рекс
вниз,  в  воду,  одновременно  яростно	работая  руками,  словно желая
оттолкнуть подальше смертоносный жгут.
  Что-то ударило  его  сзади  по  голове,  вытянутые  пальцы коснулись
металлической поверхности котелка.  Высунув голову  над  водой,  Джейд
обнаружил,  что  плавает  среди  котлов  и  кастрюль;  рядом  фыркала,
прочищая ноздри,  Файрекс.  Поток увлекал мальчика  к  запруде,  и  он
уцепился  за  седло,  стараясь	держаться  поближе  к  своему скакуну.
Течение,  однако,  неумолимо прижимало их к гряде валунов;  до	Джейда
доносился звон медной посуды, бившейся о камни.
  Внезапно этот грохот перекрыл вопль - слитный крик  ужаса  и	боли,
вырвавшийся  одновременно у человека и животного.  Джейд поднял голову
- Нити валились на воду,  на камни,  на повозки,  на  все...  Где  же
всадники?  Извивающийся  жгут  толщиной в руку шлепнулся рядом,  снова
послышалось шипение и дикий визг Файрекс - видимо,  конец Нити	задел
ее.   Мальчик  схватил	котелок,  надвинул  на	свернувшегося  кольцом
белесого червя и,  перевернув, погрузил котел в воду. Тяжелая посудина
пошла  ко  дну;  Джейд	освободил  руки  и  схватил  крышку от большой
кастрюли.  Он держал ее словно щит над своей головой и	мордой	бешено
бившейся кобылы,  пока не почувствовал,  как что-то ударилось о медную
поверхность. Вскрикнув, он неистово оттолкнул свалившийся с неба груз,
пытаясь отбросить Нить подальше; вцепившись в повод, он взбивал ногами
воду,  как будто эти судорожные торопливые движения  могли  спасти  от
обжигающего удара.
  Мелькнуло пламя,  и Джейд скорчился под своей крышкой,  одной  рукой
обхватив  кобылку за шею;  с ее крупа текла кровь,  расплываясь в воде
розоватым облачком.  Снова столб пламени разлетелся  над  его  головой
огненными брызгами. Мимо проплыла, медленно крутясь и переворачиваясь,
черная опаленная голова бегуна;  поток подхватил ее, швырнув на камни.
Затем  Нити  посыпались  опять,  и  Джейду  было  некогда  глядеть  по
сторонам,  он видел только толстых отвратительных  червей  и  старался
уклониться  от	жгучих	ударов.  Штаны его превратились в лохмотья,  а
подошвы башмаков, как он потом обнаружил, были почти насквозь проедены
Нитями.
  Время тянулось бесконечно.  Много позже Джейд понял, что Нити падали
в  реку  всего	десять	-  пятнадцать минут,  затем смертоносная туча
прошла дальше.	Всадники же далеко не всегда облетали  водоемы,  зная,
что  споры  довольно быстро погибают в воде.  К тому же Древние Вейры,
приведенные  Лессой  из  прошлого,  не	привыкли   защищать   огромные
пространства лесных угодий.
  В тот ужасный день,  когда Джейд вывел,  наконец, измученную Файрекс
на  берег,  пруд  заполняли  безжизненно  покачивающиеся  тела людей и
животных,  обломки повозок  и  остатки	скарба	некогда  процветающего
торгового каравана.
  - Джейд,  нам нужен огонь,- произнес отец;  голос его  был  вялым,
лицо  -  осунувшимся.  Он  вышел  из  воды и стал расседлывать своего
бегуна.
  Мальчик поднял  глаза  на  склон,  еще недавно заросший лесом - там
дымились голые	стволы,  зияли	проплешины  обожженной	почвы,	черное
смолистое   марево   зловеще  поднималось  к  небесам.	Строевая  роща
выглядела теперь скопищем обгорелых столбов, без ветвей и листвы.
  Солнце вновь сияло над ними; вершина горы теперь закрывала и мрачную
серую тучу,  и сражавшихся с ней всадников.  Джейд поежился.  Надо  бы
снять  седло  с Файрекс...  Она стояла с опущенной головой,  расставив
ноги в кровоточащих шрамах, слишком усталая, чтобы стряхнуть воду.
  - Разложи костер,  сынок,  - пробормотал отец, снова направляясь к
пруду,	чтобы помочь тетушке  Темме;  она  несла  на  руках  маленькую
неподвижную фигурку.
  Джейд полез вверх по склону. Сзади раздавались тихие рыдания, иногда
-  пронзительный  горестный  вскрик.  Ему  пришлось долго разыскивать
неповрежденные сучья;  шел он с опаской,  подозревая, что какая-нибудь
Нить  могла  укрыться  в почве от драконьего огня.  Вернувшись к реке,
Джейд занялся костром,	стараясь не  глядеть  на  прибрежный  откос  и
распростертые там неподвижные тела.  С первого взгляда он увидел,  что
мать жива - она перевязывала кому-то голову. Он заметил и тетю Темму,
но  тут  же  отвернулся,  не  в  силах смотреть на окровавленную спину
Райдиса,  над которой  она  трудилась;	кожа  и  плоть	были  иссечены
отвратительными ранами, словно дяде на плечи вскочил разъяренный дикий
страж и располосовал его когтями от лопаток до	пояса.	Тетушка  Бедда
раскачивалась взад и вперед с остановившимся взглядом,	и Джейд не мог
понять,  жив или мертв его маленький кузен, лежавший у нее на коленях.
Сейчас он не мог, не смел это проверить.
  Запалив костер,  он снял с луки  седла  веревку  и,  таща  за  собой
Файрекс,  снова  полез в гору - надо было привезти побольше дров.  На
обратном пути Джейд все же заставил себя поглядеть на  берег.  Впервые
он  понял  масштабы трагедии.  Среди пропитанных водой тюков и корзин,
разбросанной посуды и упряжи,  лежали семь маленьких свертков  -  три
совсем крошечных и четыре побольше.  Конечно, малыши не могли пережить
такое.	Они не понимали,  что нужно сдерживать	под  водой  дыхание...
Значит, там и его младшая сестренка, и маленькие кузены...
  Слезы текли по лицу Джейда,  пока ой сваливал дрова рядом с костром.
На  камнях,  придвинутых  к  огню,  уже  стояли  два чайника и большой
суповой котел;	седла были разложены кругом - на  просушку.  В	пруду
кто-то еще барахтался и, повернувшись туда, Джейд увидел торчавшие над
повозками изогнутые металлические прутья, на которые натягивался тент;
сейчас	они  торчали словно обглоданные ребра гигантской водяной змеи.
Отец с тетушкой Теммой выбрасывали на берег мокрые тюки;  рядом дядья,
Борель и Райдис, несмотря на свои раны, отчаянно сражались с веревкой,
вытягивая из воды какой-то затонувший груз.
  Джейд повернулся  к  своей кобылке,  намереваясь опять отправиться в
лес, как вдруг Файрекс с паническим ржанием бросилась прочь от лагеря.
В следующий миг вихрь взъерошил волосы мальчика,  взметнулась пыль,  в
котел с водой и в огонь полетел  песок.  Джейд,  перепуганный,	задрал
голову, не в силах представить, какая новая напасть угрожает им.
  Огромный коричневый дракон,  сложив крылья,  опустился на склон горы
прямо над запрудой.
  - Эй,  парень!  Кто старший вашей наземной команды?  Сколько нор вы
нашли? Этому лесу здорово досталось!
  Сперва Джейд даже не	понял  выпаленных  скороговоркой  слов.  Голос
мужчины звучал как-то непривычно,  со странным - и потому пугающим -
акцентом. Когда он впервые услышал медленную и плавную речь южан, мать
говорила  ему,	что  арфисты  стараются сохранить язык,  спасти его от
деградации и изменений.  Однако говор всадника - такого маленького по
сравнению  с  могучим  зверем,	на шее которого он восседал - казался
почти непонятным Джейду... И этот человек выглядел совсем непохожим на
прочих	мужчин,  которых  ему  доводилось  видеть.  Чудовищно огромные
глаза, безволосый череп, затянутое в кожу тело... Неужели всадники так
отличались  от	остальных людей Перна?	Тут мальчик сообразил,	что на
голове у гостя плотный шлем  с	очками;  рот  у  него  приоткрылся  от
удивления, и Джейд поспешил захлопнуть его.
  - Нет,  ты не из наземной команды,  - произнес всадник,  и на этот
раз  Джейд  понял  его.  -  Слишком  ты мал...	какая от тебя польза!
Зови-ка,  парень,  главного,  - он говорил раздраженно	и  как	будто
обиженно.  -  Я  не  обязан  работать  за вас - совсем не дело Вейра
шарить по земле и выискивать каждую нору.  В следующий	раз  вам  надо
трудиться получше.
  - Нам? - Кренден, подоспевший с берега, шагнул вперед. Позади него
стояли Борель и Темма с Гледией, матерью Джейда.
  - Дети и женщины!  И только двое мужчин!  Ну и ну!  Вот так помощь!
Это все,  кого вы смогли собрать?  - всадник стянул шлем с очками,  и
Джейд теперь убедился,	что лицо у него  вполне  человеческое,	только
покрытое  глубокими шрамами и рубцами;	волосы были коротко острижены.
Возможно,  встретившись с этим человеком в другое время и  при	других
обстоятельствах,  Джейд простил бы ему ворчливый тон и резкие слова -
но только не в этот раз.  Не в этот скорбный день,  когда рука	судьбы
уничтожила богатство и гордость клана Лилкамп.
  Но дракон очаровал его.  Он заметил темные полосы сажи на коричневой
шкуре дракона,	два слегка поврежденных кровоточащих гребня,  неровные
шрамы на предплечьях - длинные тонкие штрихи, выделявшиеся на гладкой
коже;  они  тянулись  дальше по бокам и спине,	словно зверя хлестнули
пучком	хворостин.  Однако  больше  всего  Джейда  поразили  глаза  -
огромные,  медленно вращающиеся,  мерцающие всеми цветами радуги - от
красного до сине-зеленого.  Эти глаза, полные невысказанной усталости,
долго преследовали его в снах;	он сам не знал, откуда и почему пришло
это чувство безмерного утомления и муки.
  Хотя Джейд   не  спускал  с  гигантского  зверя  завороженных  глаз,
постепенно презрительный тон всадника начал  доходить  до  него.  Этот
человек говорил с Кренденом словно с рабом или слугой,	который обязан
молча  и  покорно  выполнять  все   его   приказы.   Голос   всадника,
раздраженный   и  резкий,  так	не  вязался  с	только	что  пережитой
трагедией, с крохотными телами на берегу, что Джейд вдруг почувствовал
острый	приступ  ненависти.  Да,  сейчас  он ненавидел этого летуна из
Вейра - за его слова,  заносчивый вид и за все, что тот не удосужился
сделать,  чтобы спасти людей и добро Лилкампов. Внезапно он понял, что
слышит хриплый голос отца:
  - Мы	не  наземная  команда,	всадник;  мы - все,  что осталось от
каравана Лилкамп.
  - Караван? Какой караван? - всадник пренебрежительно махнул рукой.
- Вы отправились в путь во время Падения? Парень, ты сумасшедший!
  - Мы не знали ничего о Нитях, когда выехали из Киммидж Холда.
  Джейд глубоко втянул воздух.	Отец никогда не лгал - но на этот раз
он не сказал всей правды. Да, они ничего не слышали о Падении, покидая
Киммидж; весть нагнала их в дороге.  Наверное, Кренден прав - надо же
как-то пристыдить этого типа из Вейра!
  - Вы должны были знать!  Весть разослали по всем холдам! - видимо,
всадник уже разобрался в ситуации и не хотел принимать на себя вину за
разгром каравана.
  - Говорю  тебе  -  посыльный	еще  не  прибыл в Киммидж,  когда мы
уехали! - Кренден тоже не собирался отступать.
  - Ладно,  чего  пререкаться!	Все  равно  нам  не под силу защитить
каждого торговца,  посчитавшего  Падение  весенним  дождиком!  Во  имя
Скорлупы,  к чему мы вообще пришли сюда,  если этот глупый спор - вся
благодарность,	которую мы получаем! Кому из лордов вы служите? Платит
ли  он	десятину?  Ваш лорд должен был предупредить вас,  так что твои
беды - на его совести,	- всадник сурово посмотрел на Крендена. - И
если Киммидж холд не послал наземных отрядов, вся эта территория может
быть заражена. Пошли, Рамбет! Придется нам облететь весь район.
  С этими  словами  всадник  натянул  шлем  и  вцепился в ремни.  Долю
секунды Джейду казалось,  что  дракон  глядит  прямо  на  него	-  на
крохотную фигурку, застывшую рядом с костром. В следующий миг огромный
зверь повернул голову, расправил крылья и взмыл вверх.
  - Всадник Рамбета,  я найду тебя! - Кренден яростно грозил кулаком
бездонным небесам.  - Я разыщу тебя,  и мы поговорим,  как мужчина  с
мужчиной! Клянусь, я сделаю это!
  Джейд, запрокинув голову, следил за плавным полетом крылатого зверя,
и  вдруг  - вдруг дракон исчез!  Только что он был там,  в прозрачной
синеве,  и внезапно растаял,  испарился,  пропал!  Джейд не  испытывал
сожалений.  Видимо,  всадники были совсем не такими,  как повествовали
баллады - не сказочными  благородными  героями,  а  усталыми  людьми,
раздраженными и высокомерными. Он не хотел больше их видеть.
  На следующее утро мужчинам удалось выудить из воды  четыре  повозки;
подобрали  и  багаж  -	точнее,  ту  его  часть,  которая еще не была
безнадежно испорчена.  Почти все продовольственные запасы  пропали  -
либо размокли,	либо уплыли по течению,  как и многие корзины и тюки с
более легкими грузами. Трое из двенадцати выживших скакунов ослепли -
удары  Нитей  пришлись	по  глазам;  все  тягловые  быки  были жестоко
изранены - морды, спины и бока покрывали длинные плети ожогов. Однако
пришлось  запрячь  их  в  повозки - иначе путь назад под спасительные
своды пещер Киммидж холда,  оказался бы невозможным.  Из разбежавшихся
бегунов,  что шли под вьюками, вернулись только четверо - тоже сильно
израненные, но живые.
  Джейд посчитал,  что	им  с  Файрекс очень повезло;  другим животным
досталось куда больше.	Теперь он пришел в себя и мог думать о	чем-то
ином,  кроме случившейся вчера катастрофы.  Его мать, казалось, еще не
поняла,  что  двое  младших  детей  погибли.  Взгляд  ее,   хмурый   и
недоумевающий,	то останавливался на Джейде, то скользил по лицу мужа.
Иногда она вдруг начинала всхлипывать,	и эти придушенные, задавленные
звуки терзали Джейда;  он отходил в сторону,  стараясь, чтобы взрослые
не заметили его слез.
  Спустя сутки, залатав упряжь, люди клана Лилкамп повернули обратно в
Киммидж холд.  Путешествие было тяжелым - и для животных,  страдавших
от  ран,  и  для  раздавленных горем людей.  Джейд вел свою мохнатку в
поводу; на ее спине сидели трое малышей Бореля, рыдавших навзрыд. Мать
прикрывала  их	от  клубка Нитей,  пока те не прожгли плоть до костей;
потом ее безжизненное тело опустилось на  дно  вместе  с  прожорливыми
паразитами. Чаллер тоже погиб, пытаясь спасти свою отборную упряжку.
  - Не понимаю,  брат,	почему Килдон не послал  кого-нибудь  нам  на
помощь? - краем уха Джейд уловил слова Райдиса.
  - Мы справились без них, - сухо произнес Кренден.
  - Потеряв  семь  человек  и  почти все повозки!  Я бы не назвал это
!  - голос Райдиса звучал раздраженно. - Или этот Килдон
сошел с ума? Простое приличие требует...
  - Приличия остались в прошлом.  А  что  до  сумасшествия...  ты  же
слышал	всадника!  Сумасшедшие	-  мы!	Никто не вылезает из холда во
время Падения!
  - Но...  но  Килдон  просил  нас остаться,  это я тоже слышал!  Вот
только нужны ли мы ему теперь?
  Кренден бросил на младшего брата долгий мрачный взгляд,  затем пожал
плечами. Он медленно брел впереди своего разоренного каравана, похожий
на  нищего  в  своей прорванной одежде и прожженных до дыр сапогах.  У
Джейда сжалось сердце.	Сунув руку в  карман,  он  медленно,  одну  за
другой,  перебирал монеты.  Теперь у него не будет нового седла;  есть
вещи нужнее.  Хотя он был молод,  но  понимал,	что  судьба  их  семьи
переменилась.  Они, подобно попрошайкам, идут в Киммидж холд; там, где
они считались раньше почетными гостями, важными партнерами в торговле,
их  теперь  ничего  хорошего  не  ждет.  Караван Лилкамп потерял своих
животных, свои повозки, свое богатство. Караван Лилкамп умер.
  Килдон не  поднял  глаз  на  Крендена,  когда толпа измученных людей
добралась до холда.
  - У  меня  достаточно хлопот со своими,  - сказал он,  стараясь не
глядеть на детей и женщин.  - Пятьдесят долгих Оборотов нам  придется
просидеть  в  стенах  холда,  и  я  не	могу  взять  на  себя заботы о
разоренной семье.  Ты  ранен  и  слаб,	а  дети  слишком  малы,  чтобы
работать.  Мне	же  надо  не  только  кормить людей,  но и подчиняться
приказам Вейров - Айгена и Бендена... выставлять наземные команды для
очистки местности,  жечь Нити...  Пойми,  я не в том положении,  когда
можно помогать чужакам...
  На одно мгновение - долгий,  полный надежды миг - Джейд думал, что
на холдера сейчас обрушится яростный гнев  отца.  Затем  мать  зашлась
кашлем,  зажимая  ладонью  рот,  Кренден  посмотрел на нее,  и опасный
огонек в его глазах погас. Он ссутулил широкие плечи, опустил голову и
тихо сказал:
  - Да, Килдон, я понимаю...
  - Что ж,  хорошо.  Пока вы можете остаться,  а там... там поглядим,
как пойдут дела.  Располагайтесь в хлеву,  подлечитесь,  и мы обсудим,
чем  стоит  вам  заняться.  Я  не  могу  кормить  бесполезных людей -
независимо от того, падают Нити или нет.
  Никто из клана Лилкамп не удивился,  когда утром исчез Райдис; он не
мог снести подобное унижение. Много ночей потом Джейду снились кошмары
- огненные глаза дракона,  испускающие копья-молнии, которые пронзали
окровавленное  тело  дяди.  Поздней  весной   холд   Киммидж   посетил
странствующий  лекарь,	и  медные марки Джейда пошли в оплату лекарств
для Гледии.  Но мать не дождалась лета.  Она умерла во время  Падения,
когда  все мужчины,  включая Джейда,  покинули холд в составе наземных
команд.


			       Глава 2

	      Север Телгара, холд Айген; четвертый месяц
		 второго Оборота Девятого Прохождения

  О весенней Встрече в Айгене Телла впервые услышала в одном из  своих
набегов  на  холд  Далекие  Слезы;  ей	время  от  времени приходилось
наведываться сюда  за  молодыми  деревцами  для  садика,  который  она
разбила  рядом	со  своим убежищем.  Спрятавшись за копнами сена,  она
подслушала разговор между холдером и его  помощником,  оба  завидовали
тем,  кто,  несмотря на тяготы долгого и опасного пути,  отправились в
Айген.
  Эта новость весьма заинтересовала телгарскую беглянку.  Прежде,  чем
искать	работников  для  своего  высокогорного	холда,	ей   следовало
обеспечить  хотя бы минимум удобств для будущих поселенцев,  причем -
вполне законным путем.	На многолюдной Встрече с  ярмаркой  она  могла
купить все нужные вещи.  Холдер с помощником ушли, оставив беззащитные
саженцы в полной ее власти,  и Телла,  выбирая деревца	покрепче,  уже
строила планы насчет Айгена.
  Весь первый Оборот начавшегося Прохождения  она  пыталась  заштопать
прорехи  в своем хозяйстве,  нанесенные Нитями.  Успехи были невелики,
если не сказать  больше.  Она  потеряла  двух  прекрасных  бегунов  -
напуганные  драконами,	они  в	панике	сверзлись  в  пропасть.  Телле
пришлось забыть о честолюбивых планах и надеждах на скорое  богатство,
и  это	повергало  ее в раздражительность и депрессию.	А ведь она так
хорошо все предусмотрела,  так тщательно спланировала! О, если бы Нити
задержались  хоть  на  один  Оборот!  Она  успела  бы  набрать людей и
утвердиться в собственном холде!
  Подходящее место   Телла   обнаружила   во   время  одной  из  своих
высокогорных экспедиций.  Древний холд когда-то был обитаемым  -  она
вынесла и закопала у скалы двенадцать скелетов,  единственные останки,
с которыми не справились ни пещерные змеи,  ни время.  Причина	гибели
этих людей навсегда осталась тайной;  правда,  Телла слышала об эпохе,
когда население многих холдов полностью вымерло от  какой-то  заразной
болезни.  Эта семья,  видимо, жила неплохо. В комнатах еще сохранилась
деревянная мебель - прочный стол,  лавки и  кровати  из  высохших  за
века,  покрытых  пылью	досок.	Кухонная  утварь  и  другие изделия из
металла потемнели от  ржавчины,  но  ее  тонкий  слой  Телла  счистила
песком.  В  скале  были  вырублены  резервуары	для  воды  и купальный
бассейн;  глубокие амбразуры окон,  выходивших на  юг,	еще  сохранили
стекла. Четыре добротных очага, которые годились и для обогрева, и для
приготовления пищи,  пришлось только как следует прочистить;  в них не
треснул ни один камень.  Телла нашла даже одежду,  хрупкую от времени,
но не сгнившую в сухом воздухе высокогорья.
  Рядом простирались  заброшенные пастбища,  а в просторном зале холда
были высечены стойла для животных - тут разместилось бы  целое	стадо
молочного скота. Телла знала, что в Керуне выведены прекрасные породы,
подходящие для горных  условий.  Ее  несколько	смущала  необходимость
делить	жилье  со  скотом;  но,  как  ей доводилось слышать,  животные
обеспечивали дополнительное тепло. А в этих горах любой источник тепла
был драгоценным.
  Несмотря на запустение,  холд можно было восстановить.  И он стал бы
ее  владением!	Только	ее  -  и  ничьим  больше!  Если  бы она имела
Оборот-другой...    Холд    с	 налаженным	хозяйством     обретал
самостоятельность - так гласил древнейший из законов Пе