Драконы,  Пьемур,  драконы  -  они  не  позволят мастеру Робинтону
умереть! - Джексом так подчеркнул свои слова, что потрясение и тревога
молодого арфиста стали слабеть. - Драконы не могут позволить ему уйти!
Он собирается жить. Он будет здоров. В самом деле, Пьемур, разве ты не
слышишь, как счастливы файры?
  Пьемур поверил в возможность выздоровления мастера Робинтона  только
тогда,  когда белый дракон,  Рут,  внезапно возник на поляне,  издавая
трубный клич,  заставивший Дуралея в панике броситься в лес.  Рут  так
страстно   желал   подбодрить   Пьемура,  что  даже  отважился  слегка
подтолкнуть его носом  -  традиционный  жест  любви,  на  которую  мог
рассчитывать  только  всадник;  прекрасные глаза дракона успокоительно
переливались зеленым и голубым.
  - Ты  знаешь,  что  Рут  не может лгать,  Пьемур,  - Джексом говорил
совершенно серьезно.  - Он сообщает,  что мастер Робинтон отдыхает,  и
что Брекки сама ему сказала,  что он поправится.  В основном ему нужен
отдых... - Джексом попытался усмехнуться, но улыбка вышла кривой. - За
ним  присматривают  все  драконы  Перна,  и  он  не сможет исчезнуть с
помощью какого-нибудь из своих обычных трюков.
  Пьемур должен   был  согласиться  с  таким  мнением.  Постепенно  он
расслабился и начал отвечать на вопросы друзей о своих странствиях. Он
не упомянул про Джейда и Ри,  хотя понимал,  что из-за болезни мастера
Робинтона теперь придется посвятить в это дело кого-то еще.  Вероятнее
всего,  Главным  мастером  станет  Сибел  -  его долго готовили к этой
обременительной  должности...  Он  мог  знать  все,  что  знал  мастер
Робинтон,  и  Пьемур решил информировать его о тайнах райского Речного
Холда Джейда и Ри.
  Отвечая на вопросы арфиста, Джексом объявил, как он нашел эту бухту.
Первый  раз  молодой  руатанский  лорд  оказался  тут,   когда   искал
пропавшего Д'рама;  всадник, опечаленный смертью своей давней подруги,
Фанны,  обрел здесь  целительное  уединение.  Затем,  подхватив  южную
лихорадку, Джексом в полубреду велел Руту отнести его назад, в бухту.
  - Это весьма приятное место, - согласился Пьемур. - Значит, ты вылез
из своей северной раковины и отправился сюда умирать!
  - Я не знал,  что со мной.  Кстати,  ни Брекки, ни Шарра не говорили
мне, что я так сильно болен, пока дело не пошло на поправку. - Джексом
посмотрел на своего прелестного лекаря;  в его долгом взгляде  таилось
больше, чем простая благодарность.
  - И Торик позволил тебе  отправиться  сюда?  -  обратился  Пьемур  к
Шарре.
  - В знак расположения к вождю Вейра Бендена  и  мастеру  Олдайву,  я
думаю,  -  она  подмигнула арфисту,  потом села,  выпрямившись и гордо
задрав нос.  - У меня и в самом деле богатая практика по  части  южных
болезней, ты же знаешь.
  Пьемур это знал,  но ему определенно не  нравилась  мысль  о  весьма
близких отношениях между Шаррой и Джексомом. Возможно, Торик видел это
в ином свете. Союз с Руатом и родство с Лессой, Госпожой Вейра Бенден,
могли оказаться для него неоценимыми.
  У Пьемура возникли и еще кое-какие соображения, особенно после того,
как он заметил, сколь многочисленная свита огненных ящериц, в основном
- диких,  без знаков мастерской или холда на шее,  окружала Рута, куда
бы тот не направлялся.  И теперь он не собирался пренебрегать краткими
сообщениями,  которые получал от Фарли,  блаженствовавшей  в  обществе
белого   дракона.   Чем   больше   молодой   арфист   прокручивал  эти
обстоятельства в своей голове,  тем более он убеждался, что знает, как
украденное   золотое  яйцо  вернулось  обратно  на  Площадку  Рождений
Бендена.  Но,  несмотря на свою близость с Джексомом, прямой вопрос он
задать не рискнул.
  Когда вечером они спустились на берег полакомиться жареной  рыбой  и
фруктами, Пьемур, к несчастью, получил еще более веские доказательства
чувств,  которые Джексом питал к Шарре. И, зная ее столь же хорошо, он
печально убеждался,  что влечение было взаимным.  Даже если ни один из
них пока это еще не понимал.  Или,  быть может, им все уже стало ясно?
Во всяком случае, Пьемур не собирался облегчать их положение.
  На следующее  утро  он  сказал  Джексому,  что  Дуралей  слопал  все
съедобные  листья  в  окрестностях хижины и категорически отказывается
выходить из густого подлеска, когда поблизости находится Рут.
  - Понимаешь,  он  несколько отощал за время путешествия,  которое мы
проделали, Джексом. Ему просто необходимо подкормиться.
  Итак, Джексом  предложил  слетать с Рутом на ближайший луг и набрать
корма для Дуралея. Пьемур всегда получал удовольствие от езды на спине
дракона; полет верхом на Руте, который от рождения был гораздо меньше,
чем боевые драконы,  добавлял восхитительное ощущение легкого  испуга,
хотя  арфист  не  сомневался в силе белого малыша.  Если бы у него был
дракон,  думал  Пьемур,  с  какой  легкостью  он  мог  бы  исследовать
неведомые  края...  Или  все-таки лучше ходить по земле,  рассматривая
вблизи все кустарники,  травы,  деревья,  чудесные цветущие  растения?
Зато  полет  на  драконе  давал  обширный вид и перспективу,  позволяя
обозревать просторную и прекрасную землю...
  Рут опустил   их  прямо  в  центре  широкого  зеленого  пространства
волнующихся трав,  испещренного яркими дикими  цветами,  и,  осторожно
перекатившись  на  бок,  расправил  крылья и лапы,  чтобы погреться на
солнышке.  Но когда Джексом попросил  его  помочь  собрать  траву,  он
охотно  принялся  за дело,  проявив к нуждам бедняги Дуралея искренний
интерес.
  Джексом захохотал.
  - Нет,  мы не собираемся откармливать его для  тебя,  глупыш!  Разве
мало  вокруг  диких  стражей?  - Играя,  он бросил комок сухой земли в
растянувшегося на лугу дракона.  Позже,  когда  приятели  возвращались
назад,   они   осмотрели  издалека  гигантскую  гору,  видневшуюся  на
горизонте, и обсудили возможность восхождения на вершину, пока Джексом
еще  выздоравливает.  Поход пешком занял бы четыре или пять дней - Рут
не мог нести троих так далеко, а Джексому нельзя было рисковать, летая
в  Промежутке  после приступа лихорадки.  Впрочем,  тяготы намечаемого
путешествия вовсе не обескуражили Пьемура;  он даже  обрадовался,  что
побудет рядом с Шаррой и Джексомом еще некоторое время.
  Шарра удивлялась, как Пьемур рискует странствовать в одиночку, всего
лишь  с  маленьким  косматым  скакуном  и огненной ящерицей в качестве
спутников.  За  полуденной  трапезой  арфист  рассказал  в  нескольких
словах,  как он использует крылья Фарли и силу Дуралея;  он был вполне
доволен своей исследовательской командой.  Затем разговор  перекинулся
на  толкование  весьма  неясных  образов,  получаемых  от  файров,  на
всевозможные теории, объясняющие их преклонение перед Рутом.
  До тех  пор,  пока  Джексом не восстановит полностью свои силы после
лихорадки,  Шарра намеревалась.  остаться с ним в бухте.  Правда, брат
забрасывал  ее требованиями поскорее вернуться в Южный,  о которых она
ничего не говорила Джексому, и это уже начало ее беспокоить.
  - Напиши  Торику,  что  ты  помогаешь  мне  с  составлением карт,  -
посоветовал Пьемур.  - Только учти, что Д'рам, новый вождь Вейра, один
из немногих,  кто точно знает, где находится бухта - Он усмехнулся про
себя,  заметив,  как  вздрогнула  девушка.  Совершенно  неестественным
образом Пьемур наслаждался своим положением пятого колеса в телеге.  -
Конечно,  вряд ли Торик захочет просить Д'рама о таком одолжении...  и
рассказывать  о  своей  непокорной  сестрице.  Но  для  дракона  любые
расстояния невелики, не так ли?
  Однако, сам    он    был   весьма   озабочен   своими   собственными
обязательствами  перед  Ториком  и  заручился   помощью   Джексома   в
перенесении своих путевых заметок на карты.  Шарра обрезала вытащенные
откуда-то  пергаменты  и  состряпала  из   местных   растений   вполне
приемлемые  чернила.  Они  ловили  рыбу,  купались,  изучали  бухту  и
небольшие протоки,  впадающие в нее, занимались вычерчиванием карт. Во
время  вечерней  еды  Пьемур,  в лучшем стиле арфистов,  услаждал слух
сотрапезников рассказами об опасных приключениях  и  всяких  необычных
вещах, которым он был свидетелем.
  - Кстати,  эти  большие  пятнистые  кошки,  -  сказал  он  Шарре,  -
встречаются не только в Южном. Я видел их по всему пути. - Он постучал
костяшками пальцев по развернутой карте.  - Фарли всегда предупреждала
меня,  так  что удалось избежать неприятностей.  И я встречал огромных
собак - просто гигантских!  - с которыми тоже не жаждал  познакомиться
поближе.
  В поисках дальнейших развлечений троица  уходила  пешком  далеко  на
запад,  собирая  по  дороге  яйца  огненных  ящериц,  - Пьемур заметил
несколько кладок,  когда пробирался к бухте.  Яйца королевских  файров
высоко  ценились  на севере,  и Джексом с Шаррой старались вовсю.  Они
заботливо упаковывали найденные кладки в корзины,  заполненные горячим
песком, пока Пьемур прокладывал путь через кустарник. Но жара и долгая
ходьба  были  еще  не  по  силам  Джексому.  Часто  он  казался  таким
измученным  к тому времени,  когда они возвращались домой,  что Пьемур
сильно раскаивался,  что подбил его на эти вылазки.  Он вовсе не хотел
подвергать риску драгоценное здоровье лорда Руата. В своем великодушии
он заходил  так  далеко,  что  притворялся,  будто  его  тоже  утомило
путешествие,  и  укладывался спать,  как только стемнеет.  Карты могли
подождать - и, очевидно, мог подождать запланированный поход на гору.
  Однажды утром  их  взбудоражило  звучное  объявление  Рута  о скором
прибытии Канта и Ф'нора из Вейра  Бенден,  вместе  с  еще  несколькими
всадниками  и  драконами.  Немедленно  исчез  круг  поклонников белого
дракона из числа местных ящерок;  только Мийр, Талла и Фарли остались,
чтобы приветствовать своих огромных родичей.
  Когда Ф'нор сообщил им,  для чего прибыл он сам и  другие  всадники,
Пьемур.   испытал   смешанные  чувства.  Он  был  восхищен  намерением
выстроить дом для мастера арфистов прямо здесь,  в бухте,  которую  он
нашел такой красивой и спокойной. Но мысль, что это изумительное место
станет слишком широко известным, не нравилась ему. А реакцию Торика на
столь  удивительной  сюрприз,  что  готовился  для  мастера Робинтона,
предугадать было нетрудно. Шарра выглядела невозмутимой, но она была в
гораздо  большей  степени  увлечена  Джексомом,  чем  великими планами
своего брата.
  Вплоть до дня прибытия мастера арфистов в бухте царила суета. Шарра,
избавив Ф'нора от заблуждений по  части  пригодности  проекта  здания,
который он привез с собой,  проворно чертила новые планы,  учитывавшие
требования к жилью на  Юге;  тут  было  важнее  противостоять  морским
ветрам и летнему зною, чем оберегаться от холода или Нитей.
  Потом из всех Цехов начали прибывать драконы с людьми и  материалами
-  в  таком  количестве,  что  Пьемур  был просто ошеломлен.  Он искал
уединения в густом лесу,  зная,  что это может выглядеть так, будто он
покидает  своих друзей и отлынивает от работы.  Но рук,  чтобы вовремя
закончить новый холд для мастера Робинтона,  было предостаточно; кроме
того, такое обилие драконов ввергло Дуралея в невменяемое состояние.
  Бродя по  лесам,   Пьемур   обдумывал   послание   Сибелу,   которое
намеревался  отослать с помощью Фарли.  Но если Сибела изберут Главным
мастером арфистов, дел у него и без Пьемура хватит. Кроме того, Пьемур
не знал, где сейчас находится Сибел, и ему не хотелось изнурять бедную
Фарли многочисленными скачками через Промежуток.  Но рано  или  поздно
ему  придется  упомянуть про убежище Джейда и Ри.  Сибел,  несомненно,
оценит эту новость;  он был столь же  умен  и  проницателен,  как  его
великий учитель.  И он достаточно часто бывал на юге,  чтобы составить
мнение о Торике.  Теперь,  когда Ф'лар поставил Д'рама на место  вождя
Южного  Вейра,  все  в  холде  Торика могло перемениться.  Может быть,
именно поэтому он и приказал Шарре вернуться поскорее домой.  Пожалуй,
пока  все  не  придет  в норму,  решил Пьемур,  лучше не заикаться про
Джейда и Ри.
  Иногда, слушая Ф'нора,  говорившего об этой части Юга так, как будто
она принадлежала ему, Пьемур думал, что всадники, вероятно, собираются
ставить  здесь  свои поселения в следующем Интервале,  чтобы больше не
так зависеть от щедрости северных холдов. Он знал, как эта зависимость
раздражала Лессу и Ф'лара - даже во время Прохождения,  когда холды не
скупились.
  Конечно, сам  он  был  только исследователем,  первопроходцем,  а не
распределителем земель.  Они с Джексомом сделали несколько копий  карт
его  путешествий  - одну для себя,  одну для Торика,  и третью,  чтобы
занять мысли мастера арфистов во время его долгого плавания  к  новому
холду  в  бухте.  Пьемур  не  мог тянуть больше с отправкой Торику его
копий с помощью Фарли,  хотя  и  собирался  добавить  потом  некоторые
подробности.  Торик  не  посылал  ему  ни  указания  возвращаться,  ни
свободного всадника, чтобы сократить обратный путь, и Пьемур был готов
выполнить  свой  долг  перед холдером Южного - до определенных границ,
разумеется.  Пока он не отозван официально в Цех арфистов Сибелом,  он
все еще остается на службе у Торика.
  Пьемур решил ни словом не упоминать в донесении о чувствах  Шарры  -
тут он никого не обманывал.  Семейные дела Торика его не касались.  Он
лишь упустил кое-какие детали,  связанные с Джейдом и Ри,  но полагал,
что  он  должен  рассказать  своему  мастеру  о  существовании древних
развалин.
  Странствуя далеко  в  лугах,  где  они  с Джексомом косили траву,  и
всматриваясь долго  и  упорно  в  отдаленный  горный  пик,  совершенно
симметричный,  Пьемур мечтал о дальнейших походах. И он спал в те ночи
удивительно хорошо, без повторений ужасного сна об извержении вулкана,
который мучил его раньше. Фарли больше не щебетала возбужденно о людях
и огромных предметах,  повисших в небе.  В конце концов он понял,  что
она  не  имела  в  виду  драконов.  На  пятый  день маленькая королева
прервала его размышления взволнованными трелями  -  корабль  Робинтона
был  уже близок.  Пьемур вернулся,  обнаружив,  что новый холд в бухте
Джексома закончен,  а все строители уже возвратились назад,  на север.
Шарра и Джексом были рады снова видеть его и показать результаты своих
трудов.
  - Во имя Скорлупы,  какое великолепие!  - восхитился молодой арфист,
разглядывая просторный главный зал, где мастер Робинтон мог бы принять
половину жителей нового холда.  Он любил учителя и знал, что почти все
на Перне тоже любили его - по  той  или  иной  причине.  Но  сейчас  у
Пьемура  ком  подступил  к  горлу,  когда  он увидел,  как много людей
выразили свое уважение и восхищение,  подарив мастеру свой труд. - Это
совершенно  великолепно,  -  повторил он и заметил,  как улыбаются его
друзья. Он бродил по залу, дотрагиваясь до резных стульев и прекрасных
сундуков,  оглаживая  ладонью  столы,  касаясь сплетенных из тростника
занавесей. Да, все это сделали с великой любовью!
  То же  самое  он  сказал,  когда Шарра привела его в угловой рабочий
кабинет,  с великолепным видом на море  и  восточный  мыс;  по  стенам
комнаты   тянулись   полки   для   хранения   Записей   и  музыкальных
инструментов, заваленные сейчас впечатляющим запасом бумаги - изделием
мастера   лесников   Бендарека.  Он  восхищался  покоями  для  гостей,
достаточно  большими,  чтобы  предоставить  необходимые  удобства,   и
достаточно маленькими, чтобы не гостить до бесконечности. Он наговорил
Шарре массу комплиментов по поводу кухни,  на оборудование которой она
потратила  так много времени,  - со специальными буфетами для хранения
бенденских вин,  которые  в  необычайном  количестве  были  поставлены
мастером  виноделов.  Да,  подумал  Пьемур,  вытерев  украдкой  слезы,
Робинтон найдет здесь все,  что соответствует его вкусам. И будет жить
долго и счастливо, защищенный от любых опасностей и волнений.
  В тот день,  когда ожидался корабль,  Пьемур вызвался понаблюдать за
жарким, томившимся среди углей в яме, устроенной среди камней с правой
стороны полукружья бухты.  Сердце его билось гулко  и  неровно.  Каким
стал  его  учитель  после  недуга?  Ему  было  бы тяжело видеть своего
гордого жизнелюбивого мастера дряхлым стариком.  Но он так  хотел  его
увидеть - увидеть собственными глазами.
  Перед ним раскинулся чудесный вид на западную часть  бухты  и,  хотя
жаркое  требовало  забот,  он  первым заметил три мачты прекраснейшего
корабля мастера Идаролана;  под всеми парусами судно скользило  сквозь
прозрачные зеленые воды. Он смотрел, как корабль изменил курс, матросы
вскарабкались на реи,  чтобы убрать паруса,  как мягко  округлый  борт
коснулся пристани,  построенной специально для того, чтобы принять это
судно и его  особого  пассажира.  Он  увидел  Лессу,  Брекки,  кузнеца
Фандарела и Джексома,  стоявших у причала,  потом - мастера Робинтона,
спускающегося по сходням обычной торопливой походкой. Глядя на Менолли
-  она  шла  следом - Пьемур ощутил странную отдаленность от всех тех,
кого считал своими друзьями. Нет, сказал он себе, слишком много народа
и слишком много суеты.  Надо подождать! А посему он продолжал поливать
соком жаркое.
  - Пьемур! - знакомый баритон прозвучал так же твердо и уверенно, как
всегда, и этот голос, звенящий и чистый, заставил его вздрогнуть.
  - Мастер? - воскликнул он в ответ, пораженный знакомым призывом.
  - Отчет, Пьемур!

                                * * *

  Д'рам, Сибел и Н'тон,  молодой вождь Вейра Форт,  прибыли  в  Южный,
желая поговорить с Ториком.
  Еще недавно  небо  затмевали  прибывшие  и  уходящие  в   Промежуток
всадники;  они перевозили припасы и людей,  а внизу,  на земле, умелые
руки  уже  трудились   над   восстановлением   Южного   Вейра.   Вновь
сформированные  крылья  начали совершать регулярные патрульные полеты.
Зал Вейра расписывался  и  украшался  молодыми  всадниками,  а  буйная
поросль,  окружавшая отдельные вейры,  пошла под топор. Д'рам, судя по
всему,  был хорошим хозяином,  думал Торик, вот только обращал слишком
много  внимания на то,  что творится в его холде.  Совершенно излишнее
внимание!
  Чтобы продемонстрировать  весь  свой  род,  Торик  отправил огненных
ящериц к Хэмиану в шахты,  за Кевеленом в его холд и к Марде и ее мужу
в  Большую  Лагуну,  прося  всех присутствовать на встрече.  Он послал
также записку Шарре, настаивая на ее немедленном возращении. Вероятно,
она   могла   бы  договориться  с  каким-нибудь  всадником,  чтобы  ее
подбросили  в  Южный.  К  удивлению  Торика,  она  не  ответила,  хотя
посланное им письмо исчезло с лапки его маленькой королевы.
  - Мы хотели бы помочь тебе,  холдер Торик,  -  сказал  Д'рам,  когда
Рамала  и  Марда предложили гостям кла и прохладный фруктовый напиток,
который был особенно приятен в зной.
  - Да? - Торик быстро окинул взглядом каждого из троих мужчин. Сибел,
который всегда стоял несколько особняком и несколько раз выручал  его,
сейчас  стал  Главным  мастером арфистов Перна и мог занимать позицию,
отличную от проводимой Робинтоном политики.  В данный момент выражение
его лица было любезным, внимательным и совершенно непроницаемым. Н'тон
уставился  на  хозяина  Южного  энергичным  и  вопрошающим   взглядом,
напоминавшим Торику юного Пьемура;  а это значило, что молодой всадник
может причинить беспокойство. Что вообще тут делает вождь Вейра Форт?
  Д'рам прочистил горло, пребывая, очевидно, в некотором затруднении.
  - Помочь мне?  Каким же образом?  И в чем?  - раздражительно спросил
Торик.
  - Мастер арфистов  Сибел  сообщил  мне  о  множестве  притеснений  и
невежливом  обращении,  которое ты терпел от Древних всадников,  об их
непомерных требованиях, далеко превышающих законную десятину... Думаю,
теперь в наших отношениях произойдут некоторые перемены.
  Торик просто кивнул,  отдавая себе отчет в том,  что вождь  Форта  и
Сибел внимательно смотрят на него.
  - Я...  все мы... да, все, обосновавшиеся в этих благодатных местах,