колонии  больше  всего
напоминает библейское перечисление, кто и кого зачал. За прошедший год  на
Перне возникло (и с каждым  днем  становилось  все  многочисленнее)  новое
поколение - и людей, и животных.
     Овцы  и   нубийская   порода   коз,   каким-то   чудом   ухитрившиеся
адаптироваться там, где потерпели неудачу другие, даже  менее  прихотливые
виды, невозмутимо паслись на местных полях. Скоро они отправятся на фермы.
Растущие  стада  охранялись  целыми  стаями   дракончиков   -   к   ручным
присоединились  их  дикие  собраться.  Вообще  же   дракончики   оказались
необыкновенно привязаны к тем, кто, как стали называть это  колонисты,  их
Запечатлел. Даже повзрослев  и  научившись  самостоятельно  добывать  себе
пищу, они предпочитали не расставаться со своими двуногими друзьями.
     Каждый день биологи узнавали  о  дракончиках  что-нибудь  новое.  Бэй
Харкерон и Пол Ниитро невольно сделали одно удивительное  открытие.  Когда
маленькая золотая королева Бэй отправилась в брачный  полет  с  бронзовым,
запечатленным Полом, биологов прямо-таки  захлестнула  волна  сексуального
влечения, исходящая от их любимцев. Они обнаружили, что помимо своей  воли
откликаются на нее. Откликаются чисто по-человечески.
     Когда первый шок прошел, Пол и Бэй  подумали  немного  и  стали  жить
вместе. Потом они поговорили с Китти Пинг  и  получили  у  нее  разрешение
опробовать на четырнадцати яйцах золотой Мират ментасинхное усиление.  Они
носились с этими яйцами, как с хрустальным ларцом, но  ни  дракончики,  ни
кладка, тем не менее, не пострадали.
     Ментасинх,  метод,  разработанный  Белтри,  не  слишком   общительной
цивилизацией  на  Эридани,  давал  мощный  толчок  латентным  способностям
сопереживания.  По  правде  говоря,  дракончики   уже   продемонстрировали
подобные способности - вплоть до почти телепатических контактов  кое-с-кем
из людей. В этом они, похоже, даже превосходили дельфинов - давних  друзей
человечества. Вдохновенные успехами ментасинхного усиления дельфинов,  Бэй
и Пол надеялись, что дракончики смогут добиться не меньшего.
     Поначалу к людям,  на  себе  испробовавшим  ментасинх,  относились  с
подозрением.  Но  после  того,  как   они   на   деле   продемонстрировали
феноменальную способность понимать и животных,  и  других  людей,  техника
ментасинхного усиления прочно вошла в повседневный быт. Вспомнить хотя  бы
врачей, с ее помощью намного расширивших свои возможности. К счастью,  все
это  было  задолго  до  возникновения  пресловутого  движения  за  чистоту
человеческой расы.
     Прежде чем Полу и  Бэй  удалось-таки  успешно  провести  ментасинхное
усиление, им пришлось изрядно  поэкспериментировать  с  культурами  тканей
дракончиков и с их отдаленными родичами - маленькими туннельными змейками.
Но в конце концов  проект  увенчался  успехом  -  богатый  опыт  работы  с
дельфинами, ну и, конечно, с людьми, не прошел даром.
     Жители поселка уже более или менее привыкли к дракончикам. Узнали они
и привычки своих новых крылатых друзей. Рэд и Майра Ханрахан могли  только
благодарить судьбу, что Сорка и Шон запечатлели -  так  теперь  в  поселке
называли процесс приручения - дракончиков одного  пола.  Родители  девочки
все еще не одобряли ее дружбу с Шоном.
     В то утро, почти двенадцать месяцев спустя  после  высадки  на  Перн,
избранная Шоном  кобыла  готовилась  произвести  на  свет  жеребенка.  Что
касается дракончиков, то они ждали этого момента  с  большим  нетерпением.
Распевая подобающую рождению нового  существа  песню,  пара  коричневых  и
бронзовый  сидели  на  балке  под  самым  потолком  стойла.  А  на  крыше,
одобрительно свистя  и  щебеча,  разместилось,  словно  живой  ковер,  все
драконье население поселка.
     Дракончики, надо сказать, вообще весьма трепетно относились к  родам.
Все равно чьим - драконьим, лошадиным или  человеческим.  Без  них  теперь
такие  события  не  обходились.  Поселковые  акушерки   быстро   научились
оценивать время, оставшееся  до  родов,  по  интенсивности  приветственной
песни дракончиков. Кое-кому радостный  драконий  хор,  возможно,  и  мешал
спать,  но  большинство  колонистов  не  возражало.  И  все,  даже   самые
непримиримые, признавали, что без дракончиков  защитить  стада  от  вейрий
было бы не так-то просто.
     Кобыла  напряглась,  и  Шон  увидел  ноги  новорожденного.  Еще  одна
схватка, за ней еще одна... и вот еще мокрый, несчастный жеребенок покинул
чрево матери. Теперь Шон  мог  своими  собственными  глазами  убедиться  -
родился жеребчик. Причем  серый  в  яблоках!  Плача  от  радости,  мальчик
бросился вытирать малыша. У Сорки тоже на глаза навернулись слезы.
     - Наверно, это будет единственный жеребец, - сказал ее  отец.  -  Шон
заказывал жеребчика, он его и получил.
     По правде говоря, колонии требовалось как можно больше кобыл. Но один
жеребец вполне мог пригодиться. Так, на всякий случай.
     -  Классный  конь  из  него  получится,  -  добавил  Рэд.  -  Ладоней
шестнадцать в холке, насколько я могу судить. - Он потрепал по шее кобылу,
подставившую вымя деловито  сосущему  жеребенку.  -  Пошли,  Сорка.  И  не
беспокойся, ты тоже скоро получишь свою лошадку.
     - Я и не беспокоюсь, - ответила девочка,  обнимая  отца.  -  Я  плачу
потому, что очень рада за Шона. Он ведь не верил  обещаниям  Пола.  Ни  на
секунду не верил!
     Рэд  Ханрахан  тихонько,  так,  чтобы  не  заметил  Шон,  рассмеялся.
Впрочем, он мог не волноваться на этот  счет:  мальчик  ничего  кругом  не
видел и  не  слышал.  Все  его  внимание  было  поглощено  восхитительным,
необыкновенным, бесподобным жеребенком.
     Бронзовый Сорки спланировал девочке на плечо.  Он  тоже  с  интересом
поглядывал на жеребенка. Словно усмотрев в этом долгожданное  приглашение,
коричневые Шона тут же спикировали к верхнему  краю  стенки  яслей.  Между
дракончиками завязалась оживленная беседа.
     - Одобряете? - ухмыляясь до ушей, поинтересовался у них Шон.
     Размахивая крыльями  и  отчаянно  жалуясь,  что  мешают  друг  другу,
коричневые громогласно заверили мальчика в своем полном  и  самом  горячем
одобрении этого нового пополнения конского племени.
     - Настоящий красавец, - сказала Сорка. - Такой, какого ты и хотел.
     - Пока еще рано говорить, - неожиданно  покачал  головой  мальчик.  -
Может, он вырастет да и окажется совсем не похожим на Крикета.
     - Ну, знаешь! Тебе не угодишь!!!
     Вне себя от ярости, Сорка выскочила из конюшни, что есть силы хлопнув
за собой дверью.
     - Ну что я такого сказал? - недоуменно спросил Шон у Рэда Ханрахана.
     - Боюсь, в этом тебе придется разбираться самому, -  хлопнул  его  по
плечу Рэд. - Перед тем, как уходить, покормишь кобылу, ладно?
     Идя по проходу между стойлами, Рэд обдумывал поведение своей  дочери.
Сорке было тринадцать, и менструальный цикл у нее начался уже  более  года
назад. Но то, что она была неравнодушна  к  Шону,  видели  абсолютно  все,
кроме, разумеется, самого Шона. Он ее терпел. Как, впрочем, и  его  семья.
Майра и Рэд относились к мальчику с некоторым подозрением. Их смущало  его
происхождение - и это  несмотря  на  то,  что  они  дружно  соглашались  с
необходимостью решительно отбросить все и всяческие предрассудки.
     Что же касается  Шона,  то  он,  надо  сказать,  за  последнее  время
довольно сильно изменился. То ли стремясь не отстать от Сорки, то  ли  еще
почему, но он зна