стов  дракончиков.  Дебра  отвела  Морат'у  подальше  на  песок,   на
свободный пятачок между двумя коричневыми, которые лежали, свернувшись в
клубок, прикрывая крыльями глаза от лучей осеннего солнца.
   Тяжело вздохнув, Морат'а плюхнулась на свой задик с видом  "я  никуда
отсюда дальше не пойду" и  медленно  перевалилась  на  правый  бок.  Она
обернула вокруг себя хвост, сунула  голову  под  левое  крыло  и,  урча,
заснула.
   Дебра никак не могла покинуть дракончика, восхищенно удивляясь  тому,
как это она заслужила любовь такого замечательного существа.
   Она так долго была одинока и обделена любовью - с  того  самого  дня,
как ее мать умерла, а брат покинул семейный  холд.  Теперь  у  нее  была
Морат'а,  и  принадлежала  она  только  ей  одной,  и  все  долгие  годы
одиночества показались ей одним незначительным моментом.
   Наконец Дебра  решила,  что  Морат'а  здесь  в  полной  безопасности,
заставила  себя  отойти  и  направилась  к  той   стене   кратера,   где
располагались кухни. Манящий запах свежего хлеба и другой  еды  заставил
ее ускорить шаги. Она  надеялась,  что  у  нее  хватит  сдержанности  не
заглотить свой завтрак с жадностью дракончика.
   Кухни в Телгар-Вейре представляли собой череду пещер, каждая со своим
входом, разной величины и высоты. Когда Дебра вошла в  ближайшую,  самую
меньшую, она увидела, что вдоль внешней стены  ее  идут  очаги  и  печи,
каждая со своим дымоходом, выходящим наружу. Длинные столы, за  которыми
вчера сидели гости, были большей частью убраны, осталось ровно  столько,
сколько нужно было для населения Вейра. Внутри кипела работа - мужчины и
женщины готовили еду.
   - Завтрак накрыт вон там,  -  улыбнулась  Дебре  какая-то  женщина  и
показала, куда идти. - Каша еще  горячая,  и  кла  только  что  сварили.
Угощайся.
   Дебра посмотрела налево, на самый дальний очаг, около которого стояли
столы и стулья.
   - Скоро поспеет свежий хлеб, я принесу, - сказала женщина,  продолжая
заниматься своим делом.
   Дебра только-только положила себе каши - без комьев, не подгорелую  -
и налила чашку кла, когда к столу подошли двое мальчиков. Вид у них  был
смущенный, они явно не знали, куда им дальше идти.
   - Вот миски, вот чашки, - показала Дебра. -  И  придерживайте  горшок
вон тем обрывком полотенца, когда будете накладывать кашу. Горячий.
   Они  робко  улыбнулись  ей  -  оба  только-только  вошли  в  возраст,
пригодный для Запечатления, так что она чувствовала себя по сравнению  с
ними мудрой и взрослой. Они сумели положить себе каши в миски  и  налить
кла, правда, не обошлось без накладок: несколько ложек уронили в  огонь,
шарахаясь от шипения горячего пара.
   - Садитесь здесь, я не кусаюсь, - сказала она, постучав по столу.
   Они отнюдь не выглядели ворчливыми и угрюмыми как ее младшие  сводные
братья.
   - У тебя ведь зеленая? - спросил первый. Черные кудрявые  волосы  его
были совсем недавно коротко подстрижены.
   - Конечно, зеленая, балда, - сказал второй, ткнув его локтем в бок. -
Я М'рак, а моего  бронзового  зовут  Канет',  -  добавил  он  со  вполне
понятной самодовольной ухмылкой.
   - А моего бронзового  зовут  Тьябет',  -  сказал  черноволосый,  тоже
переполненный гордостью за своего дракона, а потом скромно добавил:
   - А я C'мон. А как зовут твою зеленую?
   - Морат'а. - Дебра поняла, что  расплывается  в  улыбке.  Неужто  все
молодые всадники такие же пьяные от радости, как и они?
   Мальчики уселись поудобнее и начали есть  почти  так  же  жадно,  как
дракончики. Дебра нарочно стала подносить ложку ко рту помедленнее. Каша
и вправду была слишком вкусной, чтобы вот так просто ее глотать.  В  ней
не было ни лузги, ни камешков. Телгар явно отдавал  Вейру  лучшее,  даже
если  это  был  всего  лишь  овес  для  каши.   Она   вздохнула,   снова
обрадовавшись тому, что вчера запечатлила Морат'у.
   Мальчики внезапно замерли, не донеся ложек до  рта,  и  Дебра  быстро
обернулась. К ним шла Тиша, старшая  над  нижними  пещерами.  Обознаться
было невозможно. Широкое полное лицо Тиши расплылось в столь же  широкой
улыбке.
   - Ну, как вы сегодня? Хорошо устроились? Не нужно ли  чего?  Родители
заберут вашу нарядную одежду, а вот для грязных работ одежка понадобится
очень-очень, - сказала она своим густым низким  добродушным  голосом.  -
Как завтрак? Хлеб только что из печи, можете брать все,  что  хотите.  -
Она остановилась рядом с Деброй, и ее красивые руки с длинными  сильными
пальцами легонько погладили девочку, словно она пыталась что-то сказать.
- Если чего понадобится, приходи ко мне или скажи Т'даму. Вам,  молодым,
сейчас нужно думать только о ваших  дракончиках.  Это  довольно  тяжелая
работа, уж поверьте, так что не робей. - Она еще разок погладила Дебру.
   - Я не сообразила, что надо взять с собой то платье, что вы мне вчера
дали, - сказала Дебра, думая, что Тиша именно об этом хотела спросить.
   - Да ты что, девочка! - округлила глаза  Тиша.  -  Это  твое  платье,
хотя, когда его шили, мы  не  знали,  что  ты  к  нам  приедешь.  -  Она
расхохоталась, и от ее грудного смеха все ее большое тело заколыхалось.
   - Но оно такое красивое... - запротестовала было Дебра.
   Тиша снова похлопала ее по плечу.
   - Оно прекрасно на тебе сидит. Я люблю шить  новую  одежду.  Это  моя
страсть. Я всегда что-нибудь шью. - Снова похлопала. - В прошлом году  я
кроила и шила это платье просто так, никого не имея на примете, но, даже
зная тебя, я все равно лучше бы не сшила.  Это  твое  платье.  Всем  нам
захочется надеть что-нибудь понаряднее на  Седьмой  День.  А  ты  умеешь
шить? - спросила она, с надеждой глядя на Дебру.
   - Нет, боюсь, не умею, - ответила Дебра, опуская взгляд. Она помнила,
как мать каждый вечер сидела с Рукодельем, вышивая одежду  для  Встречи.
Джиса же едва умела заплаты ставить, и никто из ее дочерей не умел  шить
одежду и чинить ее.
   - Не знаю, как жены холдеров сейчас воспитывают дочерей, но я  уже  в
три года умела держать иголку в руках... - продолжала Тиша.
   Мальчики не сводили с них глаз.
   - Вы тоже научитесь стежки делать, мои юные друзья,  -  сказала  она,
грозя им пальцем. - И будете шить башмаки и  куртки,  если  хотите  сами
сделать свой верховой наряд.
   - Да? - изумленно спросил М'рак - Но ведь шитье - женское дело.
   - Только не в Вейре, - твердо сказала Тиша. - Скоро сами увидите. Это
тоже входит в обязанности всадников. Научитесь. А теперь вот  вам  хлеб,
масло и банка варенья.
   Еще одна полная женщина подошла  к  ним,  радуясь  тому,  что  сейчас
удивит их лакомством, и поставила на стол поднос.
   - Отлично, спасибо, Аллья,  -  сказала  Тиша,  и  Дебра  тоже  что-то
пробормотала в благодарность, да и C'мон вспомнил о манерах.  М'рак  же,
не тратя слов, схватил кусок горячего хлеба и сунул его в рот.
   - О! Здорово!
   - Ты только не выверни его обратно, когда станешь готовить  мясо  для
следующей кормежки своего дракончика, - сказала Тиша и ушла, прежде  чем
обалдевший всадник понял ее слова.
   - Что она хотела сказать? - спросил он остальных. Дебра усмехнулась.
   - Ты в холде вырос?
   - Да, мы ткачи, - сказал М'рак, - из Керуна.
   - Мы должны ведь нарезать мясо для дракончиков - слегка встревоженным
тоном спросил C'мон. - С... с туш, которые подвешивают?
   - То есть срезать мясо с тех, кто это  мясо  имеет?  -  М'рак  слегка
побледнел и сглотнул.
   - Именно так, - ответила Дебра. - Если хотите, я вам тушу освежую,  а
вы будете просто резать мясо. Идет?
   - Идет! - горячо согласился М'рак. И  снова  сглотнул.  Забытый  хлеб
лежал у него на ладони, и почему-то он больше не стремился запихать  его
в рот. Положил ломоть. - Я и не знал, что это тоже обязанность всадника.
   Дебра хихикнула.
   - Думаю, все мы скоро поймем, что быть всадником - не  значит  просто
сидеть на шее дракона и летать на нем куда заблагорассудится.
   Ее предсказание сбылось весьма быстро и  точно.  Она  не  пожалела  о
своей сделке с двумя мальчиками - это было честное распределение  труда,
- но ей и вправду показалось, что следующие несколько недель она  только
и делала, что свежевала туши и кормила  дракончика,  купала,  мазала,  и
больше ни на что, кроме  сна,  времени  у  нее  не  оставалось.  Да,  ей
приходилось выкармливать детенышей, но ни один  из  них  не  был  такого
размера, как дракончик, и не был столь прожорлив.  Казалось,  Морат'а  с
каждым днем становится все больше, сразу же  перерабатывая  съеденное  в
массу тела, что означало еще больше мытья, смазывания и кормежки.
   - Я все время  говорю  себе,  что  дело  того  стоит,  -  как-то  раз
прошептала Сарра, устало растянувшись на кровати.
   - И помогает? - спросила Гразелла, со стоном поворачиваясь на бок.
   - А смысл? - встряла Месла, сбрасывая сапоги.
   - От масла мои руки стали мягче, - с  удовольствием  заметила  Дебра,
впервые заметив это.
   - А мои волосы стали сальными до ужаса, -  сказала  Джули,  глядя  на
растрепавшийся кончик своей косы. - Выкроить бы времечко помыть голову.
   - Попроси Тишу, и она устроит тебе замечательный массажик, -  сказала
Анжи, потянувшись и зевнув. - У меня нога почти прошла.
   Она и ее Плат'а неудачно упали, и Анжи так сильно растянула мышцы  на
правой ноге, что поначалу  все  боялись,  что  она  сломала  ее.  Плат'а
сходила с ума от тревоги, пока Маранис не сказал, что это  лишь  сильное
растяжение. Остальные девушки помогали Анжи ухаживать за Плат'ой.
   - Все это значит - быть всадником, - сурово сказал Т'дам, но никто не
усомнился, что он очень сочувствует  Анжи:  он  всегда  был  под  рукой,
готовый помочь. - Потом еще смеяться над собой теперешними будете.
   Хотя в комнате, где восседал  лорд-холдер  Чокин,  позируя  Иантайну,
было теплее,  чем  в  комнатушке,  где  жил  молодой  художник,  недавно
получивший диплом живописца, от  усталости  тепло  не  спасало.  Рука  у
Иантайна затекла, он очень устал, хотя своей ненавистной модели старался
этого не показывать.
   Ему нужно было как можно скорее  и  как  можно  лучше  закончить  эту
работу, иначе он рискует застрять в Бит-ре до весны. К счастью,  недавно
выпавший снег стаял. Нужно побыстрее дописать портрет и уехать до  того,
как холст высохнет. И с обещанными марками в кармане!
   И с чего он вообще взял, что сумеет  справиться  с  любой  проблемой,
связанной с выполнением заказа? Ведь предупреждали же - не связывайся  с
битранцами. Но... как-то расплывчато. Почему Усси не сказал ему, сколько
еще народу одурачил битранский лорд-холдер? Контракт казался  совершенно
правильным, все в нем было как надо, и никаких  подозрений  документ  не
вызывал. Неопытность и тщеславие  -  вот  в  чем  корень  бед  Иантайна.
Слишком самоуверен, чтобы прислушиваться к  советам  умудренного  годами
мастера Домэза, который пытался вбить немного ума в его тупую башку.  Но
мастер Домэз был известен еще и тем, что  позволял  каждому  учиться  на
своих собственных ошибках - особенно не связанных с Искусством.
   - Прошу вас, лорд Чокин, посидите еще  немного  спокойно.  Прекрасное
освещение,  надо  им  пользоваться,  -  сказал  Иантайн,  заметив,   как
задергались толстые щеки Чокина. Это был не  тик,  просто  лорд  не  мог
сидеть в своем модном кресле спокойно, как и его дети.
   Иантайна посетила зловредная мысль: а  не  увековечить  ли  вот  этот
самый тик? Только вот вряд ли Чокину это понравится. Правда, Иантайн уже
постарался облагородить на портрете  его  неопрятные  коричневые  брови,
которые почти сходились на переносице мясистого,  похожего  на  картошку
носа (нос Иантайн тоже сумел искусно улучшить).
   Мастер  Домэз  часто  говорил  своим  ученикам,  что  при   написании
портретов надо быть тактичным, но Иантайн всегда  спорил:  если  человек
хочет получить настоящий портрет, необходим реализм.
   - Настоящие портреты не бывают реалистичны, - говорил  его  наставник
ученикам. Занятия у них проходили тогда  в  большом  бараке.  -  Реализм
нужен для пейзажей, исторических полотен, но не для портретов. Никто  не
хочет видеть  себя  таким,  каким  видят  его  другие.  Удачный  портрет
получается  тогда,  когда  портретист  пишет  его  с  чувством  такта  и
симпатией.
   Иантайн вспомнил, как они ругались -  нечестно,  мол,  потворствовать
больному самолюбию. Мастер Домэз перебирал очки, которые ему приходилось
теперь носить, чтобы видеть дальше собственного носа, и  улыбался  своей
мягкой всезнающей улыбкой.
   - Те из нас, кто усвоил, что портретист должен быть еще и дипломатом,
зарабатывают себе на жизнь. А те кто желает рисовать правду,  кончают  в
ремесленном цехе, раскрашивая декоративные бордюры.
   Когда цех Домэза получил заказ на миниатюры детей лорда Чокина, никто
особенно не стремился заполучить этот контракт.
   - В чем дело? - спросил Иантайн, когда объявление провисело на  доске
три недели и никто не отозвался. Ему предстоял последний экзамен в  цехе
Домэза, и он надеялся получить похвальный аттестат.
   - Дело в Чокине, - сказал Усси, цинично фыркнув.
   - О, мне известна его репутация, - ответил Иантайн, беспечно взмахнув
перепачканной в краске рукой. - Это все знают. Но  ведь  он  подписывает
договор. - Он похлопал по документу. -  И  условия  точно  такие,  какие
назначили бы мы сами.
   Усси зажал рот рукой, чтобы не прыснуть, и посмотрел  на  Иантайна  с
тем покровительственным видом, который всегда выводил Иантайна из  себя.
Он знал, что он лучший рисовальщик и  колорист,  чем  Усси  когда-нибудь
станет, но Усси всегда ведет себя с таким превосходством! Иантайн мог не
сомневаться,  что  он  лучший,  постоянно  совершенствующийся  художник,
поскольку  в  студии  все   могли   видеть   работы   других   учеников.
Анатомические работы Усси выглядели так, словно он делал их с  мутантов,
чувство цвета  -  гротескное.  Пейзажи  Усси  делал  куда  лучше,  а  на
геральдических щитах, эмблемах и прочих второстепенных работах  и  вовсе
набил руку.
   - Да, но тебе придется жить  в  Битра-холде,  пока  ты  не  выполнишь
заказ, а зима - не лучшее время для жизни там.
   - Что? Четыре миниатюры - до самой зимы?  Да  сколько  же  это  может
занять времени? - Иантайн рассчитывал в крайнем случае на неделю.  Этого
хватит даже для самых маленьких и непоседливых детишек.
   - Да-да, тебе всегда удавалось заставить детишек  сидеть  смирно.  Но
это дети Чокина, и если они хоть в чем-то похожи  на  папашу,  то  черта
лысого ты  заставишь  их  вести  себя  пристойно,  чтобы  получить  хоть
какое-то сходство. Да только я сомневаюсь,  что  тут  требуется  строгое
сходство. А зная тебя, Иан... - Усси погрозил ему  пальцем,  улыбнувшись
еще шире. - Ты нипочем не  сумеешь  так  пригладить  образы  драгоценных
крошек, чтобы удовлетворить чадолюбивого папочку.
   - Но...
   - Когда последний раз Чокин сделал заказ, - сказал Чомас,  вступая  в
разговор, - Макартор проторчал у него девять месяцев, пока  тот  признал
его работу "удовлетворительной". -  Чомас  ткнул  пальцем  в  пункт  "по
получении удовлетворительной работы". - Вернулся он тенью самого себя  и
куда беднее, чем отправился.
   - Макартор? - Иантайн знал этого художника,  человека  способного,  с
наметанным на детали глазом. Сейчас он делал фрески для  нового  зала  в
Нерат-холде. Иантайн попытался придумать причину, по которой Макартор не
сумел удовлетворить Чокина. - В деталях он дока,  но  не  портретист,  -
сказал он наконец.
   На длинном лице Усси  брови  полезли  вверх,  а  серые  глаза  лукаво
блеснули.
   - Ну так возьми заказ и сам посмотри. Некоторым из нас  нужны  лишние
деньги для Праздника Окончания Оборота, но не настолько, чтобы  переться
ради них в Битра-холд. Знаешь репутацию  тамошних  игроков?  Они  скорее
подохнут, чем перестанут играть.
   - Не  так  страшен  черт,  как  его  малюют,  -  ответил  Иантайн.  -
Шестнадцать марок плюс кормежка, кров и расходы на дорогу.
   Усси прищелкнул пальцами.
   - На дорогу? Но дорогу туда ты оплачиваешь сам...
   - Подожди, он оговаривает дорожные расходы -  запротестовал  Иантайн,
тыкая пальцем в соответствующий пункт.
   - Хм, но сначала ты оплачиваешь дорогу туда и  должен  отчитаться  за
каждый потраченный грош. Это  займет  у  тебя  несколько  дней,  так-что
распиши заранее. Чокин настолько скуп, что  ни  один  порядочный  повару
него не задерживается, не говоря уж о домоправительницах,  мажордомах  и
прочей прислуге, так что тебе,  возможно,  придется  готовить  самому...
если ему не придет в голову слупить с тебя за дрова, на которых готовили
еду. В холде нет центрального отопления, так что тебе придется разводить
огонь в комнате... да, и возьми свой  меховой  спальный  мешок,  наемным
работникам он их не дает...
   - Наемным? Портретист из цеха Домэз - это вам не наемный работник!  -
возмущенно ответил он.
   - В Битре, друг мой, все наемные работники, - вмешался Чомас. - Чокин
за всю свою жизнь не заключил честного контракта. И  перечитай  контракт
до словечка, если тебе хватит дури принять заказ. Но если  у  тебя  есть
мозги, ты откажешься. - Чомас решительно повернулся и  пошел  к  себе  в
мастерскую, где завершал работу над инкрустацией по дереву.
   Однако Иантайну очень были нужны деньги. Почти ощущая в руках диплом,
он хотел отдать родителям то, что задолжал им. Его отец собирался отдать
земли Иантайна под пастбища, но у него не было  денег,  чтобы  заплатить
Конклаву пошлину за передачу. Сумма была скромная, но  существенная  для
большой семьи Иантайна, которой пришлось бы урезывать себя буквально  во
всем, чтобы накопить ее. Так что для  Иантайна  заработать  деньги  было
вопросом самоутверждения и гордости.
   Родители обеспечили ему хороший старт, лучший, чем он  заслуживал,  -
если вспомнить, как редко бывал он в холде после своего двенадцатого дня
рождения.  Его  мать  хотела,  чтобы  он  стал  учителем,  как  она   до
замужества. Именно она и дала  начальное  образование  ему,  его  девяти
братьям и сестрам и детям из соседних овцеводческих и фермерских  холдов
близ Бендена. А поскольку  он  выказывал  не  просто  острый  интерес  к
учению, но еще и явный талант к рисованию - он каждый дюйм  драгоценного
рисовального альбома покрыл зарисовками из жизни холда,  -  было  решено
отправить его в Колледж. Конечно, помощи от него  теперь  не  будет,  но
отец с неохотой признал, что парень куда ловчее управляется с пером, чем
с пастушьим посохом. Его младший брат, который  любил  сельскую  работу,
страшно хотел взять на себя обязанности Иантайна.
   Как только мальчик  оказался  в  Колледже,  его  необычный  талант  и
наблюдательность были отмечены. Мастер Клиссер настоял, чтобы он  сделал
папку  зарисовок:  "животные,  цветы  и  минералы".  Это  было   просто,
поскольку Иантайн  постоянно  делал  зарисовки  и  наброски,  о  которых
соученики и не подозревали. Многое он рисовал во  время  других  уроков.
Чаще всего - и эти наброски Клиссер особенно любил - он делал  зарисовки
Бетани, игравшей на гитаре. Они всем нравились, даже Бетани.
   Его наброски разослали  в  несколько  отдельных  цехов,  где  обучали
разнообразным  ремеслам  -  от  выделки  кожи  до  резьбы   по   дереву,
стеклодувного и камне  резного  мастерства.  Ни  в  одном  из  цехов  на
западном побережье  не  нашлось  места  для  лишнего  студента  но  одна
женщина, главная ткачиха Южного Болла, сказала, что свяжется с  мастером
Домэзом из Керуна, одним из  лучших  портретистов  Перна,  поскольку  ей
кажется что талант мальчика лежит как раз в этой области.
   К изумлению Иантайна, как-то утром в Колледж прилетел зеленый дракон,
чтобы отвезти его к Домэзу для разговора. Иантайн не мог решить, что ему
больше нравится  -  полет  на  драконе  сквозь  Промежуток,  перспектива
встречи с мастером Домэзом или мысль о том, что  искусство  может  стать
его профессией.
   Мастер Домэз предложил ему нарисовать самого себя, а потом  принял  в
ученики и  в  тот  же  день  послал  его  родителям  письмо,  в  ко