ь,  поняла,  что все  это  время
бессознательно потирала левую ладонь. - Мастер Олдайв сделает все, что
в его силах.
  - Сильвина сказала, что сегодня он меня посмотрит.
  - Скоро ты у нас снова заиграешь,  и не только на  свирели.  Ты  нам
нужна,  Менолли:  ведь  ты можешь сочинять отличные песни - вроде той,
что прислал мне Петирон и тех,  которые Эльгион откопал  среди  нот  в
Полукруглом.   Впрочем,   наверное,   я  должен  тебе  объяснить...  -
проговорил он со смущенным видом, ероша волосы на затылке.
  Менолли несказанно удивилась: - Объяснить... что объяснить?
  - Скажи, ты ведь, наверное, еще не закончила работать над той песней
про королеву файров?
  - Я...  нет, не закончила... - Менолли совсем растерялась: она никак
не могла взять в толк, к чему клонит Главный арфист. И вообще, с какой
стати он должен ей что-то объяснять? Что касается песни, то она только
вчера  вечером  набросала эту мелодию.  И тут ей пришло в голову,  что
Робинтон говорит о ее песенке так как будто всем арфистам  она  хорошо
известна. - Неужели Эльгион послал ее вам?
  - Откуда же еще,  по-твоему,  я мог ее узнать? Мы столько времени не
могли  тебя  найти!  -  В  голосе арфиста звучала явная досада.  - Как
подумаю,  что ты жила одна в пещере,  с больной  рукой,  что  тебе  не
позволяли  закончить  эту  прелестную  мелодию...  Вот  и пришлось мне
сделать это за тебя.
  Он встал и, порывшись в груде восковых дощечек, сваленных под окном,
извлек одну и вручил Менолли.
  Она покорно  уставилась  на покрывавшие дощечку нотные значки.  Ноты
казались знакомыми,  но  девочка  никак  не  могла  сосредоточиться  и
прочитать мелодию.
  - Мне просто позарез нужна была песенка про файров.  я  уверен,  что
они еще сыграют важную роль, хотя никто этого пока не понимает. И твоя
мелодия...  - он со значением постучал пальцем по  твердому  воску,  -
оказалась  именно  тем,  о чем я мечтал.  Я всего лишь подчистил в ней
некоторые огрехи да слегка подсократил эту  трогательную  историю.  Ты
наверняка  и  сама сделала бы это,  представься тебе случай поработать
над ней подольше.  Я не стал трогать общий мелодический строй -  иначе
песня утратила бы свое очарование... Что с тобой, Менолли?
  Девочка неотрывно глядела на него,  не в силах поверить, что Главный
арфист  хвалит ее пустяковую мелодию,  которую она кое-как нацарапала.
Опустив глаза, она виновато уставилась на дощечку с нотами.
  - А  ведь  мне  так  ни  разу  и  не  удалось сыграть ее самой...  В
Полукруглом мне не разрешали играть свою музыку. Я дала отцу обещание,
ну и...
  - Менолли!
  Девочка вздрогнула и подняла глаза - так неожиданно строго прозвучал
голос Главного арфиста.
  - Теперь  я  хочу,  чтобы  ты дала обещание мне - ведь отныне ты моя
ученица. Так вот, обещай мне записывать каждую мелодию, которая придет
тебе  в голову.  И еще,  я настаиваю,  чтобы ты играла свою музыку как
можно чаще - ты меня поняла?  Именно для этого я и привез тебя сюда. -
Он  снова  забарабанил пальцами по дощечке.  - И знай:  эта песня была
хороша еще до того,  как я приложил к ней руку.  А мне отчаянно  нужны
хорошие песни.
  Когда я говорил о переменах,  то имел в виду,  в первую очередь, Цех
арфистов:    ведь   именно   мы,   арфисты,   даем   толчок   грядущим
преобразованиям.  Своими песнями мы,  с одной стороны,  обучаем,  а  с
другой   -   помогаем   людям  усваивать  новые  веяния,  привыкать  к
необходимым изменениям.  А  для  этого  от  арфиста  требуется  особое
искусство.
  Тем не менее,  приходится считаться с правилами и  порядками  нашего
цеха.  В  частности,  это  касается  и  твоего  из ряда вон выходящего
случая.  Тут придется соблюсти все необходимые процедуры. А как только
покончим  с  формальностями,  сразу  же приступим к твоему дальнейшему
образованию, и чем скорее, тем лучше. И запомни, Менолли: твое место -
здесь,  твое  и  твоих файров тоже.  Клянусь,  сегодня утром я получил
немало наслаждения от их пения.  О,  это ты,  Сильвина! Доброе утро, и
вам тоже, мастер Олдайв...
  Менолли отлично знала,  что глазеть на людей неприлично,  и поэтому,
поняв,  что  глазеет  на мастера Олдайва,  поскорее отвела взгляд.  Но
Главный лекарь действительно приковывал внимание - на вид он был  даже
ниже Менолли,  но только потому, что его большая голова была постоянно
наклонена вперед.  Из-под кустистых бровей на Менолли глянули огромные
темные глаза, и ей показалось, что Олдайв видит ее насквозь.
  - Извините,  мастер Робинтон,  мы вам помешали? - спросила Сильвина,
нерешительно остановившись на пороге.
  - И да,  и нет.  Не думаю, что мне удалось до конца убедить Менолли,
но  всему  свое  время.  А  пока  займемся неотложными делами.  Мы еще
вернемся к нашему разговору,  Менолли,  - сказал Главный арфист.  -  А
пока  отправляйся к мастеру Олдайву.  И пусть он над тобой как следует
поработает.  Имейте в виду,  мне крайне  необходимо,  чтобы  эта  юная
девица  снова  смогла  играть.  - По улыбке,  с которой Главный арфист
жестом велел Менолли следовать за лекарем, было видно: Робинтон ничуть
не сомневается в его таланте.  - Да,  Сильвина, Менолли уверяет, что в
ближайшие четыре, а то и пять дней моему яйцу ничто не угрожает. Но ты
уж лучше позаботься, чтобы кто-нибудь...
  - А лучше всего Сибел.  Он присматривает за своим яйцом, ведь так? А
потом  у  нас  есть Менолли...  - донеслись до девочки слова Сильвины,
прежде чем мастер Олдайв, пропустил ее вперед, закрыл за собой дверь.
  - Сильвина  попросила  меня  посмотреть твои ноги,  - сказал лекарь,
направляясь вместе с Менолли к ней в комнату.  Голос у  него  оказался
неожиданно звучный.  Такой невысокий с виду,  Олдайв легко поспевал за
длинноногой Менолли.  Когда лекарь повернулся, чтобы открыть перед ней
дверь,  девочка  поняла,  что  его  странная  осанка  вызвана  ужасным
искривлением позвоночника.
  - Вот оно что!  - воскликнул вдруг лекарь, пропуская Менолли вперед.
-  А  я-то  подумал,  что  ты  тоже  горбунья,  вроде  меня!  А   это,
оказывается, ящерица притаилась у тебя на плече, - рассмеялся он. - Ну
что,  будем друзьями?  - обратился он к Красотке,  и  та,  поняв,  что
Олдайв  говорит  с  ней,  мелодично чирикнула в ответ.  - Ты,  видимо,
хочешь сказать:  если мне удастся поладить с твоей  Менолли?  Придется
тебе, Менолли, дописать к песенке о королеве файров еще один куплет, и
пусть в нем говорится о награде за проявленную доброту,  - добавил он,
подвигая  к себе стул,  и предложил ей присесть на постель,  поближе к
окну.
  - Но это не моя песенка... - проговорила Менолли, снимая шлепанцы.
  - Как это - не твоя?  -  непонимающе  нахмурился  мастер  Олдайв.  -
Главный арфист нам все уши прожужжал, что эту песенку сочинила ты.
  - Мастер Робинтон ее... переделал. Он мне сам сказал.
  - Ну,  это обычное дело,  - махнул рукой мастер Олдайв.  - А ноги ты
себе здорово отбила,  - задумчиво произнес  он,  рассматривая  сначала
одну ступню, затем другую. - Бегала, небось?
    В  его  словах Менолли  послышался упрек.
  - Видите  ли,  - поспешила оправдаться она,  - Нити настигли меня на
открытом месте, вдали от пещеры, вот и пришлось бежать... ой!
  - Я  сделал  тебе  больно?  Ну,  извини.  Кожа  еще очень нежная.  И
довольно долго останется такой же чувствительной.
  Олдайв принялся  втирать  в  ступню какую-то едучую мазь,  и Менолли
невольно дернула ногой. Но лекарь только крепче ухватил ее за лодыжку,
чтобы  довести  процедуру  до конца,  а в ответ на сбивчивые извинения
заметил,  что это лишний раз показывает:  хоть она и сбила себе ступни
чуть ли не до костей, нервы, к счастью, не задеты.
  - Постарайся пока ходить поменьше. Я предупрежу Сильвину. А эту мазь
будешь втирать утром и вечером. Она ускоряет заживление, да и чесаться
будет меньше.  - Он  надел  девочке  на  ноги  шлепанцы.  -  А  теперь
показывай руку.
  Она на миг замешкалась,  предчувствуя,  что его приговор о  качестве
врачевания  раны  скорее  всего совпадает с мнением Маноры и Сильвины.
Странно,  но где-то в глубине души упрямо жила верность по отношению к
матери, к родному холду.
  Олдайв пристально взглянул на девочку,  словно желая угадать причину
ее колебаний,  потом протянул руку. Повинуясь его невозмутимому взору,
она подала искалеченную кисть.  К ее удивлению,  выражение лица лекаря
осталось прежним - на нем не было ни осуждения, ни жалости, всего лишь
интерес специалиста,  который встретился со  сложным  случаем.  Что-то
бормоча себе под нос, он принялся ощупывать грубый рубец.
  - Сожми пальцы в кулак.
  Это ей почти удалось, но когда лекарь велел вытянуть пальцы, шрам не
позволил распрямить их до конца.
  - Все  вовсе  не  так уж плохо,  как мне расписали.  Наверное,  рана
воспалилась?
  - Это все слизь голована...
  - Вот оно что...  Да,  это штука вредная.  - Он еще  раз  согнул  ее
кисть.  - Но,  я вижу,  рана не так уж давно зарубцевалась,  ткани еще
можно подрастянуть.  Еще несколько месяцев,  и дело  могло  обернуться
плохо  -  было бы слишком поздно.  Значит,  будешь делать упражнения -
сжимать в ладони твердый шарик,  который  я  тебе  дам,  и  вытягивать
пальцы.  - Он показал,  с силой выпрямив и разведя ее пальцы,  так что
Менолли  невольно  вскрикнула.  -  Если  во  время  упражнения  будешь
чувствовать  боль,  знай:  дело  идет  на  лад.  Наша цель - растянуть
загрубевшую кожу,  ткани между пальцами и сжавшиеся сухожилия.  Еще  я
дам тебе мазь - будешь хорошенько втирать в шрам,  чтобы он стал более
мягким и податливым.  Конечный  результат  будет  зависеть  только  от
твоего усердия. Впрочем, я надеюсь, что подгонять тебя не потребуется.
  Не успела  Менолли  пробормотать  слова  благодарности,   как   этот
удивительный  человек  уже  вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Красотка издала непонятный звук  -  нечто  среднее  между  насмешливым
чириканьем  и  одобрительным  воркованием.  Во время осмотра маленькая
королева покинула свой пост на плече у Менолли и  бдительно  наблюдала
за  процедурой,  зарывшись  в меховое покрывало.  Теперь она подошла к
хозяйке и потерлась головой о ее руку.
  Из окон   зала,  где  занимались  школяры,  с  новой  силой  грянули
юношеские  голоса.  Красотка  склонила   голову   набок   и   довольно
замурлыкала,  когда  же  Менолли  шикнула  на нее,  ящерица недоуменно
покосилась на девочку.
  - Нам  пока лучше помолчать,  но ты права:  хор действительно звучит
превосходно.
  Менолли уселась  у  окна,  поглаживая Красотку и наслаждаясь пением.
"До чего  слаженно  звучат  голоса,-  думала  девочка,  -  чувствуется
отличная выучка и долгие часы репетиций".
  - А ты их здорово взбодрила, - стремительно входя в комнату, заявила
Сильвина.  - Приятно в кои-то веки услышать это старье,  исполненное с
должным воодушевлением.
  Менолли не  успела выразить недоумение по поводу странного замечания
Сильвины,  потому что главная смотрительница сунула ей в руки узелок с
вещами, а сама принялась аккуратно скатывать спальное покрывало.
  - Сейчас мы отправимся к Данке и поселим тебя у нее в домике,  - как
ни  в чем не бывало,  продолжала Сильвина.  - Тебе повезло - комната с
окнами наружу как раз свободна... - Она пренебрежительно сморщила нос.
-  Эти  девицы из холдов не выносят наружных комнат,  но к тебе это не
относится.  - Сильвина  улыбнулась.  -  Олдайв  сказал,  чтобы  ты  не
особенно разгуливала,  но придется все-таки немножко пройтись. Кстати,
ты же в хоровой группе - вот и еще один прекрасный повод поселить тебя
у  Данки.  -  Сильвина  нахмурилась и воззрилась на маленький узелок в
руках у Менолли. - Это что же, все, что ты привезла с собой?
  - И девять файров вдобавок.
  Сильвина так и прыснула.
  - Воистину,  несказанное богатство!  - Она выглянула из окна,  чтобы
посмотреть на стайку файров,  которые  все  еще  нежились  на  залитой
солнцем крыше.  - Значит,  эти непоседы могут-таки оставаться на месте,
если им велят?
  - В  общем-то,  могут.  Правда,  не знаю,  как на них повлияет такое
количество народа и непривычный шум.
  - Или такие вот приятные неожиданности, - улыбнулась Сильвина, кивая
в сторону окон, откуда лились звуки музыки.
  - Ведь  они  всегда  подпевали мне...  А я не сообразила,  что здесь
нельзя...
  - Откуда ж тебе было знать, милая? Не стоит так переживать. Скоро ты
здесь прекрасно освоишься. А теперь давай-ка свернем твои пожитки, и я
провожу  тебя  к  Данке.  Потом,  сказал  Робинтон,  тебе  нужно будет
подобрать  себе  гитару.  У  мастера   Джеринта   наверняка   найдется
что-нибудь  подходящее.  Потом  тебе  придется  самой сделать для себя
инструмент.  Если,  конечно,  ты уже не сделала в  Полукруглом,  когда
училась у Петирона.
  - Нет, своей гитары у меня никогда не было, - тихо ответила Менолли,
изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул.
  - Но ведь Петирон взял свою гитару с собой. Тебе, конечно...
  - Да,  мне  довелось  на  ней  играть.  - Менолли удалось и здесь не
выдать свои чувства, хотя на нее лавиной нахлынули воспоминания о том,
как ее лишили драгоценного инструмента, как отец выпорол ее за то, что
она,  нарушив его запрет,  осмелилась сыграть  свою  песню.  -  Еще  я
смастерила  себе  свирель,  - поспешно добавила она,  стараясь отвлечь
Сильвину от дальнейших расспросов. Порывшись в узелке, девочка достала
свирель, которую вырезала, когда жила в пещере на морском берегу.
  - Тростниковая?  И,  судя  по  всему,  вырезана  простым  ножом?   -
заключила  Сильвина,  подойдя  к  окну  и  критическим  взором  окинув
творение Менолли.-  Что  ж,  неплохая  работа  для  обычного  ножа,  -
одобрительно  произнесла она,  возвращая инструмент Менолли.  - Что ни
говори, а учить старый Петирон умел.
  - Вы хорошо его знали?  - Менолли снова остро ощутила тоску от потери
единственного  в  родном  холде  человека,  который  относился  к  ней
по-доброму.
  - Как же, конечно, знала. - Сильвина испытывающе глянула на Менолли.
- Неужто он никогда не рассказывал тебе о Цехе арфистов?
  - Нет, с какой стати...
  - Как  это,  с  какой  стати?  Ведь  он  тебя  учил,  поощрял тебя к
сочинительству...  И песни твои Робинтону отправил... - Сильвина долго
с   искренним   удивлением   разглядывала   Менолли,  потом,  тихонько
рассмеявшись, пожала плечами. - Впрочем, у Петирона были свои причуды,
вечно-то он мудрил. Но человек был хороший.
  Менолли молча кивнула,  не в силах вымолвить ни  слова.  Она  корила
себя   за  то,  что  в  нескончаемые  тоскливые  дни,  потянувшиеся  в
Полукруглом после кончины Петирона,  осмелилась усомниться в том,  что
он  выполнил  свое  обещание.  Хотя в последнее время память частенько
подводила старого арфиста...
  - Да, пока не забыла, - нарушила ее раздумья Сильвина, - сколько раз
в день нужно кормить файров?
  - Обычно  самый  большой  аппетит  у  них по утрам,  хотя они всегда
непрочь закусить - может  быть,  потому,  что  мне  самой  приходилось
добывать для них пропитание, а это занимало много времени. По-моему, у
диких таких проблем не возникает...
  - Стоит их один раз покормить,  и они от тебя уже не отстанут - так?
- Сильвина улыбнулась,  чтобы смягчить не  очень  лестное  для  файров
замечание.  -  Повара  сваливают  все  отходы в большой глиняный чан в
кладовке...  большую часть сжирают сторожевые звери, но я распоряжусь,
чтобы ты получала столько, сколько тебе понадобится.
  - Мне не хотелось бы никому надоедать...
  В ответ  на  эту  робкую попытку извиниться за беспокойство Сильвина
наградила девочку таким взглядом, что Менолли умолкла на полуслове.
  - Не волнуйся, когда ты мне и вправду начнешь надоедать, я сразу дам
тебе это понять,  - усмехнулась Сильвина. - А если не веришь, спроси у
любого школяра, он подтвердит.
  Так, переговариваясь, они спустились по лестнице и вышли из главного
корпуса Цеха арфистов, вырубленного в высокой скале. Пройдя под аркой,
они попали на широкую  мощеную  дорогу.  И  нигде  не  было  видно  ни
травинки, ни листочка.
  Менолли впервые  представилась  возможность  оценить  размеры   Форт
холда.  Одно  дело  - знать,  что это самый древний и большой холд,  а
другое - увидеть воочию.
  Должно быть,  скальные  холды  и отдельные домишки,  прилепившиеся к
могучему  утесу,  вмещают  тысячи   жителей!   Ошеломленная   величием
открывшейся   перед  ней  панорамы,  Менолли  замедлила  шаг.  Впереди
начинался широкий  подъем,  подводивший  к  просторной  площади  перед
главным  входом в Форт холд,  который был расположен выше,  чем здание
Цеха арфистов.  А еще  выше  вся  поверхность  горы,  почти  до  самых
огненных  высот,  была  прорезана бесчисленными рядами окон.  Дома,  в
Полукруглом,  все жилые помещения располагались в толще горы, здесь же
к утесу примыкали каменные корпуса,  образуя четырехугольник,  похожий
на здание Цеха арфистов.  По обе стороны подъема от  главных  корпусов
разбегались здания помельче. Вдоль мощеных дорог, веером расходившихся
в нескольких направлениях,  - на юг,  где лежали поля и  пастбища,  на
восток,  вниз по долине,  круглившейся пологими холмами,  на запад,  к
перевалу,  за которым возвышались снеговые вершины Главного  Фортского
хребта, - тянулись жилые предместья.
  Сильвина подвела девочку к опрятному домику. Все пять окон на втором
этаже были наглухо закрыты ставнями.  Подойдя поближе, Менолли поняла,
что выстроен он давным-давно.  И дверь у него - металлическая!  Просто
невероятно!  Сильвина  открыла  дверь  и  стала звать Данку.  Пока они
ждали,  Менолли успела разглядеть,  что запоры у  металлической  двери
такие  же,  как  в  Цехе арфистов,  - колесико,  приводящее в движение
толстые засовы, которые уходят в пазы, выдолбленные в полу и потолке.
  - Вот,  Менолли,  познакомься с Данкой. У нее живут девочки, которые
учатся в Цехе арфистов.
  Менолли почтительно  поздоровалась с маленькой толстушкой:  глазки у
нее были черные и блестящие,  а щеки - как бока у  рыбы-пузана.  Данка
пронзила  Менолли  колючим  взглядом,  совершенно не сочетавшимся с ее
добродушной внешностью,  как будто примеряла  к  девочке  те  сплетни,
которых  уже успела наслушаться.  И вдруг толстушка заметила Красотку,
которая выглядывала у Менолли из-за уха. Она взвизгнула и отскочила.
  - Это что за тварь?!
  Менолли принялась  успокаивать  Красотку,  которая  шипела  и   била
крыльями, пока одно из них не запуталось у Менолли в волосах.
  - Данка,  ты ведь наверняка слышала,  что Менолли запечатлела девять
файров,  -  с  упреком  произнесла  Сильвина,  и  острый  слух Менолли
явственно различил прозвучавшее в ее тоне недовольство; услышала его и
маленькая  королева,  которая  тихонько заворчала и,  угрожающе вращая
глазами, уставилась на Данку.
  Менолли мысленно приказала ящерице угомониться.
  - Слышать-то я слышала,  да только я не всегда верю  тому,  что  мне
говорят,   -  ответила  Данка,  отодвинувшись  от  Менолли,  насколько
позволяли размеры помещения.
  - Очень разумно с твоей стороны,  - парировала Сильвина. То, как она
поджала  губы,  и  насмешливый  огонек,  загоревшийся  в  ее   глазах,
подсказали  девочке,  что  главная  смотрительница  не особенно жалует
Данку.  - Я знаю,  что у тебя свободная комната  с  окнами.  Так  вот,
по-моему, лучше всего поселить Менолли там.
  - Нет уж,  я не потерплю,  чтобы во время Падения очередная  трусиха
потеряла голову и перепугала всех до полусмерти,  вообразив, что в дом
пробрались Нити!
  Сильвина взглянула на Менолли,  и в глазах ее заплясали смешинки.. -
Нет,  Менолли голову не потеряет.  Кстати,  она младшая дочь  морского
правителя   Януса   из  Полукруглого  холда,  входящего  в  бенденские
владения. Я думаю, тебе известно, что море закаляет души и сердца.
  Данка покосилась  на  Менолли,  ее  блестящие  глазки превратились в
узкие щелочки. - Так, значит, ты знала Петирона?
  - Да, знала.
  Домоправительница презрительно фыркнула и,  резко повернувшись,  так
что   широкая  юбка  взметнулась  колоколом,  направилась  к  каменным
ступням,  что вели навер